24 февраля 1852 года Николай Гоголь сжёг почти законченный второй том «Мёртвых душ», над которым трудился более 10 лет. Сама повесть изначально была задумана Гоголем как трилогия. В первом томе авантюрист Чичиков, путешествуя по России, сталкивался исключительно с человеческими пороками, во второй же части судьба сводила главного героя с некоторыми положительными персонажами. В так и не написанном третьем томе Чичикову предстояло пройти через ссылку в Сибири и встать наконец на путь нравственного очищения.

АиФ.ru рассказывает, почему Гоголь сжёг второй том «Мёртвых душ» и какие приключения в продолжении повести должны были произойти с Чичиковым.

Почему Гоголь сжёг второй том «Мёртвых душ»?

Утром следующего дня Гоголь, поражённый своим поступком, сокрушался своему другу графу Александру Толстому : «Вот, что я сделал! Хотел было сжечь некоторые вещи, давно на то приготовленные, а сжёг всё. Как лукавый силён — вот он к чему меня подвинул! А я было там много дельного уяснил и изложил... Думал разослать друзьям на память по тетрадке: пусть бы делали, что хотели. Теперь всё пропало».

Гоголь утверждал, что хотел сжечь лишь черновики и ненужные бумаги, а второй том «Мёртвых душ» в камин был отправлен по его недосмотру. Через девять дней после этой роковой ошибки писатель скончался.

О чём второй том «Мёртвых душ»?

Письма Гоголя и оставшиеся черновики позволяют восстановить примерное содержание некоторых частей сожжённой рукописи. Начинается второй том «Мёртвых душ» с описания поместья Андрея Ивановича Тентетникова, которого автор называет «коптителем неба». Человек образованный и справедливый из-за лени и отсутствия силы воли влачит бессмысленное существование в деревне. Невеста Тентетникова Улинька приходится дочерью соседскому генералу Бетрищева. Именно она становится «лучом света в тёмном царстве» повести: «Если бы в тёмной комнате вдруг вспыхнула прозрачная картина, освещённая сзади лампою, она бы не поразила так, как эта сиявшая жизнью фигурка, которая точно предстала затем, чтобы осветить комнату... Трудно было сказать, какой земли она была уроженка. Такого чистого, благородного очертанья лица нельзя было отыскать нигде, кроме разве только на одних древних камейках », — так описывает её Гоголь. Тентетникова, по замыслу Гоголя, должны были осудить за участие в антиправительственной организации, а его возлюбленная последовала бы за ним на каторгу. Затем, в третьем томе трилогии, эти герои должны были пройти через ссылку в Сибири вместе с Чичиковым.

На «пограничной линии» между добром и злом во втором томе повести неожиданно возникает финансист Афанасий Муразов. Заработанные им не самым честным путём 40 миллионов рублей он хочет потратить на «спасение России», но его идеи больше напоминают сектантские.

В сохранившихся черновиках конца рукописи Чичиков обнаруживается в городе на ярмарке, где покупает ткань столь милого ему брусничного цвета с искрой. Он сталкивается с Хлобуевым, которому, как видно, «подгадил», то ли лишив, то ли почти лишив имения путём подлога. От продолжения неприятного разговора Чичикова спасает Муразов, который убеждает разорившегося помещика в необходимости работать и определяет его собирать средства на церковь. Меж тем обнаруживаются доносы на Чичикова и по поводу подлога, и по поводу мёртвых душ. Однако помощь продажного чиновника Самосвистова и заступничество Муразова позволяют герою избежать тюрьмы.

Камея — ювелирное изделие или украшение, выполненное в технике барельефа на драгоценных или полудрагоценных камнях.

Иногда кажется, что русские писатели видели свою миссию в том, чтобы опровергнуть тезисы о том, что рукописи не горят и буква написанная остается. Предавать огню свои творения - давняя традиция русских литераторов.

