11 февраля 1930 года родился Валя Котик – самый молодой Герой Советского союза, юный партизан-разведчик. Наряду с ним на войне подвиги совершало немало детей. Мы решили вспомнить еще нескольких пионеров-героев Второй мировой войны.

Валя Котик

Петр Клыпа

Вилор Чекмак

Аркадий Каманин

Леня Голиков

Володя Дубинин

Марат с сестрой Ариадной

Школа в партизанском крае.

Т. Кот. ,Из книги «Дети-герои»,
Увязая в топком болоте, падая и снова поднимаясь, мы уходили к своим - к партизанам. В родном селе лютовали немцы.
И вот целый месяц немцы бомбили наш лагерь. «Партизаны уничтожены»,- послали они, наконец, донесение своему верховному командованию. Но невидимые руки снова пускали под откос поезда, взрывали склады с оружием, уничтожали немецкие гарнизоны.
Лето кончилось, осень уже примеряла свой пестрый, багряный наряд. Трудно нам было представить сентябрь без школы.
- Я вот какие буквы знаю! - сказала как-то восьмилетняя Наташа Дрозд и вывела палочкой на песке круглое «О» и рядом - неровные ворота «П». Ее подружка нарисовала несколько цифр. Девочки играли в школу, и ни та, ни другая не замечали, с какой грустью и теплотой следит за ними командир партизанского отряда Ковалевский. Вечером на совете командиров он сказал:
- Ребятишкам школа нужна…- и добавил тихо: - Нельзя их лишать детства.
В ту же ночь на боевое задание вышли комсомольцы Федя Трутько и Саша Василевский, с ними Петр Ильич Ивановский. Вернулись они через несколько дней. Из карманов, из-за пазухи доставали карандаши, ручки, буквари, задачники. Миром и домом, большой человеческой заботой повеяло от этих книжек адесь, среди болот, где шла смертельная схватка за жизнь.
- Мост легче взорвать, чем ваши книжки раздобыть,- весело блеснул зубами Петр Ильич и достал… пионерский горн.
Никто из партизан ни слова не сказал о том, какому риску подвергались они. В каждом доме могла быть засада, но никому из них в голову не пришло отказаться от задания, вернуться с пустыми руками. ,
Были организованы три класса: первый, второй и третий. Школа… Вбитые в землю колья, переплетенные лозняком, расчищенная площадка, вместо доски и мела - песок и палочка, вместо парт -пни, вместо крыши над головой - маскировка от немецких самолетов. В пасмурную погоду нас одолевали комары, иногда заползали змеи, но мы ни на что не обращали внимания.
Как дорожили ребята своей школой-поляной, как ловили каждое слово учителя! Учебников приходилось по одному, по два на класс. По некоторым предметам совсем не было книг. Многое запоминали со слов учителя, который иногда приходил на урок прямо с боевого задания, с винтовкой в руках, опоясанный лентой с патронами.
Бойцы приносили все, что удавалось добыть для нас у врага, но бумаги не хватало. Осторожно снимали мы березовую кору с поваленных деревьев и писали на ней угольками. Не было случая, чтобы кто-то не выполнил домашнего задания. Пропускали занятия только те ребята, которых срочно посылали в разведку.
Выяснилось, что у нас только девять пионеров, остальных двадцать восемь ребят нужно было принять в пионеры. Из парашюта, подаренного партизанам, мы сшили знамя, сделали пионерскую форму. В пионеры принимали партизаны, галстуки вновь поступившим повязывал сам командир отряда. Тут же был избран штаб пионерской дружины.
Не прекращая занятий, мы строили к зиме новую школу-землянку. Для ее утепления надо было очень много мха. Выдергивали его так, что болели пальцы, иногда срывали ногти, больно резали руки травой, но никто не жаловался. Никто не требовал от нас отличной учебы, однако это требование предъявлял к себе каждый из нас. А когда пришла тяжелая весть, что убит наш любимый товарищ Саша Василевский, все пионеры дружины дали торжественную клятву: учиться еще лучше.
По нашей просьбе дружине присвоили имя погибшего друга. В ту же ночь, мстя за Сашу, партизаны взорвали 14 немецких автомашин, пустили под откос эшелон. Немцы бросили против партизан 75 тысяч карателей. Снова началась блокада. Все, кто умел обращаться с оружием, ушли в бой. Семьи отступали в глубь болот, отходила и наша пионерская дружина. На нас леденела одежда, ели один раз в день заваренную в горячей воде муку. Но, отступая, мы захватили все наши учебники. На новом месте занятия продолжались. И клятву, данную Саше Василевскому, мы сдержали. Весной на экзаменах все пионеры отвечали без запинки. Строгие экзаменаторы - командир отряда, комиссар, учителя - были довольны нами.
В награду лучшие ученики получили право участвовать в соревнованиях по стрельбе. Стреляли они из пистолета командира отряда. Это была для ребят высшая честь.

«Почему-то все думают, что советские пионеры жили скучно и по инструкциям, — и председатель совета дружины пионеров Челябинска Татьяна Калугина искренне смеётся, — как бы не так! У нас всё было здорово и весело. Сейчас нет пионерии и комсомола, а что взамен? Ничего! Всё, что заново создаётся, родом из Советского Союза».

Павлик Морозов живёт в каждом

Как-то раз, вспоминает Калугина, челябинские пионерские организации присоединились к всесоюзной акции «Судьба семьи в судьбе страны». В 109-й школе учитель предложила написать сочинение на тему, как дети видят близость себя и Родины. Они должны были рассказать, на каких предприятиях работают их мамы и папы, как заводы и фабрики выполняют план, как готовятся к партийным съездам. Десять процентов сочинений описывали те продукты и товары, что родители несут домой с производств.

«Мы с учителем читали и смеялись, — рассказывает Калугина. — Восьмидесятые годы, в стране работает ОБХСС, ведётся активная борьба с «несунами», а дети, как «Павлики Морозовы», сдали своих родителей. Чего только ни понаписали: у одного мама тащит конфеты, папа другого торгует гвоздями с завода за копейки, у третьего оба родителям трудятся на одном заводе-гиганте, потому всего добра оттуда у них полон дом. И я искренне восхищаюсь решением классного руководителя: она ухитрилась превратить даже такие сочинения в воспитательную акцию».

