Жизнь русской императрицы Екатерины Великой, привлекающая внимание как простых обывателей, так и творческих личностей на протяжении более чем двух столетий, окружена большим количеством всевозможных мифов. АиФ.ru вспоминает пять самых распространенных легенд о самой известной российской владычице.

Миф первый. «Екатерина II родила наследника престола не от Петра III»

Один из самых устойчивых мифов, связанных с русской императрицей, касается того, кто был отцом наследника престола, Павла Петровича . Для Павла I, взошедшего на престол, эта тема оставалась болезненной до самых последних дней.

Причина устойчивости подобных слухов заключается в том, что сама Екатерина II не стремилась их опровергать или как-то наказывать тех, кто их распространяет.

Отношения между Екатериной и ее мужем, будущим императором Петром III, действительно не отличались теплотой. Супружеские отношения в первые годы были неполноценными из-за болезни Петра, которая впоследствии была преодолена в результате операции.

За два года до рождения Павла у Екатерины появился ее первый фаворит, Сергей Салтыков . Отношения между ним и Екатериной прекратились после того, как у будущей императрицы появились признаки беременности. Впоследствии Салтыков был отослан за границу в качестве русского посланника, и практически не появлялся в России.

Оснований для версии об отцовстве Салтыкова вроде бы много, однако все они не выглядят убедительно на фоне несомненного портретного сходства между Петром III и Павлом I. Современники, ориентирующиеся не на слухи, а на факты, не сомневались, что Павел - сын Петра Федоровича.

Миф второй. «Екатерина II продала Аляску Америке»

Устойчивый миф в конце XX века был подкреплен песней группы «Любэ», после чего за императрицей окончательно утвердился статус «ликвидатора Русской Америки».

В реальности в период правления Екатерины Великой русские промышленники только приступали к освоению Аляски. Первое постоянное русское поселение было основано на острове Кадьяк в 1784 году.

Императрица действительно без энтузиазма отнеслась к подаваемым ей проектам освоения Аляски, однако вызвано это было тем, кто и как намеревался ее осваивать.

В 1780 году секретарь Коммерц-коллегии Михаил Чулков подал генерал-прокурору Сената князю Вяземскому проект создания компании, которая должна была получить 30-летнюю монополию на промысел и торговлю на всем Тихоокеанском Севере. Екатерина II, являвшаяся противницей монополий, отвергла проект. В 1788 году аналогичный проект, предусматривавший передачу торгово-промысловой монополии монопольных прав на добычу пушнины на вновь открываемых территориях в Новом Свете, подали промышленники Григорий Шелихов и Иван Голиков . Проект также был отклонен. Лишь после смерти Екатерины II освоение Аляски монопольной компанией было утверждено Павлом I.

Что касается продажи Аляски, то сделка с США была заключена в марте 1867 года по инициативе правнука Екатерины Великой, императора Александра II .

Миф третий. «Екатерина II имела сотни любовников»

Слухи о невероятных сексуальных похождениях русской императрицы, которые тиражируются вот уже третье столетие, сильно преувеличены. Список ее увлечений за всю жизнь содержит чуть более 20 фамилий - это, конечно, нехарактерно для русского двора доекатериниской эпохи, но для нравов Европы того времени ситуация была вполне нормальной. С маленьким уточнением - для монархов-мужчин, а не для женщин. Но все дело в том, что женщин, единолично правивших государствами, в тот период было не так уж и много.

Вплоть до 1772 года любовный список Екатерины был совсем коротким - помимо законного супруга Петра Федоровича , в нем фигурировали Сергей Салтыков , будущий польский король Станислав Август Понятовский и Григорий Орлов , отношения с которым длились около 12 лет.

По всей видимости, дальше на 43-летнюю Екатерину подействовал страх увядания собственной красоты. Стремясь догнать молодость, она стала менять фаворитов, которые становились все моложе, а продолжительность их нахождения рядом с императрицей - все короче.

Последний из фаворитов продержался целых семь лет. В 1789 году 60-летняя Екатерина приблизила 22-летнего конногвардейца Платона Зубова . Стареющая женщина была очень привязана к Зубову, единственным талантом которого было вытягивание денег из государственной казны. Но эта печальная история определенно никакого отношения не имеет к мифическим «сотням любовников».

Миф четвертый. «Екатерина II большую часть времени проводила на пирах и балах»

Детство маленькой Фике действительно было далеко от классических представлений о том, как должна жить принцесса. Девочка вынуждена была даже научиться сама себе штопать чулки. Не было бы ничего удивительного, если бы, приехав в Россию, Екатерина бросилась бы компенсировать «трудное детство» пристрастием к роскоши и развлечениям.

Но на самом деле, взойдя на трон, Екатерина II жила в жестком ритме главы государства. Она вставала в 5 утра, и лишь в поздние годы это время сместилось на 7 утра. Сразу после завтрака начинался прием чиновников, причем график их докладов был четко расписан по часам и дням недели, и порядок этот не менялся годами. Рабочий день императрицы длился до четырех часов, после чего наступало время отдыха. В 22 часа Екатерина отправлялась спать, ибо с утра вновь надо было вставать на работу.

Чиновники, посещавшие императрицу по служебным делам вне торжественных и официальных мероприятий, видели ее в простых платьях без каких-либо драгоценностей - Екатерина полагала, что ей нет необходимости в будние дни ослеплять подданных внешним видом.

Миф пятый. «Екатерину II убил польский мститель-карлик»

Смерть императрицы также была окружена множеством мифов. За год до кончины Екатерина II выступила одним из инициаторов Третьего раздела Польши, после которого страна перестала существовать как независимое государств. Польский трон, на котором ранее восседал бывший любовник императрицы, король Станислав Август Понятовский, был отправлен в Петербург, где из него по приказу императрицы якобы сделали «стульчак» для ее уборной.

Разумеется, польские патриоты перенести такого унижения собственной страны и древнего трона династии Пястов не могли.

Миф гласит, что некий поляк-карлик якобы сумел прокрасться в покои Екатерины, подкараулил ее в уборной, нанес ей удар кинжалом и благополучно скрылся. Обнаружившие императрицу придворные не смогли ей помочь, и вскоре она скончалась.

Единственной правдой в этом рассказе является то, что Екатерину действительно обнаружили в уборной. Утром 16 ноября 1796 года 67-летняя императрица, как обычно, поднявшись с постели, выпила кофе и отправилась в туалетную комнату, где задержалась слишком долго. Дежурный камердинер осмелился заглянуть туда, и обнаружил Екатерину лежащей на полу. Глаза ее были закрыты, цвет лица багровый, из горла доносились хрипы. Императрицу перенесли в опочивальню. При падении Екатерина вывихнула ногу, тело ее настолько отяжелело, что у прислуги не хватило сил, чтобы поднять его на кровать. Поэтому на полу постелили матрац и уложили императрицу на него.

Все признаки указывали на то, что у Екатерины произошел апоплексический удар - под этим термином тогда понимались инсульт и кровоизлияние в мозг. Она не приходила в сознание, и придворные медики, оказывавшие ей помощь, не сомневались в том, что жить императрице оставалось считанные часы.

По мнению врачей, смерть должна была наступить около трех часов дня 17 ноября. Крепкий организм Екатерины и тут внес свои коррективы - великая императрица ушла из жизни в 9:45 вечера 17 ноября 1796 года.

Читайте также:

Вторая Великая. Какой на самом деле была императрица Екатерина?

Cериал «Екатерина» вызвал новую волну интереса к Екатерине Великой. Какой на самом деле была эта женщина?


Шальная императрица. Правда и мифы в сериале «Екатерина»

Лесток не травил Екатерину, а а Григорий Орлов не освобождал её из-под ареста.

Просто Фике. Как бедная немецкая провинциалка стала Екатериной Великой

14 февраля 1744 года произошло событие, для последующей истории России чрезвычайно важное. В Санкт-Петербург в сопровождении своей матери прибылапринцесса Анхальт-Цербстская София Августа Фредерика.

От Фике до владычицы России. 10 фактов о молодых годах Екатерины Великой

О том, как юная немецкая принцесса взошла на престол Российской империи.

Екатерина II - педиатр на троне. Как воспитывали царских детей и внуков

Лет до пяти августейший ребенок считался младенцем, которого следовало только беречь. Порочность такой системы Екатерина отлично понимала еще смолоду.

Имперские мелочи: Екатерина II ввела моду на наградные часы и самовар

«Мелочи», которые были придуманы Екатериной, введены ею в моду и так прочно вошли в нашу повседневную жизнь, что их оттуда уже не вырубишь никаким топором.

Князь Таврический. Гений и тщеславие Григория Потёмкина

Даже иностранцы, скептически относившиеся к России вообще и к Потёмкину лично, признавали, что объёмы реального обустройства Новороссии при фаворите Екатерины действительно были грандиозными.

Бедная Лиза. История непризнанной дочери Екатерины Великой

Предполагаемая дочь императрицы и Григория Потёмкина прожила свою жизни вдали от политических страстей.