Гоголь

Школьники всех времен и народов возносят хвалу Гоголю за то, что он уничтожил вторую часть своей бессмертной поэмы «Мертвые души». Но мало кто знает, что писатель «репетировал» сожжение задолго до этого. Так, автор был крайне разочарован своим первым сочинением, романтической поэмой «Ганс Кюхельгартен».

Масла в огонь подлили и критики, которые крайне негативно оценили ранний опыт писателя. Эмоциональный 18-летний Гоголь обежал все магазины, чтобы скупить тираж, а затем уничтожил его. Сегодня читатель имеет возможность ознакомиться лишь с фрагментами этого произведения, потому что некоторые части идиллии восстановить так и не удалось.

Пушкин

Всем известно, что Пушкин не щадил свои произведения. Десятая глава «Евгения Онегина» была оставлена автором только в виде зашифрованных четверостиший. От поэмы «Разбойники» уцелел только сюжет, который лег в основу «Бахчисарайского фонтана».

Погибли и второй том «Дубровского», а также рукопись «Гаврилиады». Уже почти в конце работы над «Капитанской дочкой» были уничтожены ее черновые автографы к заключительным главам. В черновиках поэта часто можно увидеть вырванные страницы, на которых, как предполагают литературоведы, были размещены посвящения декабристам или рисунки, за которые Пушкину бы не поздоровилось.

Достоевский

Достоевский очень требовательно подходил к процессу творчества. Он мог уничтожить почти завершенное произведение и начать писать с чистого листа. Интересно, что первоначально роман «Преступление и наказание» он планировал назвать «Пьяненькие», а основу сюжетной линии должна была составить история семьи Мармеладовых.

Однако писателя увлекла другая идея, и он создал «Преступление и наказание» в том виде, в котором роман нам известен сегодня. Но тема «пьяненьких» осталась: она создает фон для преступления Раскольникова и вводит в повествование мотив божественного суда. Да и сообщить читателю о главной причине преступления автор доверяет именно Мармеладову.

Булгаков

Сохранились не полностью и рукописи романа «Мастер и Маргарита», при этом первая версия романа была уничтожена автором целиком. Булгаков уничтожал отдельные листы, пачки листов и целые черновые тетради со своими произведениями. Он даже признавался в переписке одному из своих друзей, что печка стала его любимой редакцией, потому что с одинаковой охотой «поглощает и квитанции из прачечной», и стихи.

Он сжег много своих дневников, черновики 2 и 3 тома «Белой гвардии» и многое другое. Зачастую акты сожжения были обусловлены арестами булгаковских друзей и знакомых, обнародовавших произведения, в которых цензура усматривала опасность. Великий роман «собирали» по уцелевшим рукописям. Напомним, кстати, что часть рукописей «Мастера и Маргариты» была утрачена в российском государственном хранилище.

Ахматова

Анна Ахматова сжигала много своих произведений. Это происходило не из-за недовольства своим трудом, а из-за постоянной опасности обыска и ареста. Большинство стихов перед тем как сжечь, она читала своей подруге Лидии Чуковской. Когда опасность отступала, подруги вместе восстанавливали по памяти уничтоженные произведения.

Были сожжены произведения царскосельской тематики «Мои молодые руки» и «Русский Трианон». Сохранились лишь их отрывки. А вот уничтоженную ташкентскую поэму «Энума Элиш» Анна Андреевна не восстановила. Написала что-то совсем другое. Поэма «Реквием» долгое время не была воплощена в рукописном варианте. «Королева-бродяга», а именно так иронично называла себя Ахматова, зачитывала готовые части поэмы друзьям и сразу же сжигала черновик.

