• Перевод

Одной из самый угнетающих вещей для каждого программиста является осознание того, что все ваше время тратится не на создание чего нибудь полезного, а на устранение проблем, которые мы же сами и создаем.

Этот процесс называется отладка. Каждый день, каждый программист предстает перед тем фактом, что когда он пишет код - он создает и ошибки в коде. И как только он понимает, что его программа не работает, он должен искать проблемы, которые сам же и создал.

Для решения таких проблем, компьютерная индустрия создала огромное количество инструментов, которые помогают вам убедится, что программа работает правильно. Программисты, для поиска ошибок, используют методы непрерывной интеграции , unit-тестирование , утверждения , отладчики , и т.д. Но ошибки все равно остаются, и должны быть устранены с помощью человеческого мышления.

Некоторые языки программирования, такие например как С, чрезвычайно восприимчивы к таким видам ошибок, которые появляются и исчезают случайным образом, и как только вы начинаете разбираться в причине их появления они сразу пропадают. Такие ошибки часто называют Гейзенбагами , потому что как только вы начинаете их искать, они исчезают.

Такие ошибки могут возникать в любом языке программирования, особенно при написании многозадачного кода, где малейшие задержки во времени могут вызвать состояние гонки . Но в C есть другая проблема - утечка памяти.

Однако, что бы не вызвало ошибку, ключевые шаги при поиске проблемы всегда следующие:

• Найти наименьшую закономерность, при которой ошибка полностью воспроизводится. С гейзенбагами это может оказаться сложным, но даже небольшой процент испытаний, при которых ошибка воспроизводится является значимым.
• Автоматизировать процесс испытаний. Намного лучше, когда можно запускать тест снова и снова. Можно даже сделать его частью программы, когда ошибка будет устранена - это не допустит появления ошибки вновь.
• Искать причину, пока не будет найдена её основа. До тех пор, пока вы не найдете истинную причину возникновения ошибки, вы не можете с уверенностью говорить, что вы её исправили. С гейзенбагами можно очень просто сбиться с толку, полагая, что вы исправили ошибку, после того как она вдруг исчезнет после того что вы сделаете в процессе поиска.
• Исправить причину и проверить с помощью шага 2.

Компилятор, который вы используете, вероятно, используют тысячи людей, в то время как вашу программу используете скорее всего только вы. Как вы думаете, что, компилятор или ваша программа работает наиболее стабильно?

В самом деле, признаком неопытности программиста является тот факт, что первое, что они делают при поиске ошибки - сваливают вину на кого-то другого. Очень заманчиво винить компьютер, операционную систему, библиотеку, которую вы используете. Однако настоящий программист тот, кто может контролировать своё «Я» и осознать что ошибка вероятнее всего его.

Конечно, ошибки бывают и в коде других программистов. Нет сомнений, что библиотека может не работать, операционная система может делать непонятные вещи, а компилятор генерировать странный код. Но чаще всего - это ваша ошибка, и это применимо даже в том случае, когда ошибка выглядит слишком странно.

В процессе отладки вы, зачастую, бьетесь головой об собственный код и повторяете вновь и вновь самые невозможные вещи, которые просто не могут произойти с вашим кодом. Однако в один прекрасный момент невозможная становится возможной и тогда вы находите ошибку.

В статье выше есть один определенно не завершенный пример:

«Отключите оптимизатор и проверьте программу снова. Если она работает - значит проблема в оптимизаторе. Поиграйтесь с уровнями оптимизации, поднимая уровень до тех пор, пока ошибка не начнет воспроизводится.»

Все что вы знаете когда меняете уровни оптимизации - это то, что уровни меняются независимо от того, появляется ошибка или нет. Это не говорит вам о том, что оптимизатор работает неверно. Вы не нашли искомую причину ошибки.

Так как оптимизаторы производят манипуляции с кодом для ускорения их работы, вполне вероятно, что в зависимости от уровня оптимизации гейзенбаги могут как появляться так и исчезать. Это ещё не значит что оптимизатор работает неправильно. Это все ещё, вероятнее всего, ваша ошибка.

