ИСТОРИЧЕСКИЙ КОНТЕКСТ И СЮЖЕТНО-КОМПОЗИЦИОННЫЕ ОСОБЕННОСТИ ПОВЕСТИ. Время работы над повестью, обозначенное автором на последней странице текста (декабрь 1929 - апрель 1930 г.), указывает на то, что “Котлован” был написан Платоновым практически с натуры - в тот самый “Год великого перелома”, наступление которого провозгласила статья И. Сталина 7 ноября 1929 г. Точные временные рамки описанных в “Котловане” событий также заданы конкретными историческими фактами: 27 декабря 1929 г. Сталин объявляет о переходе к политике “ликвидации кулачества как класса”, а 2 марта 1930 г. в статье “Головокружение от успехов” ненадолго притормаживает насильственную коллективизацию.

Сюжетный пунктир повести весьма несложен. Главный герой повести, Вощев, уволен с механического завода в жаркую пору начала листопада (конец лета - начало осени), причем увольнение приходится на день его тридцатилетия. Интересно, что в год описываемых событий автору повести Платонову тоже исполнилось 30 лет, а его день рождения, как и день рождения Вощева, приходится на конец лета (28 августа). Это позволяет предположить, что мировоззренческий кругозор героя близок авторскому.

Документально зафиксированная причина увольнения Вощева - “рост слабосильности в нем и задумчивости среди общего темпа труда”. В завкоме, куда герой через день обращается с просьбой о новом месте работы, Вощев объясняет причину своей задумчивости: он размышляет о “плане общей жизни”, который мог бы принести “что-нибудь вроде счастья”. Получив отказ в трудоустройстве, герой отправляется в дорогу и спустя еще один день добирается до соседнего города. В поисках ночлега он попадает в барак, переполненный спящими рабочими, а утром в разговоре выясняет, что оказался в бригаде землекопов, которые “все знают”, потому что “всем организациям существование” дают. Иными словами, перед Вощевым носители “безответного счастья”, “способные без торжества хранить внутри себя истину”. Надеясь на то, что жизнь и работа рядом с этими людьми даст ответы на мучающие Вощева вопросы, он решает влиться в их коллектив.

Вскоре выясняется, что землекопы готовят котлован для фундамента большого здания, предназначенного для совместной жизни всех простых рабочих людей, пока еще ютящихся в бараках. Однако масштабы котлована в процессе работы все время увеличиваются, потому что все более грандиозным становится проект “общего дома”. Бригадир землекопов Чиклин приводит в барак, где живут рабочие, девочку-сироту Настю, которая теперь становится их общей воспитанницей.

До поздней осени Вощев работает вместе с землекопами, а потом оказывается свидетелем драматических событий в прилегающей к городу деревне. В эту деревню по указанию руководства направляются двое рабочих бригады: они должны помочь местному активу в проведении коллективизации. После того как они гибнут от рук неизвестных кулаков, в деревню прибывают Чиклин и члены его бригады, которые доводят до конца дело коллективизации. Они истребляют или сплавляют на плоту вниз по реке (в “далекое пространство”) всех зажиточных крестьян деревни. После этого рабочие возвращаются в город, к котловану. Финал повести - похороны умершей от быстротечной болезни Насти, которая к этому моменту стала общей дочерью землекопов. Одна из стенок котлована и становится для нее могилой.

Как видим, для перечисления основных событий повести хватило нескольких абзацев. Однако собственно сюжет - далеко не главный уровень выражения ее глубинных смыслов. Сюжет для Платонова всего лишь событийные рамки, в которых необходимо поведать о существе современной ему эпохи, о положении человека в послереволюционном мире.

Главные события сюжета - бесконечное рытье котлована и стремительная “спецоперация” по “ликвидации кулачества” - две части единого грандиозного плана строительства социализма. В городе это строительство заключается в возведении единого зданий, “куда войдет на поселение весь местный класс пролетариата”; в деревне - в создании колхоза и уничтожении “кулаков”. Заметим, что конкретно-исторические аспекты создаваемой в повести картины существенно ретушированы: на первый план выступают мифопоэтические, обобщенно-символические грани описываемых событий.

Этой тенденции к символической обобщенности изображения в полной мере соответствуют название повести и особенности ее пространственно-временной организации. Образ-символ котлована отзывается в тексте множеством смысловых ассоциаций: в нем - “перелопачивание” жизни, “поднимаемая целина” земли, строительство храма - только идущее не вверх, а вниз; “дно” жизни (погружаясь в глубину котлована, землекопы опускаются все ниже от кромки земли); “котел коллективизма”, собирающий к себе тружеников; наконец, братская могила - и в прямом и в переносном смысле слова (здесь можно хоронить умирающих, здесь же погибает коллективная надежда на светлое будущее).

Временные рамки повествования обозначены в тексте “Котлована” не конкретными историческими датировками, а самыми общими указаниями на смену времен года: от ранней осени до зимы. При этом внутренняя “хронометрия” повести далека от четкости и какой бы то ни было ритмической упорядоченности. Время будто движется рывками, то почти останавливаясь, то ненадолго стремительно ускоряясь. О первых трех днях жизни Вощева (с момента увольнения до попадания в барак землекопов) еще можно судить благодаря указаниям на то, где и как он ночует, но в дальнейшем чередования дня и ночи перестают точно фиксироваться, а сюжетные события будто “отрываются” от календаря.

Изнурительная монотонность работы землекопов оттеняется повтором однообразных слов и словосочетаний: “до вечера”, “до утра”, “в следующее время”, “на рассвете”, “по вечерам”. Тем самым полгода сюжетного действия оборачивается бесконечным повторением одного и того же “суточного ролика”. Организация колхоза, напротив, проходит стремительно: сцены раскулачивания, высылки кулаков и праздника сельских активистов укладываются в одни сутки. Финал повести вновь возвращает читателя к ощущению бесконечно тянущегося дня, переходящего в вечную ночь: начиная с полудня Чиклин пятнадцать часов подряд копает могилу для Насти. Последняя “хронометрическая” деталь повести фиксирует момент погребения Насти в “вечном камне”: “Время было ночное...” Таким образом, на глазах читателя “текущее время” судьбоносных социально-исторических преобразований переплавляется в неподвижную вечность утраты. Последнее слово повести - слово “прощанье”.

В приведенной выше цитате часы “терпеливо идут”, будто преодолевая физически ощущаемое пространство. Этот пример иллюстрирует особый характер взаимосвязи времени и пространства в прозе Платонова: образно говоря, главным органом “переживания” времени становятся в мире писателя подошвы ног странствующего правдоискателя, часы и дни его движения просвечивают километрами пути. Внутренние же усилия героя, напряжение его сознания связаны с настоящим подвигом ожидания. “Его пеший путь лежал среди лета”, - сообщает читателю автор в самом начале повести о маршруте Вощева. Чтобы судить о времени, персонажу Платонова не нужны наручные часы, ему достаточно обратиться к пространству: “...Вощев подошел к окну, чтобы заметить начало ночи”. Пространство и время метонимически соприкасаются, а порой становятся взаимообратимыми, так что имя “места” становится своего рода псевдонимом “времени”. Стилистика Платонова побуждает прочитывать сам заголовок повести не только как “пространственную” метафору, но и как иносказание об эпохе. “Котлован” - это не только пропасть или бездна, но еще и пустая “воронка” остановившегося, исчерпавшего движение времени.

Если время в повести Платонова можно “видеть”, то ее художественное пространство утрачивает свой едва ли не важнейший атрибут - качество визуальной отчетливости, оптической резкости. Это качество платоновского видения мира становится особенно ощутимым, если понаблюдать за движениями персонажей. В то время как маршруты перемещений Раскольникова по Петербургу в “Преступлении и наказании” Ф.М. Достоевского или булгаковских героев по Москве в “Мастере и Маргарите” столь конкретны, что можно обозначить каждый из них на карте реального города, движения платоновских героев почти не соотносятся с ясными пространственными ориентирами, они практически лишены топографических “привязок”. Читателю невозможно представить, где находятся упоминаемые в повести город, завод, барак, дороги и т.п.

Обратите внимание на то, как изображается путь героя: “Вощев, прибывший на подводе из неизвестных мест, тронул лошадь, чтобы ехать обратно в то пространство, где он был”. “Неизвестные” места неведомого “пространства” придают блужданиям персонажей сновидческий, “сомнамбулический” характер: маршрут героя постоянно сбивается, он вновь и вновь возвращается к котловану. Персонажи повести беспрестанно перемещаются, но это движение часто передается Платоновым вне реальных “обстоятельств места” - туманными координатами абстрактных понятий. Чаще всего это язык недооформленных идеологических лозунгов: “в пролетарскую массу”, “под общее знамя”, “вслед ушедшей босой коллективизации”, “в даль истории, на вершину невидимых времен”, “обратно в старину”, “вперед, к своей надежде”, “в какую-то нежелательную даль жизни”. Блуждания людей по лишенной материальной плотности поверхности языковых абстракций оборачиваются лихорадочными поисками жизненной опоры, движениями в пространстве смыслов. “Обстоятельства сознания” значат для персонажей Платонова больше, чем обстоятельства быта.

“Броуновское” хаотичное “хожение” персонажей воплощает авторскую жалость об их бесприютности, сиротстве и потерянности в мире осуществляемых грандиозных проектов. Строя “общепролетарский дом”, люди оказываются бездомными странниками. В то же время автор близок своим героям в их нежелании остановиться, довольствоваться материально-конкретными целями, сколь бы внешне привлекательными они ни были. Платонов сопрягает их поиски с “лунной чистотой далекого масштаба”, “вопрошающим небом” и “бескорыстной, но мучительной силой звезд”.

Неудивительно, что в мире, лишенном привычных пространственно-временных опор, лишены традиционных причинно-следственных связей и описываемые события. В повести могут соседствовать друг с другом совершенно разнородные эпизоды, а их художественный смысл выявляется лишь тогда, когда читатель охватит мысленным взором всю представленную писателем картину, когда сквозь калейдоскопическое мелькание сцен он сумел различить отчетливую вязь мотивов. Проследим, например, как возникает и развивается в повести “деревенская тема”, связанная с мотивом коллективизации. Она берет начало во внешне случайном упоминании о мужике “с желтыми глазами”, который прибежал в артель землекопов и поселился в бараке, чтобы выполнять хозяйственную работу.