Организовав родительское собрание без детей, которые искренне радовались, что причастны к судьбе родной страны, ведь дома у них каких только «закромов» Родины нет, она зачитала вслух отрывки из сочинений. Взрослые тёти и дяди бледнели и краснели, как будто их поймало за руку ОБХСС. А наивные дети потом рассказывали учителю, что после сочинения в доме образовался дефицит гвоздей, которых было «завались», и не стало конфет, которых было столько, что их никто не ел.

Татьяна была активисткой, руководителем комсомольской и пионерской организации, и за это была удостоена части сфотографироваться в Кремле. Фото: АиФ / Надежда Уварова

Дети пропали на «Зарнице»

Военно-воспитательная игра «Зарница», по словам Калугиной, была горячо любимой у советских пионеров, никакие свидетельства об обратном никогда не убедят её в ином. Пионеры бежали бегом, отпрашивались у родителей, мечтали о походах. Однажды старшеклассников, завтрашних комсомольцев, вывезли на «Зарницу» за двести километров от Челябинска. От автобуса до леса надо было идти километра два - три. Не просто идти, а нести на себе всё снаряжение — вещмешки, продукты, одежду. Когда отряд почти дошёл до места, по рации передали: пятеро пионеров отстали от колонны и, перейдя просёлочную дорогу, забрели на аэродром.

«А мы ведь их даже не хватились, — признаётся Татьяна. — Раньше такого ужаса, как сейчас, не было, детей никто никогда не воровал. Потерялся ребёнок — не иначе как к другу зашёл после школы и заигрался. Но потерять детей на «Зарнице» — это было ЧП».

Двух девочек и трёх мальчиков, не успевших даже испугаться, вернули в отряд. «Зарница» прошла на ура, а конфуз удалось замять.

Татьяна среди своих воспитанников в пионерском лагере. Фото: АиФ / Надежда Уварова

Политинформация на лужайке

«В канун майских праздников политинформации в стране учащали и удлиняли, — Татьяна рассматривает фотографию, где она, юная темноволосая красавица, окружена слушающими её, раскрыв рты, пионерами. — Как-то в рамках такой акции мне надо было рассказывать о политической ситуации в мире в местном Горзеленстрое. У меня — своя задача, а у них — хозрасчётная организация. Май, посадки, работы море. Я туда прихожу, а мне говорят: девочка, дорогая, нам некогда тебя слушать, у нас каждый цветочек в цене, если не вырастим, не посеем. Не продадим — ничего не получим. Картина маслом: женщины в рабочей одежде, согнувшись в три погибели, работают на клумбах, что-то там перебирают перчатками, рассортировывают рассаду, а я хожу между ними и рассказываю про Китай и США».

Внезапно Татьяна сама устала рассказывать ровесницам о проблемах, которые им совершенно не интересны. Разговор пошёл в «женском» русле: у кого сколько детей, в какие лагеря они ездят летом, где достать форму на следующий учебный год. Работницы побросали перчатки и тяпки, окружили Калугину и стали советоваться с ней, как с «начальницей».

«И тут выходит их комсомольский секретарь, — смеётся Татьяна Григорьевна. — Видит, никто не работает, как закричит: вы кто такая, это что тут происходит? Ну-ка марш все по местам, цветы не ждут, покупатели скоро за рассадой потянутся. А я говорю, политинформация у нас, остыньте. Он так и не поверил, что о политике можно поговорить интересно».

Свою пионерскую книжку Татьяна Калугина хранит с 1960 года. Фото: АиФ / Надежда Уварова

Бесплатное мороженое и трудные подростки

Не без гордости Татьяна Калугина показывает свой пионерский билет. Говорит, при приёме в организацию каждому вступающему выдавался такой — конечно, после ряда испытаний. Например, нужно было назубок знать клятву пионера, достичь определённого возраста и успевать по всем предметам.

«Не было никаких шаблонов и инструкций, — вспоминает доктор педагогических наук. — А те, что были, — они прекрасны. Например, по традиции, в день пионерии всем школьникам Челябинска давали бесплатное мороженое. Факт прекрасный — его мало кто помнит, но это было. Конечно, не по сто штук в руки. А по одной, но ничего не мешало пионеру, поправив галстук и приколов на лацкан значок, обойти два - три киоска. Никто не злоупотреблял, съедали по две - три мороженки — и домой. Не было никакого «хапужничества», дети не набирали впрок. Потому что было какое-то воспитание и понимание хорошего и плохого».

Трудные подростки были всегда, Татьяна уверена, что они нисколько не труднее остальных. Это самые активные дети, которым было скучно. И этих пионеров, по словам председателя совета дружины, наоборот, старались «довести до ума». Практически все трудные подростки потом попадали в Афганистан. И все, кто вернулся, — возвратился героем.

«Да они и из походов и летних лагерей уже нетрудными возвращались, — Татьяна Григорьевна с любовью вспоминает тех, кто доставлял проблемы поведением и чрезмерной активностью. — Им энергию некуда было деть, а мы её и направляли в нужное русло. Столько полезных дел перелопачивали в лесах. Их слушались и уважали, дети видели свою надобность — и просто не могли подвести ни нас, ни себя».

Горнист, 1979 год. Фото: www.russianlook.com

Корреспонденты АиФ.ru тоже решили вспомнить истории из своего пионерского детства:

Инна Киреева, Москва: «Из пионерии исключили за то, что не носила галстук»

Два раза в год, весной и осенью, у нас был день сбора металлолома. В школе устраивались целые соревнования между классами: кто больше железного хлама принесёт в школьный двор. К этим дням мы готовились заранее: собирались пионерской звёздочкой (группа по 10 человек) и прокладывали себе маршруты, в основном по частному сектору города. Особое внимание уделяли разработке своей униформы: к пионерскому галстуку, который был обязателен, надо было придумать эмблему своей пионерской звёздочки. У нас это была то машина, то какой-то магнит, в общем, всё, что связано с железом.

В один из дней сбора металлолома я шла по улице и увидела огромную железяку. Это была строительная арматура, наполовину закопанная в землю. Недолго думая, я начала её откапывать прямо руками. Работала минут 10. Когда, наконец, мне удалось выкопать её из земли, я понесла длинный и довольно тяжёлый прут в школьный двор. Моя железка весила около полутора килограммов. Я была горда. Потом мы возили по частным улицам города тачку, куда нам кидали какое-то ржавые железки. Кстати, в этот день наша звёздочка победила. А помог нам старый ржавый запорожец, который каким-то чудным образом приволок отец одноклассника.