Вот конкретный пример программы на C которая содержит ошибку, появляющуюся при изменении уровня оптимизации компилятора, и показывает странное поведение программы.

#include

Int a()
{
int ar;
ar = (getpid() % 19 == 0);
}

Int main(int argc, char * argv)
{
int rc;
rc = 0;
a();
return rc;
}

Скомпилируйте эту программу с помощью gcc под Mac OS X с помощью следующего Makefile (я сохранил код в файле odd.c).

CC=gcc
CFLAGS=

И вот пример скрипта, который запускает программу 20 раз и выводит результат:

#!/bin/bash
for i in {0..20}
do
./odd ; echo -n "$? "
done
echo

Если вы запустите этот скрипт, вы будете ожидать строку нулей, поскольку rc никогда не получает значений отличных от нуля. Однако вот пример работы программы:

$ ./test
0 0 0 1 0 0 0 0 0 0 0 0 0 0 0 0 0 0 0 0 0

Если вы опытный программист C, вы увидите как я сделал чтобы появлялась единица, и почему она появляется в разных местах. Но давайте теперь попробует отладить программу с помощью printf:

[...]
rc = 0;
printf("[%d]", rc);
a();
[...]

Теперь, когда вы запустите программу, ошибка исчезнет.

$ ./test
0 0 0 0 0 0 0 0 0 0 0
0 0 0 0 0 0 0 0 0 0

Выглядит странно, поэтому вы перемещаете printf в другое место:

[...]
rc = 0;
a();
printf("[%d]", rc);
[...]

И получаете тот же странный результат с исчезновением ошибки. И то же самое произойдет если вы отключите оптимизатор и даже без printf ошибка не будет появляться:

$ make CFLAGS=-O3
gcc -O3 -c -o odd.o odd.c
gcc odd.o -o odd

$ ./test
0 0 0 0 0 0 0 0 0 0 0 0 0 0 0 0 0 0 0 0 0

Это все происходит, потому что ф-я a() выделяет память для 16-ти Integer элементов. И тут же записывает после конца массива либо 1 либо 0 в зависимости от того, делится ли PID процесса на 19 или нет. В конечном итогде она записывается в rc из-за расположения в стеке.

Добавление printf или изменение уровня оптимизации меняет расположение кода и исключает неверное обращение к rc. Но, будьте осторожны, ошибка не ушла. Единица просто записалась в другую ячейку памяти.

Т.к. C очень восприимчив к этому типу ошибок, важно использовать хорошие инструменты для проверки таких проблем. Например статический анализатор кода

ПИНАЯ ЗЕРКАЛО

Татьяна Шабаева
журналист из Москвы

В детстве я не понимала значение слова «пенять» -- которое, что закономерно, впервые встретила в эпиграфе к «Ревизору». Мне было лет восемь, и я решила, что словечко это означает то же, что и «пинать», примерно как «Неча зеркало пинать, коли рожа крива».

С тех пор прошло больше двадцати лет, и я давно уже знаю, что такое «пенять», и каждый раз, заглядывая краешком глаза в «большую политику», удивляюсь, насколько я права была тогда, в детстве. Или это нравы со времён Гоголя так испортились, что «пенять» -- мера уже слишком деликатная, и хочется попинать и потоптать?

Во-первых, Шойгу. Вот он объясняет, что в катастрофах на транспорте виноват не министр транспорта Левитин, а люди, людишки, у которых надо мощными карательными мерами повышать нравственность. Где-то мы такое уже слышали, совсем недавно. Ах да, это же говорили министр Фурсенко в ответ на критику реформы образования и министр Голикова в ответ на критику реформы здравоохранения. Министры – хорошие, профессиональные, хотят добра. Людишки – безнравственные, безответственные, саботируют. Надо повышать.

И ведь не скажешь, что не надо! Что не нужна дисциплина, что коррупция – не зло. Нужна. Зло. Надо повышать. Но кто это говорит? Кто призывает к сознательности и ответственности? Это говорят люди, которые буднично попирают Конституцию и, при декларированной демократии, постоянно и беззастенчиво игнорируют общественное мнение, даже когда оно бывает высказано профессионально и чётко.