Бастард Бобринский. История незаконнорождённого сына Екатерины Великой

Почему сын Григория Орлова попал в многолетнюю опалу у своей матери?

Образ российской императрицы вдохновлял художников, принадлежавших к разным эпохам и поколениям

Инаугурация Императорской академии художеств 7 июля 1765 года. Худ. В.И. Якоби. 1889
Предоставлено автором

Почти три с половиной десятилетия царствования Екатерины II ее портреты писали ведущие художники, причем как отечественные, так и зарубежные мастера, приезжавшие в Россию. Парадные и не очень парадные, они должны были служить определенным целям. Живописцы прославляли правление Екатерины Алексеевны, представляли ее мудрой и просвещенной монархиней, создавали желаемый образ. Целый ряд композиций носил подчеркнуто аллегорический характер, на других императрица показана почти в домашней, непринужденной обстановке – и все вместе они составили внушительную галерею образов, ярких и чрезвычайно интересных.

Надо сказать, что далеко не все работы живописцев нравились заказчице. Так, императрица с горьким юмором отозвалась о портрете, созданном Александром Рослином , заметив, что на нем она скорее похожа на шведскую кухарку. Не пришелся ей по душе и портрет кисти Владимира Боровиковского , на котором она изображена в повседневной одежде на прогулке в Царскосельском парке (этот портрет стал особенно известен благодаря «Капитанской дочке» Пушкина ).

Портрет Екатерины II. Худ. А. Рослин. 1776–1777
Предоставлено автором

Образ императрицы, которую называют Великой, оставался значимым для русского искусства и после ее смерти – не в такой степени, конечно, как образ Петра I , но все же. Четко прослеживаются два периода такого художественного интереса – это вторая половина XIX века, время после великих реформ Александра II, и начало XX столетия, Серебряный век. Но вначале о прижизненной галерее царицы.

Улыбка принцессы Фике

Первый портрет Екатерины, когда она еще не была Екатериной, а была весьма скромной принцессой Анхальт-Цербстского дома, принадлежит кисти Анны Розины де Гаск (урожденной Лисевской, 1713–1783) – представительницы целой семьи живописцев (из которой наиболее известна ее младшая сестра, художница Анна Доротея Тербуш-Лисевская – одна из выдающихся «муз» живописи XVIII века).

На портрете мы видим Софью Августу Фредерику Анхальт-Цербстскую в 11-летнем возрасте, но уже этот детский образ ясно показывает черты характера будущей российской государыни. Принцесса Фике (таково было ее домашнее прозвище) смотрит на зрителя внимательно и в то же время как бы высокомерно. Тонкие сжатые губы усиливают это впечатление. И вместе с тем здесь впервые появляется особенность, отличающая потом почти все портреты Екатерины, – ее фирменная улыбка. Вообще художники XVIII века старались писать портреты улыбающихся моделей, когда работали на заказ. Улыбка облагораживала, делала образ привлекательнее. Другое дело, что далеко не всем она шла.

Улыбка Екатерины – это нечто большее, чем просто улыбка согласно портретной традиции. Это инструмент ее политики, ее общения, один из очень многих, но немаловажный. Если мы обратимся к воспоминаниям о ней современников, то в большинстве случаев найдем описание именно этой доброжелательной, милостивой, располагающей к себе улыбки. А уж пленять сердца Екатерина умела виртуозно. С улыбкой она вошла и в русскую классическую литературу. При создании двух самых знаменитых образов императрицы на страницах художественных произведений – в «Капитанской дочке» и «Ночи перед Рождеством» – Пушкин и Гоголь используют даже одинаковые слова: у русской царицы голубые глаза и легкая улыбка, так умевшая покорять все вокруг.

Себе на уме

Но время шло. Девочка стала невестой наследника российского престола и приехала в Россию. И вскоре она уже – великая княгиня Екатерина Алексеевна. Сохранилось несколько ее портретов того периода.

Портрет великой княгини Екатерины Алексеевны. Худ. Л. Каравак. 1745
Предоставлено автором

Автором одного из первых был француз Луи Каравак (1684–1754), получивший известность как придворный портретист еще при Петре I . За долгие годы в России он перерисовал практически всех членов императорской фамилии, не стала исключением и юная Екатерина Алексеевна, которую художник изобразил в излюбленной манере – словно окутанной легкой дымкой. Для этого портрета характерно сдержанное очарование, и немалую роль в этом сыграла едва заметная улыбка, которую сумел уловить мастер, однако ему удалось показать и не слишком открытую и искреннюю натуру будущей императрицы. Она, что называется, себе на уме – качество, угадываемое позднее и другими живописцами.

Портрет великой княгини Екатерины Алексеевны в охотничьем костюме. Худ. Г. К. Гроот. 1740-е
Предоставлено автором

Очень милы портреты работы Георга Кристофа Гроота (1716–1749), представлявшего Екатерину в разной обстановке, в частности на охоте. На них великая княгиня всегда улыбается, а лицо ее несколько заострено. На полотнах же Пьетро деи Ротари (1707–1762) Екатерина, напротив, чрезвычайно неинтересна: это полная дама, умиротворенно и даже немного отрешенно взирающая на зрителя, хотя округлость лица делает ее образ довольно приятным. Данный портретный тип впоследствии был воспроизведен Иваном Аргуновым (1729–1802), учеником Ротари, и Алексеем Антроповым (1716–1795), изобразившим Екатерину восседающей на троне, со скипетром и державой, в 1766 году. В застывшем образе императрицы тут совсем мало жизни. Наконец, та же Анна Розина де Гаск написала семейный портрет Петра и Екатерины с мальчиком-пажом (в этой манере был исполнен и их парный портрет Гроотом): здесь статичность образов наследника российского престола и его супруги придает картине выхолощенный характер.

В поисках канонического образа

В первое десятилетие царствования Екатерины ее придворным художником был датчанин Вигилиус Эриксен (1722–1782). Именно он наряду с итальянцем Стефано Торелли (1712–1780) создавал официальный, канонический образ императрицы. Многочисленные портреты Эриксена отличают плоскостной характер и слабая выразительность. Екатерина на них выглядит статичной куклой, как правило, с отстраненным выражением лица: ее черты не слишком привлекательны, а улыбка скорее натянута. Более неестественное изображение и представить себе сложно. Даже весьма оригинальный портрет императрицы в шугае и кокошнике оставляет не лучшее впечатление: смотрящая на нас пожилая женщина не внушает особой симпатии.

Портрет Екатерины II верхом. Худ. В. Эриксен. После 1762
Предоставлено автором

Но несмотря на столь сдержанную творческую манеру художника, Екатерина II любила портрет работы Эриксена, где она изображена в момент переворота на любимом коне Бриллианте, в платье по форме Преображенского полка. По-видимому, он отвечал той необходимой героизации, которая была чрезвычайно важна для императрицы при упоминании о «революции» 1762 года. Торелли же создавал в основном аллегорические полотна с изображениями Екатерины, канонизировав образ императрицы в виде Минервы, а на парадных портретах его кисти, отметим, государыня выглядит более живо, чем на картинах Эриксена. Однако на написанном Торелли портрете в русском платье она кажется совершенно серьезной (даже без улыбки) и производит скорее не слишком благоприятное впечатление.

Портрет Екатерины II. Худ. Ф.С. Рокотов. 1763
Предоставлено автором

Каноническим можно назвать портрет императрицы в профиль, созданный Федором Рокотовым (1735(?)–1808) вскоре после ее коронации, в 1763 году: именно этот ее образ является одним из наиболее известных. Екатерина II восседает на троне со скипетром в протянутой руке, мягкие черты лица делают ее профиль одухотворенным, а сама принятая ею поза скорее легкая, нежели тяжеловесная, – благодаря всему этому и создается ощущение некоего порыва, обращенности вперед, не вполне ожидаемое от парадного портрета. Императрица как бы устремлена в будущее, к планам и преобразованиям. Этот портрет, бесспорно, одна из самых больших удач в галерее официальных образов государыни. Впоследствии Рокотов создал и ее портрет со знаками ордена Святого Георгия. На нем Екатерина одновременно и величественна, и очаровательна: ее милостивая улыбка обращена к верноподданным.

Шведский художник Александр Рослин (1718–1793), работавший в России во второй половине 1770-х годов, – тот самый, что написал столь не понравившийся заказчице портрет. Представляется, что портрет этот действительно самый неудачный из всех по производимому им эстетическому впечатлению: Екатерина кажется обрюзгшей старушкой, а улыбка не столько придает ей очарование, сколько выражает некоторую брезгливость. Портрет Рослина копировал Карл Людвиг Христинек, очевидно смягчивший черты образа царицы.

Аллегории на заданную тему

Можно сказать, что классический улыбающийся и весьма привлекательный образ Екатерины в живописи родился в начале 1780-х годов, то есть примерно в середине ее царствования. Он и вошел в историю. Верные черты в ее репрезентации были наконец-то найдены.