Пионеры, 1962 год. Фото: РИА Новости / В. Малышев

После сбора металлолома мы все ждали, когда наши железки отвезут на городскую металлобазу и тем самым мы поможем промышленности страны. И обидно было наблюдать, как груда собранного нами металлолома несколько месяцев лежит и ржавеет на заднем школьном дворе.

В пионеры меня принимали дважды. Первый раз в январе — досрочно, за хорошую успеваемость, активное участие в жизни класса и поведение. Это было 21 января, в годовщину смерти дедушки Ленина. День, когда мне повязали красный галстук, я помню очень хорошо. Было это на торжественной линейке. Я и ещё три моих одноклассника произносили клятву о соблюдении всех законов пионерии. А потом на шею мне повязали его — заветный. Возвращалась я домой в расстёгнутом пальто. Радость от вступления в пионерскую организацию продержалась дня два. Потом началось самое страшное для меня тогда. Галстук надо было стирать и наглаживать каждый день. А вспоминала я о нём перед самым выходом из дома. Быстро мочила, включала утюг и забывала про нужную температуру. Очень часто после глажки на моём пионерском галстуке зияла большая прожжённая дырка. И я, естественно, шла в школу без галстука. За что меня позорили не только в звёздочке, но и во всей школьной пионерской дружине имени Терешковой.

В пионерах я тогда проходила недолго. До марта месяца. С позором исключили за то, что напугала своего одноклассника. Ему вздумалось залезть на каштан, растущий рядом со школой. А я почему-то решила ему соврать, подбежала к дереву и закричала: «Шухер, дирик идёт». Одноклассник начал слазить с дерева и рухнул. Чудом не убился. Его на скорой доставили в больницу с сотрясением мозга. А меня с позором выгнали из пионерии.

Потом, правда, помиловали, и 22 апреля на моей шее снова красовался новенький пионерский галстук.

Пионеры, 1965 год. Фото: РИА Новости / Давид Шоломович

Эльфия Гарипова, Нижний Новгород: «Мы как-то по-новому, остро ощутили мир»

В пионеры меня приняли в 1971 году, в год столетия со дня рождения Ленина, это было ужасно почётно. Каждое утро я с гордостью гладила алый шёлковый галстук, чтобы идти по улице красивой пионеркой.

Помню, как собирали макулатуру: было весело и интересно, когда в макулатурных развалах находили подшивки познавательных журналов «Наука и религия», «Техника — молодёжи». Однажды мы нашли старые открытки с трогательной любовной перепиской на английском языке. А мы учили немецкий!

Переводили с помощью друзей из параллельного класса, где учили английский. Переписывались русская девушка и индийский парень. Любовь у них была, как в болливудском кино! Мы, девчонки, завидовали.

Эльфия Гарипова (в центре, между воспитательницей и вожатой). Фото: из личного архива

Ещё помню тимуровское движение: ходили по адресам, где жили одинокие старушки и дедушки, ходили для них в аптеку, в магазин за продуктами, помогали убираться в квартире. Это назвалось «взять шефство». Мы с подругами Светой и Ирой были ещё шефами над бывшими фронтовиками. Помню их рассказы о войне. Были они тогда ещё относительно бодрыми и нестарыми — им было 55-65 лет. Запомнился первый ветеран, к которому мы пришли, его фамилия была Салганик. После его рассказа о трудностях военного времени, как он воевал на фронте и терял сослуживцев, помню, мы вышли на улицу, был май, светило яркое солнце — и мы с девчонками как-то по-новому, очень остро ощутили мир.

Вообще, военно-патриотическая тема всегда сильно присутствовала в пионерском движении. У нас в школе был музей лётчика Маресьева (и школа носила его имя), в кабинете на стене висели портреты героев-пионеров Марата Казея, Зины Портновой, Вали Котика и других. Мы серьёзно хотели быть на них похожими.

Надежда Уварова, Челябинск: «Выгнали с линейки по случаю смерти Андропова»

Меня приняли в пионеры последней в классе. Я была умницей и отличницей, но пошла в школу в 6 лет, а значит, когда всем уже исполнилось 9, и их можно было принимать в организацию, я ждала своего взросления. Наконец, в 1983 году в день рождения Ленина мне повязали галстук. Я бежала домой в расстёгнутой куртке, был нетёплый апрельский день, но мне хотелось, чтобы все видели: я тоже пионерка, я достойна!

Надежда Уварова (второй ряд, крайняя справа). Фото: из личного архива

Спустя год, в начале 1984-го, умер генсек Юрий Андропов. Учительница обзвонила весь и класс и наказала прийти в школу не к восьми, а в 7:30 — будет торжественная линейка. Я решила впервые в жизни погладить галстук и сожгла его утюгом. Делать нечего, пошла утром без него, чтобы в обед купить новый в магазине. Меня и мою подругу Светку до линейки не допустили: я пришла без галстука, то есть одетая не по форме, а она по привычке, что на торжества надо надевать парадную одежду, пришла в искрящемся белом кружевном фартуке. Так мы с ней и отсидели полчаса в предбаннике школы, пока классы слушали об очередной утрате, постигшей ряды нашей партии КПСС.

Текущая страница: 1 (всего у книги 12 страниц)

Предисловие

ГРИШИНА ЖИЗНЬ

ПО ЗАДАНИЮ ПАРТИЗАН

ПИОНЕРСКИЙ ТАЙНИК

"БАБА СЕЯЛА ГОРОХ..."

ЗАДАНИЕ ВЫПОЛНЕНО!

МАЛЕНЬКИЙ АГИТАТОР

СМОЛКАЛИ ВРАЖЕСКИЕ ПУЛЕМЕТЫ

КНИГА-ПАРТИЗАНКА

ТРУБАЧ 44-го ПОЛКА

ОН НЕ СКАЗАЛ НИ СЛОВА

ЗАЖИГАЛКА

БЫЛО ГЕРОЮ ЧЕТЫРНАДЦАТЬ ЛЕТ

ПАРТИЗАНСКИЙ СВЯЗНОЙ

ГЕРОИ РЯДОМ С ТОБОЙ

ПРАВНУК ИВАНА СУСАНИНА

ЮРКА ВЕДЕТ НАПРЯМИК...