Поэма (такой жанр своего произведения обозначил автор) Н.В. Гоголя "Мертвые души" - одно из классических произведений русской литературы. А история, произошедшая со вторым томом этого произведения известна даже тем, кто никогда не открывал первый том. Литературоведы (несмотря на разногласия относительно "силы" или "слабости" второго тома) сходятся в одном - уничтожение Гоголем уже написанного им второго тома Мертвы душ - это одна из самых серьезных утрат в нашей литературе. Вопрос: Почему гоголь сжег второй том Мертвых душ?", - возник сразу же после происшествия, и до сих пор единого и однозначного ответа на него нет. Да и с самим сожжением не всё ясно. Как говорится, был ли мальчик?

Версия первая: Гоголь ничего не сжигал, так как второго тома Мертвых душ не существовало

Эта версия опирается на то, что готовую рукопись второго тома поэмы никто не видел, а единственным свидетелем сожжения был слуга Гоголя Семен. Именно с его слов известно о том, что произошло в ту ночь. Якобы, писатель приказал Семену принести портфель, в котором хранились тетради с продолжением Мертвых душ. Гоголь положил тетради в камин и поджег их свечой, а на мольбы слуги не губить рукопись сказал: «Не твое дело! Молись!» Семен же был довольно юн, малограмотен и вполне мог наплести ерунды (это если по простому). Эта версия не воспринимается всерьез большинством исследователей. Сохранившиеся черновики произведения и свидетельства современников дают основание утверждать, что "беловой" вариант всё-таки существовал.

Версия вторая: Гоголь сжег черновики, а рукопись второго тома Мертвых душ попала (после смерти писателя) к графу А.П. Толстому, у которого Гоголь жил в то время.

Эта версия также основана на ненадежности показаний слуги Семена и также считается маловероятной. У А. Толстого не было никаких причин скрывать рукопись, но даже если бы он это и сделал, за прошедшее с тех пор время рукопись непременно "всплыла" бы.

Версия третья: Гоголь действительно сжег второй том Мертвых душ, так как был недоволен им и находился в помутненном состоянии рассудка.

Эта версия представляется уже более вероятной, так душевное здоровье писателя в тот момент было далеко не блестящим. Гоголь с детства страдал припадками, сопровождавшимися тоской и депрессией. В январе 1852 года, умерла Е. Хомякова, жена гоголевского друга и это событие оказало на писателя чрезвычайно пагубное влияние. Писателя мучил постоянный страх смерти, а его духовник призывал отказаться от литературного труда, который сам Гоголь считал своим единственным призванием. Конечно, сейчас сложно ставить диагнозы, но очевидно, что рассудок писателя был если не помрачен, то на грани помрачения. Вполне вероятно, что в порыве самобичевания он мог посчитать свой труд ничтожным и не заслуживающим выйти в свет. Однако, доминирующей на данный момент считается другая версия.

Версия четвертая: Гоголь хотел сжечь черновики, однако, находясь в состоянии полного психического истощения, перепутал их с беловым вариантом.

Считается, что рассказ Семена если не абсолютно точен, то приближен к правде, однако писатель не имел намерения сжигать окончательный вариант. Сторонники этой версии приводят слова Гоголя, сказанные им наутро графу Толстому: "Вот, что я сделал! Хотел было сжечь некоторые вещи, давно на то приготовленные, а сжег всё. Как лукавый силен – вот он к чему меня подвинул! А я было там много дельного уяснил и изложил... Думал разослать друзьям на память по тетрадке: пусть бы делали, что хотели. Теперь все пропало". Также считается, что в целом, за исключением минут депрессии, Гоголь был доволен написанным. Хотя при работе над вторым томом значение произведения в представлении писателя вырастало за границы собственно литературных текстов, что делало замысел практически не реализуемым.

Несмотря на то, что Гоголь сжег рукопись окончательного варианта второго тома поэмы, черновые записи остались. В настоящее время наиболее полная рукопись первых пяти глав второго тома принадлежит американскому бизнесмену российского происхождения Тимуру Абдуллаеву. Она должна была войти в Полное собрание сочинений и писем писателя, изданное в 2010 году, однако по неизвестным причинам этого не произошло. Тем не менее, вопрос: "Почему Гоголь сжег второй том Мертвых душ", - решен не до конца, хотя и есть наиболее вероятная версия.