Вскоре именно он оказывается для обитателей барака “наличным виноватым буржуем”, а потому инвалид Жачев наносит ему “два удара в бок”. Вслед за тем с просьбой к землекопам является еще один житель близлежащей деревни. В овраге, который становится частью котлована, мужиками были спрятаны гробы, заготовленные ими впрок “по самообложению”. “У нас каждый и живет оттого, что гроб свой имеет: он нам теперь цельное хозяйство!” - сообщает землекопам пришелец. Его просьба воспринимается совершенно спокойно, как нечто само собой разумеющееся; правда, между рабочими и мужиком возникает небольшой спор. Два гроба уже использованы Чиклиным (один - в качестве постели для Насти, другой - как “красный уголок” для ее игрушек), мужик же настаивает на возврате двух “маломерных фобов”, заготовленных по росту для деревенских ребятишек.

Этот разговор передается в повести в нейтральной эмоциональной тональности, которая придает эпизоду абсурдные тона: создается впечатление страшного сна, наваждения. Абсурдность происходящего заостряется в примыкающем к эпизоду разговоре Насти с Чиклиным. Узнав от бригадира, что приходившие за гробами мужики вовсе не буржуи, она с неумолимой логикой ребенка спрашивает его: “А зачем им тогда гробы? Умирать должны одни буржуи, а бедные нет!” О завершении разговора автор сообщает: “Землекопы промолчали, еще не сознавая данных, чтобы говорить”.

В собственно сельских сценах повести еще больше смысловых смещений: соседствующие друг с другом разнородные эпизоды создают впечатление логической несвязности, калейдоскопического мелькания обрывков смутного сна: активист обучает крестьянок политической грамоте, медведь по запаху опознает деревенских кулаков и приводит Чиклина и Вощева к их избам, лошади самостоятельно заготавливают себе солому, раскулаченные крестьяне прощаются друг с другом перед тем, как всем вместе отправиться на плоту в море.

Ослабляя или вовсе разрушая причинно-следственные отношения между изображаемыми событиями, Платонов тем самым выявляет чудовищную нелогичность современной ему истории, абсурдную бездумность ее творцов. Грандиозный проект “общепролетарского дома” остается миражом, а единственной реальностью “нового мира” оказывается “пропасть котлована”.

СИСТЕМА ПЕРСОНАЖЕЙ ПОВЕСТИ. Центральный персонаж повести, Вощев, являет собой характерный для платоновской прозы тип героя-наблюдателя. Он продолжает в его творчестве вереницу “задумавшихся”, “усомнившихся” и ищущих смысла жизни героев. “У меня без истины тело слабнет...” - отвечает он на расспросы землекопов. Все имущество Вощева умещается в мешок, который он постоянно носит с собой: туда он складывает “всякие предметы несчастья и безвестности” - палый лист, корешки трав, веточки, разную ветошь. За внешним чудачеством его “собирательства” стоит важная мировоззренческая установка: всякой вещи мира герой стремится продлить существование. Его фамилия - отзвук этой любви к веществу мира, к вещам разного веса и калибра. В то же время в ней угадываются фонетически близкие слова “вообще” и “вотще”, сигнализирующие о направлении поисков героя (он стремится открыть смысл общего существования) и о печальной безуспешности его всеобъемлющей заботы (поиски окажутся тщетными).

Ближайшее окружение Вощева в повести представлено образами землекопов. Многие из них безымянны, на первый план выходит их коллективный портрет, составленный не из описаний лиц, а из самых общих биологических характеристик: “Внутри сарая спали на спине семнадцать или двадцать человек... Все спящие были худы, как умершие, тесное место меж кожей и костями у каждого было занято жилами, и по толщине жил было видно, как много крови они должны пропускать во время напряжения труда”. На фоне этой обезличенной зарисовки проступают не столько индивидуализированные образы, сколько обобщенные амплуа: бригадир Чиклин, энтузиаст Сафронов, инвалид Жачев, “ябедник” Козлов. Пытаясь “забыться” в яростной работе, рабочие перестают думать, оставляя эту заботу руководителям вроде Пашкина. Истина для них - интеллигентская умственная игра, ничего не меняющая в реальности, а надеяться они могут лишь на собственные сверхусилия, на энтузиазм труда.

Особняком в системе персонажей стоят безымянный “активист” и инженер Прушевский. Образ первого из них - сатирическое воплощение “мертвой души” руководителя-бюрократа, спешащего отреагировать на очередную директиву властей и доводящего “линию партии” до абсурда. Он составляет “приемочный счет” на гробы, расставляет крестьян в виде пятиконечной звезды, обучает молодых крестьянок грамоте, заставляя заучивать непонятные им слова: “Большевик, буржуй, бугор, бессменный председатель, колхоз есть благо бедняка, браво-браво-ленинцы! Твердые знаки ставить на бугре и большевике...” Образ Прушевского - очередной вариант традиционного в прозе Платонова типа ученого, одинокого мыслителя, претендующего на покорение природных стихий. Именно ему принадлежит проект “вечного дома” - своего рода современной Вавилонской башни. Настроения Прушевского неустойчивы: он то элегически вспоминает о юношеской любви, то испытывает приступы безысходности и решает покончить с собой, но в итоге уходит вслед за девушкой “в бедном платке”, глаза которой влекут его “удивленной любовью”.

Однако главными героями своей повести Платонов делает работящих и искренних тружеников. Они жаждут счастья не столько для себя, сколько для своих потомков. Сами их представления о счастье никак не выявляются, но они явно не похожи на “рай” их руководителя Пашкина, живущего как бы уже в будущем, в сытости и довольстве. Одиночки, верящие в то, что “счастье произойдет от материализма”, легко получают свою долю и хорошо устраиваются. Таков, например, слабосильный Козлов, уходящий в город, чтобы “за всем следить” и “сильно любить пролетарскую массу”. Ho для большинства рабочих счастье - это прежде всего лучшая доля для детей. Пусть собственная жизнь землекопов тяжела, она освящена смыслом существования девочки Насти, сироты, удочеренной рабочими.

Вощев рассматривает девочку, как в детстве ангела на церковной стене; он надеется, что “это слабое тело, покинутое без родства среди людей, почувствует когда-нибудь согревающий поток смысла жизни и ум ее увидит время, подобное первому исконному дню”. Настя становится для землекопов живым символом будущего, материальным подтверждением реальности их веры. Греческое по происхождению имя Анастасия (“воскресшая”) несет в контексте повести идею воскрешения счастья. Тем трагичнее и сумрачнее финал повести, приводящий к смерти однажды уже “воскресавшей” девочки (Чиклин нашел ее рядом с умиравшей матерью). Смысловой итог свершившемуся событию подводят размышления Вощева, стоящего над тельцем только что умершей Насти: “Он уже не знал, где же теперь будет коммунизм на свете, если его нет сначала в детском чувстве и убежденном впечатлении? Зачем ему теперь нужен смысл жизни и истина всемирного происхождения, если нет маленького, верного человека, в котором истина стала бы радостью и движением?”

Портретные характеристики персонажей “Котлована” чрезвычайно скудны, так что лица большинства героев зрительно непредставимы. Практически игнорируя физиономические приметы, Платонов “прочитывает” лица как “бытийные” знаки общего состояния мира. Так, на лицах девушек-пионерок “остались трудность немощи ранней жизни, скудость тела и красоты выражения”; у Козлова было “мутное однообразное лицо” и “сырые глаза”, а у Чиклина - “маленькая каменистая голова”. Особенно интересно описание внешности прибежавшего из деревни мужика: “Один глаз он закрыл, а другим глядел на всех, ожидая худого, но не собираясь жаловаться; глаз его был хуторского, желтого цвета, оценивающий всю видимость со скорбью экономии”.

Персонажи будто развоплощаются, их образы “редуцируются” до выражаемой ими идеи или эмоции. Показательно, что абсолютно лишены собственных имен обитатели деревни, люди фигурируют под огрубленными социологическими “кличками”: “буржуй”, “полубуржуй”, “кулак”, “подкулачник”, “вредитель”, “мобилизованный кадр”, “подручный авангарда”, “середняцкий старичок”, “ведущие бедняки” и т.д. В “боковую графу” списка уничтоженных кулаков активист записывает “признаки существования” и “имущественное настроение”: в мире реализуемой утопии нет места живым людям.

Зато в полном соответствии с логикой абсурда в нем находится место животным, действующим в сельских сценах повести наряду с людьми и подчиняющимся тем же нормам поведения. Лошади, как и пионерки, ходят строем, будто они “с точностью убедились в колхозном строе жизни”; медведь-молотобоец столь же самозабвенно работает на кузне, как землекопы - в котловане, будто он осознал себя “сельским пролетарием” и проникся “классовым чутьем”; а вот одинокая собака брешет на чужой деревне “по-ста-ринному”. Такое художественное решение усиливает смысловую неоднозначность повести. С одной стороны, выявляется идея кровной связи человека с природой, единство всего живого на земле, взаимообратимость человеческого и природного начал. “У него душа - лошадь. Пускай он теперь порожняком поживет, а его ветер продует”, - говорит Чиклин об оставшемся без лошади и чувствующем себя “внутри пустым” мужике.

С другой стороны, использование зооморфной (“животноподобной”) образности неожиданно “заземляет”, материализует, делает чувственно ощутимыми и наглядными абстрактные понятия “классовая борьба”, “классовое чутье”, “обобществление”. Так, например, реализуется стертая метафора “классовое чутье”, когда медведь-кузнец “вдруг зарычал около прочной, чистой избы и не хотел идти дальше”; “уже через три двора медведь зарычал снова, обозначая присутствие здесь своего классового врага”. Реализация метафоры становится еще более очевидной в похвале Чиклина активисту: “Ты сознательный молодец, ты чуешь классы, как животное”. Под стать животным действуют люди: Чиклин механически убивает случайно оказавшегося под рукой мужика; Вощев “делает удар в лицо” “подкулачнику”, после которого тот не отзывается; мужики не делают различий между убийством активистов, скота, вырубкой деревьев и уничтожением собственной плоти. Коллективизация предстает в повести как коллективное убийство и самоубийство.