ДВА ЭПИЗОДА

БОРОТЬСЯ!

ЕСТЬ ТАКАЯ ДЕРЕВНЯ САРЬЯ

РВАЛИСЬ МИНЫ...

ЛАЗУТЧИК

ЭШЕЛОН УНИЧТОЖЕН

В ЛЕСАХ ОЗЕРЯНСКИХ

ВМЕСТЕ СО ВЗРОСЛЫМИ

ЛЕСНАЯ ШКОЛА

ТОЛЬКО ВПЕРЕД

ОН МЕЧТАЛ СТАТЬ ОХОТНИКОМ

ГРОМ ВОЙНЫ

С ГАЛСТУКОМ НА ГРУДИ

ПОКУДА БЬЕТСЯ СЕРДЦЕ

ЮНЫЙ ПОЧТАЛЬОН

КЛЯТВА ЮНГИ

ПОДВИГ РАЗВЕДЧИКА

ПАРТИЗАНСКАЯ НАУКА

ЧЕЛОВЕК ИЗ ДЕРЕВНИ ПАЛЕНКА

ВАСЯ-ПАРТИЗАН

НА ДОРОГЕ

ПРАЗДНИЧНЫЙ САЛЮТ

ГАВРОШИ СУРОВОГО ВРЕМЕНИ

Женькин арсенал

Бей, винтовка!

Шел девчонке пятнадцатый

Гавруша-пулеметчик

Один против десяти

ПИОНЕРЫ НЕ СДАЮТСЯ!

БОЕЦ ПОДПОЛЬНОГО ФРОНТА

ЮНАЯ ПАРТИЗАНКА

НА БОЕВОМ ПОСТУ

СПАСЕННОЕ ЗНАМЯ

ОПАЛЕННОЕ ДЕТСТВО

СТРАНИЦЫ ЮНОСТИ ЖАРКОЙ

СТЕПКА-ТАНКИСТ

Предисловие

Не счесть бед, не измерить горя, принесенного фашистскими оккупантами на нашу землю. Они уничтожали фабрики, заводы, институты, жилые дома, деревни.

Гитлеровцы осуществляли человеконенавистнический план германского империализма – полностью лишить белорусский народ национальной культуры, обратить советских людей в бесправных рабов...

Но не поставить на колени наших людей. Под руководством Коммунистической партии поднялись они на жестокую борьбу с черным нашествием.

Рядом со взрослыми сражались и юные мстители – пионеры. Они были разведчиками, проводниками, пламенными агитаторами, подрывниками, добывали у врага оружие и передавали партизанам... Невозможно рассказать обо всем, что делали в годы войны пионеры. Юные патриоты не щадили ни крови своей, ни жизни во имя Родины, во имя светлого будущего.

Ратный подвиг юных ленинцев Белоруссии – блестящая страница в славной истории пионерской организации имени Владимира Ильича Ленина.

Будем надеяться, что эта книга о пионерах-героях, как и книга "Никогда не забудем", созданная по инициативе редакции газеты "Пiянер Беларусi", найдет широкий отклик среди юных Читателей.

В.Е.Лобанок,

Герой Советского Союза,

бывший командир партизанского соединения

ГРИШИНА ЖИЗНЬ

М.Даниленко

Был конец апреля. В небо уже взвился жаворонок, и не было никакого дела этой маленькой птичке до того, что на свете гремит война, где-то льется кровь, каждый миг гибнут люди.

И вот тогда, в одну из апрельских ночей, в Себровичи пришла беда: бывший кулак бургомистр Михаил Мыльников выдал партизанские семьи. Выдал он и отца Гриши, который по заданию подпольной организации "служил" начальником полиции.

Ночью каратели окружили деревню. Гриша проснулся от какого-то звука. Он открыл глаза и глянул в окно. По освещенному луной стеклу мелькнула тень.

– Папа! – тихо позвал Гриша.

– Спи, чего тебе? – отозвался отец.

Но мальчик больше не спал. Ступая босыми ногами по холодному полу, он тихонько вышел в сени. И тут услышал, как кто-то рванул двери и несколько пар сапог тяжело прогремели в избу.

Мальчик бросился в огород, где стояла баня с маленькой пристройкой. Сквозь щель в дверях Гриша видел, как вывели его отца, мать и сестер. У Нади текла кровь из плеча, и девушка зажимала рану рукой...

До самого рассвета простоял Гриша в пристройке и смотрел перед собой широко раскрытыми глазами. Скупо цедился лунный свет. Где-то с крыши сорвалась сосулька и с тихим звоном разбилась на завалинке. Мальчик вздрогнул. Он не чувствовал ни холода, ни страха.

В ту ночь у него между бровей появилась маленькая морщинка. Появилась, чтобы никогда уже не исчезать. Семью Гриши расстреляли фашисты.

От деревни к деревне шел тринадцатилетний мальчик с не по-детски суровым взглядом. Шел к Сожу.

Он знал, что где-то за рекой был его брат Алексей, были партизаны. Через несколько дней Гриша пришел в поселок Ямецкий.

Жительница этого поселка Феодосия Иванова была связной партизанского отряда, которым командовал Петр Антонович Балыков. Она и привела мальчика в отряд.

С суровыми лицами слушали Гришу комиссар отряда Павел Иванович Дедик и начальник штаба Алексей Подобедов. А он стоял в изорванной рубашке, со сбитыми о корни ногами, с негаснущим огнем ненависти в глазах.

Началась партизанская жизнь Гриши Подобедова. И на какое бы задание ни отправлялись партизаны, Гриша всегда просил взять его с собой. А отряд Балыкова скоро вырос в Первую Гомельскую партизанскую бригаду. Под своим контролем партизаны держали довольно большой район – все междуречье Сожа и Покати. 113 населенных пунктов были полностью очищены от немецко-фашистских захватчиков, в этих деревнях была восстановлена Советская власть. Центром освобожденного района стала деревня Волосевичи. Там был создан исполком райсовета.

Гриша Подобедов стал отличным партизанским разведчиком. Как-то связные сообщили, что гитлеровцы вместе с полицаями из Кормы ограбили население. Забрали 30 коров и все, что попало под руку, и едут в направлении Шестого поселка. Отряд направился в погоню за врагом. Руководил операцией Петр Антонович Балыков.