Нужны ответственные люди? Ну, так пусть они будут действительно ответственными. Пусть они сами установят правила, которые готовы уважать. Возможно, это не универсальный способ, но есть в России такие сферы, где общество способно выдвинуть профессионалов, умеющих создать такие правила. Атрофия такой способности – а именно атрофию самостоятельности культивирует сегодня наше правительство – всегда оборачивается утратой ответственности и на нижних уровнях. Зачем нам соблюдать правила, которые принимали сомнительные профессионалы, сами передвигающиеся на другом транспорте, посещающие другие клиники и школы – то есть, люди, существующие в другой системе координат, не в той, для которой они устанавливают правила?

Во-вторых, либералы. Вот наметилась смена Медведева на Путина. Кто-то не знал, что генетическая разница между пальцами одной руки равна нулю, и оказался этим удивлён. Ну, ладно. Но выводы-то каковы? Вот типичный (и, кстати, с попыткой обобщения настроений): теперь валить из этой страны. У нас опять, в который уж раз, потеряны последние иллюзии. Так-то, господа.

Представим себе ситуацию. Вы пытаетесь ухаживать за девушкой. Вы носите ей шоколад и, скажем, розы, читаете ей Бальмонта. Носите и читаете, который год уже. А она к вам всё холоднее и холоднее. «Ну и дура, - скажете вы, если вы средний российский либерал. – Бабища грубая и необразованная, никаких перспектив. Валить от неё». И не то, что невдомёк, но и, по большому счёту, наплевать вам, что девушка любит мороженое и сирень, и вовсе не Бальмонта, а Тютчева.

Вроде, не самое уместное сравнение? Можно ли сравнивать страну с девушкой, за которой ещё и ухаживать надо? И было бы оно не вполне уместным, когда бы ни эта эмоциональная, несправедливая, инфантильная реакция: «Ах, ты опять лишила нас наших иллюзий! Так прощай же, немытая Россия!» Да кто же виноват-то, что ты лишился иллюзий, которые сам на пустом месте и создал?

Это очень похоже. Автократическое правительство недовольно народом, потому что он не соответствует его ожиданиям. Либералы недовольны правительством, а также народом, потому что он не соответствует их иллюзиям. Народ, в массе, недоволен правительством (как минимум, что касается фигур Фурсенко и Голиковой) и либералами (если догадывается об их существовании). И все отражают друг друга и дружно пинают зеркало.

Ср. Обратит на себя внимание наших Маколеев та минута, когда предстал темный малороссийский учитель с своей грозной комедией, на челе которой стояло эпиграфом: неча на зеркало пенять, коли рожа крива. Тургенев. Заметки. Ср. Какой ты злой,… … Большой толково-фразеологический словарь Михельсона

ПЕНЯТЬ, пеняю, пеняешь, несовер. (к попенять), кому чему за что и на что или на кого что за что (разг.). Сетовать, жаловаться на кого нибудь, выговаривать кому нибудь, укорять кого нибудь. «Нечего на зеркало пенять, коли рожа крива.» (посл.) «Он… … Толковый словарь Ушакова

Толковый словарь Ушакова

1. РОЖА1, рожи, жен. 1. Лицо (прост.). Пьяная рожа. «И по роже его видно, что он за штука.» Чехов. «Но ведь, пожалуй, по роже съездит и он между тем.» Некрасов. «Проказник мой у зеркала сквозь слез так кисло морщит рожу.» Крылов. «Нечего на… … Толковый словарь Ушакова

1. РОЖА1, рожи, жен. 1. Лицо (прост.). Пьяная рожа. «И по роже его видно, что он за штука.» Чехов. «Но ведь, пожалуй, по роже съездит и он между тем.» Некрасов. «Проказник мой у зеркала сквозь слез так кисло морщит рожу.» Крылов. «Нечего на… … Толковый словарь Ушакова

ЗЕРКАЛО, зеркала, мн. зеркала, зеркал, зеркалам, ср. 1. Блестящая (стеклянная или металлическая), особым способом отшлифованная поверхность, отражающая лучи света так, что на ней получается отображение находящихся перед ней предметов. «Нечего на… … Толковый словарь Ушакова