В финальных сценах повести присоединившиеся к рабочим мужики (оставшиеся в живых после коллективизации) оказываются в глубине котлована: “Все бедные и средние мужики работали с таким усердием жизни, будто хотели спастись навеки в пропасти котлована”. В этой жажде “спасения навеки” вновь объединяются в финале люди и животные: лошади возят бутовый камень, медведь таскает этот камень в передних лапах. “Спастись навеки” в контексте “Котлована” означает только одно - умереть. ОСОБЕННОСТИ ХУДОЖЕСТВЕННОЙ РЕЧИ. При первом знакомстве язык Платонова ставит читателя в тупик: на фоне нормативного литературного языка он кажется диковинным, вычурным, неправильным. Главное искушение в объяснении такого языка - признать платоновское словоупотребление ироническим, допустить, что Платонов намеренно, сознательно выворачивает фразу, чтобы обнажить нелепость, подчеркнуть абсурдность изображаемого. “Уже сейчас можно быть подручным авангарда и немедленно иметь всю пользу будущего времени”, - решает для себя активист колхоза имени Генеральной линии. Формулировка мысли активиста, взятая сама по себе, может быть истолкована как знак иронии автора в адрес новых “хозяев жизни”. Проблема, однако, в том, что у Платонова почти все фразы такие: со “смещенным” словоупотреблением, с заменой слова малоподходящим на первый взгляд синонимом, с настойчиво используемыми плеоназмами, с не вполне объяснимыми инверсиями.

В прозе Платонова нет заметной границы между словами автора и словами персонажей: не отделяя себя от героев, автор как бы вместе с ними учится говорить, мучительно подыскивает слова. Язык Платонова был сформирован стихией послереволюционных лет. В 1920-е гг. языковая норма стремительно менялась: расширился лексический состав языка, в общий котел новой речи попадали слова разных стилевых пластов; бытовая лексика соседствовала с тяжеловесной архаикой, жаргон - с еще “не переваренными” сознанием человека из народа абстрактными понятиями. В этом лингвистическом хаосе разрушалась сложившаяся в литературном языке иерархия смыслов, исчезала оппозиция высокого и низкого стилей. Слова прочитывались и использовались как бы заново, вне традиции словоупотребления, сочетались без разбора, вне зависимости от принадлежности к тому или иному семантическому полю. В этой словесной вакханалии и сформировалось главное противоречие между глобальностью новых смыслов, требовавших новых слов, и отсутствием устойчивого, отстоявшегося словоупотребления, строительного материала речи.

Такова языковая закваска платоновского стиля. Надо сказать, что общепринятого, устоявшегося мнения о причинах “странноя-зычия” Платонова нет. Одна из версий заключается в том, что стиль речи писателя глубоко аналитический. Писателю важно не изобразить мир, не воспроизвести его в наглядных образах, а выразить мысль о мире, причем “мысль, мучающуюся чувством”. Слово Платонова, какое бы абстрактное понятие оно ни выражало, стремится не потерять полноты эмоционального чувства. Из-за этой эмоциональной нагруженности слова трудно “притираются” друг к другу; как незачищенные провода, соединения слов “искрят”. Тем не менее соединение слов оказывается возможным за счет того, что абстрактные слова материально уплотняются, теряют свое привычное абстрактное значение, а конкретные, “бытовые” слова получают символическую подсветку, просвечивают дополнительным переносным смыслом. Иносказание может быть прочитано буквально, как констатация факта, а обычная фраза, конкретное обозначение чреваты сгустком иносказания.

Возникает оригинальный словесный кентавр - симбиоз абстрактного и конкретного. Вот характерный пример: “Текущее время тихо шло в полночном мраке колхоза; ничто не нарушало обобществленного имущества и тишины коллективного сознания”. В этом предложении абстрактное и непредставимое “текущее время” наделяется признаками материального объекта, передвигающегося в пространстве: оно идет “тихо” (как?) и во “мраке колхоза” (где?). В то же время совершенно конкретное обозначение темноты (“полночный мрак”) приобретает дополнительный смысловой оттенок - словосочетание не столько обозначает время суток, сколько передает отношение к “мраку колхоза”, наваждению коллективизации.

Согласно другой версии, Платонов сознательно подчинил себя “языку утопии”, языку эпохи. Он перенял обессмысленный и рассчитанный на простое запоминание (а не понимание) язык идеологических штампов, догм и клише, чтобы взорвать его изнутри, доведя до абсурда. Тем самым Платонов сознательно нарушал нормы русского языка, чтобы предотвратить его превращение в оболванивающий язык утопии. “Платонов сам подчинил себя языку эпохи, увидев в нем такие бездны, заглянув в которые однажды, он уже более не мог скользить по литературной поверхности, занимаясь хитросплетениями сюжета, типографскими изысками и стилистическими кружевами”, - считал Иосиф Бродский, называя в финале своей статьи язык Платонова “языком, компрометирующим время, пространство, саму жизнь и смерть”.

Ведущий стилевой прием Платонова - художественно оправданное нарушение лексической сочетаемости и синтаксического порядка слов. Такое нарушение оживляет и обогащает фразу, придает ей глубину и многозначность. Проделаем небольшой стилистический эксперимент: заключим в скобки “лишние”, факультативные с точки зрения здравого смысла слова и словосочетания в первом предложении повести: “В день тридцатилетия (личной жизни) Вощеву дали расчет с небольшого механического завода, (где он добывал средства для своего существования)”. Заведомо избыточное уточнение, отмеченное здесь скобками, нарушает привычное смысловое равновесие фразы, усложняет восприятие. Ho для Платонова главным оказывается не сообщить об увольнении Вощева, а привлечь внимание читателя к тем “зернам смысла”, которые позже прорастут в повести: Вощев будет мучительно искать смысла личной жизни и общего существования; средством обретения такого смысла станет для землекопов напряженная работа в котловане. Таким образом, уже в первой фразе заложена смысловая “матрица” повести, которая определяет движение ее речевого потока.

В языке Платонова слово является не столько единицей предложения, сколько единицей всего произведения. Поэтому в рамках конкретного предложения оно может быть размещено внешне “неправильно” - “вкривь и вкось”. Слово насыщается множеством контекстуальных значений и становится единицей высших уровней текста, например сюжета и художественного пространства. Нарушения синтаксических связей в отдельных предложениях оказываются необходимы для создания единой смысловой перспективы всей повести. Вот почему “лишними”, формально “неуместными” оказываются в высказываниях персонажей Платонова не всякие слова. Как правило, это слова, передающие устойчивый смысловой и эмоциональный комплекс: жизнь, смерть, существование, томление, скука, неизвестность, направление движения, цель, смысл и т.д.

Признаки предметов, действий, состояний будто отрываются от конкретных слов, с которыми они обычно сочетаются, и начинают свободно блуждать в повести, прикрепляясь к “необычным” объектам. Примеров такого словоупотребления в повести Платонова множество: “безжалостно родился”, “выпуклая бдительность актива”, “текла неприютная вода”, “тоскливая глина”, “трудное пространство”. Очевидно, что признаки предметов или действий распространяются за установленные языковой нормой рамки; прилагательные или наречия занимают “не свои места”. Одна из часто встречающихся в языке Платонова особенностей - замена обстоятельств определениями: “постучать негромкой рукой” (вместо “негромко постучать”), “дать немедленный свисток” (“немедленно дать свисток”), “ударить молчаливой головой” (“молча ударить головой”). В мире писателя свойства и качества “вещества существования” важнее и значимее, чем характер действия. Отсюда предпочтение, отдаваемое Платоновым прилагательному (признаку предмета или явления) перед наречием (признаком действия).

Сочинительная связь в языке повести может возникать между качественно разнородными членами: “от лампы и высказанных слов стало душно и скучно”; “волновались кругом ветры и травы от солнца”. Собирательные обозначения могут заменять конкретное существительное: “Кулацкий сектор ехал по речке в море и далее”. Обычные глаголы начинают функционировать как глаголы движения, получая направленность: “Некуда жить, вот и думаешь в голову”. Определения, прикрепляемые обычно к живым людям, используются для характеристики неодушевленных объектов: “терпеливые, согбенные плетни, тщедушные машины”. Смешиваются и взаимодействуют слуховые, зрительные и вкусовые ощущения: “горячий шерстяной голос”.

Регулярно используется Платоновым прием реализации метафоры, когда словам, утратившим в речевом обиходе свое прямое, предметное значение, возвращается их “природный” смысл. Нередко такое превращение переносного значения в прямое совершается в соответствии с наивной детской логикой. Так, заболевшая Настя просит Чиклина: “Попробуй, какой у меня страшный жар под кожей. Сними с меня рубашку, а то сгорит, выздоровлю - ходить не в чем будет!”

Итак, все элементы художественного мира Платонова подчинены главному - бесконечному поиску, уточнению смысла происходящего. Масштабы видения мира - пространственные, временные, понятийные - это масштабы универсального целого, а не частей. Локальная неупорядоченность действий, событий, сочетаний слов преодолевается высшей упорядоченностью авторского взгляда на мир. Смысловые смещения в рамках предложения, эпизода, сюжета в прозе Платонова наиболее адекватно отражают реальную смещенность, сдвинутость мироустройства эпохи глобальных преобразований. Слова, словосочетания, эпизоды в прозе писателя не могут и не должны быть более понятны, более логичны, чем та жизненная реальность, которую они передают. Иными словами, именно “юродивая” проза Платонова - наиболее точное зеркало фантастической реальности советской жизни 1920-1930-х гг.

“По вечерам Вощев лежал с открытыми глазами и тосковал о будущем, когда все станет общеизвестным и помещенным в скупое чувство счастья”.

А. Платонов. “Котлован”

Повесть А. Платонова “Котлован” была написана в “год великого перелома” (1929-1930), когда было окончательно разорено и согнано в колхозы русское крестьянство. И автор сказал здесь обо всех нелепостях и преступных перегибах коллективизации, которые больно отзываются до сих пор. Платонов защитил честь русской литературы: ведь в то время выходили произведения,

Которые воспевали коллективизацию (например, “Поднятая целина” М. Шолохова).

Платонов был единственным, кто не побоялся идти до конца, до логического абсурда, показав, куда ведет Россию, СССР, путь строительства “новой жизни”.

Давайте проследим, как развивается сюжет повести. Сокращенный “вследствие роста слабосильности в нем и задумчивости среди общего темпа труда”, Вощев прибивается к строительству котлована для “единственного общепролетарского дома”, где будущие люди достигнут окончательного счастья. Рытью этому не видно конца – котлован все расширяется, чтобы вместить в Дом всех тружеников городов.