– Ну, Гриша, – сказал командир. – Пойдешь с Аленой Конашковой в разведку. Узнайте, где враг остановился, что делает, что думает делать.

И вот в Шестой поселок бредет утомленная женщина с мотыгой и мешком, а с нею мальчик, одетый в не по росту большую телогрейку.

– Это же просо сеяли, люди добрые, – обращаясь к полицаям, сетовала женщина. – А попробуй поднять с малым эти вырубки. Нелегко, ох, нелегко!

И никто, конечно, не заметил, как следят зоркие глаза мальчонки за каждым солдатом, как они все замечают.

Гриша побывал в пяти домах, где остановились фашисты и полицаи. И обо всем узнал, потом подробно доложил командиру. В небо взвилась красная ракета. И через несколько минут все завершилось: партизаны загнали врага в хитро расставленный "мешок" и уничтожили его. Награбленное добро вернули населению.

Ходил в разведку Гриша и перед памятным боем у реки Покать.

С уздечкой, прихрамывая (в пятку попала заноза), маленький пастушок сновал среди гитлеровцев. И такая ненависть горела в его глазах, что, казалось, одна она могла бы испепелить врагов.

А затем разведчик докладывал, сколько видел у врагов пушек, где стоят пулеметы и минометы. И от партизанских пуль и мин находили себе могилы на белорусской земле захватчики.

В начале июня 1943 года Гриша Подобедов вместе с партизаном Яковом Кебиковым пошел в разведку в район деревни Залесье, где размещалась карательная рота из так называемого добровольческого отряда "Днепр". Гриша пробрался в дом, где подвыпившие каратели устроили вечеринку.

Партизаны бесшумно вошли в деревню и целиком уничтожили роту. Спасся только командир, он спрятался в колодец. Утром его оттуда вытащил местный дедок, как поганого кота, за загривок...

Это была последняя операция, в которой участвовал Гриша Подобедов. 17 июня вместе со старшиной Николаем Борисенко он поехал в деревню Рудую Бартоломеевку за мукой, приготовленной для партизан.

Ярко светило солнце. На крыше мельницы порхала серая птичка, наблюдая хитрыми глазенками за людьми. Широкоплечий Николай Борисенко только взвалил на подводу тяжелый мешок, как прибежал побледневший мельник.

– Каратели! – выдохнул он.

Старшина и Гриша схватились за автоматы и бросились в кустарник, росший у мельницы. Но их заметили. Свистнули злобные пули, срезая веточки ольшаника.

– Ложись! – подал команду Борисенко и выпустил длинную очередь из автомата.

Гриша, целясь, давал короткие очереди. Он видел, как каратели, будто бы наткнувшись на невидимую преграду, падали, скошенные его пулями.

– Так вам, так вам!..

Неожиданно старшина глухо охнул и схватился за горло. Гриша обернулся. Борисенко задергался всем телом и затих. Его остекленевшие глаза смотрели теперь безразлично в высокое небо, а рука впилась, как будто прикипела, в ложе автомата.

Кустарник, где теперь остался один Гриша Подобедов, окружили враги. Их было около шестидесяти человек.

Гриша стиснул зубы и поднял руку. К нему сразу же бросилось несколько солдат.

– Ах вы, ироды! Чего захотели?! – крикнул партизан и в упор полоснул по ним из автомата.

Шесть гитлеровцев свалилось ему под ноги. Остальные залегли. Все чаще и чаще над Гришиной головой свистели пули. Партизан молчал, не откликался. Тогда осмелевшие враги вновь поднялись. И вновь под метким автоматным огнем вжимались в землю. А в автомате уже кончились патроны. Гриша выхватил пистолет.

– Сдаюсь! – крикнул он.

К нему рысцой подбежал высокий и тонкий, как жердь, полицай. Гриша выстрелил ему прямо в лицо. На какой-то неуловимый миг мальчик окинул взором редкий кустарник, тучки на небе и, приставив пистолет к виску, нажал на спусковой крючок...

Когда партизаны прибыли на место схватки, они увидели вокруг Гриши одиннадцать убитых карателей. Многие еще корчились, израненные его пулями.

Гриша Подобедов похоронен в Чечерске в братской партизанской могиле на Замковой горе. Отсюда, где возвышается величественный памятник, видны бескрайние луга за Чечерой и Сожем. По дорогам в райцентр пылят грузовики, в высоком небе, оставляя за собой след, проносятся, как метеоры, реактивные самолеты. А на могиле растут цветы. Их много. Растут высаженные деревца. Пройдут годы, и они зашумят густыми пышными кронами. Зашумят, как эта песня о Грише:

Солнце сосен золотит верхушки,

Над Чечерой стелется туман...

Спит в могиле братской на опушке

Гриша Подобедов, партизан.

Кто сказал, что бой сложился круто?

Просто отдохнуть прилег солдат,

Может, на какую-то минуту,

И в руке сжимает автомат.

И удивляться тут не надо,

Что не слышит песни боевой;

Прожил он большую жизнь, ребята,

Многим взрослым не прожить такой.

Эта песня высоко взмывает,

Льется над просторами полей,

Ширится от края и до края...

Песня, песня!

Жизнь живая в ней.

ПО ЗАДАНИЮ ПАРТИЗАН

Я.Ивановский

Такой безрадостной, такой тревожной осени, как осень 1941 года, Виктору Пашкевичу переживать еще не приходилось. О школе не могло быть и речи. Ее фашисты закрыли. Пойти на Березину ловить рыбу или в лес за орехами также нельзя. Выход из города запрещен под страхом смерти. Даже книжки нет, чтобы почитать.

И так за все, что не по вкусу фашистам, – расстрел, расстрел, расстрел...

Эх!.. А как чудесно было до войны! Куда хочешь, туда иди, что хочешь, то и делай.

И что бы это такое сделать, чтобы побыстрее не стало на родной земле фашистов?

Удрученный сидел Виктор у окна со своим неразрешимым вопросом. На улице уже стемнело, только изредка мертвый белый свет ракет заливал кварталы, и тогда отчетливо вырисовывались контуры соседних домов. Время от времени сухо трещали выстрелы.