Портрет Екатерины II. Худ. Р. Бромптон. Около 1782
Предоставлено автором

Уже в 1782 году совершенно очаровательный, светлый и одухотворенный образ императрицы создает Ричард Бромптон (1734–1783), блестящий английский живописец, на несколько лет ставший придворным художником государыни. Пожалуй, это самый живой портрет Екатерины из всех когда-либо написанных.

Но свое законченное воплощение величественная приятность государыни получила, конечно, на портретах работы Дмитрия Левицкого (1735–1822), среди которых выделяется образ Екатерины-законодательницы в храме богини Правосудия (1783). Эта вторая волна аллегорических изображений императрицы во многом была инициирована Николаем Львовым – архитектором, поэтом, музыкантом, рисовальщиком и гравером, а также другом Левицкого.

Портрет Екатерины II – законодательницы в храме богини Правосудия. Худ. Д.Г. Левицкий. 1783
Предоставлено автором

По сути, Львов и предложил «программу» этого полотна. Екатерина предстает здесь не в одеяниях античной богини – покровительницы наук и искусств, а в классицистическом образе триумфатора, законодательницы и радетельницы о благе подданных. Светлый хитон жрицы символизирует чистоту ее помыслов и дел; лавровый венок и морской пейзаж с кораблями – военные победы и успехи на ниве дипломатии; маки, сжигаемые на алтаре Фемиды, – неусыпное попечение о правосудии, а орел с перунами придает величественному образу черты сходства с Юпитером. При всей их официальности портреты Левицкого (а существует несколько их вариантов и повторений) отличает создание образа мягкой, милостивой, ободряющей окружающих и в то же время уверенной в себе царицы, и, кстати, улыбка, которую столь блистательно умел передать этот живописец, играет тут очень важную роль.

Портрет Екатерины II в дорожном костюме. Худ. М. Шибанов. 1787
Предоставлено автором

Конец 1780-х в портретной галерее Екатерины представлен ее портретом в дорожном костюме кисти бывшего крепостного, художника Михаила Шибанова (биографические сведения о нем крайне скудны), написанным во время ее знаменитого путешествия в Крым (1787). Этот портрет интересен своим камерным, «домашним» характером, и императрица смотрит на нем как-то грустно и даже несколько удивленно. Такой вариант ее репрезентации вряд ли соответствовал уже сложившейся официальной традиции живописного изображения царицы, и его наличие в галерее образов государыни показательно.

Екатерина II на прогулке в Царскосельском парке (с Чесменской колонной на фоне). Худ. В.Л. Боровиковский. 1794
Предоставлено автором

Наконец, в последние годы жизни Екатерину запечатлели Иоганн Баптист Лампи Старший (1751–1830) и Владимир Боровиковский (1757–1825), хотя у последнего есть и более ранний парадный портрет императрицы. Обе эти работы не понравились стареющей монархине. Лампи попытался подхватить эстафету Левицкого, изобразив Екатерину, указывающую на аллегорические фигуры Крепости и Истины. Но царица выглядит здесь грузной и тяжеловесной, ее лицо – одутловатым, и в целом оно производит скорее отталкивающее впечатление (это лишь в незначительной степени было скорректировано живописцем на другом парадном портрете Екатерины). Портрет кисти Боровиковского (известен в двух вариантах) показывает императрицу в сугубо «домашних» условиях – на обычной прогулке в Царскосельском парке, но при этом и он не лишен аллегоричности (фоном на одном из вариантов является Чесменская колонна, на втором – Кагульский обелиск). Императрица шествует, опираясь на трость, в сопровождении любимой левретки Земиры, сдержанно улыбается, что вызывает симпатию, возникающую во многом и благодаря окружающей ее прелестной неофициальной обстановке. Именно это приятное впечатление послужило Пушкину основой для создания известного эпизода повести «Капитанская дочка» (поэт был знаком с портретом по гравюре Николая Уткина, очень популярной в его время).

Екатерина II. Бюст работы Ф.И. Шубина
Предоставлено автором

Классический образ Екатерины в скульптуре был создан Федором Шубиным . Бюсты его работы представляют нам императрицу столь же привлекательной, милостивой и улыбающейся, как и картины Левицкого.

Екатерина из XIX века

Посмертная изобразительная слава Екатерины началась лишь в 1860-х. Это была эпоха столетия ее царствования. В русской исторической живописи того времени образ великой императрицы XVIII века, по всей видимости, впервые появляется на сугубо ученической картине польского художника Ивана Миодушевского , учившегося в Императорской академии художеств в Санкт-Петербурге. Картина была написана в 1861 году по академической программе, а за ее эскиз автор был удостоен большой серебряной медали. Это «Сцена из «Капитанской дочки» А.С. Пушкина», изображающая момент вручения императрицей письма Маше Мироновой о помиловании Петра Гринева . Бытовая сценка литературного характера разворачивается в покоях Екатерининского дворца в Царском Селе в присутствии неестественно малолетнего Павла Петровича и княгини Екатерины Дашковой . Облик государыни здесь скорее близок к тем, что мы видим на портретах Лампи, но существенно облагорожен.

Императрица Екатерина II у М.В. Ломоносова. Худ. И.К. Федоров. 1884
Предоставлено автором

Еще два произведения, рисунок 1880 года Алексея Кившенко (1851–1895) и картина малоизвестного художника Ивана Федорова , созданная в 1884-м, посвящены одному и тому же событию – посещению Екатериной II Михаила Ломоносова в 1764 году. В обоих случаях императрица в светлом платье, сопровождаемая свитой, сидит и внимательно слушает объяснения великого ученого.

На картине известного исторического живописца Валерия Якоби (1833–1902) показана церемония инаугурации Академии художеств в 1765 году. Это полотно было создано в 1889-м к 125-летию академии. Здесь художник представил зрителям не только саму императрицу, но и большое число придворных, видных деятелей культуры и искусства эпохи ее правления (Панина, Разумовского, Дашкову, Бецкого, Сумарокова и многих других). В процессе работы он обращался к известным портретам этих деятелей, а его Екатерина словно бы сошла с парадного профильного полотна Федора Рокотова.

Любопытно, что на стенах зала, где разворачивается торжество, Якоби «развесил» картины екатерининского времени, в том числе аллегорические портреты императрицы кисти Торелли (в образе Минервы) и Левицкого (в образе жрицы богини Правосудия), хотя ни того, ни другого портрета в 1765 году еще не существовало.

Екатерина II у гроба императрицы Елизаветы. Худ. Н.Н. Ге. 1874
Предоставлено автором

Без сомнения, самым знаменитым произведением русской исторической живописи, где образ Екатерины не просто присутствует, а играет одну из главных ролей, является картина Николая Ге (1831–1894) «Екатерина II у гроба императрицы Елизаветы» (1874). Эта чрезвычайно интересная с композиционной и колористической точки зрения работа показывает Екатерину в трауре: в сопровождении Дашковой она следует к гробу Елизаветы Петровны , который, впрочем, не обозначен. Это движение на первом плане контрастирует с уходящим вдаль в глубине картины Петром III, также сопровождаемым придворными, причем контраст достигается не только разными векторами двигающихся групп и соотнесением планов полотна, но и цветовым решением. Фигура Екатерины освещена пламенем свечей, а выражение ее лица, холодное и даже надменное, – она как бы ухмыляется своей сдержанной улыбкой – демонстрирует ее безусловное превосходство над ситуацией, что не очень-то располагает зрителя к героине картины.

Памятник Екатерине II в Петербурге. Скульптор М.О. Микешин. 1873
Предоставлено автором

А годом ранее, в 1873 году, в Петербурге перед Александринским театром был открыт памятник Екатерине II. Его автор Михаил Микешин (1835–1896) уже один раз изобразил великую императрицу – на памятнике Тысячелетию России в Новгороде: там она, возлагающая лавровый венок на голову склонившегося перед ней Григория Потемкина , представлена среди многих выдающихся деятелей русской истории. Теперь же Микешин создал памятник самой Екатерине, но композиционное решение новгородского монумента, которое оказалось чрезвычайно удачным, использовал и здесь.

Горделиво улыбающаяся императрица возвышается как скала, окруженная поясом своих соратников. Микешин блестяще передал самую суть екатерининского правления: она – в умело подобранной монархиней плеяде орлов, которые и составили ее славу. Это решение надолго определило композиционную традицию екатерининских монументов империи: таков памятник ей в Одессе (1900), таков же – в Екатеринодаре, как назывался современный Краснодар (1907, проект все того же Микешина). Везде императрица возвышается над зрителями, и везде она не одна. Впечатление от петербургского монумента, а в большей степени от самой личности царицы превосходно выразил замечательный поэт Алексей Апухтин в стихотворении «Недостроенный памятник».