А что же труженики села, которые от тяжести существования запаслись на всякий случай гробами? В селе аналогом всеобщего счастья должны стать колхозы, куда могут войти бедняки и раскаявшиеся середняки. Платонов показывает, как перед вступлением в колхоз люди просят друг у друга прощения.

Ведь дальше – стыдиться нечего. Можно отбирать у соседей добро и хлеб, а самих соседей – кулаков – посадить всех на крепкий плот и отправить вниз по реке, может быть, на верную гибель: “Кулачество глядело с плота в одну сторону – на Жачева; люди хотели навсегда заметить свою родину и последнего, счастливого человека на ней”. Кто же этот счастливый человек?

Безногий инвалид, озлобленный и жестокий, уже не могущий ни мечтать, ни строить, но еще способный уничтожать. А середняки и бедняки сначала долго плачут перед наступлением счастливой жизни, а затем так же неистово и страшно веселятся. Черные жирные мухи носятся над селом – крестьяне забивают скот, чтобы не вести его в колхоз.

А затем тех, кто покрепче, гонят на строительство все того же котлована: “Колхоз шел вслед за ним и не переставая рыл землю; все бедные и средние мужики работали с таким усердием, будто хотели спастись навеки в пропасти котлована”.

Вот так страшновато закладывается фундамент новой жизни. Платонов пишет о голоде, нужде и смертях человеческих со скупой горечью очевидца: вот так рассказывали о пытках и казнях уцелевшие Дети из сгоревших в годы Отечественной войны деревень.

Дети у Платонова – точка отсчета, нравственное мерило всего: “…Это слабое тело, покинутое без родства среди людей, почувствует когда-нибудь согревающий поток смысла жизни, и ум ее увидит время, подобное первому исконному дню”. Так думает грустный философ Вощев о пригретой строителями сироте Насте. Эта девочка – своенравный зверек, уже говорящий жуткими лозунгами, но тянущийся к добру и человеческому теплу всей силой своего неиспорченного сердца.

Ее смерть, детские косточки, которые легли на дно котлована, – последнее доказательство того, что никакого светлого будущего построить не удастся: “Вощев стоял в недоумении над этим утихшим ребенком, он уже не знал, где же теперь будет коммунизм на свете, если его нет сначала в детском чувстве и в убежденном впечатлении? Зачем ему теперь нужен смысл жизни и истина всемирного происхождения, если нет маленького, верного человека, в котором истина стала бы радостью и движением?”

Герои Платонова много говорят о грядущем счастье, но плохо себе его представляют: слишком скудна и печальна материальная жизнь вокруг (голод, холод, нищета барака). Люди строят непонятный, никому не нужный дом. Ими руководит инженер Прушевский, который спроектировал дом в порядке социального заказа.

Инженер – осколок прошлой жизни, который пытается найти новый смысл существования среди рабочих. Ему кажется, что они знают, для чего живут и работают. Но это не так.

Ни убогий приспособленец Козлов, ни начетчик Сафонов, ни грубовато-сильный и по-своему справедливый Чикмен не знают этого и не очень задумываются: главное – работать, а думать будет партия, спускающая директивы через активиста, выполняющего и перевыполняющего их с дурным усердием.

Задумывается над жизнью только Вощев. Его мысли – поиск той гармонии в природе и человеческих отношениях, которая вряд ли осуществится и в доме всеобщего счастья. Тем более, что котлован, вобравши в себя овраг и ближние ноля, все растет вглубь и вширь, превращаясь не в фундамент будущего, а в страшную яму, в братскую могилу, которую роют себе обманутые люди. Каждый из них и отдельности обладает характером, тянется к добру, способен на жалость.

Но все вместе они – стадо, идущее на убой, топчущее при этом тех, кто попадается на пути. И почему-то кажется, что дворец, в котором поселят прошедших тщательный отбор пролетариев, будет зловеще напоминать полулагерь.

Андрей Платонов не просто жалеет своих героев. Даже в самых неприятных из них, таких, как сельский активист или сытый бюрократ Пашкин, он умеет увидеть ростки человечности, мысли. Писатель полагает, что если что-то и уйдет в будущее, если что-то и прольет в него свет, то это как раз те зерна боли и стыда, те попытки задуматься над происходящим, которые формируют человеческую душу.

Нельзя построить светлое будущее, разрушив связь с прошлым – многовековую деревенскую культуру, традиции жизни и труда.

Общепролетарский дом же ставится не просто на пустом месте, нет, на месте, где все живое и чувствующее вырывается с корнем, падает в яму. Поэтому повесть А. Платонова заканчивается печальной сценой похорон девочки Насти – похорон нашего будущего.

(No Ratings Yet)

Related posts:

1. Какие из персонажей являются героями повести А. Платонова “Котлован”? – Какая проблема составляет основу всего творчества А. Пла­тонова? а. Отцов и детей б. Борьбы за свободу в. Сущности жизни г. Интеллигенции и революции – Какова концепция природы в творчестве А. Платонова? а. Гармоничный мир б. Прекрасный и яростный мир в. Разгул стихий 3. В каких […]...
2. “Пусть сейчас жизнь уходит, как теченье дыханья, но зато посредством устройства дома ее можно организовать впрок – для будущего неподвижного счастья и для детства”, – писал А. П. Платонов. В повести “Котлован” рассказывается о строительстве огромного “дома счастья”, “общепролетарского дома”, где будут жить трудящиеся всего города. Пока ведется первоначальная работа: роется котлован под фундамент этого […]...
3. Жизнь А. Платонова пришлась на первую половину XX столетия – самое сложное время в истории страны. Признавая жизнь высшей ценностью, Платонов не считал, однако, всякую жизнь достойной человека. Писатель стремился постичь смысл существования, назначение человека. В труде – бесконечном, изнуряющем – проходит жизнь героев его произведений. Но всякий ли труд во благо? Гуманны ли провозглашенные […]...
4. А. Платонову выпала доля жить в очень трудное, переломное и неоднозначное время, когда революционные идеи стали неотъемлемой частью человеческого сознания, общество всерьез говорило о строительстве светлого будущего, нового мира и господства в нем “просветленного” знаниями человека, но одновременно в сознании еще многих людей царили невежество, дикие нравы, рабский дух. Глубоко впитав все эти противоречия, А. […]...
5. УТОПИЧЕСКИЙ МИР В ПОВЕСТИ А. П. ПЛАТОНОВА “КОТЛОВАН” Со страниц произведений А. Платонова перед нами встает мир странный, аномальный, неестественный. Это мир власти, направленной против человека мыслящего, “усомнившегося”, желающего самостоятельно решать свою судьбу. Насильственная унификация людей с устранением несогласных превращает общество в огромную казарму. Одной семьей, в одном огромном доме должны жить пролетарии – люди […]...
6. “Котлован” – повесть Платонова, завершенная в начале 1930-х годов и рассказывающая о пике коллективизации. При жизни писателя произведение опубликовано не было. В Советском Союзе его впервые издали только в 1987 году. Краткая история создания Зачастую в качестве времени написания “Котлована” указывается период с декабря 1929 по апрель 1930 года. Даты были проставлены самим Платоновым на […]...
7. Писательская судьба А. П. Платонова сложилась трагически: его взгляд на мир, его стиль, суровая правда жизни в его произведениях сначала встречали непонимание, а начиная с конца 20-х годов привели к преследованиям, политическому поношению в печати и запретам. В конце 20-х и в 30-е годы он достиг вершины своего творчества в романе “Чевенгур”, повестях “Котлован”, “Ювенильное […]...
8. Творчество А. Платонова совершенно не поддается однозначным оценкам, его трудно приравнять к чему-то уже известному в литературе. Платонов – писатель особенный и “самобытный”. Только к концу ХХ века, после многократного возвращения Платонова к читателю и настойчивого изучения его творчества литературоведами, особенно интенсивного с середины 1980-х годов, стало возможным понять масштаб гениальности этого писателя и мыслителя, […]...
9. Описание событий в романах и других произведениях А. Платонова совершенно не поддается однозначным оценкам, его трудно приравнять к чему-то уже известному в литературе. Платонов – писатель особенный и “самобытный”. Только к концу ХХ века, после многократного возвращения Платонова к читателю и настойчивого изучения его творчества литературоведами, особенно интенсивного с середины 1980-х годов, стало возможным понять […]...
10. В центре повести – история главного героя рабочего Вощева. Уволившись с завода, он попадает в бригаду землекопов, готовящих котлован для фундамента общепролетарского дома. Рабочие котлована, воодушевленные идеей сплошной коллективизации, принимают участие в раскулачивании крестьян близлежащих деревень. Реальные события принимают фантастические формы. Крестьяне, не ожидая от советской власти ничего хорошего, при жизни сооружают себе гробы. Раскулаченных […]...
11. Свист, грохот, лязг, движение – заглушили Живую человеческую речь, Немыслимыми сделали молитву, Беседу, размышление; превратили Царя вселенной в смазчика колес. М. Волошин. “Пар” Писатель Андрей Платонович Платонов был из рабочих. Участник гражданской войны, потом самозабвенный работник восстановительного периода. Разбирался в механизмах, электростанции строил. Очень любил паровозы. Часто описывал их в рассказах, и выходили они у […]...
12. Одно слово правды весь мир перетянет. Народная пословица Создавая совершенно “неклассическую” картину утопического мира в повести “Котлован”, Платонов ориентировался на классические темы и мотивы, которые помогли ему еще ярче изобразить абсурдную реальность. Главный герой повести Вощев – это человек, умеющий думать и критически оценивать то, что происходит с ним и вокруг него. Его глазами мы […]...
13. Жизнь А. Платонова пришлась на первую половину нашего столетия – самое сложное время в истории страны. Признавая жизнь высшей ценностью, Платонов не считал, однако, всякую жизнь достойной человека. Писатель стремился постичь смысл жизни, назначение человека. В труде – бесконечном, изнуряющем – проходит жизнь героев его произведений. Но всяки ли труд во благо? Гуманны ли провозглашенные […]...
14. Творчество Андрея ПлатоновА помогает современному читателю разобраться в собы- тиях, происходивших в России в 20-30-е го- ды XX века, в период укрепления в нашей стране Советской власти. К числу произве- дений, правдиво отразивших события этого времени, относится его известная повесть “Котлован”. Платонов начал писать ее в декабре 1929 го- да, в самый пик “великого перелома”, […]...
15. КЛАССИКА А. П. ПЛАТОНОВ СВОЕОБРАЗИЕ ПОВЕСТИ А. П. ПЛАТОНОВА “КОТЛОВАН” Андрей Платонов написал повесть “Котлован” в 1929-1930-х годах. Это были годы великого перелома – сворачивание нэпа, индустриализация и коллективизация. Кончилась эпоха, символом которой был Ленин, и началась новая эпоха – сталинская. По словам У. Черчилля, Сталин “взял Россию лапотной, а оставил ее с атомным оружием”. […]...
16. А. Платонов – явление в российской литературе уникальное. Это писатель с обнаженным сердцем, искренне переживающий за все человечество. Он первый русский писатель XX столетия, кто заметил разложение “социалистической души”, утрату индивидуальности в человеке и забил тревогу. Художественное видение Платонова способствовало созданию им новой поэтики, абсолютно не похожей ни на что, существующее в литературе прежде. Повесть […]...
17. Андрей Платонов стал известен широкому кругу читателей только в последнее время, хотя самый активный период его творчества пришелся на двадцатые годы XX столетия. Писатель отразил в своих произведениях жизнь первых послереволюционных десятилетий с необычной полнотой и дальновидностью. В конце 20-х – начале 30-х годов были созданы наиболее крупные вещи Платанова: роман “Чевенгур”, повести “Впрок”, “Усомнившийся […]...
18. Повесть Андрея Платонова “Котлован” – произведение, наполненное глубоким смыслом и, как айсберг, скрывающее все самые сокровенные мысли глубоко под “вершиной”. Для того чтобы изучить и понять смысл платоновского текста, недостаточно просто его прочесть: прежде всего, нужно попытаться осмыслить психологию и философию самого автора. Андрей Платонов для своей эпохи был “шатким и неустойчивым элементом”. Скорее всего, […]...
19. В повести А. П. Платонова “Котлован” поднимается одна из важнейших проблем русской литературы XX века – проблема приобщения человека к новой жизни. Герой Платонова Вощев попадает в бригаду, которая должна вырыть котлован. Читатель узнает, что раньше Вощев работал на заводе, но был уволен оттуда за то, что задумался над “планом общей жизни”. Таким образом, в […]...
20. План I. Нестандартное видение эпохи “строительства светлого будущего”. II. Философский вопрос самоосознания. 1. Поиск счастья и истины. 2. Подмена понятий. 3. Вперед и ввысь… к яме. 4. Бездумный фанатизм Чиклина. 5. Напрасные мечты. III. Время подлинного испытания. А. П. Платонов принадлежит к числу писателей, наиболее глубоко, полно и образно отразивших свое видение современной им эпохи […]...
21. Андрей Платонов – один из тех немногих советских писателей, которые в своем осмыслении новой эпохи сумели перейти от принятия коммунистических идей к их отрицанию. Платонов верил в революционное переустройство мира искренне, почти фанатично – и ничем в этом смысле не отличался от большинства своих современников. Ему казалось, что впервые в истории возникла, наконец, возможность победить […]...
22. Андрей Платонов написал повесть “Котлован” в 1929-1930-х годах. Это были годы великого перелома – сворачивание нэпа, индустриализация и коллективизация. Кончилась эпоха, символом которой был Ленин, и началась новая эпоха – сталинская. По словам У. Черчилля, Сталин “взял Россию лапотной, а оставил ее с атомным оружием”. Такая резкая перемена говорит о чрезвычайной важности этого периода русской […]...
23. Котлован – углубление в земле для закладки фундамента какого-нибудь сооружения”, – читаем в толковом словаре. В повести Платонова слово “котлован” приобретает гораздо больший смысл. Котлован – это отголосок языческих мифов. По обычаю в древности самый первый камень, который закладывали в фундамент строящегося дома, нужно было окропить кровью, принесенного в жертву животного. В повести котлован “окроплен” […]...
24. Неисправимый идеалист и романтик, А. П. Платонов верил в “жизненное творчество добра”, в “мир и свет”, хранящиеся в человеческой душе, в занимающуюся на горизонте истории “зарю прогресса человечества”. Писатель-реалист, Платонов видел причины, заставляющие людей “экономить свою правду”, “выключать сознание”, “переходить изнутри вовне”, не оставляя в душе ни единого “личного чувства”, “терять ощущение самого себя”. Он […]...
25. Платоновскому стилю невозможно найти аналог в русской литературе. Писатель работал в соответствии со стилистическими тенденциями 20-х годов. Новое время требовало новой поэтики. Писатель изобрел язык, который шел вразрез со всеми литературными нормами. Повесть Платонова “Котлован”, со своими образами, символами, метафорами, полностью соответствует духу времени. В результате смешения лексических и синтаксических отношений повесть написана изломанным языком, […]...
26. Они все равно умерли, зачем им гробы! А. Платонов. Котлован Повесть А. Платонова “Котлован” написана в непростые для Советской страны годы (1929-1930), оставшиеся в памяти многих как время окончательного разорения крестьянства и формирования колхозов, переиначивших не только жизнь, но и сознание людей. Эти и многие другие сопутствующие процессы (вечные поиски правды, попытка построить счастливое будущее […]...
27. Это взлетевшая над своим временем гениальная русская мысль. Е. Евтушенко Произведения Андрея Платонова всегда интересны, самобытны и богаты философскими прозрениями о смысле жизни. История жизни общества 20-30-х годов прошлого века мало знакома нам, молодым читателям, а обойти молчанием этот период, я думаю, нельзя, тем более, что речь идет о социальных и нравственных заблуждениях народа в […]...
28. Какая тема является главной в раннем творчестве А. Пла­тонова? В раннем творчестве А. Платонова главная тема – взаи­моотношения человека и природы. Установление гармонии меж­ду ними является смыслом жизни ранних героев писателя. Эта тема раскрывается в рассказах “Происхождение мастера”, “Пре­красный и яростный мир”, “Эфирный тракт”, “Сокровенный человек”. Как понимать платоновское определение природы как “пре­красного и яростного […]...
29. Повесть А. Платонова “Котлован” повествует о строительстве символического сооружения – “общепролетарского дома” для вселения туда трудящихся целого города. На строительство котлована собирается множество людей во главе с бригадой Чиклина. Открывается повесть образом Вощева. Этому герою всего только 30 лет, но он, по жизненному опыту и пессимистическому мироощущению, кажется намного старше своих лет. “В день тридцатилетия […]...
30. Читая эту повесть, каждый, я думаю, размышляет над тем, что хотел сказать ав- тор, а не над сюжетом или композицией, так как для самого ПлатоновА важна была суть. Лично я в его повести нашла многое, над чем можно подумать, но больше всего меня пора- зили люди. Да, мы знаем, что тогда они свято верили в […]...
31. Андрей Платонов стал известен широкому кругу читателей только в последнее время, хотя самый активный период его творчества пришелся на двадцатые годы нашего столетия. Платонов, как и множество других писателей, противопоставивших свою точку зрения официальной позиции советского правительства, долго был запрещен. Среди самых значительных его работ можно выделить роман “Чевенгур”, повести “Впрок” и “Усомнившийся Макар”. Я […]...
32. Произведения ПлатоновА и Замятина были написаны примерно в одно и то же время. Двадцатое столетие было не простым для страны временем: жизнь людей постоянно менялась, довольно остро стоял вопрос социальных проблем. Странно, что при жизни авторов роман “Мы” и повесть “Котлован” – не были признаны общественностью, зато теперь они читаются с интересом. То тяжелое время, […]...
33. Повесть Андрея Платоновича Платонова “Котлован” соединяет в себе социальную притчу, философский гротеск, сатиру, лирику. Писатель не дает никакой надежды, что в далеком будущем на месте котлована вырастет “город-сад”, что хоть что-то поднимется из этой ямы, которую безостановочно роют герои. Котлован расширяется и, согласно Директиве, расползается по земле – сначала вчетверо, а затем, благодаря административному решению […]...
34. “Котлован” (1930)- таково название повести Платонова, посвященного строительству нового, небывалого еще Дома светлых и высоких человеческих отношений. Платонов останавливается на самом начале строительства – на земляных работах, обеспечивающих успех постройки, чтобы дом был прочен, котлован должен быть надежен. С первой и до последней строки повести идет спор о том, как пробиться к будущему из этого […]...
35. Главной темой повести А. Платонова “Котлован” является строительство социализма в городе и деревне. В городе оно, как показывает автор, осуществляется через возведение нового здания, “куда войдет на поселение весь местный класс пролетариата”. В деревне же строительство социализма заключается в создании колхоза имени Генеральной линии, а также – в уничтожении кулаков. Реализацией этого единого проекта заняты, […]...
36. Повесть (1930) “В день тридцатилетия личной жизни Вощеву дали расчет с небольшого механического завода, где он добывал средства для своего существования. В увольнительном документе ему написали, что он устраняется с производства вследствие роста слабосильности в нем и задумчивости среди общего темпа труда”. Вощев идет в другой город. На пустыре в теплой яме он устраивается на […]...
37. Путь школьника в мир Андрея Платонова непрост: он принадлежит к тем художникам, которые требуют отнюдь не случайных встреч. Такие вершины, как “Котлован”, “Чевенгур”, могут быть взяты читателем лишь при неторопливом, постепенном восхождении, освоении “школы чтения” Платонова. В литературоведении утвердилось представление об уникальной целостности, “всеединстве” написанного Платоновым с постоянным повтором сокровенных для автора идей, мотивов, образов. […]...
38. Главный герой повести Вощев воплощает в себе традиционный для русской литературы образ искателя счастья. В начале повествования он уходит бродить по свету в поисках смысла жизни. Он хочет знать, нужен ли для строительства всеобщего счастья именно он, единственный, а не безликая масса. Но при этом он не протестует против бесчеловечности идеи, участвует в коллективизации. Его […]...
39. Каждое художественное произведение, так или иначе, отражает время, в которое оно создается. Автор переосмысливает какое-то историческое явление и на страницах своего творения дает собственное видение происходящего. В повести “Котлован” А. Платонов ставит под сомнение правильность пути, выбранного советской Россией. “Котлован” с глубоким социально-философским содержанием в аллегорической форме рассказывает о строительстве огромного здания – счастья. Точнее, […]...
40. Андрей Платонов жил в нелегкое для России время. Он верил в возможность переустройства общества, в котором общее благо будет условием собственного счастья. Но в жизни эти утопические идеи воплотить не удавалось. Очень скоро Платонов осознал, что нельзя превращать народ в обезличенную массу. Он выразил протест против насилия над личностью, превращения разумных людей в бездуховных существ, […]...