Виктор собирался уже лечь спать. Но в окно кто-то осторожно постучал. Так осторожно, что мальчик вначале подумал: "Может, показалось?" Но стук повторился еще и еще.

– Мама! – Витя подошел к постели и коснулся плеча матери. – Кто-то стучит.

– Слышу, сынок. Иди открой. Чужой так осторожно не постучится, ломиться начнет. Это кто-то свой.

Виктор отбросил крючок. В дом зашел мужчина. Еще с порога попросил:

– Завесьте окна и зажгите лампу.

Когда наконец все это было сделано, мама взглянула на незнакомца и радостно воскликнула:

– Андрей Константинович! Живой, здоровый!

Узнал мужчину и Виктор. Это был дядя Андрей, тот самый командир Красной Армии, который перед войной жил у них на квартире. Правда, теперь на нем не было ни военной формы, ни оружия. Одет он был, как рабочий, – в телогрейку и хлопчатобумажные брюки. Но ни в облике, ни в жестах дядя Андрей ничем не изменился.

Ночной гость начал расспрашивать о положении в городе, хотел подробно узнать, где какие части стоят, чем они вооружены, много ли солдат. Затем рассказал о положении на фронте. Нелегким оно было. Но в голосе дяди Андрея звучала твердая уверенность.

– Еще немного, и побежит, покатится фашист назад. Громадная сила собирается на фронте для решающего удара. И в тылу нет спасения пришельцам. Слышали, может быть, про партизан?

– Ну, а ты что делаешь? – обратился дядя к Виктору. – Конечно, не учишься?

– Нет. Но если бы фашисты и открыли школу, я все равно не пошел бы в нее. – Этот ответ прозвучал тихо, но твердо.

– И все же надо что-то делать. Не сидеть же сложа руки.

– Что же делать, дядя Андрей?

На командира смотрели смелые, наивные мальчишечьи глаза. В них был нетерпеливый вопрос, даже требование: "Что? Скажи. Все, что смогу, сделаю".

– Дел сейчас много, больших, важных, – окинув Виктора вопросительным взглядом, сказал дядя Андрей, – и эти дела для тех, кому свобода Родины дороже всего...

Какой-то внутренний толчок заставил Виктора подняться.

– Я – пионер. Я давал торжественное обещание быть верным Родине!..

В тот день в доме Пашкевичей не спали далеко за полночь. Мать на кухне готовила ужин для гостя, а тот все сидел с Виктором в комнате и рассказывал, что надо делать и как делать.

А когда, уже на рассвете, подал на прощание руку, Виктор крепко, как взрослый, пожал ее и сказал:

– Сделаю, товарищ командир!

Сделаю. Это обещание обязывало. И Виктор усердно готовился выполнить первое в жизни боевое задание. Он несколько раз ходил в разведку.

Наконец, когда все было готово, решил действовать. Из дому вышел рано, на рассвете. Недалеко за их садом тянулась ограда из колючей проволоки. Это немцы огородили свой временный склад с оружием. Винтовки, пулеметы, ящики с патронами хранились здесь в основном под брезентом. Сюда и направился мальчик. Только не в открытую, а ползком, по-пластунски. Вот и знакомый бугорок, заросший высокой пожелтевшей травой. Отсюда до проволоки – рукой подать. Как раз напротив, у самой земли, под проволокой – щель. Она такая, что Виктор свободно может пролезть на ту сторону.

Но торопиться не следует. Вначале надо хорошо изучить поведение немецкого часового. Сколько времени идет в одну сторону, на сколько задерживается в противоположном конце склада и сколько идет назад. Зная это, можно уловить удобный момент и подлезть под проволоку.

Когда солдат в третий раз медленно прошел мимо склада с оружием и завернул за угол, Виктор ящерицей проскользнул под проволокой и стремительно бросился к складу. Подняв край брезента, он увидел целую груду новеньких, густо смазанных маслом винтовок. Виктор, не раздумывая, схватил ближайшую и пополз назад.

На бугорке за оградой оглянулся. Часовой только что повернул в эту сторону. Мальчик вытер со лба пот и прижал руку к груди: очень уж сильно стучало сердце.

Минут через пять винтовка была старательно спрятана в заранее подготовленном тайнике, и Виктор пошел домой.

На первый раз хватит. Это была разведка. А завтра он постарается добыть уже не одну, а две, может быть, даже четыре винтовки. По две за один раз станет брать. Правда, тяжеловато будет тащить их ползком, но ничего. На фронте, должно быть, еще тяжелее...

Когда через неделю Пашкевичей вновь навестил дядя Андрей, Виктор гордо отрапортовал:

– Восемь винтовок и ящик патронов!

– Вот это здорово! Молодец. Большое тебе партизанское спасибо. Только смотри, будь осторожен.

– Есть быть осторожным!

И вновь день за днем, день за днем отправлялся Виктор в свою опасную дорогу. Ползком к складу, ползком назад, к тайнику. Ползком к складу, ползком назад. И все это под самым носом у часового; в любую погоду, не считаясь ни с чем.

Иной раз возвращался домой обессиленный, промокший до последней нитки, и сразу валился спать. Но наставал рассвет, и мальчик вновь брался за свое. Он знал: партизанам нужно оружие, много оружия. Надо добывать его, если есть такая возможность.

Накануне 24-й годовщины Октября Виктор через дядю Андрея переправил партизанам сразу 25 винтовок, три ручных пулемета и 30 гранат. Это был его подарок празднику Великого Октября.

И вот получено очередное задание: добыть оружие в большом количестве. Справиться с таким заданием одному было не по силам. Дядя Андрей сказал:

– Надо создать подпольную группу. Подбери надежных ребят, расскажи им о партизанах, о положении на фронте. Вообще, дай им понять, что подпольная группа – это не твоя мальчишечья выдумка, а настоящая организация, задача которой – помогать партизанам в борьбе с фашистами... Выполнишь это, и дело у нас пойдет еще лучше. Только помни всегда: ни на минуту, ни днем, ни ночью не забывай про осторожность. Мы хитры, но и враг не дурак...

О том, кому доверить сокровенную тайну, Виктор раздумывал недолго. У него был старый и верный друг Алесь Климкович. К нему в первую очередь он и пошел. Как Виктор и ожидал, Алеся не пришлось уговаривать.

– Пойдем, что хочешь буду делать, только бы не сидеть сложа руки, когда вокруг гады хозяйничают!..