Выезд Екатерины II на соколиную охоту. Худ. В.А. Серов. 1902
Предоставлено автором

Начало XX века принесло интерес к частной жизни императрицы. На экслибрисе, выполненном Анной Остроумовой-Лебедевой (1871–1955) для Сергея Казнакова , Екатерина (угадывается лишь ее силуэт) изображена с одним из своих фаворитов лунной ночью в Камероновой галерее Царскосельского парка. А на рисунке Валентина Серова (1865–1911), созданном для знаменитого издания Николая Кутепова по истории царской и императорской охоты, мы видим императрицу выезжающей вечером на соколиную охоту. Вполоборота она повернулась к нам, оглядываясь на сопровождающего ее фаворита. Эта «вечерняя» Екатерина Серебряного века завершает галерею ее художественных образов, созданных в старой России.

Тем, что Пушкин воссоздавал в романе черты императрицы, запечатленные Боровиковским, подчеркивалась официальная «версия» портрета. Более того, Пушкин демонстративно отказывался от своего личного восприятия императрицы и давал читателю копию с копии. Боровиковский рисовал с живой натуры. Пушкину было достаточно представить копию с высочайше одобренного портрета. Он изображал не живую модель, но мертвую натуру. Екатерина II в романе не образ живого человека, а «цитата», как остроумно заметил Шкловский. От этой вторичности – холод, окружающий Екатерину в пушкинском романе. «Свежее дыхание осени» уже изменило лик природы – листы лип пожелтели, императрица, выйдя на прогулку, надела «душегрейку». «Холодно» лицо ее,- «полное и румяное», оно «выражало важность и спокойствие». С той же холодностью связано и «строгое выражение лица», появившееся во время чтения прошения Маши Мироновой. Это даже подчеркнуто авторской ремаркой: «- Вы просите за Гринева? – сказала дама с холодным видом». Холодность и в поступках Екатерины: она затевает «игру» с Машей, выдавая себя за даму, близкую ко двору, она играет, а не живет.

И далее: «Сравним Пугачева и Екатерину въяве: «- Выходи, красная девица, дарую тебе волю. Я государь». (Пугачев, выводящий Марью Ивановну из темницы). «-Извините меня,- сказала она голосом еще более ласковым,- если я вмешиваюсь в ваши дела, но я бываю при дворе…»

Соответствует подобной цели изображения Екатерины и стилистика образа императрицы. Еще в 1937 году Виктором Шкловским было сделано тонкое наблюдение: «Пушкин дает Екатерину по портрету Боровиковского. Портрет относился к 1791 году, был обновлен в памяти гравюрой Уткина в 1827 году. Эта гравюра ко времени написания «Капитанской дочки» была у всех в памяти. На портрете Екатерина изображена в утреннем летнем платье, в ночном чепце; около ее ног собака; за Екатериной деревья и памятник Румянцеву. Лицо императрицы полно и румяно».

В романе Пушкина «Капитанская дочка» образы Емельяна Пугачева и императрицы Екатерины II являются символами власти. Можно сказать, что эти исторические фигуры находятся на разных полюсах, являются кардинально противоположными.
Известно, что в «Капитанской дочке» Пушкин противопоставил народ и власть. Главной причиной пугачевского бунта он считал оторванность власти от народа, незнание и нежелание властьимущих знать потребности простого мужика. Отсюда – национальные трагедии, одной из которых является, по мнению Пушкина, бунт под предводительством Емельяна Пугачева.
Пугачев – народный герой. Он представляет народную власть, народного избранника. Недаром простые казаки готовы отдать за него жизнь. В основе образа Пугачева – реальный прототип. Романный Пугачев – казак, самозванец, предводитель восставших казаков, называвший себя государем Петром III. Чтобы подчеркнуть историзм своего произведения, писатель вводит некоторые события и детали, имевшие место в реальности. Так, в главе «Пугачевщина» приводится казенный приказ о поимке Пугачева, существовавший на самом деле. Кроме того, в романе приводятся подлинные исторические факты: поимка и казнь Пугачева, например.
Но, безусловно, фигура Пугачева в «Капитанской дочке» не приравнивается к его историческому прототипу. В романе это один из самых сложных и многомерных образов, представляющих собой сплав исторических, бытовых, символических и фольклорных элементов. В произведении фигура Пугачева перерастает в символический образ, олицетворяющий историю и судьбу.
Облик Емельяна Пугачева конкретен, глазами Гринева мы видим его портрет, знаем о его происхождении. Но, в то же время, реалистичность Пугачева только кажущаяся. С его появлением в роман входит атмосфера чего-то мистического и загадочного. Пугачев напоминает оборотня, сущность которого постичь не дано никому. Из бродяги этот герой легко превращается в «государя-императора». В Пугачеве то проявляются черты плутоватого мужика, то мудрость, сила и величие народного вождя. В таких главах романа, как «Незваный гость», «Мятежная слобода», «Сирота» метаморфозы Пугачева следуют одна за другой: то он властный и грозный государь, то справедливый и милосердный спаситель, то жестокий и скорый на расправу мужик, то мудрый и рассудительный государственный муж.
Образ Пугачева в романе трагичен. Причем герой сам осознает эту трагичность. Это подчеркнуто и в казачьей песне, которую он поет, и в столь любимой им калмыцкой сказке. Облик Емельяна Пугачева во многом овеян героическим ореолом. Вспомним, что он отвергает возможность милости государыни по отношении к нему, сам при этом милуя своих противников. Для него милосердие – это неприемлемое оскорбление.
Образ Емельяна Пугачева в романе дан в фольклорном ключе. В сознании Гринева он тесно связан с явлением чуда, с самой судьбой. В начале романа Пугачев появляется из метели, затем он станет главным героем пророческого сна Петра Гринева. В нем лжегосударь предстает в облике вожатого, вождя, который невольно раскрыл мемуаристу глаза на законы жизни, истории, судьбы.
Таким образом, Пугачев в «Капитанской дочке» одновременно и реален, и фантастичен. Он соединяет два пласта: внешний, жизненный, и мистический, пласт судьбы и истории. Образ Емельяна Пугачева – центральный образ романа. С ним связаны размышления Пушкина об истории и судьбе, о соотношении частной жизни и жизни исторической.
Образ Пугачева невидимыми нитями связан с образом еще одного «человека власти» - Екатерины II, официальной государыни. В романе возникают смысловые и композиционные параллели, соединяющие этих двух героев. Основная из них: встреча Гринева с Пугачевым в Белогорской крепости – встреча Маши Мироновой с Екатериной II в Петербурге.
Пушкин дал в этом эпизоде реальный портрет императрицы: «Она была в белом утреннем платье, в ночном чепце и в душегрейке. Ей казалось лет сорок. Лицо ее, полное и румяное, выражало важность и спокойствие, а голубые глаза и легкая улыбка имели прелесть неизъяснимую».
Образ Екатерины II, справедливой, милосердной, благодарной, написан Пушкиным с нескрываемой симпатией, овеян романтическим ореолом. Это не портрет реального человека, а некий обобщенный образ. Екатерина – это та святыня, которую защищали дворяне в войне с Пугачевым.
Екатерина внимательно выслушивает Машу Миронову и обещает разобраться в ее просьбе, хотя отношение императрицы к «предателю» Гриневу резко отрицательное. Узнав все подробности дела и проникшись искренней симпатией к капитанской дочке, Екатерина милует жениха Маши и обещает позаботиться о материальном благополучии девушки: «… но я в долгу перед дочерью капитана Миронова. Не беспокойтесь о будущем. Я беру на себя устроить ваше состояние».
На мой взгляд, персонально к Екатерине II у Пушкина не было никаких «претензий». Известно, что по своим политическим убеждениям писатель был монархистом. Все преобразования, по его мнению, должны были проводиться только в рамках этой системы. Но в том, что реформы необходимы, у Пушкина не было никаких сомнений.
Таким образом, «Капитанская дочка» - исторический роман, в котором действуют два основных исторических лица: Емельян Пугачев и Екатерина II. Попав в ткань художественного произведения, эти реальные фигуры обрели много вымышленных черт, превратились в художественные образы, служащие для выражения авторской позиции, взглядов Пушкина на историю, проблему власти и народа, судьбы. На реальную основу этих персонажей наложился художественный вымысел, авторская воля, в результате чего был создан один из лучших русских исторических романов.

XVIII век – это век Русского Просвещения. Это век Екатерины II. Это век расцвета русской культуры. Трудно перечислить все, что было сделано в этой области во второй половине XVIII века. Сделано по инициативе просвещенного монарха для утверждения и прославления абсолютной монархии.

Век русского Просвещения – это век Разума, людей, ищущих пути к справедливости и гармонии для себя и для мира. В личностном сознании укрепилась мысль о достоинстве и величии человека, о возможностях его разума.

Просветительские философия и идеология в России были ориентированы на государственные и общечеловеческие ценности, и последние обладали значительной нравственной и культурной энергией. Конечной целью совершенного общества во всех, за небольшим исключением, просветительских идеологических и нравственных построениях эпохи полагался совершенный человек, и усилия русского человека в значительной мере были направлены на следование образцу идеального человека – гражданина. Но оценивая плоды правления Екатерины II в целом (а в XVIII века она оставалась на троне дольше, кто-либо чем из коронованных особ), приходим к выводу, что то была эпоха славы и могущества России, закрепившей за собой статус великой державы. Как признается Екатерина II в своих «Записках», что рано или поздно «станет самодержицей российской империи», и шаг за шагом, с замечательной последовательностью, шла к этой цели. Такая задача была в тех обстоятельствах под силу, пожалуй, только ее характеру. Екатерина очень последовательно и целенаправленно шла к тому, чтобы слыть «просвещенной монархией» и добивалась этого своим трудом и терпением.