Цель занятия: ознакомить студентов с творчеством А. Платонова, рассмотреть повесть «Котлован».

Место проведения: аудитория по расписанию.

Вопросы к изучению:

1.Сведения из биографии.

2.Повесть «Котлован». Непростые «простые» герои Платонова.

3.Дело жизни и служение ему.

4.Самобытность языка писателя.

ПЛАТОНОВ, АНДРЕЙ ПЛАТОНОВИЧ (1899–1951), настоящая фамилия Климентов, русский прозаик, драматург. Родился 16 (28) августа 1899 в рабочем пригороде Воронежа. Был старшим сыном в семье слесаря железнодорожных мастерских. Впечатления нелегкого, полного взрослых забот детства отразились в рассказе Семен (1927), в котором образ заглавного героя имеет автобиографические черты. Учился в церковноприходской школе, в 1914 вынужден был оставить учебу и пойти работать. До 1917 сменил несколько профессий: был подсобным рабочим, литейщиком, слесарем и т.п., о чем написал в ранних рассказах Очередной (1918) и Серега и я (1921). По словам Платонова, «жизнь сразу превратила меня из ребенка во взрослого человека, лишая юности».

В 1918 Платонов поступил в Воронежский железнодорожный политехникум, реализовав проявившийся в нем с детства интерес к машинам и механизмам. Некоторое время, прервав учебу, работал помощником машиниста. В 1921 написал брошюру Электрофикация и по окончании техникума (1921) называл электротехнику своей основной специальностью. Потребность учиться Платонов объяснил в рассказе Река Потудань (1937) как желание «поскорее приобрести высшее знание», чтобы преодолеть бессмысленность жизни. Героями многих его рассказов (На заре туманной юности, Старый механик и др.) являются железнодорожники, жизнь которых он хорошо знал с детства и юности.

С 12 лет Платонов писал стихи. В 1918 начал работать журналистом в воронежских газетах «Известия укрепрайона», «Красная деревня» и др. В 1918 в журнале «Железный путь» начали публиковаться стихотворения Платонова (Ночь, Тоска и др.), вышел его рассказ Очередной, а также очерки, статьи и рецензии. С этого времени Платонов становится одним из самых заметных литераторов Воронежа, активно выступает в периодике, в том числе под псевдонимами (Елп.Баклажанов, А.Фирсов и др). В 1920 Платонов вступил в РКП(б), но уже через год по собственному желанию вышел из партии.

Книга стихов Платонова Голубая глубина (1922, Воронеж) получила положительную оценку В.Брюсова. Однако в это время, под впечатлением от засухи 1921, приведшей к массовому голоду среди крестьян, Платонов решил переменить род деятельности. В автобиографии 1924 он писал: «Будучи техником, я не мог уже заниматься созерцательным делом – литературой». В 1922–1926 Платонов работал в Воронежском губернском земельном отделе, занимаясь мелиорацией и электрификацией сельского хозяйства. Выступал в печати с многочисленными статьями о мелиорации и электрификации, в которых видел возможность «бескровной революции», коренного изменения к лучшему народной жизни. Впечатления этих лет воплотились в рассказе Родина электричества и др. произведениях Платонова 1920-х годов.
В 1922 Платонов женился на сельской учительнице М.А.Кашинцевой, которой посвятил повесть Епифанские шлюзы (1927). Жена стала прототипом заглавной героини рассказа Песчаная учительница. После смерти писателя М.А.Платонова много сделала для сохранения его литературного наследия, публикации его произведений.
В 1926 Платонов был отозван на работу в Москву в Наркомзем. Был направлен на инженерно-административную работу в Тамбов. Образ этого «обывательского» города, его советской бюрократии узнается в сатирической повести Город Градов (1926). Вскоре Платонов вернулся в Москву и, оставив службу в Наркомземе, стал профессиональным литератором.
Первой серьезной публикацией в столице стала повесть Епифанские шлюзы. За ней последовала повесть Сокровенный человек (1928). Описанные в Епифанских шлюзах преобразования Петра I перекликались в творчестве Платонова с современными ему «головными» коммунистическими проектами глобального переустройства жизни. Эта тема является главной в очерке Че-Че-О (1928), написанном совместно с Б.Пильняком после поездки в Воронеж в качестве корреспондентов журнала «Новый мир».
Некоторое время Платонов был членом литературной группы «Перевал». Членство в «Перевале», а также публикация в 1929 рассказа Усомнившийся Макар вызвали волну критики в адрес Платонова. В том же году получил резко отрицательную оценку А.М.Горького и был запрещен к печати роман Платонова Чевенгур (1926–1929, опубл. в 1972 во Франции, в 1988 в СССР).

Чевенгур стал не только самым большим по объему произведением Платонова, но и важной вехой в его творчестве. Писатель довел до абсурда идеи коммунистического переустройства жизни, владевшие им в молодости, показав их трагическую неосуществимость. Черты действительности приобрели в романе гротескный характер, в соответствии с этим сформировался и сюрреалистический стиль произведения. Его герои чувствуют свое сиротство в обезбоженном мире, свою разъединенность с «душой мира», которая воплощается для них в бесплотных образах (для революционера Копенкина – в образе неведомой ему Розы Люксембург). Пытаясь постичь тайны жизни и смерти, герои романа строят социализм в уездном городе Чевенгуре, избрав его как место, в котором благо жизни, точность истины и скорбь существования «происходят сами собой по мере надобности». В утопическом Чевенгуре чекисты убивают буржуев и полубуржуев, а пролетарии питаются «пищевыми остатками буржуазии», потому что главной профессией человека является его душа. По словам одного из персонажей, «большевик должен иметь пустое сердце, чтобы туда все могло поместиться». В финале романа главный герой Александр Дванов погибает по собственной воле, дабы постичь тайну смерти, поскольку понимает: тайна жизни не поддается разгадке теми способами, что применяются для ее преобразования. Переустройство жизни является центральной темой повести Котлован (1930, опубл. в 1969 в ФРГ, в 1987 в СССР), действие которой происходит во время первой пятилетки. «Общепролетарский дом», котлован для которого роют герои повести, является символом коммунистической утопии, «земного рая». Котлован становится могилой для девочки Насти, символизирующей в повести будущее России. Стройка социализма вызывает ассоциации с библейским рассказом о строительстве Вавилонской башни. В Котловане воплощен также традиционный для Платонова мотив странствия, во время которого человек – в данном случае безработный Вощев – постигает истину, пропуская через себя пространство. В послесловии к американскому изданию Котлована И.Бродский отметил сюрреализм Платонова, в полной мере выразившийся в образе участвующего в строительстве медведя-молотобойца. По мнению Бродского, Платонов «сам подчинил себя языку эпохи, увидев в нем такие бездны, заглянув в которые однажды, он уже более не мог скользить по литературной поверхности». Выход в свет повести-хроники Впрок с разгромным послесловием А.Фадеева (1931), в которой коллективизация сельского хозяйства была показана как трагедия, сделала публикацию большинства произведений Платонова невозможной. Исключение составил сборник прозы Река Потудань (1937). Повести Джан (1935), Ювенильное море (1934), написанные в 1930-е годы пьесы Шарманка и 14 Красных Избушек не были опубликованы при жизни автора. Публикация произведений Платонова была разрешена в годы Отечественной войны, когда прозаик работал фронтовым корреспондентом газеты «Красная звезда» и писал рассказы на военную тему (Броня, Одухотворенные люди, 1942; Смерти нет!, 1943; Афродита, 1944 и др.; вышло 4 книги). После того как его рассказ Семья Иванова (другое название – Возвращение) в 1946 подвергся идеологической критике, имя Платонова было вычеркнуто из советской литературы. Написанный в 1930-е годы роман Счастливая Москва был обнаружен только в 1990-е годы. Первая после большого перерыва книга Волшебное кольцо и другие сказки была издана в 1954, уже после смерти автора. Все публикации произведений Платонова сопровождались в советский период цензурными ограничениями. Умер Платонов в Москве 5 января 1951.

Сюжет и композиция повести Котлован

События, происходящие в "Котловане", можно представить как реализацию некого грандиозного плана социалистического строительства. Строительство "будущего неподвижного счастья" связано с возведением единого общепролетарского дома, "куда войдет на поселение весь местный класс пролетариата". Строительство социализма в деревне состоит в создании колхозов и "ликвидации кулачества как класса". Таким образом, в "Котловане" затронуты индустриализация и коллективизация - две важнейших ступени сферы социальных преобразований перелома 1920 - начала 1930-х гг.
Калейдоскопичность быстро меняющихся сцен оптимистического труда противоречит самой сути платоновского видения мира - медленного и вдумчивого. Пестрая мозаика фактов и отвлеченные обобщения в равной мере чужды Платонову. Скупое количество конкретных событий, каждое из которых в контексте всего повествования исполнено глубоко символического значения, - таков путь постижения истинного смысла исторических преобразований в "Котловане".

Сюжетная канва повести несложна. Рабочий Вощев после увольнения с завода попадает в бригаду землекопов, готовящих котлован для фундамента общепролетарского дома. Бригадир землекопов Чиклин находит и приводит в барак, где живут рабочие, девочку-сироту Настю. Двое рабочих бригады по указанию руководства направляются в деревню - для помощи местному активу в проведении коллективизации. Там они гибнут от рук неизвестных кулаков. Прибывшие в деревню Чиклин и его товарищи доводят "ликвидацию кулачества" до конца, сплавляя на плоту в море всех зажиточных крестьян деревни. Затем рабочие возвращаются в город, на котлован. Той же ночью заболевшая Настя умирает, и одна из стенок котлована становится для нее могилой.Набор перечисленных событий, как видим, достаточно "стандартен": практически любое литературное произведение, в котором затрагивается тема коллективизации, не обходится без сцен раскулачивания и расставания середняков со своим скотом и имуществом, без гибели партийных активистов, без "одного дня победившего колхоза". Подобная организация сюжета присутствует в романе Михаила Шолохова "Поднятая целина".