пенять - «пеняй на себя!» говорят, подчеркивая, что человек сам несет ответственность за свой поступок. А еще говорят: «Нечего на зеркало пенять, коли рожа крива», то есть, не жалуйся на других, если сам виноват. Глагол пенять – сетовать, укорять ведет… … Занимательный этимологический словарь

ЗЕРКАЛО, а, мн. ала, ал, алам, ср. 1. Предмет со стеклянной или металлической отполированной поверхностью, предназначенный для отображения того, что находится перед ним. Напольное, стенное, настольное, ручное з. Стены в зеркалах. Туалетный столик … Толковый словарь Ожегова

пенять - кому, за что и на что. Зиночка пеняла ему за то, что он оставил ее одну (Б. Полевой). На зеркало нечего пенять, коли рожа крива (пословица) … Словарь управления

Яю, яешь; нсв. (на кого что). Разг. Жаловаться, сетовать. * На зеркало нечего пенять, коли рожа крива (Посл.). // обычно кому. Выговаривать, выражать недовольство по поводу чего л. ◊ Пеняй (пусть пеняет) на себя. Обвиняй только себя (в том, что… … Энциклопедический словарь

На зеркало неча пенять, коли рожа крива – русская пословица. Указана в книге “Пословицы русского народа ” (1853 г.) В. И. Даля (раздел – “Причина – Отговорка “) – “Не на зеркало пеня, что рожа крива”, “Что на зеркало пенять, коли рожа крива”.

Буквальное значение пословицы – если ты некрасив, то в этом зеркало не виновато. В более широком смысле – нужно смотреть правде в глаза и в себе искать корень проблем и неудач.

Эту народную пословицу великий писатель Гоголь Николай Васильевич (1809 – 1852) выбрал как эпиграф к своей комедии “Ревизор ” (1836 г.). Пьеса хорошо разъясняет смысл пословицы. Городничий уездного города получил сообщение от друга, что к ним едет ревизор. Чиновнику есть чего опасаться и он собирает свой аппарат, чтобы обсудить, что делать. Во время совещания ему сообщают, что в гостинице остановился молодой человек (Хлестаков), который, по-видимому, и есть ревизор. Городничий со своими чиновниками едет в гости к Хлестакову и всячески задабривает его.

Хлестаков, на самом деле, не был ревизором, но был большим пройдохой и быстро вошел в роль ревизора, получил дорогие подарки от чиновников, чуть не женился на дочери городничего и уехал. Сразу после этого приехал настоящий ревизор и затребовал к себе городничего. Про городничего и можно сказать: На зеркало неча пенять, коли рожа крива.

(2 оценок, среднее: 2.50 из 5)

Сочинения по темам:

1. В басне «Зеркало и обезьяна» баснописец И. А. Крылов показал непринужденный разговор двух животных, в котором медведь ткнул лицом обезьяну...
2. Произведение «Близнецы» было написано в феврале 1878 года, а опубликовано уже после смерти Ивана Сергеевича Тургенева. Оно входит в последний...
3. “Борис. Эх, Кулигин, больно трудно мне здесь, без привычки-то. Все на меня как-то дико смотрят, точно я здесь лишний, точно...

/ Валентин КУРБАТОВ. НЕЧА ПЕНЯТЬ… Общие проблемы современной литературы на фоне «Ясной Поляны»

Валентин КУРБАТОВ. НЕЧА ПЕНЯТЬ… Общие проблемы современной литературы на фоне «Ясной Поляны»

НЕЧА ПЕНЯТЬ…

Общие проблемы современной литературы на фоне «Ясной Поляны»

Закончится церемония вручения премии «Ясная Поляна». Отобнимаешься с лауреатами, со своими товарищами по жюри, простишься на полгода до следующего чтения, а сердце всё не успокаивается. И то бы хотелось сказать, и об этом подумать.