«Мертвые души» - знаковое произведение в творчестве Николая Васильевича Гоголя. В нем он хотел показать Россию без прикрас, с ее проблемами и позорными грехами. Свою работу сам Гоголь оценивал очень высоко и возлагал на нее большие надежды, надеясь донести свои мысли, искренние переживания до народа. Однако изданным оказался только первый том. Второй том писатель уничтожил. Рассмотрим далее, почему он сжег второй том "Мертвых душ".

Судьба второго тома «Мертвых душ»

Сразу хотелось бы отметить, что к моменту работы над второй частью своего главного произведения Гоголь был в очень сложном состоянии с психологической точки зрения. Нервный, очень непростой по характеру, недоверчивый, скрытный, Николай Васильевич жил тяжело, часто пребывал в состоянии депрессии, нервозности.

После смерти одной из близких знакомых (а может быть, не только по этой причине), писатель жаловался друзьям на появившуюся у него маниакальную боязнь кончины. Он чувствовал себя обессиленным, измученным, стал плохо спать.

В одну из таких бессонных, полных терзаний ночей с 11 на 12 февраля 1852 года Гоголь приказал юному слуге Семену принести чемодан с рукописями для продолжения произведения. После этого писатель выбросил все тетради в горящий камин и сжег 2 том "Мертвых душ".

Позже он с колоссальной горечью будет рассказывать своему другу, графу Толстому, что уничтожил продолжение повести по непростительной ошибке, на которую его словно толкнул дьявол.

Кроме того, существуют другие версии случившегося:

• Полноценной второй части на самом деле не было. Гоголь ее так и не написал, а потому просто придумал про сжигание рукописей.
• Николай Васильевич не смог написать такую вторую часть, которая бы смогла соревноваться в гениальности с первой. А потому решил уничтожить книгу, не решаясь ее представить общественности.
• Склонный к мистификации, религиозный, Гоголь посчитал подобный акт сожжения символичным, принеся лучшее произведение своей жизни на алтарь Божий.
• Продолжение произведения ему приказал сделать император. В нем писатель должен был показать уже образумившихся, покаявшихся чиновников. Но подобная задумка противоречила тому, как хотел подать историю сам писатель, а потому Гоголь сжег второй том "Мертвых душ".
• Любящий славу, умеющий привлечь внимание, Николай Васильевич, возможно, решил просто прибавить шумихи к своей книге. Ведь ничто не тревожит так сильно, как непознанное. И в этом случае его задумка удалась, так как заветный второй том сегодня обсуждают чуть ли не чаще, чем вышедшее в печать произведение.

Также в некоторых источниках можно прочесть о том, что повесть у писателя украли недоброжелатели, а история про сожжение была придумана для того, чтобы скрыть настоящую правду.

Брат… - кажется это был мужской голос. Хриплый от чего-то, возможно, от боли, возможно, моральной. Но хриплость ничего не портит, наоборот, придаёт невиданную тонкость этому, воплощая желание крушить. Именно. Обладателю этого тембра видно больно, да так, что гнев передаётся лишь в голосе. Ибо по-другому он не может. Ибо по-другому свершится несправедливость.

Впрочем, важно ли это? Должно быть так, если глубоко в душе, в случае ее наличия, колит так сильно и одновременно так тихо. Локи не назвал бы это болью, это… это скорее другое чувство. Он не хотел бы признаваться, но он не любил брата. Однако он признался. Себе самому. Это правильно, но то вышесказанное чувство до сих пор бушует. Что же за чувство? Это не боль. Это не может быть болью. Потому, как боль подпитывается любовью. А Локи никогда не любил, ни брата, ни кого-либо ещё, в этом он честен с собой. Вероятно он не может любить из-за своей природы. Он смирился с Божьим приговором и жил. Жил пока не умер. И умерев он будет жить со смирением.