В "Котловане" принятый стандарт коллективизации изначально оказывается в совершенно ином контексте. "Вощев... вышел наружу, чтобы на воздухе лучше понять свое будущее. Но воздух был пуст, неподвижные деревья бережно держали жару в листьях, и скучно лежала пыль на дороге...", - действительно необычное начало повести. Платоновский герой - странник, отправляющийся на поиски истины и смысла всеобщего существования. Фанатичный напор по преобразованию мира уступает место неспешному, с многочисленными остановками, движению "задумавшегося" героя.

Дорога приводит Вощева вначале на котлован, где он на какое-то время задерживается и из странника превращается в землекопа. Затем герой уходит в неизвестность ("Вощев ушел в одну открытую дорогу"). Дорога вновь приводит Вощева на котлован, а затем вместе с землекопами герой отправляется в деревню. В финале он снова возвращается на котлован.

Словно специально автор отказывается от тех сюжетных возможностей, которые предоставляются ему самим сюжетом странствий. Маршрут героя постоянно сбивается, но будто какая-то неведомая сила снова и снова возвращает его к котловану. Событий в повести происходит довольно много, однако жестких причинно-следственных связей между ними нет: в деревне убивают Козлова и Сафронова, но кто и почему - остается неизвестно; в финале Жачев отправляется к Пашкину - "более уже никогда не возвратившись на котлован". Линейность сюжета заменяется кружением и топтанием вокруг котлована.

Особое значение в композиции приобретает монтаж совершенно противоположных эпизодов. Так, активист обучает деревенских женщин политической грамоте, медведь-молотобоец показывает Чиклину и Вощеву деревенских кулаков, лошади самостоятельно заготавливают себе солому, кулаки прощаются друг с другом перед тем как отправиться на плоту в море. Некоторые сцены вообще могут показаться немотивированными. Второстепенные персонажи гротескно появляются перед читателем крупным планом, чтобы затем столь же гротескно исчезают.

Платонов вводит в повесть несостоявшийся сюжет строительства. Проект строительства изначально утопичен - его автор "тщательно работал над выдуманными частями общепролетарского дома". Проект гигантского дома, который оборачивается для его строителей могилой, не случайно ассоциируется с громадным дворцом (в основании которого оказываются трупы Филемона и Бавкиды), строящимся в "Фаусте" Гёте, хрустальным дворцом из романа Чернышевского "Что делать?" и, безусловно, Вавилонской башней. Здание человеческого счастья, за строительство которого заплачено слезами ребенка, - предмет размышлений Ивана Карамазова из романа Ф. М. Достоевского "Братья Карамазовы".

Сама идея Дома определяется Платоновым уже на первых страницах повести. Вдумайтесь в эти слова "Так могилы роют, а не дома", которые говорит бригадир землекопов одному из рабочих. В финале повести для того самого замученного ребенка, слезинка которого мучила Ивана Карамазова, могилой станет котлован. Смерть ребенка в настоящем и потеря надежды на обретение "смысла жизни и истины всемирного происхождения", в поисках которой отправляется в дорогу Вощев, - этим оборачивается строительство утопического "будущего неподвижного счастья".

«Герои повести «Котлован»

Герои повести «Котлован» верят, что, построив «единый общепролетарский дом», они заживут прекрасное жизнью. Изнурительная, выматывающая силы работа - это рытье котлована, котлована под «единственный общепролетарский дом вместо старого города, где и посейчас живут люди дворовым огороженным способом». Это дом- мечта, дом-символ. Рухнув на пол после трудового дня, люди спят вповалку, «как мертвые». Вощев (один из главных героев повести) «всмотрелся в лицо ближнего спящего - не выражает ли оно безответного счастья удовлетворенного человека.

Но спящий лежал замертво, глубоко и печально скрывались его глаза, и охладевшие ноги беспомощно вытянулись в стертых рабочих штанах. Кроме дыхания, в бараке не было ни звука, никто не видел снов и не разговаривал с воспоминаниями, - каждый существовал без всякого излишка жизни, и во время сна оставалось живым только сердце, берегущее человека».

Рабочие верят в «наступление жизни после постройки больших домов». Поэтому так без остатка отдают себя работе, высасывающей соки из тела. Ради будущей жизни можно потерпеть и пострадать. Каждое предыдущее поколение терпело в надежде, что последующее будет жить достойно.

Поэтому отказываются люди закончить работу в субботу: хотят приблизить новую жизнь. «До вечера долго... чего жизни зря пропадать, лучше сделаем вещь. Мы ведь не животные, мы можем жить ради энтузиазма». С появлением девочки Насти рытье котлована вроде бы обретает какую-то определенность, осмысленность.

Настя - первый житель дома-мечты, еще не построенного дома-символа. Но Настя умирает от одиночества, неприкаянности, от отсутствия тепла. Взрослые люди, которые видели в ней источник своей жизни, не почувствовали, «насколько окружающий мир должен быть нежен..., чтобы она была жива». Строительство дома-мечты оказалось не- соотнесенным с жизнью конкретного человека, ради которого, для которого будто бы все свершалось. Умерла Настя, и потускнел свет, блеснувший вдали.

«Вощев стоял в недоумении над этим утихшим ребенком, и он уже не знал, где же теперь будет коммунизм в свете, если его нет сначала в детском чувстве и в убежденном впечатлении. Зачем ему теперь нужен смысл жизни и истина всемирного происхождения, если нет маленького, верного человека, в котором истина стала бы радостью и движением?» Платонов считал, что чужую беду надо переживать так же, как свою личную, помня об одном: «Человечество - одно дыхание, одно живое теплое существо. Больно одному - больно всем. Умирает один - мертвеют все. Долой человечество - пыль, да здравствует человечество - организм... Будем человечеством, а не человеком действительности».
Много лет спустя Э.Хемингуэй, восхищавшийся рассказом Платонова «Третий сын», отыщет эпиграф к роману «По ком звонит колокол» в стихах английского поэта XVII века Джона Донна, говорящих о единстве человечества перед лицом горя и смерти: «Нет человека, который был бы как остров, сам по себе; каждый человек есть часть материка, часть суши; и если волной снесет в море береговой утес, меньше станет Европа... Смерть каждого человека умаляет и меня, ибо я един со всем человечеством; а потому не спрашивай никогда, по ком звонит колокол, он звонит по тебе».
Можно только удивляться и глубокому созвучию гуманистических мотивов, и почти прямому совпадению строк: «смерть каждого человека умаляет и меня» и «умирает один - мертвеют все...»

Дело жизни и служение ему.

В повести А. Платонова «Котлован» затрагивается проблема поиска смысла жизни. Писатель создал гротеск, который свидетельствует о массовом психозе всеобщего послушания, овладевшем страной! Главный герой Вощев является выразителем авторской позиции. Среди коммунистических руководителей и омертвелой массы он засомневался в человеческой правоте совершающегося вокруг. Вощев не обрел истины. Глядя на умирающую Настю, он думает: «Зачем теперь нужен смысл жизни и истина всемирного происхождения, если нет маленького верного человека, в котором истина была бы радостью и движением?» Платонов хочет выяснить, что же именно двигало людьми, продолжавшими рыть яму с таким усердием! Служить делу жизни - вот главная цель человека. Человек в определенный момент жизни непременно задумывается, кто он и зачем пришел в этот мир. И каждый отвечает на эти вопросы по-разному. Для кого-то жизнь - это беспечное движение по течению, но есть и те, кто, ошибаясь, сомневаясь, страдая, поднимается в поисках смысла жизни к вершинам истины.

Поэтика и язык повести

Стилю многих произведений 1920-х годов свойственно смешение классического

литературного слова с разговорной речью, плакатными штампами, политическими лозунгами, диалектными словами, а также с неологизмами, рожденными революциями, коллективизацией и индустриализацией. Платоновский стиль письма не стал исключением, однако, писатель создал свой самобытный «косноязычный» стиль, на котором говорят не только его герои, но и сам автор. При этом описываемые события принимают порой трагикомическую окраску. «Мое... серьезное (смешное по форме) - остается главным по содержанию навсегда, надолго», – признается Андрей Платонов.

Одним из важнейших комических приемом в поэтике Платонова является использо-

вание так называемых избыточных фраз, встречающихся в речи малограмотных людей.

С одной стороны, этот прием отображает своеобразие современного писателю языка,

с другой - делает речь героев необычайно колоритной и сочной. Фразы, типа: «от душев-

ного смысла улучшилась бы производительность», «соревноваться на высшее счастье настроения», «спал, наевшись ужином», «начал падать пролетарской верой», «пролетари-ат живет для энтузиазма труда» карикатурны с точки зрения языковой нормы, но совер-шенно органичны в контексте всей повести, отразив на лексическом уровне, по мнению Платонова, «бред продолжающейся жизни».

Кроме того, герои «Котлована» используют слова, смысл которых им не совсем

ясен, поэтому диалоги теряют настоящую смысловую нагрузку. Получается, что люди, плохо понимая друг друга, говорят на разных языках или точнее на «обезьяньем языке»,

который высмеивал Михаил Зощенко в своих рассказах.

«- Не трожь его, – определил Чиклин, – мы все живем на пустом месте, разве у тебя спо-

койно на душе?

Сафронов, любивший красоту жизни и вежливость ума, стоял с почтением к участи Вощева,хотя в то же время глубоко волновался: не есть ли истина классовый враг? Ведь он теперь дажев форме сна и воображенья может предстать!

Ты, товарищ Чиклин, пока воздержись от своей декларации, – с полной значительностьюобратился Сафронов. – Вопрос встал принципиально, и надо его класть обратно по всей теориичувств и массового психоза».

Использование комических приемов помогает автору передать ироническое, если не саркастическое, отношение к развивающимся в повести событиям, и не отвлекает читателя от трагической проблематики «Котлована».

«уныло-предвидящий») и неожиданных эмоционально окрашенных словосочетаний, определений, противопоставлений или сравнений («муха... как жаворонок под солнцем», «тело шумело в питающей работе сна», «внутри всего света тоска, а только в нас одних пятилетний план», «с терпением любопытства», «обязанность радости», «тщательные глаза»). Платонов также использует так называемый прием «сдвига в логике», когда неожиданно для читателя происходит смена понятий или прерывается логическая цепочка, образуя несуразные фразы: «угольщики... с телег пропагандировалось молоко», «левацкое болото правого оппортунизма», или диалоги:

« - Я б давно записался, только зою сеять боюсь.

Какую зою? Если сою, то она ведь официальный злак!