Явные и скрытые парадоксы просвещенного екатерининского века, его внутренняя раздвоенность всегда интриговали русское общественное сознание. Вспомнить хотя бы А.С.Пушкина: Екатерина для него, с одной стороны - «Тартюф в юбке и короне», с другой – мудрая матушка – государыня «Капитанской дочки».

В литературе и живописи XVIII века мечта об идеальном правителе воплотилась в образе реального монарха, реального человека – императрицы Екатерины II. Чем должен быть великий правитель великой державы? Мудрым и сильным, отважным и гордым? А может быть, человечным, скромным, не чуждым человеческих слабостей? Эти два взгляда на государственного деятеля сосуществовали в то время в творчестве поэтов и художников, в сознании их современников. Эти два взгляда существуют и сегодня.

Цель – рассмотреть образ Екатерины II в поэзии, живописи XVIII века и в романе А.С.Пушкина «Капитанская дочка».

Сформулировав данную цель, мы будем решать следующие задачи:

1. Познакомиться с литературой по данной теме.

2. Определить, какие традиции изображения Екатерины сложились в русской живописи и поэзии XVIII века.

3. Определить, каким традициям изображения Екатерины следовали А. П. Сумароков, Г.Р. Державин, А. С. Пушкин

Краткая биография русской императрицы

Екатерина родилась в семье прусского генерала Христиана-Августа и Иоганны-Елизаветы из Гольштейн-Готторпского семейства. При рождении её звали София-Фредерика-Августа Ангальт-Цербстская. Родные звали её просто Фике. Она получила французское образование.

София приехала в Россию в 1744 году по приглашению Елизаветы Петровны, поскольку дядя Софии сватался к русской императрице, но умер до свадьбы. 28 августа 1744 года 15-летняя София сочеталась браком с 16-ти летним наследником российского престола Петром Фёдоровичем (будущим Петром III), сыном Анны Петровны (дочери Петра I) и Карла Фридриха. Приняв православие, Софья-Фредерика нарекается Екатериной Алексеевной. Брак был неудачен, у мужа появилась любовница Елизавета Воронцова.

5 января 1762 после смерти императрицы Елизаветы Петровны на престол вступил Пётр III. Последний вёл неразумную внешнюю и внутреннею политику, заключив союз с Пруссией, отменив ряд налогов и уравняв в правах православие и протестантизм, что привело к росту недовольства в русском обществе и особенно в гвардии. 9 июля 1762 года в результате государственного переворота, Екатерина была провозглашена императрицей. Коронация состоялась 13 сентября в Москве.

Екатерина Великая вслед за Петром I проводила активную политику, стремясь к укреплению Российской Империи и расширению её границ. Дипломатические усилия привели к разделу Польши между Россией, Австрией и Пруссией (1772, 1793 и 1795). К России отошла Белоруссия и Правобрежная Украина (1793), а также Курляндия и Литва (1795). В результате русско-турецких войн (1768-1774 и 1787-1792) к России были присоединены земли Новороссии (1774) (сейчас южная Украина), Крыма и Кубани. Основаны города Севастополь и Екатеринослав. Суворов уже ждал приказа идти на Стамбул, но Австрия отказалась помогать и поход был отменен. Косвенным итогом ослабления Османской Империи стало присоединение Грузии (1783).

В начале своего правления Екатерина пыталась провести общую политическую реформу, руководствуясь идеями Просвещения. Были проведены реформа Сената, административная реформа; открыт Смольный институт благородных девиц; введено оспопрививание; распространилось масонство; введены в обращение бумажные деньги –ассигнации; проведена секуляризация церковных земель; предпринята попытка созыва законодательной Комиссии; ликвидировано гетманство на Украине в и Запорожской сечи.

Эпоха Екатерины отмечена и восстанием под предводительством Емельяна Пугачёва (1773-1774).

Екатерина в живописи и литературе

Образ Екатерины Второй – «просвещенной монархини» - создавался в мифологизированном сознании эпохи. Она заключала в себе нечто (ум, энергию, одержимость), что потенциально способствовало возведению ее массовыми сознаниями эпохи на уровень мифологического персонажа.

Екатерина Вторая свои мысли реализовала через факты и действия, так она являясь просвещенной монархиней – была образцом эпохи.

С точки зрения идеи – характеристики Екатерины-законодательницы и ее времени интересно утверждение И. Богдановича:

Но все тебя поют едину

Поют и не пристанут петь

Премудрую Екатерину,

Что век златой дала узреть.

Строчка «Что век златой дала узреть» нас отсылает к веку золотому, безоблачному, полному гармонии и красоты, блага и счастья, бытовавшему в античной культуре. Современники всем сердцем желали наступления «золотого века» при Екатерине.

По определению С. М. Соловьева, И. И. Бецкого, отличительной чертой царствования Екатерины Второй помимо ее постепенных, не насильственных преобразований было то, как писал Н. М. Карамзин, что следствием очищения самодержавия от «примесей тиранства» были спокойствие сердец, успехи приятностей светских, знаний, разума.

Таким образом, век Екатерины Второй стал периодом рассвета культуры во всех сферах жизни России.

Памятники архитектуры, скульптуры, живописи, литературы, музыки – живые свидетели времени, донесшие до нас мечту об идеальном мире и идеальном человеке.

В XVIII столетии в русском искусстве – литературе и живописи сложились две вполне определенные традиции изображения Екатерины II.

Первая традиция связана с идеализацией и с возвеличиванием императрицы . Художники и поэты создают официальный, «парадный портрет» Екатерины, мудрого монарха, который проводит свои дни в трудах и заботах о благе народа.

Именно в царствование Екатерины II в России открываются первые институты и училища: Смольный институт в Петербурге, положивший начало женскому образованию в России, воспитательные дома в Москве и Петербурге, училище при Академии художеств, первое коммерческое училище и др.; под ее руководством проводится школьная реформа – впервые создаются народные училища, выпускаются первые уставы, инструкции, учебники, впервые организуется подготовка будущих учителей, вводится система общего начального образования всех сословий (за исключением крепостных крестьян). Именно годы правления Екатерины II знаменуются мощным расцветом русского художественного искусства – литературы, живописи, архитектуры, музыки. Открываются Эрмитаж – первое в России богатейшее собрание художественных коллекций (1764), первый русский университет (1755) и Академия художеств (1757).

В соответствии со второй традицией изображения Екатерины II императрица представала как обыкновенная земная женщина, не чуждая человеческим чувствам и настроениям (камерные, интимные портреты).

Первая традиция нашла отражение в произведениях художников П.А.Антропова и Д.Г.Левицкого, поэтов Г.Р.Державина и А.П.Сумарокова.

В русском живописном искусстве XVIII века происходит расцвет портретной живописи, ведущим жанром становится парадный портрет. Два крупнейших русских портретиста XVIII века – А.П.Антропов и Д.Г.Левицкий – посвятили свои полотна Екатерине II.

Наиболее ярко образ Екатерины II в соответствии с первой традицией предстает в известном «Портрете Екатерины II-Законодательницы в храме Богини Правосудия», выполненном знаменитым русским художником XVIII века Д.Г.Левицким (1783) (см. Приложение № 1).

Идею этого портрета породил век просветительства. Портрет Д.Г.Левицкого создан на основе аллегории, художник представил Екатерину жрицей богини правосудия Фемиды. Как объяснил сам художник, он хотел изобразить Екатерину «законодательницей», жрицей Фемиды, богини Правосудия. Императрица сжигает снотворные маки не алтаре Отечества, принося ему в жертву свои сон и покой. У подножия алтаря лежат книги справедливых законов, вдали видно море с кораблями – намек на завоевание Крыма. Эта аллегория – воплощение идеи «просветителей» об «истинном монархе», который сам, прежде всего, должен был быть первым гражданином Отечества. Это произведение художника – в чистом виде «парадный портрет». Никаких царственных регалий на Екатерине нет: вместо императорской короны она увенчана лавровым венком, украшающим гражданскую корону. Екатерина, по замыслу Левицкого, - это идеальная правительница, просвещенная государыня, служительница правосудия и закона.

Живописность, роскошь красок, пышная, парадная обстановка также подчеркивает «парадность» Екатерины II, в которой художник видит лишь государственного деятеля.