– Спокойно, Алесь, – ответил Виктор. Он хорошо помнил наказ командира. – Нам надо быть бдительными и осторожными, помнить, что задание серьезное. Вдвоем мы с тобой не справимся. Нужен третий товарищ.

Алесь начал называть имена их общих знакомых. Но Виктор все отрицательно качал головой. Он вспомнил, что один из названных боялся "черной" работы, другой никак не мог зимой спуститься на лыжах с крутой горы, третий же не хотел признавать коллектива... Пусть это было в детстве, пусть. Но и теперь доверить опасное ответственное дело таким – нельзя. Не то время сейчас. Чуть споткнулся – и расплачивайся жизнью...

– Мелик Бутвиловский, – сказал наконец Алесь.

– Стой! – радостно вскрикнул Виктор. – Вот он подойдет, не подведет. Удивительно, как это мы сразу про него не вспомнили?!

Так родилась маленькая группа юных подпольщиков. Втроем действовать было куда легче. И оружие, боеприпасы начали регулярно поступать в партизанские отряды.

Однако не одним партизанам необходимо было оружие. Потребовалось и немцам пополнить его запасы на фронте. И вот на склад приехало несколько грузовиков. Солдаты подошли к штабелю винтовок, прикрытых брезентом, стянули этот брезент и... глазам своим не поверили: вместо винтовок под брезентом торчало несколько тонких шестов. Они и поддерживали брезент, чтобы он не опустился на землю.

Поднялась тревога. К складу примчались жандармы в черных мундирах с черепами на рукавах. Пустили овчарку по следу. Она ткнулась носом туда, сюда и беспомощно заскулила. Следа не было. Ночной ливень все смыл.

Тогда жандармы пошли по домам с обыском. Лазили везде, протыкали землю шомполами, но так ничего и не нашли.

Вскоре после этого Виктору Пашкевичу передали приказ: ждать указаний командования.

Ребята загрустили. Конечно, с одной стороны, не плохо и отдохнуть после такой напряженной и опасной работы. Но с другой – угрызение совести: все воюют, бьют врага, а ты сиди и ожидай указаний...

Однако долго ожидать не пришлось. Как-то в окно дома Пашкевичей постучали условным стуком, и в дом зашел дядя Андрей. За плечами у него был вещевой мешок, а в нем полно партизанских листовок.

– Вот, Витя, надо распространить в городе, – сказал он. – Задание ответственное, оно связано с большим риском. Поэтому есть приказ действовать в темноте и всей группой. Один расклеивает, двое следят за улицей. Расклеивайте на афишных тумбах, на столбах, дверях, воротах. Словом, на самых видных местах. Желаю удачи.

Неслышно крадутся вдоль улицы три юных отважных подпольщика. Короткая остановка – и на дверях дома остается маленький листок бумаги с пламенным призывом беспощадно бить пришельцев. Под ним подпись: подпольный обком Коммунистической партии. Еще остановка, и еще один листок приклеен.

Вот и центр города. Помещение немецкой жандармерии. За дверью нечеловеческий крик и грубая брань на немецком языке. Вновь кого-то истязают!..

Здесь нужно быть вдвое осторожными. Где-то вблизи – патруль. И ребята, согнувшись в три погибели, бесшумно крадутся дальше. Внезапно передний останавливается и плотно прижимается к забору. Прижимаются и двое остальных. Прямо на них, тускло посвечивая фонариком, катит на велосипеде длинноногий полицай.

Начальник борисовской полиции! Неужели заметил? Убегать?

Виктор уже решает скомандовать друзьям: бежим! Но начальник полиции около самых ребят оставляет велосипед и, громко стуча каблуками, поднимается по ступенькам крыльца в жандармерию.

Мимо! Ребята, как по команде, перевели дыхание.

Теперь надо быстрее исчезнуть отсюда. Только минуточку. Виктор густо намазывает клеем листовку и прилепливает ее к велосипеду начальника полиции. Затем бросает несколько штук на крыльцо жандармерии.

Правда, за это дядя Андрей может поругать. Но ничего, пусть знают фашисты. Город Борисов не спит, борется. Как был он советским, так и остался советским. И никакая жандармерия, никакая полиция не сделает его иным.

На следующий день в городе снова идут повальные обыски, снова жандармерия ищет "бандитов-партизан", которые разбросали столько антифашистских листовок. А Виктор, Алесь и Мелик ходят по улицам и, засунув руки в карманы, с невинным видом наблюдают, как полицаи и жандармы в поте лица стараются, чтобы соскрести со столбов и дверей листовки.

– Сдирайте, не жаль, – говорят между собой ребята, – люди уже все равно прочли. И спрятали не одну. Вскоре еще подбросим, свеженьких, с последними фронтовыми новостями.

Гитлеровцы забеспокоились не на шутку.

Жандармы не переставали искать подпольщиков. На всех военных объектах удвоилась охрана. С каждым днем проводить диверсии было все труднее.

Ребята особенно почувствовали это, когда получили задание взорвать фашистский склад горючего. Им прислали из отряда магнитные мины, подробно проинструктировали, как действовать, и все же долгое время задание оставалось невыполненным.

Дело в том, что склад горючего находился на совсем открытом месте и охранялся с четырех сторон пулеметами. Подползти к нему ни днем, ни ночью не было никакой возможности. Ни канавок вблизи, ни кустов.

Думали ребята, гадали, да так ничего и не смогли придумать.

– Хоть катапультой мину запускай, – с досадой сказал Мелик, – как греки когда-то делали...

– Подожди! – вскочил Виктор. – Так это же идея. Честное слово, идея!

Мелик и Алесь посмотрели на друга с недоверием.

– Ты что, и в самом деле думаешь катапульту строить? – спросил Алесь.

– Да нет, мяч, футбольный мяч!.. – И Виктор тут же изложил ребятам примерный план операции.

Теплый сентябрьский полдень. Небо чистое, ясное. Тихо. Будто нет войны, страшных партизан. Часовые, стоящие у склада, сошлись, закурили, о чем-то поговорили, затем разошлись каждый на свое место, к пулеметам. Но ненадолго. Вскоре они уже сидели около дзота все четверо и запивали шнапсом мясные консервы.

Один из них затянул на немецкий лад русскую песню:

Вольга, Вольга, муттер Вольга-а-а...