Да и какая-нибудь нечаянность внезапно окликнет и ты опять там, в отошедших заботах, в чтении и мысли…

Вот на днях вычитал в интернете о нынешних семнадцатилетних тридцатилетнего автора:

«Они очень крутые. Они умнее, быстрее и сильнее, чем мы. Зачем учить, если можно загуглить… мир-то развивается, всё движется. Больше нет субкультур плюс апгрейд русского языка. Помните, раньше были эмо, панки, готы, рэперы, тусовщики и прочие? Теперь их нет. Смартфон в руке кратно повысил скорость распространения информации, разрушил коммуникационные барьеры, сломал рамки... Они открыты к новому. Они готовы пробовать. У них нет страха быть чужим в своей группе, потому что нет никакой группы. То же самое происходит с языком. Он быстро вобрал в себя жаргонизмы от самых разных групп: сленг, зэковские словечки, анимешные аригатусенсей, наркосленг, эмоджи вполне себе уживается с литературным русским языком. Это потрясающе. Сейчас русский язык получил второе дыхание. Он обрёл потрясающий пласт для иносказательности, у него появился мощный нарратив в среде. Сегодня я могу зашить в текст больше, чем 5 лет назад

…Мы получили толпу индивидуалистов, которые насквозь видят фальшь, умеют быстро находить ответы, держат мозги открытыми, обогащают русский язык и развивают. Они потихоньку убивают продюсерский контент, заменяя его на самиздат плюс органическая природа хайпа-хайп. Вы не заставите их отправлять друг другу какой-либо трек… Вы не сможете купить их внимание больше, чем на один вечер. И они посмеются, когда посмотрят на вас и ваш продукт. Они очень быстро меняют правила игры. Там, где вчера царил порядок, завтра будет хаос. Посмотрите на тот же рэп. Старая школа до сих пор не может поверить, что они на задворках, а залы качают Pharaoh и Скриптонит. Они приходят в среду и обустраивают её под себя. Скоро они столкнутся с государственными институтами. Ох, я бы не хотел оказаться на месте этих самых институтов».

Пришлось сократить. Там ещё восторженные слова о легализации мата и владение им, что не всякий русский забор выдержит.

Какова уверенность в силе и новизне поколения! А если бы не только «загугивали», а и читали, то, может быть, наткнулись бы на Достоевского и на минуту увидели бы в себе цитату:

«Наступающая будущая Россия честных людей, которым нужна лишь одна правда… О, в них большая и нетерпимость: по неопытности они опровергают всякие условия… Характернейшая черта ещё в том, что они ужасно не спелись и пока принадлежат ко всевозможным разрядам и убеждениям («нет никакой группы»)… Разлад в убеждениях непомерный. Но стремление к правде нерушимое… рядом со страшным развратом я вижу и предчувствую этих грядущих людей, которым принадлежит будущность России («скоро они столкнутся с государственными институтами»).

Коли позабыть на минуту об «апгрейде» и «хайпе», то увидишь, что речь идёт об одной и в сущности вечной тенденции, не узнающей друг друга из-за перемены платья.

А революции-то не с того же ли начинались? А «оттепель»? А «перестройка»? Апгрейд-то апгрейд, да только русское сердце, как ни гугли, всё в старую человеческую сторону поворачивает и оказывается мудрее «толпы индивидуалистов». Хотя, конечно, мир и интернет много поработали над русским сердцем и умом в последние четверть века. Разрыв сознания между отцами и детьми огромен, а между внуками и дедами вообще непереходим. И я не знаю, как другие премии, а «Ясная Поляна» эти тенденции времени очень обнаруживает. Хотя почему не знаю? Знаю! Списки-то соискателей часто дублируют друг друга. А всё чаще и премии даются одним и тем же авторам, подтверждая, что система-то координат хоть и повреждена, да все-таки не вовсе сломана.

Однако всё отчетливее видно, что время «длинной» литературы (литературы долгого дыхания) проходит, потому что и из жизни уходит долгое дыхание и воцаряется день из тех, что «хоть день да мой». Если вспомнить доброе старое наставление Станиславского о том, что режиссер должен умереть в актере, то легко увидеть, что и режиссеры больше не хотят умирать в актерах, и авторы - в персонажах. Жизнь стала ненадежна, истончилась до минуты. Из неё ушла вечность. И вот каждый хватается за мгновение - не упустить, навязать себя собеседнику и читателю, возлюбленную свою жизнь - печальную и уходящую. И литература становится яркой, как цифровая фотография хорошего разрешения.