В литературе классицизма с его доминирующими высокими жанрами оды, трагедии и ораторской речи героями были преимущественно цари, политические деятели и полководцы. Поэты-классицисты «рисовали» в своих произведениях парадный портрет Екатерины II, изображая не конкретного человека, а свою мечту об идеальном, просвещенном государе, мудром, справедливом, пекущемся о людях монархе – таковой им казалась Екатерина в первые годы после восшествия на престол. Произведениям этих поэтов присущи торжественный, иногда даже вычурный стиль, восторженное, «коленопреклоненное», абстрактное, лишенное конкретного изображения описание императрицы, уподобленной богам. Так, М.М.Херасков в торжественной оде Екатерине II (1763) упоминает «богини лик прекрасный»; «Вознеси богине славу / Выше солнца наконец!» - восклицает А.П.Сумароков в своей «Оде государыне императрице Екатерине Второй на день ее тезоименитства 1762 года ноября 24 дня».

В произведениях этих поэтов мы не встретим описание внешности Екатерины II, ее нравственного облика, характерных качеств; в своих произведениях авторы славословят императрицу, откровенно выражают свое восторженное отношение к ней.

Две торжественные оды посвятил Екатерине II один из наиболее крупных представителей русской литературы середины XVII века А.П.Сумароков (1717-1777).

В «Оде государыне императрице Екатерине Второй на день ее тезоименитства 1762 года ноября 24 дня» поэт называет Екатерину «премудрой», «красой держав, красой корон», сравнивает ее с богинями мудрости и справедливости – Минервой и Астреей.

В другой своей «Оде государыне императрице Екатерине Второй на день ее рождения 1768 года апреля 21 дня» Сумароков представляет Екатерину как идеального монарха, разумного, мыслящего, «души необычайной»:

Мыслит так о славе трона:

Мне обширная страна

К исправлению закона

От небес поручена.

Я во дни моей державы

Не ищу иной забавы

Кроме счастия людей.

Все, что можно, в них исправлю,

Пользу им и честь оставлю

Диадеме я своей…

Мне сие в трудах отрада,

Сей хочу я плеск примать,

Что в России все мне чада,

Что в России всем я мать…

Несколько произведений посвятил Екатерине II Г.Р.Державин – «Видение мурзы», «Фелица» и «Изображение Фелицы».

В оде Г.Р.Державина «Видение мурзы» (1790) дан образ Екатерины II, очень похожий по смыслу, стилистике на популярный в XVIII веке портрет Екатерины II - Законодательницы, выполненный художником Д.Г.Левицким. «Это – живописная ода, - отмечает Г.В.Жидков, - эффектно задуманная и мастерски выполненная, Недаром образ, созданный здесь Левицким, лег в основу строф «Видение мурзы». «Видение» «чудесно», которое «узрел» автор, представляет собой не что иное, как очень обстоятельное и красивое описание холста Левицкого».

Между живописью Левицкого и поэзией Державина очень много общего – многокрасочность стихов и живописи, аллегория. Портрет словесный почти в точности соответствует портрету живописному:

Виденье я узрел чудесно:

Сошла со облаков жена,

Сошла – и жрицей очутилась

Или богиней предо мной…

…На жертвенном она жару,

Сжигая маки благовонны,

Служила вышнюю божеству…

Поэт очень точно воспроизводит содержание картины, придерживается ее цветовой гаммы: описывает «серебряную волну» наряда, «сафировые» очи, деятельно воспроизводит ленту Владимирского ордена:

Одежда белая струилась

На ней серебряной волной;

Градская на главе корона,

Сиял на персях пояс злат;

Из черно-огненна виссона,

Подобный радуге, наряд

С плеча десного полосою

Висел на левую бедру…

Оде Г. Р. Державина, как и его современникам-поэтам, присущи тот же возвышенный стиль, то же уподобление Екатерины богине (трижды), ангелу («Мой бог! Мой ангел во плоти!», - восклицает поэт); он называет Екатерину «венценосной добродетелью» и, отмечая, что дела императрицы «суть красоты», выражает трепетное отношение творца к созданному им образу:

Как славу, как луну поставлю

Твой образ будущим векам;

Превознесу тебя, прославлю;

Тобой бессмертен буду сам.

Вторая традиция изображения Екатерины II в живописном искусстве нашла выражение в произведениях русских художников Е.П.Чемесова и В.Л.Боровиковского, некоторых иностранных художников - Фосойэ и Диконсона, в литературе – у уже упомянутого поэта Г.Р.Державина.

Самым талантливым и характерным является портрет Екатерины II кисти Владимира Лукича Боровиковского (1757-1825).

В. Л. Боровиковский (см. Приложение № 2) отказался от традиции изображать Екатерину в виде «богоподобной» царицы, величественной «земной богини» (как, например, Левицкий). Художник старался избежать парадности, официальности в этом по жанру «парадном» портрете. Его заслугой является то, что он представил Екатерину II как простого обыкновенного человека. Он изображает императрицу в домашнем платье во время прогулки в парке со своей любимой левреткой. Ее туалет подчеркнуто прост, скромен, отсутствуют всякие парадные регалии, атрибуты царской власти (скипетр, корона, держава и пр.) Гостеприимным жестом радужной хозяйки она приглашает полюбоваться своей усадьбой. Здесь нет пышных, ярких красок, как на портрете Д.Г.Левицкого: голубовато-холодный колорит портрет так же скромен и благороден, как и сам образ императрицы. Простоте и человечности образа Екатерины II способствует скромная красочная гамма (переливающиеся оттенки серебристо-голубых и зеленых тонов), изображение окружающей обстановки: зеленая купа деревьев справа и сзади образуют глухой тон, на котором спокойно вырисовывается светлая фигурка; левее открывается вид на зеркальное озеро с замыкающей даль Чесменской колонной. Скромная поза, спокойное лицо с умными проницательными глазами и легкой полуулыбкой, отсутствие торжественного, пышного одеяния и парадного интерьера – все это отличает изображение Екатерины II в портрете В.Л.Боровиковского от портрета другого выдающегося художника XVIII века Д.Г.Левицкого. Недаром многие литературоведы отмечают, что портрет Екатерины кисти Боровиковского близок к тому «домашнему» образу императрицы, который дал Пушкин в повести «Капитанская дочка».

Стремление «очеловечить» образ императрицы в конце XVIII века проявляется и в литературе, в частности в творчестве Г.Р.Державина – его оде «Фелица» (1782). Г. Р. Державин в оде «Фелица» искренне выразил свои монархические чувства. Екатерину Вторую он прославил как образец «просвещенного монарха». Для своей оды он воспользовался сюжетом и персонажами ее аллегорической «Сказки о царевиче Хлоре», написанной в условно «восточном» стиле. Оттуда он взял имя Фелица, которым в сказке была названа богиня добродетели. В оде Фелица – это сама Екатерина Вторая.

Новаторство Державина проявилось в том, что он изображает Екатерину уже не «богиней», а человеком на троне. Государыня предстает в образе героини сказки, сочиненной императрицей, Фелицы.

Фелица, т.е. Екатерина, ведет себя как простые смертные: она ходит пешком, ест, читает, пишет, даже шутит:

Мурзам твоим не подражая,

Почасту ходишь ты пешком.

И пища самая простая

Бывает за твоим столом…

Литература и искусство разрабатывали образ идеального монарха, «просвещенной монархини», и это нашло отражение в оде Р. Г. Державина. Поэтому еще более выигрышным для создаваемого Державиным образа государыни становится перечисление ее повседневных забот, направленных на увеличение благосостояния нации:

Фелицы слава,слава Бога,

Который брани усмирил;

Который сира и убога

Покрыл, одел и накормил;

…Равно всех смертных просвещает,

Больных покоит, исцеляет,

Добро лишь для добра творит.

….Развязывая ум и руки,

Велит любить торги, науки

И счастье дома находить.

В отличие от «парадных» описаний Екатерины Державин отмечает и черты внутреннего облика Екатерины: ее скромность, чувство долга, проницательность, снисходительность к человеческим слабостям и недостаткам. В «Фелице» раскрывается державинская формула «будь на троне - человек»:

Едина ты лишь не обидишь,

Не оскорбляешь никого,

Дурачествы сквозь пальцы видишь,

Лишь зла не терпишь одного;

Проступки снисхожденьем правишь,

Ты знаешь прямо цену их…

Екатерина II в оде Державина «нимало не горда», «любезна и в делах, и в шутках», «приятна в дружбе», «великодушна», потому он называет ее «ангелом коротким», «мирным».

Как и его предшественники Ломоносов и Сумароков – Державин находился во власти представлений о просвещенной абсолютной монархии как идеальном для России государственном строе. Державин пытался показать, что в основе положительных качеств Екатерины Второй как правительницы лежат ее человеческие свойства. Его «Фелица» потому так успешно справляется со своими государственными обязанностями, что она сама человек, а не бог, не сверхъестественное существо и понимает все человеческие потребности и слабости. Державин не ограничился «Фелицией»: мысли и образы этой оды развивались и в «Изображении Фелицы», и в «Видении Мурзы», и в оде «На счастье».

Образ идеальной правительницы – Фелицы – в одах Державина меняется, у него появляется критическое отношение к императрице, которую он так опоэтизировал прежде. Таким образом, Г.Р.Державин, показывая достоинства императрицы, ее таланты и способности, вместе с тем стремился показать, что в основе положительных качеств Екатерины II как правительницы лежат ее чисто человеческие свойства.