Локи не хотел открывать глаз, озарять Хель своим взором. Хель, это пристанище вечных мук, слишком долго дожидалась его, и теперь горит наверстать каждую минуту планов судьбы своим затишьем. Он же старательно избегал этой писанины божьей. Избегал, но все же оказался там, где ему суждено быть лет так тысячу назад. И из Хель выбирался. Но в этот раз он тут навсегда. Локи не откроет глаз, тем самым разозлив судьбу, и судьба пополнит список дураков. Он этого и добивается. Хотя… кого он обманывает? Почему он продолжает обманывать? Он боится. Локи просто боится, как самый обычный человек или йотун, он готов биться в конвульсии. Он не знает, что будет, если останется, а не сбежит. И это незнание пугает.

А еще Локи боится в двойне. Это поражает. Он всегда боялся одной вещи. Неважно какой, но только одной. В его душе нет места двум всепоглощающим чувствам. Он, либо боялся пасть в глаз семьи, либо боялся смерти. Когда Локи боялся первого, то побеждал второе стимулом. А когда его семья пала в его глазах, второе уничтожило почти таки все чувства, будь оно счастьем, гневом, непониманием. Но он же умер. Получается страх смерти более не опасен. Зато страх перед Хель… И страх перед страхом.

Раньше Локи крепко держался перед своими чувствами. Признавшись в отсутствии любви, не признался в страхе. Его душа питала страх, но он нет. Ныне - да. Локи боится самой той мысли, что он боится.

Ресницы дергались, веки сильно впивались в глазные яблоки, щеки и лоб нахмурились. Это называется зажмурить глазки. Зажмурить милые глазки, из которых потекла струйка крови. Из-за Таноса? Да… но отчасти сам в этом виноват. Спас бы свою шкуру, как всегда, сказал бы что-то шальное и ушел. Нет. Локи же идиот. Локи, ты идиот! Что же это было? Приступ героизма? А зачем? Чьим героем ты хотел стать? На эти вопросы Локи бы ответил, если бы знал ответ. Поэтому он жмурит глазки.

Где я? Кто ты? - раздаётся уж совсем незнакомый голос.

Но Локи также смотрит во тьму.

Если ты теряешься в Хель, то это точно Хель, парень, - ответил он. Ему больше нечего сказать.

Но я должен спасти… Мир от Волан… - его перебивают. А делает именно его собеседник лежащий в бели.

Хотел спасти? Не получилось? Брось, если это так, каким стало, значит на то воля судьбы, - юноша мог услышать отчаяние. Это возродило в Локи еще один страх. Правда, незначительный. Однако того довольно, чтобы он открыл взор.

Мальчишка, так и есть, мальчишка грустно поглядывал на окружение. Он был простым, смуглым, с взъерошенными темными волосами, локоны которых непослушно распространялись всюду, где это возможно. И глаза, бездонная зелень прикрытая железными оковами. Посадил зрение, видано.
Больше всего в нем необычен шрам формы молнии. Молния… печальные воспоминания, о которых лучше было бы не вспоминать.

Но… я же должен. Я не могу так просто умереть. Это просто невозможно. Я… не верю, что… весь этот путь я проделал… - он был готов излить душу, разрыдаться. А в случае чего превратить Локи в жилетку.

Я бы тоже не поверил, парень. Всю жизнь я врал, мне врали, в итоге я умер, пытаясь не соврать себе. Но не смог. Это безусловно Хель, а выбраться отсюда невозможно. А то, что ты умер, как раз возможно, - Локи посеял пафос. В его словах был смысл. Не то боль, не то радость от того, что жизнь разрывается тут. По сути он жив, но жив он в Хель.

Юноша грохнулся вниз.

Я не могу… нет. Я должен вернуться. Пожалуйста помоги мне! - тот рвет голос.