Ее, стерву».

Отличительными особенностями художественного языка Платонова являются грамматические и синтаксические нормативные «сдвиги», когда смысловые границы слова илисловосочетания необходимо воспринимать не только как состояние человека, но и окру-жающего его мира. Автор добивается подобного эффекта заменой одной части речи надругую, например, обстоятельства на определение: «дать немедленный свисток». Признакдействия нередко заменяется на признак предмета: по правилам, следует написать «немед-ленно дать свисток», но тогда это уже был бы не Платонов, так как для поэтики языкаписателя важно качественное состояние предмета, а не производимое действие.

Творчество А. Платонова совершенно не поддается однозначным оценкам, его трудно приравнять к чему-то уже известному в литературе. Платонов — писатель особенный и «самобытный». Только к концу ХХ века, после многократного возвращения Платонова к читателю и настойчивого изучения его творчества литературоведами, особенно интенсивного с середины 1980-х годов, стало возможным понять масштаб гениальности этого писателя и мыслителя, осознать его уникальный вклад в литературу ХХ века. Платонов — писатель мирового уровня. В предисловии к академическому изданию повести «Котлован» исследователь В. Вьюгин пишет: «Уникальная способность видеть и открывать другим людям извечную парадоксальность жизни действительно ставит Платонова в один ряд с такими писателями, как Кафка, Пруст, Джойс…»

Повесть Платонова «Котлован» написана в 1930 году. Перед нами возникает драматическая картина тотальных перемен в государстве. Новая власть думает, как сконструировать жизнь, похожую на идеальную схему. Им нужно голое место, с которого все можно начать сначала, где нет сопротивления среды и человеческой природы.

Композиционно повесть состоит из четырех небольших новелл, в которых герои думают о том, как найти путь к лучшей жизни. То, как они живут сейчас, мало похоже на жизнь. Писатель говорит о все нарастающей тревоге об «убывающей человечности».

В своих произведениях Платонов пытается разгадать тайну человека. По мнению Достоевского, это единственное дело, достойное того, чтобы посвятить ему жизнь. Герои Платонова говорят о «пролетарском веществе», которое и есть сами живые люди. Для Платонова идеи существуют отдельно от человека, его герои стремятся из самих себя построить идеальное общество.

Платонов — один из немногих авторов, кто быстро разобрался в античеловеческой сути революции. Он ежедневно наблюдал, как добро превращается в зло, что отдельные люди для усиления своей власти уничтожают массу безвинных людей, которые, по их мнению, мешают всеобщему счастью пролетариата. Писатель показывает полное равнодушие властей к живому человеку.

Главный герой повести, Вощев, уволен с механического завода за то, что стал задумываться в рабочее время. Он устраивается рыть котлован, но и здесь продолжает задумываться о «точном устройстве мира», «о плане общей жизни», о правде, без которой «стыдно жить». Вощев хочет знать, «куда надо стремиться». На стройке и в колхозе имени Генеральной линии герою встречаются люди, которые вроде бы понимают смысл жизни. Их слова вызывают у героя недоверие. Он замечает, что «их лица были угрюмы и худы, а вместо покоя жизни они имели измождение». В деревне Вощев наблюдает, как изгоняют кулаков, а потом устраивают праздник, который больше напоминает поминки.

Автор изображает мир, где есть только человек и пустота вокруг него. Абстрактные политические штампы и фразы убивают психику героев, у которых и до этого не было четкого понимания действительности и смысла жизни. «Сокровенные люди» у Платонова привыкли познавать устройство мира только интуитивно. Для них работа ума выражается в способности удивляться законам природы.

В повести «Котлован» автор показывает безумный, бесполезный труд сотен людей, пытающихся построить новый Дом счастливой жизни для всех. Сначала нужно вырыть котлован, потом заложить фундамент. Работают они в невероятно тяжелых условиях, и работают на совесть, свято веря в идеи партии. Отсутствие техники, изнурительный ручной труд делают работу неэффективной, растягиваются сроки. Лозунги и бодрые песни, несущиеся из громкоговорителя, оторваны от реальной жизни. Людям, строящим Дом для всех, не обеспечено ни питание, ни жилье, ни нормальные условия труда. Материал с сайта

Герои Платонова — это романтики, они мыслят лозунгами и свободны от проявлений эгоизма, непритязательны, неудобства быта переносят легко, не замечая их, политикой они не занимаются. Они рассматривают свершившуюся революцию как решенный политический вопрос. Все враги уничтожены. Люди, проливавшие кровь за революцию на полях гражданской войны, хотят теперь построить светлую жизнь для себя и своих детей. Они — преобразователи мира, их цель — подчинить силы природы человеку, обратить мечту в реальность. Но выясняется, что на природу невозможно повлиять лозунгами и призывами. Строительство практически не движется вперед, рабочие трудятся впустую из-за отсутствия истинных целей. Вырытый котлован за ночь заливает вода, края его осыпаются, приходится начинать все заново. Отчаявшиеся герои Платонова загадывают, что, если выживет маленькая больная девочка, им удастся завершить строительство.

Писатель не оставляет никакой надежды. Девочка умирает. Платонов делает вывод о том, что революционные идеи в отрыве от жизни не могут служить фундаментом для построения счастливого и справедливого общества. Опыт героев произведения свидетельствует о том, как можно извратить созидательную роль труда и превратить жизнь человека в абсурд.

Талантливый и честный русский писатель Платонов напоминает нам, что путь человека при любом социальном и политическом строе всегда труден, полон обретений и потерь. Писатель встает на защиту живой души человека, которую может разрушить бездушная машина власти.

Не нашли то, что искали? Воспользуйтесь поиском

На этой странице материал по темам:

• какой вывод делает платонов в повести котлован

В первой половине ХХ века за антисоветские, антикоммунистические идеи серьезно наказывали, поэтому писатели пытались скрыть их за символическими образами. К этому приему обратился и А. Платонов, создавая повесть «Котлован». Ученики изучают ее в 11 классе. Если не учитывать смысл, скрытый между строк, читается произведение нелегко. Облегчить подготовку к уроку, посвященному «Котловану», поможет анализ произведения, который мы предлагаем в этой публикации.

Краткий анализ

История создания - Работу над произведением А. Платонов завершил в 1930 г. Тема, идеи его были продиктованы историческими событиями первой половины ХХ века. Долгое время повесть распространялась только в самиздате. В СССР ее впервые опубликовали в 1987 г.

Тема - Главные темы – строительство нового «идеального» общества, коллективизация.

Композиция - По смыслу произведение можно разделить на две части: городскую, посвященную копанию котлована и деревенскую - рассказ о кулаках, коллективизации. Начинается и заканчивается произведение описанием котлована, поэтому можно говорить о кольцевой композиции или обрамлении.

Жанр - Повесть.

Направление - Антиутопия.

История создания

Повесть А. Платонова «Котлован» была создана в смутные времена перехода от старого к новому. Не все методы «строительства» нового общества были гуманными, не все перемены были обоснованными. Писатель попытался разоблачить их сущность. Так появилось анализированное произведение.

Цензура не допустила повесть к печати, поэтому долгое время она распространялась в самиздате. Однако, даже за хранение таких брошюр жестоко наказывали. В одной из машинописных версий самиздата А. Платонов указал период работы над повестью - декабрь 1929 - апрель 1930 г. Большинство исследователей жизни и творчества писателя считают, что произведение было написано раньше. Упомянутые же даты указывают на период пика коллективизации. В критике можно найти разные отзывы о повести, все зависит от того, когда они были написаны.

В СССР «Котлован» напечатали в 1887 г.

Тема

Анализируемая повесть - обычное явление для русской литературы первой половины ХХ века, ведь в то время писатели активно поднимали социальные проблемы. Произведение А. Платонова выделяется из ряда других необычной системой образов, которая помогает скрыть его истинный смысл.

Тема повести - строительство нового «идеального» общества, коллективизация. В контексте указанных тем автор поднял следующие проблемы : человек в условиях перемен, принудительная коллективизация, деревенский и городской уклад в первой половине ХХ века, старое и новое, его влияние на общество и др.. Основа проблематики - социальные перемены и вечные моральные ценности.

В начале произведения автор рассказывает о неком Вощеве. Это тридцатилетний мужчина, которого уволили из механического завода. Возраст героя имеет символическое значение, он как бы намекает на роковые для общества года ХХ века. Вощев решает искать работу в другом городе. По пути туда останавливается на ночлег большой яме. Оказывается, это котлован для будущего здания, в котором планируют собрать весь местный пролетариат.

Вощев остается с землекопами. Строительство здания для пролетариата символизирует изменения в обществе. Дальше котлована стройка не продвигается. Работники понимают, что не смогут построить новое на руине старого.

Среди прочих героев привлекает внимание бездомная девочка Настя. Ее образ символизирует будущее, жизнь в доме, который строят. На данное значение символа намекают детали. Строители подарили героине гробы, чтобы та использовала их как кровать и ящик для игрушек. Гробы работники отобрали у крестьян. Так автор ненавязчиво показывает положение крестьян в новых условиях. Настя умерла, не дождавшись окончания стройки. Так же умерла надежда на новую жизнь

Сюжет помогает произведения, символическое значение образов - ключ к смыслу названия повести. Котлован символизирует невоплощенные большевистские идеи, намекает на то, что невозможно построить новое на руинах старого.

В повести можно выделить внутренний конфликт - чувства людей, находящихся на «острии перемен» и внешний - столкновение старого и нового.

Композиция

В«Котловане» анализ стоит продолжить характеристикой композиции. По смыслу произведение делится на две части: городскую, посвященную копанию котлована и деревенскую - рассказ о кулаках, коллективизации. Такая организация не случайна. Она основана на речи Сталина, произнесенной зимой 1929 г. В ней особое внимание обращалось на проблему «противоположности между городом и деревней».

Начинается и заканчивается произведение описанием котлована, поэтому можно говорить о кольцевой композиции или обрамлении.

Жанр

Жанр произведения - повесть, направление -антиутопия. О том, что это повесть свидетельствуют такие особенности: раскрывается несколько сюжетных линий, система образов достаточно разветвленная, достаточно большой объем. Признаки антиутопии: автор показывает, что идеи. провозглашаемые властью, реализовать невозможно.

Тест по произведению

Рейтинг анализа

Средняя оценка: 4.1 . Всего получено оценок: 292.