Екатерина II в романе Пушкина «Капитанская дочка»

Изображение Екатерины II в романе Пушкина «Капитанская дочка», как уже давно отметили ученые, соответствует второй традиции изображения императрицы в литературе и живописи XVIII века; в частности, исследователи отмечают тесную связь образа Екатерины в эпизоде повести с портретом В.Л. Боровиковского «Екатерина II на прогулке в Царскосельском парке» (см. Приложение № 2)..

Еще в 1937 году Виктор Шкловский тонко заметил: «Пушкин дает Екатерину по портрету Боровиковского. Портрет относится к 1781 году, был обновлен в памяти гравюрой Уткина в 1827 году. Эта гравюра ко времени написания «Капитанской дочки» была у всех в памяти. На портрете Екатерина изображена в утреннем летнем платье, в ночном чепце; около ее ног собака; за Екатериной деревья и памятник Румянцеву. Лицо императрицы полно и румяно». Аналогичные мысли высказывает и талантливый литературовед Ю.М.Лотман в своих исследованиях о Пушкине: «В исследовательской литературе с большой тонкостью указывалось на связь изображения императрицы в повести с известным портретом Боровиковского».

А.С.Пушкин ценит в историческом деятеле, монархе способность проявлять «человеческую самостоятельность» (Ю.М.Лотман), человеческую простоту.

Представляется важным сделать некоторое отступление, касающееся личных качеств Екатерины II. Как отмечают историки, она была личностью незаурядной: умна, проницательна, достаточно образована. За 17 лет, прошедших с момента ее приезда в Россию до восшествия на престол, она старательно изучала страну, в которой ей было предопределено жить и царствовать, - ее историю, обычаи и традиции, культуру; достаточно вспомнить упорное самообразование Екатерины до прихода к власти – старательное изучение неродного для нее русского языка, усердное чтение книг – первоначально французских романов, а затем трудов философов – просветителей, историков, сочинений известных юристов и экономистов. Завоевывая репутацию будущей русской государыни, Екатерина проявила недюжинный ум, понимание людей, способность нравиться им, умение находить единомышленников и внушать им доверие. Интерес представляют «Автобиографические записки» Екатерины II, которые проливают свет на личность и деятельность императрицы. «Записки» были написаны ею по-французски, изданы в 1859 году в Лондоне А.И.Герценом. И, хотя нельзя не согласится с мнением многих критиков о том, что в этих «Записках» императрица не была вполне искренней (еще в раннем детстве жизнь научила ее хитрить и притворяться), тем не менее они дают представление о Екатерине, привлекающей к себе многих художников и поэтов. В этом плане нам особенно интересен один из фрагментов «Записок» - «Нравственные идеалы Екатерины II», позволяющий, с определенной степенью коррекции, углубить наше представление о неординарной личности Екатерины II:

«Будьте мягки, человеколюбивы, доступны, сострадательны и щедры; ваше величие да не препятствует вам добродушно снисходить к малым людям и ставить себя в их положение, так чтобы эта доброта никогда не умоляла ни вашей власти, ни их почтения. Выслушивайте все, что хоть сколько-нибудь заслуживает внимания... Поступайте так, чтобы люди добрые вас любили, злые боялись и все уважали.

Храните в себе те великие душевные качества, которые составляют отличительную принадлежность человека честного, человека великого и героя…

Молю Провидение, да напечатлеет оно эти немногие слова в моем сердце и в сердцах тех, которые их прочтут после меня».

Эти черты духовного облика Екатерины нашли отражение в повести А.С.Пушкина «Капитанская дочка». В образе Екатерины II воплотилась мечта гениального русского писателя о подлинно человеческих отношениях. Именно то, что «в Екатерине II, по повести Пушкина, на ряду с императрицею живет дама средних лет, гуляющая по парку с собачкой, - подчеркивает Ю.М.Лотман, - позволил ей проявить человечность. «Императрица не может его (Гринева) простить, - говорит Екатерина II Маше Мироновой. Однако она – не только императрица, но и человек, и это спасает героя».

Исследователи, рассматривая связи литературы и живописи, справедливо отмечают: «…Если живописный портрет – это всегда как бы остановленное во времени мгновение, то словесный портрет характеризует человека «в действиях» и «поступках, относящихся к разным моментам его биографии и творчества».

В эпизоде, который условно можно назвать «Встреча Маши Мироновой с Екатериной II», Пушкин лаконично вместе с тем выразительно описывает внешность Екатерины, ее поведение, особенности характера, стиль разговора и манеру общения. "На другой день рано утром Марья Ивановна проснулась, оделась и тихонько пошла в сад. Утро было прекрасное, солнце освещало вершины лип, пожелтевших уже под свежим дыханием осени. Широкое озеро сияло неподвижно. Проснувшиеся лебеди важно выплывали из-под кустов, осеняющих берег. Марья Ивановна пошла около прекрасного луга, где только что поставлен был памятник в честь недавних побед графа Петра Александровича Румянцева.

Вдруг белая собачка английской породы залаяла и побежала ей навстречу. Марья Ивановна испугалась и остановилась. В эту самую минуту раздался приятный женский голос: «Не бойтесь, она не укусит». И Марья Ивановна увидела даму, сидевшую на скамейке противу памятника. Марья Ивановна села на другом конце скамейки. Дама пристально на нее смотрела; а Марья Ивановна, со своей стороны бросив несколько косвенных взглядов, успела рассмотреть ее с ног до головы. Она была в белом утреннем платье, в ночном чепце и в душегрейке. Ей казалось лет сорок. Лицо ее, полное и румяное, выражало важность и спокойствие, а голубые глаза и легкая улыбка имели прелесть неизъяснимую..."

В повести Пушкина, как и на портрете Боровиковского, перед нами предстает дама средних лет («лет сорока», - пишет автор), в домашнем наряде – «в белом утреннем платье, в ночном чепце и душегрейке», гуляющая по саду с собачкой. Пушкин вводит в эпизод описание пейзажа, которое близко к тому пейзажному фону, на котором изображена Екатерина II в картине Боровиковского: пожелтевшие липы, кустарники, широкое озеро, прекрасный луг, «где только что поставлен был памятник в честь недавних побед графа Петра Александровича Румянцева». У Екатерины «полное и румяное» лицо, «приятное и спокойное», выражающее «нежность и спокойствие», с голубыми глазами и легкой улыбкой. Писатель подчеркивает приятный и ласковый голос императрицы, ее привлекающую симпатии манеру общения и разговора: она первая прервала молчание, разговорилась с Машей; говорила ласково с улыбкой, «подняла и поцеловала», «обласкала бедную сироту», обещала позаботиться о ее будущем. Пушкин раскрывает особенности характера Екатерины, подчеркивает неоднозначность ее образа: она может быть строгой, холодной, когда дело касается ее врагов, вспыльчивой при виде несогласия, противоречия ее словам и мнению (как она «вспыхнула», когда Маша не согласилась с тем, что Гринев «безнравственный и вредный негодяй», примкнувший к Пугачеву!). Вместе с тем в ней доминируют, и это подчеркивает Пушкин, такие черты характера, как отзывчивость, милосердие, умение быть благодарной («…я в долгу перед дочерью капитана Миронова…. Я беру на себя устроить ваше состояние»). Писатель отмечает простоту Екатерины II (императрица вняла сироте, дочери простого коменданта далекой крепости), ее готовность помочь бедной девушке и Гриневу, внимательность (внимательно выслушала Машу, поняла ее, отправила домой не пешком, а в придворной карете). В этом эпизоде повести Пушкин открыто выражает свое отношение к Екатерине: «…голубые глаза и легкая улыбка имели прелесть неизъяснимую», «Все привлекало сердце и внушало доверенность», - пишет он. Самый стиль описания, спокойная манера повествования, лексика, избираемая писателем, подчеркивают его отношение к Екатерине II: не единожды употреблены такие слова, как «улыбка» (трижды), «приятный» (голос, лицо), «ласковый» (голос), «ласково» (обратилась), «обласкав» (бедную сироту).

Некоторые исследователи считали, что такое изображение Екатерины II, человеческое, а не «условно одическое» (Ю.М.Лотман), связано со стремлением «снизить» ее образ, более того, «разоблачить» ее как недостойную своего государственного предназначения правительницу. Представляется более справедливой точка зрения Ю.М.Лотмана, который убежден в том, что в Екатерине II воплощен пушкинская мечта о подлинно человеческих отношениях, способности монарха подняться над жестоким веком, «сохранив в себе гуманность, человеческое достоинства и уважение к живой жизни других людей».