Это будет одинаково у итальянца Алессандро Барикко с его «Юной невестой» (а мы уже три года, как международная премия), где автор поселяется в книге вместе с героями и пишет их «прямо на глазах читателя» со всеми тонкостями, изысками языка и такой нечистотой подробностей, что лучше закрывай и беги исповедоваться, если посмеешь после такого чтения поднять глаза на образ. Это будет и у испанца Энрике Вилла Матаса, предупреждавшего о «конце эпохи Гутенберга» и необходимости вводить слово в действующие лица. А станет скучно с этой «всё ещё литературой», можно разогнуть «Манагару» Владимира Сорокина и приготовить вместе с автором шашлык из осетрины на первом издании «Идиота» или гриль на «Швейке» и «Старике и море».

Не помню кто, кажется, В.В. Розанов замечательно сказал, что «совершенство форм есть преимущество падающих эпох». Мысль вспомнилась потому, что смотрю вот свои заметки с заседаний жюри «Ясной Поляны» и вижу, как не устаю дивиться. Вот запись о С.Афлатуни, о его «Муравьином царе»: «Блестяще, пугающе легко, ослепительно живо, страстно, чудно - совершенная свобода дервиша, которому тысяча лет и оттого миру и его детским заботам можно только улыбнуться». И о Павле Крусанове с его «Железным паром»: «Изящно, иронично, ритмично об исчерпанности путей человечества». Тут от цитаты не удержусь: «Род человеческий, угнетенный корневым недугом, спасти нельзя. Единственный рецепт - сменить. И сделать это надо быстро. Прежде того, как человечество само сметет себя, жизнь сделав невозможной, а планету превратив в шарообразную пустыню, летящую сквозь мрак пространства».

Отчего же тогда, если всё так изящно и крепко, так много утонченности и гибкости и вполне двадцать первый век, а все-таки не оставляет чувство, что от века скорее отделываются, «чтобы не приставал», и нет утоления сердцу? Умно-то умно, но всё без преображающих прорывов, всё будто не обо мне, а о них. Жизнь открывается пестрая, броская, как в супермаркете, яркая - «пикселей не сосчитать», а душа оказывается не нужна этой радужной внешности мира. Всё происходит здесь и сейчас. Душа рвется вон, а выйти некуда, потому что на улице только черновики этой литературы, её подстрочники. Ложь, конкуренция, жестокость, безнаказанность компьютерного зла. А мы - долг, обязанность, идеалы. Да пошёл ты!.. Дойдет автор до мгновения, когда уже без Бога не выбраться, но тут же и защитится печальной иронией. «Подставиться» побоится…

Прочитал вот у Довлатова о Синявском, что у того всегда на вооружении «готовность к отпору и саркастическое остроумие. Без этого в эмиграции не выживешь. Загрызут». И поневоле подумал, что и дома мы теперь «в эмиграции», и надобны те же готовность к отпору, умная уклончивость и защитное остроумие. Иначе «загрызут». Как в беззащитно печальной книге Ксении Драгунской «Колокольников-Подколокольный», где ты скоро узнаешь свой мир «холодный, гладкий и пустой, как холодильник - ни за что не зацепишься». И где наше сердце кричит: «Да ты лох что ли? Уйди в отказ! Пошли всё и всех!», где вчера еще молодые герои искали свободы, от которой бы перехватило дыхание. А вот добились её и ищут, как героиня, денег на эвтаназию, чтобы проститься с «перехватывающей дыхание» свободой, потому что жить в холодильнике нельзя. И горько улыбаются над Достоевским: «Что ты понимаешь в нас, что ты видел в своем XIX-м веке? - срок твоей премудрости давно истек».