Давай ты оставишь меня в покое. Мне он нужен. Никогда у меня его не было. Хоть после смерти, - правда слова. Локи не имел покоя при рождении, после свыкся.

На уголках глаз темненького собралась соленая влага, очки запотели, он сам дрожал.

Если ты собираешься плакать, то делай это подальше, - он не будет толерантным, - Я не жажду узреть твой неподобающий мужчине вид.

Внезапно до их слуха дошел крик. Долгий и сверху. Женский. Дама кричала, а они наблюдали, как та в скором времени соприкоснётся с землёй. Юноша ужаснулся, Локи же нет.

А-А! - и грохот похуже прежнего.

Юноша непонимающе посмотрел на девушку в топе и коротенькой юбке. Она не совсем похожа на смертника. В ней не читались беспокойство и шок от пережитого. А ведь они должны быть в том случае, если она так молода. Очень даже красива. Рыжая копна волос с впечатляющей длинной, голубые глаза полные непонимания. Голубые глаза… Локи в них нашёл сходство, всё же по форме отличие огромное, но если приглядеться в око, можно узнать пьянь. Нет-нет, девушка не пьянь, а тот, кого Локи узнал в этих глазах. Тор не оставляет его и в Хель. Мило.

А? Где это я? - задала она ожидаемый вопрос.

В Хель, - - юноша сощурил глаза, видимо познав что-то интересное, - Джинни?..

Джинни, это ты? Так ты тоже?.. - он поник. Перестал плакать, однако так поник, что лучше бы он плакал. Локи знал такое, многие рядом с ним становятся такими. Это как бы боль, точно зверь скребётся в сердце.

Девушка отрицательно покачала головою. Покамест у них состоялся диалог, Бог, единственный тут, встал, стряхнул невидимую пыль, которой и нет. В привычку.
Отсюда можно выбраться, но зачем? Зачем Локи выбираться отсюда? Чтобы который раз испытать страх? О, нет. Мысли забегают в самые глубокие ущелья планов побега, но Локи не будет их воплощать в реальность. Пусть, думает, останутся там, более нет смысла. Сколько раз он сбегал отсюда? Пять? Десять? С него довольно. Возвращаясь обратно, страх вновь поглощает его с головой. Странно, душа требует покоя.

Я Блум, фея пламени дракона, принцесса Домино. Я помню, как меня убили… Кто вы? Что это за место? - голос ее не дрожал более.

Фея? Разве они не маленькие? - поинтересовался юноша. Потому, что Локи бы не поинтересовался. Знание о разновидностях фей ему известны.

Эта ситуация была странной. Однозначно. Первый опыт после смерти двух подростков и, скорее всего последний Бога.

Нет-нет. Это пикси маленькие. Мы же спасаем мир… Я не спасла его, - ныне поникла и она. Но быстро очнулась, - Вы сказали, это Хель. Что за Хель? Мир?

Место, куда попадают после смерти, если ты не асгардец павший в бою. Это так, бонус к остальному, - Локи вновь обрел уверенность. - А ты знала, что после возрождения, можно вновь возвратить девственность?

Юноша залился густой краской. Опустил голову и робко выдал:

То есть… можно возродиться?

А что такое девственность? - не поняла Блум.

Серь… - Бога перебили.

Нет, ответь на мой вопрос! Как отсюда выбраться?! - кричал он.

Весьма обостренные эмоции. У Локи дрогнуло в сердце, хотя от неожиданности. Он не скажет. Он не сотворит хорошее.

Да это я так, в шутку. Отсюда нельзя выбраться.

Настала тишина. Долгая. Никто никак не решался испортить ее. Из-за того, что наступила она по одной причине у всех. Слова Локи задели каждого из них, в том числе и его самого. Слова задели булавой. Слова задели надежду, растоптали и убили. Да, Блум и этот обречены чувствовать вину. Ну, а Локи, смотря на искажение лица тех двоих, понимал масштабы причинённой боли. Его слова, конечно, задели и его, но не болью. Что-то другое, деликатное.