Подобное изображение Екатерины II в повести «Капитанская дочка» связано с мировоззрением позднего Пушкина, который считал важнейшими качествами монарха умение быть милостивым, милосердным (неслучайно, что тема милосердия – одна из основных в творчестве Пушкина последних лет: поэт полагал одной из самых своих главных духовных заслуг то, что он «милость к падшим призывал» (стихотворение «Памятник»), а также быть простым в отношениях с людьми (человеческая простота, по его мнению, составляет основу величия, об этом он говорит в стихотворении «Полководец»). В основе изображения А.С.Пушкиным образа Екатерины II в повести лежит мечта гениального русского писателя о таком государственном строе, который был бы основан на человеческих отношениях, и о такой политике, которая, как точно определяет Ю.М.Лотман, «возводит человечность в государственный принцип, не заменяющий человеческие отношения политическими, а превращающий политику в человечность».

Но нельзя забывать, что образ Екатерины II во многом противопоставлен образу Емельяна. Пугачев появлялся в повести из «мутного кружения метели» неким оборотнем, исчадьем ада: «что-то черное», «или волк, или человек». Не зря Савельич крестится и читает молитву перед «резиденцией» самозванца, на которой как бы лежит отсвет адского пламени: красные рубахи, кафтаны и «рожи», блистающие глаза, сальные свечи. Да и стоит этот «дворец» «на углу перекрестка» - Место, по народным поверьям, нечистое. Императрица возникает в обстановке райского сада ангельским голубоглазым видением: в белом платье, с белой собачкой, окруженная белыми лебедями. И когда мы читаем, как в этом саду солнце освещает пожелтевшие вершины лип, то вспоминаем бумажное золото на стенах избы Пугачева. Самозванец пытается украсить себя искусственным величием - наделенная властью от Бога кажется обыкновенною дамой. Но оба образа неоднозначны. Ангельский ореол Екатерины меркнет, если вспомнить, что это ее именем у людей вырывали языки и ноздри, арестовывали невиновных, вершили неправедный суд. А Пугачев, хоть и окружен дьявольского вида подручными, все же сидит «под образами», а лев и орел, которым уподобляется бунтовщик в одном из эпиграфов и в калмыцкой сказке, - не только царственные хищники, но и символы евангелистов. В связи с разработкой концепции государственных отношений для Пушкина очень актуальным был образ царя. В повести этот образ персонифицирован в двух лицах: Екатерины и Пугачева (в соответствии с двумя полярными представлениями о законности у крестьянства и правительства). Идеальные черты, приданные Пушкиным правителям, проявились в их отношении к Гриневу. Пугачев руководствуется не только логикой ума, то есть законами своего лагеря, но и «логикой сердца»: «Казнить так казнить, жаловать так жаловать: таков мой обычай». Он спасает Петра Гринева и Машу Миронову вопреки законам стана, и в этой непоследовательности обнаруживаются лучшие качества его характера.

Таким образом, взгляды автора становятся очевидными: в их основе лежит стремление к политике, которая возводит человечность в ранг государственного принципа. Любой правитель должен прежде всего руководствоваться своими чувствами, а уж потом долгом. Несомненно, Пушкин понимал, что его теория во многом утопична. Создавая ее, он противопоставил свой идеал существующему миропорядку.

Заключение

Время Екатерины Второй видится одним из блестящих периодов российской истории, временем подлинного величия Державы Российской. Жаль, что современный человек поневоле мало искушен в подробностях старинной жизни, что забылись великие события прошлого, которыми можно и должно гордиться. Почти стерлись из общественной памяти имена людей, чьи воля, разум и талант служили России.

Екатерина возвысила Россию на степень чести и славы, показав Европе, что россияне, мудро управляемые, да всего достигнуть могут.

Екатерина Вторая была необыкновенная монархиня. Она имела все достоинства, присущие великому государю. От прочих всех держав она получила особое уважение и держала в руках свои весы политической системы Европы. Хотя в сознании же многих поколений людей она остается лишь лицемерной правительницей, но не следует забывать, что при всей неординарности и противоречивости личности Екатерины Второй и результаты ее правления все чаще отмечается, что в сравнении с предшествующими эпохами правления ее время утвердило славу и могущество России как великой державы.

Екатерина Вторая умела окружать себя умными и деловыми людьми. Именно в ее эпоху выдвинулся ряд крупнейших, государственных, политических, военных деятелей, и творцов культуры, поддерживаемых и вдохновляемых монархиней. Галерея портретов дает полное представление о русском обществе того времени. С живописных полотен А. П. Антропова, Ф. С. Рокотова, Д. Г. Левицкого, В.Л.Боровиковского, других художников на нас смотрит сама Екатерина со всеми императорскими знаками власти, являющаяся образцом этой эпохи, диктующая свои нормы, и представители высших аристократических кругов, военные, чиновники, духовенство, писатели, поэты, актеры, музыканты, провинциальные помещики, мастеровые, крестьяне.

В живописи, поэзии XVIII века мы видим две традиции изображения Екатерины II – Екатерина-законодательница и Екатерина – обыкновенная женщина. И то, и другое очень важно для художников, поэтов того времени, и для А. С. Пушкина. Невольно вспоминаешь стихи Г. Р. Державина, посвященные рождению внука Екатерины Второй, в которых поэт обращается к царственному младенцу:

Будь страстей твоих владыка,

Будь на троне человек!

Мотив гуманизма в период правления Екатерины Великой становится характерным для всех сфер культуры. Для новой идеологии главной становится проблема утверждения подлинной человечности во всех областях жизни.

Список использованной литературы

1. Анисимов Е.В., Каменский А.Б. Россия в XVIII – первой половине XIX века: История. Исторические документы. – М.: Мирос, 1994.

2. Бердяев Н.А. Русская идея // Русская литература – 1990. - №2-4.

3. Брикнер А.Г. История Екатерины Второй. Т.1. – М.: Современник, 1991.

4. Брикнер А.Г. История Екатерины Второй. – М.: Сворог и К, 2000.

5. Валицкая А.П. Русская эстетика XVIII века: историко-проблемный очерк просветительской мысли. – М.: Наука, 1990.

6. Век Просвещения: Век XVIII: документы, мемуары, литературные памятники. – М.: Наука, 1986.

7. Водовозов В. Очерки из русской истории XVIII века. – СПб.: Типография Ф.С.Сущинского, 1982.

8. Державин Г.Р. Оды. – Л.: Лениздат, 1985..

9. Державин Г.Р. Сочинения: Стихотворения; Записки; Письма. – Л.: Художественная литература, 1987. – 504 с.

10. Екатерина II. Сочинения Екатерины II. – М.: Современник, 1990.

11. Живов В.М. Государственный миф в эпоху Просвещения и его разрушение в России

12. Сумароков А. Собрание сочинений в 2 томах. М., 2000.

13. Лотман Ю.М. Беседы о русской культуре: быт и традиции русского дворянства (XVIII – начало XIX века). – СПБ.: Правда, 1994.

14. Пушкин А. С. Капитанская дочка. М., 1975.

Цветаева М. Сочинения в 2 т. М.: Художественная литература, 1984.

Образ Екатерины II в живописи и поэзии XVIII века и в романе А.С. Пушкина "Капитанская дочка"

XVIII век - век русского Просвещения. Это век Екатерины Второй. Это век расцвета русской культуры. Явные и скрытые парадоксы просвещенного екатерининского века, его внутренняя раздвоенность всегда интриговали русское общественное сознание. В литературе и живописи XVIII века мечта об идеальном правителе воплотилась в образе реального монарха, человека - императрицы Екатерины. Каким должен быть великий правитель великой державы: мудрым и сильным, отважным и гордым, а может быть, человечным и скромным?

Архив материалов: 572836.zip

Калашникова Надежда Васильевна Педагог-руководитель

Образовательное учреждение: МБОУ СОШ №18, г.Полевской, Свердловская обл.

Должность: учитель литературы

Работы учащихся:
Сезон 2006 / 2007
Загадки Невьянской башни
Раздел: Краеведение

`Напиши мне письмецо`. Фронтовые письма
Раздел: Литературоведение

Сезон 2008 / 2009
Берёза моя, берёзонька!
Раздел: Литературоведение

Кавказ в жизни и творчестве М.Ю. Лермонтова
Раздел: Литературоведение

Образ города в стихах полевских поэтов
Раздел: Литературоведение

Образ Екатерины II в живописи и поэзии XVIII века и в романе А.С. Пушкина `Капитанская дочка`
Раздел: Литературоведение

Образ Ивана Грозного в русской литературе
Раздел: Литературоведение

Образ кошки в русской литературе
Раздел: Литературоведение

Тема `маленького человека` в русской литературе XIX века
Раздел: Литературоведение

Сезон 2010 / 2011
Душа моя - скрипка
Раздел: Искусствоведение

Сезон 2011 / 2012
`Хорошо там и тут, где по имени зовут`
Разделы: Конкурс Учебный проект, Лингвистика, Русский язык

Статьи автора
представленные на учительский фестиваль педагогических идей Открытый урок
`Дела давно минувших дней, преданья старины глубокой...`. Итоговый урок по былинам, 6-й класс
Конкурс чтецов, посвященный Дню матери `И все-таки лучше всех на земле мама. Моя мама`
Мифы народов мира. Урок-соревнование по литературе в 6-м классе