И герой в книге - умный, удачливый, хороший режиссер - только заикнется в интервью, что, может быть, не всю бы жизнь заголять снизу в театре и слове, так его «запинают ногами» в интернете: «ага, цензуры захотел?». А мало будет слов, так дверь подожгут, чтобы жена с ребенком сбежали, а там и разобьют жесткие диски со снятым, но еще не монтированным фильмом («Желаем творческих успехов!»), пока и он не побежит вон. И не услышат «поборники свободы» грозного урока, что маятник истории неостановим, и когда однажды свобода перейдет опасный предел, то новая цензура явится с новым ожесточением и это будет «заслугой» этих самых «свободных художников», которые закопают настоящую духовную свободу. Подлинно, как сказано у автора, «мы медленно взрослели и постарели в одночасье».

Но откуда, откуда же взялся этот злой народ, который только переменить, потому что в переработку он уже не годится? Ну, об этом тоже в книгах «Ясной». В прошлом году питерский писатель Андрей Столяров в романе «Мы, народ…» делал из героев прямых «колумнистов» жесткой публицистической печати: «У русских всегда был некий метафизический горизонт… всегда была высокая бытийная температура. Она сплавляла нас в единую нацию, единый народ. А когда пришли времена Большого распила, цель исчезла, как марево, как дым на ветру. Что нам предложила нынешняя эпоха: «Обогащайтесь»? Но ведь это не для всех, а исключительно для себя. И государство перестало для нас быть своим. Оно бросило нас, а мы в свою очередь махнули на него рукой».

Сегодня его коллега по Питеру и прозе Александр Мелихов в «Свидании с Квазимодо» дает слово другому «колумнисту», словно они одного издания: «Хватай, до чего дотянешься, и наслаждайся, наслаждайся! Мешает мать, брат, отец - убей мать, брата, отца… Но мы ни за что на свете не хотим поглядеться в это страшное зеркало. Мы ни за что на свете не хотим знать главное о себе - в чем мы похожи на извергов и уродов, мы выискиваем только то, в чем мы красивее».

Действительно, поневоле следом за Крусановым (как сговорились питерцы!) захочешь поскорее «отменить» этот народ. Там у Крусанова герой пишет книгу об этом, чтобы положить её на стол президенту и она «кажется на столе уместной». Вроде ирония, но когда среди героев то тут то там «подворачиваются» Жириновский, Шойгу, проворный Чубайс и умный ВВП, то уж вроде и не шутка и не ирония.

О хищной сущности мира будут проговариваться и иностранные соискатели «Ясной». У Джонатана Коу в его «Номере 11» герои уже находят денежное выражение и тому, что не поддается счету - любви, священному трепету, ошеломлению «на всём должен быть ценник - тогда порядок». И вертятся в том же мире мерзких фейсбучных и твиттерных комментариев с матом и всеми видами унижений, как герои Ксении Драгунской. Пришло их время и они, зная, что жизнь измельчала, умело пользуются оставшейся малостью и не тоскуют. И у нынешнего лауреата «Ясной» Марио Варгаса Льосы в «Скромном герое» старик миллионер женится на молодой служанке, чтобы не оставить ничего нетерпеливо ожидающим его смерти сыновьям-гиенам. Человек предпочитает сегодня делать, что ему угодно, а не угадывать волю судьбы, потому что она может продиктовать человеческое, совестливое и неподъемное.

Но - улыбнёмся - им-то «так и надо» - хищникам капиталистическим. А мы-то с чего туда же? Да с того, что теперь тоже капиталисты и тоже ищем ценника на всём. Почитайте получившего в этом году главную премию Андрея Рубанова, его роман «Патриот».

Тут и увидите параллельную вселенную крупного бизнеса и уверенных ребят, которые рванули «из с печным отоплением» прямо к звездам гипермаркетов, банков, заказных убийств и «Беги, кролик, беги!». Всё надивиться не могут, как жили, если и штанов не было, и интернета не было, и айпадов, и «Макдональдса». «А через пятнадцать лет - мы, еще совсем молодые ребята, тридцатилетние дураки - вдруг получили всё. Кредитные карточки, сотовые телефоны, машины с кондиционерами, дороги в десять полос. Пятьдесят каналов в телевизоре… Нам дали бесплатный билет в будущее. Нас заморозили в одном мире и оживили в другом. Как у Герберта Уэллса, понял? Ты думаешь, мы надломленные? Да мы счастливейшие…».