Руки на верх, я андроид присланный из Киберлайф!

Красовался мужчина. Привлекательнее не он, а пистолет в его руках. Что он собирается с ним делать?

Ты собираешься нас убить? Убить в Хель? Это… Убить в квадрате? - спросил более аль менее адекватный Бог, показушно поднимая руки. Остальные двое последовали его примеру.

Где мы и кто вы? Отвечаем по порядку.

Я Блум, фея пламени дракона, принцесса Домино. Если не ошибаюсь, это мир после смерти, название ему… Хель.

Локи, сын… Лафея. Бог коварства и обмана. Ты видно умер, раз уж ты тут, - он проглотил все это. Он сын Лафея. Никак не Одина.

Я Гарри. Гарри Поттер.

Андроид бросил пистолет в небытие, как и все здесь. Однако в отличие от этих, поникших, мужчина продолжал не испытывать ничего. Кружочек на его виске загорелся красным - это все изменения.

Коим образом андроиды, они же искусственные интеллекты, попадают в Хель? Ты создание Старка? Этого несуразного сказочного гнома? - предположил Локи.

Хель - это не сестра мрака, несущей тьмы, прототип мифологической пещеры чертиков. Хель - это загробный мир. Время неподвластно над данным обителем душ, посему и вечны муки, в случае жизни греховной. Стен отделяющих пространство нет, потолка и земли тоже. Душу поддерживают хелевы силы от падения, словно оружие андроида. Душа не нуждается в еде, воде, сне. Душа составляет оболочку по воспоминаниям последнего, и весь организм. Душа блуждает по бесцветному, бескрайнему пространству. И все. Итогом подобного времяпрепровождения становится ничто иное, как покой. А душа, что обрела покой, исчезает.

Локи не знает их, не знает какими они были при жизни, чем занимались, кого почтили, какие грехи за ними, какие добрые дела. За все те разы, что он побывал тут, Локи встречал многих. Высоких, низких, красивых, уродов, общительных, молчаливых, вампиров, эльфов. Он попадал и в темную сторону Хель, где царит вечный огонь и тлеют отважные. Многое в этой, не этой, прошлой, позапрошлой жизни было пройдено им. Не больше, чем Одину, думал он, но достаточно, чтобы начать карьеру мудреца. Мудрец и говорит: «покой, лишь покой порок чего-либо».

Прошу прощения, сударь. Не в силах ли вы повторить ваши корни? - оторвал его от мыслей мужчина с каре и усами малыми.

Бог обмана изогнул брови.

Не поймите меня неправильно. Я наблюдаю. Вы сказали «Лафие»?

Локи было открыл рот для какого-то язвительного ответа, но вновь закрыл уста.

Дяденька, у нас тут круг откровений. Вы можете присоединиться, - печально отозвалась Блум.

Для начала представьте нам ваше имя при жизни. Надеюсь вы знаете, что покинули тот мир? - поддержал ее юноша, имя ему Гарри.

Николай. Николай Васильевич Гоголь. Присоединюсь, если дозволено. Однако буду я с вами только по одной причине - вас желаю отправить на страницы, - томно просветил он.

Мы уже в круге депрессивных идиотов? Отлично! А когда мы когда мы его создали-то? - Локи же не согласен с таким резким поворотом печально известной судьбы.

Я не вижу выхода, кроме того, чтобы разговаривать.

Хорошо. Если это круг откровений, начну пожалуй я, - Гарри победил в себе чувства?

Блум кивнула, поудобней сев в позе лотоса. Андроид также сел, с видом невинного щенка. Локи оставалось что-нибудь другое? Их новый знакомый элегантно расстелил свое одеяние и устроился на нем.

Меня зовут Гарри Поттер. И… черт, это сложно! - он прикрыл руками лицо.

Я видел, как ты плачешь. Так что, все нормально. Не думаю, что по Хель разойдутся слухи, - успокоил его Локи. Кто еще? - Можешь представить клуб анонимных алкоголиков.

Хорошо… Я Гарри Поттер. Мне исполнилось семнадцать лет, и всю свою жизнь я бы провел в чулане, если бы не оказался волшебником. Мои родители волшебники, умерли из-за Волан-де-Морта. Он зло. Я учился в Хогвартсе - школе волшебников, - и год за годом с помощью друзей и близких побеждал его. В последнем бою я пал. Теперь я тут.

Локи начал хлопать в ладоши. На него непонимающе уставились четыре пар глаз.

Мы в анонимном клубе алкоголиков, - объясняет он. - Ладно, Гарри, если я не ошибся в твоем имени, можешь рассказать, что ты чувствуешь.

Боль. Я не справился. Я был надеждой многих. Возможно… - по его щеке покатилась слеза, оставляя влажный след. - все они мертвы… Я виноват. Я не смог. Я оказался слабым. Из-за меня все это… я виноват!

Да, ты виноват, Гарри. Виноват абсолютно во всем, что произошло. Мы плод твоего воображения, который будет успокаивать тебя в Хель, - Локи будто говорил правду.

Глаза Гарри расширились.

И таким образом вы давите на человека, испытавшего смерть. Удивительно! - с этими словами Николай продолжил шкрябать по листу каляки. А, это был его почерк.

Во все время разговора, андроид молчал.

Гарри, ты не виноват. Если бы не было тебя, многие умерли бы не родившись, правда? - Блум похлопала по плечу, пройдясь по спине успокаивающим жестом.

Юноша кивнул, попутно шмыгая носом.

У меня. немного схожая ситуация. Я испортила конвергенцию в нужный момент, и все померкло. Тританнус… - перебили.

Танос?! - паника билась всеми силами, готовясь к последующему.

Нет, Тританнус, двоюродный брат Лейлы, моей подруги. Он тритон. В общем, обезумил от того, что его брат, младший, своим благоразумием заслужил корону. Формально и монархически, он должен был быть королём. И да, я чувствую себя виноватой. Я бы могла изменить это. Я бы могла! Но нет, эти трикс…

Локи испытал дежавю. Противнее чувства не было в мире этом и в любом другом. Когда в поступках другого видишь свои ошибки, душа раздирается. А сейчас он состоит из одной души. Он всем телом ощущает ненависть к Блум, беспочвенную, сумасбродную ненависть. Комок внутри сжимается. Локи готов биться в судорогах. Нет, он скорее сдерживается, чтобы не сделать этого.

И, в том мире остались мои любимые… - и вновь перебита Богом.

Любви нет.

Есть, - нахмурилась она.

Нет, - Локи стоит на своем вот уж десять веков. Что уж там?

Есть, - возник Гарри.

Это очень странное чувство, которое я бы хотел почувствовать, - подал голос андроид. - Я Коннор, рад познакомиться.

Заткнись, Коннор, - хором сказали разъярённые трое, а Локи продолжил, - ты не почувствуешь это чувство, ибо его нет.

К сведению, ссора не лучший выбор для вас, друзья мои, коль являетесь в этих краях, - посоветовал Николай.

Да, ты прав, Гоголь. Я не обрету покой вечность ссорясь с вами. И я кое-что понял, все они - Блум, Гарри… ладно, не все они, а эти двое - хотят вернуть былое время. Я вас вытащу отсюда.

Так ты мне врал! - воскликнул Гарри.

Я согласна, я должна вернуться обратно, - Блум быстро встала, подойдя к Локи.

Я не уверен, что верну вас именно в нужные миры, но хотя бы вытащу из Хель. Согласны?

Те двое кивнули.

С вашего позволения, я останусь тут, - Николай умиротворяюще улыбнулся.

Андроид, ты с нами? - спросила Блум.

Да, - краткость сестра таланта.