Как же - поверили мы! «Печное-то отопление» оно ведь не только тело, а и душу грело. Вот и вышел из счастья-то «клуб одиноких сердец имени желтого дьявола, переутомленных негодяев, бета-самцов и хищников» (это они сами себя так назовут - русские же ребята - понимают, что к чему). Про Бога-то я не зря говорил, что они останавливаются на пороге. Вон и у Ксении Драгунской для героев «Бога нет - он пропал без вести, а у его угодников непроницаемые лица налоговых инспекторов». И у Рубанова удачливые молодцы звонят по своим «мобилам» Богу, но у Него «всё телефон на автоответчике». Много их, видно, таких просителей, включающих Бога в участники операции. А вот Дьяволу герой «дозвонился» пьянством и одиночеством. Да и то не самому. А мелкому черту, который не посмел бы и на шаг подойти к Ивану Карамазову. И покатился вчерашний владелец «бесплатного билета в будущее» и хозяин жизни вниз да вниз от легко входящих во всякий нынешний текст, как часть «пейзажа», Чубайсов и Ксений Собчак, в полное уже отчаяние. Засобирается даже в Донбасс повоевать (тут они тоже из книги в книгу сделали Донбасс литературным «местом проверки», из места страдания «паролем современности и патриотизма»), да уж чувствует, что слово «Родина» давно подменено словом «государство», которое для всех них, как для героя Столярова, стало чужим. И окажется вместо Донбасса в Лос-Анджелесе (это как-то естественнее и вернее - мы бы в его Донбасс не поверили), чтобы утонуть в океане на серфере.

А я, грешный, радуюсь, что герой погиб, что русское отчаяние взяло верх над расчетом, что, слава Богу, живое сердце не пускает в окончательный капитализм. Отчего и «патриот»! Не оттого только, что хочет одеть своих современников в щегольские телогрейки и держит гипермаркет «Готовься к войне». Во всяком случае, когда грядущий историк 90-х и «нулевых» захочет написать портрет этого молодого хищного времени, он еще раз напишет этот роман. А отчего Рубанов во всякой премии в финалистах и никогда в лауреатах, так оттого, что уж очень нам не хочется отражаться в таком неприятном зеркале. Но коли хотим глядеть времени и совести в глаза прямо, надо решаться.

А что же побудительный-то текст о богатстве русского языка после апгрейда? А ничего… Спасибо, что «завёл». Может быть, надо было поблистать этим новым языком в прозе соискателей? И матом не забыть щегольнуть, тем более, что четверть книг торопится предупредить с обложки, что они 18+ и содержат «нецензурную брань» (в особенности «девичьи», которые могут и самым «продвинутым» в этом языке провести «мастер-класс»). Да вот не хочется. Важнее показалось увидеть, что мы «переехали в Европу» и на рынке от обложек до содержания не уступим.

А утешение и отрада, что русское сердце всё-таки не забывает себя. И если после чтения и не впадаешь в отчаяние «при виде всего, что совершается дома» (школьный Тургенев), то потому, что спасает сегодня не «апгрейд» и не «хайп», а все тот же помнящий себя русский язык.

Адам крестил в райском саду по поручению Господню не одни дни (как это замечательно определил когда-то Милорад Павич), а и самые небеса, цветы, травы и всякое человеческое чувство. И, оказывается, что мы всё помним это крещение. И, несмотря на все «приобретения сленга, зэковских словечек, анимешных аригатусенсей, наркосленга и эмоджи», живём и спасаемся не ими, а «великим, могучим, правдивым и свободным русским языком» (вот-вот - свободным!) и всё опережающим всех модернистов мира по полноте значения (как ни мнится им, что они могут «зашить в текст» в пять раз больше смыслов, чем, мы, грешные).

Оставим эти соревнования самоуверенной молодости, а лучше покрепче будем помнить, что настоящая свобода это и есть русское слово, помнящее о любви и сердце. Тогда можно и в самое беспощадное зеркало глядеться без страха.