Затянул и оборвал. Вблизи склада, будто из-под земли, появились три раскрасневшихся подростка. Они весело толкались, гоня перед собой футбольный мяч.

– Насад! Цурюк! – крикнул часовой.

Но ребята не услышали его, и веселая возня продолжалась. Вот один из подростков вырвался с мячом вперед и так сильно ударил, что мяч свечой взвился вверх и, описав дугу, опустился у высокой цистерны с горючим.

– Цурюк! – вновь крикнул часовой, и на этот раз подростки его услыхали. Они испуганно уставились на часового и начали медленно пятиться.

– Хальт! – часовой позвал ребят к себе.

И они, сердито тыкая кулаками один одного в грудь, начали оправдываться. Мол, это не я, а он виноват, что мяч полетел на запрещенную полосу. Нет, он...

– Ты бросиль, – часовой ткнул пальцем в грудь белокурому, – ты забрать, а я немножко пиф-паф буду, – показал на пулемет.

– Дяденька, миленький, не надо, – стал просить белокурый. (Это был Виктор Пашкевич.) – Ей-богу, больше так не сделаю. Я нечаянно, – в его голосе были слышны слезы. – Только мячик отдайте...

Часовой посмотрел на своих товарищей, и они кивнули: пусть, мол, заберут да побыстрее идут отсюда.

Виктор стремглав бросился к цистерне, у которой лежал мяч. Бежал он так быстро, что перед самой цистерной не удержался на ногах и так шлепнулся на землю, что даже через голову кувыркнулся. Немцы радостно захохотали. А Мелик с Алесем с тревогой подумали: хотя бы успел мину поставить.

Успел или нет, они так и не заметили, Виктор уже бежал назад.

– Данке, паны! – на ходу крикнул он, и все трое кинулись туда, где видны были ближайшие здания.

Немцы снова захохотали. Весело было им.

А ровно через тридцать минут после этого над тем местом, где был фашистский склад горючего, в небо взвился громадный столб черного дыма. Взорвалась цистерна с бензином. За ней грохнула вторая, третья...

И гитлеровцы с еще большей злостью взялись за поиски подпольщиков. Гитлеровские сыщики уже немного представляли себе, кто им вредит. Ведь часовые у склада описали им внешний вид трех подростков.

В конце 1942 года фашистам удалось напасть на след Виктора Пашкевича, Алеся Климковича и Мелика Бутвиловского. Кстати, к этому времени у них был еще и четвертый товарищ – Валя Соколова. Она также во многом помогала подпольщикам.

О том, что юных подпольщиков ищут гитлеровцы, сразу же стало известно в 208-м партизанском отряде, по заданию которого действовали юные патриоты. Командование отряда направило в Борисов своего посланца. Но фашистам не удалось схватить Виктора, Алеся, Мелика и Валю, – партизанский посланец вывел их из города и вскоре доставил в отряд.

Но на этом их боевые действия не прекратились. Вместе со взрослыми ребята участвовали в различных операциях отряда, не раз ходили в разведку, минировали железную дорогу.

В марте 1943 года командование отряда направило юных партизан за линию фронта. За ними прилетел специальный самолет. В Москве они после долгого перерыва возобновили учебу.

ПИОНЕРСКИЙ ТАЙНИК

Л.Левкова

Пусть чудесен Борщевский лес, щедрый на землянику – любимое лакомство детей, но в нем страшновато. Сердце замирает, когда завизжит пила или застучит топор. Притихнут на миг мальчишки, прислушаются, да и вновь за работу. Они делают ящики: складывают в них винтовки, гранаты, кинжалы – все, что смогли собрать и закопать в чащобе густых елей. Сверху прикрывают дерном, на котором зеленеет мох – кукушкин лен.

За сравнительно короткий промежуток времени таких пионерских тайников с оружием они сделали в лесу пятнадцать.

А вскоре Володя Сергейко сказал друзьям:

– У нас есть и шестнадцатый тайник! Хотя не мы его делали, но послужит нам как следует.

Несколько дней он незаметно следил за хуторянином Гроцким. Володя видел, как тот чистил пулемет, смазывал его, а затем спрятал на краю своего поля в куче камней.

"Дешевые батраки"

С тревогой смотрят пастушки в сторону Борщевского леса. Они уже не разговаривают между собой, не успокаивают друг друга.

На рассвете пошли Володя Северин и Володя Сергейко в лес спрятать в один из тайников затворы и патроны. Уже солнце поднялось к зениту, а посланцев все нет. Не притронулись пастушки к горбушкам хлеба, что лежали в торбочках.

– Что же могло случиться? – Ваня Радецкий поднимает глаза на своего тезку Ваню Хомку.

– Не знаю...

Не хотелось высказывать вслух тревогу: не попали ли ребята в лапы гестаповцев. Те в последнее время часто прочесывают эту опушку леса.

Только под вечер, когда надоедливые комары начали в воздухе свои танцы, Володя Северин и Володя Сергейко вернулись наконец-то из лесу.

– Все в порядке, – сказали они.

– В порядке? Так все же было опасно?

– Перехитрили!..

Весело стало пастушкам, когда они услышали рассказ друзей о их приключениях.

Володя Северин умел чудесно свистеть. Под его свист хоть плясать пускайся. Любую мелодию так выведет, что и птица может позавидовать.

– Я впереди пойду, – сказал он Володе Сергейко, – а ты держись поодаль. Молчать буду – все в порядке, а если высвистывать начну – бросай свои веники.

Хитро придумали мальчуганы – в пышной зелени березовых веников спрятали драгоценный груз. Не сразу найдешь мешочки с патронами.

Недолго шел молча Володя Северин. Вскоре он начал высвистывать "Лявониху". Веники тут же были заброшены в кустарник. А освободившиеся руки Володи Сергейко полезли за пазуху.

– Володя, – кричит он своему тезке, идущему впереди, – может, хочешь яблоко?

– Хочу, – громко отвечает тот. – Неси быстрее!

Подбежал Володя к другу и остолбенел: два гестаповца с карабинами наизготовку стоят перед четырнадцатилетним мальчишкой и грозно требуют "аусвайс".

– У нас нет пропуска, – отвечает им Володя Северин. – Мы только съедим яблоки и уйдем отсюда.

Он похлопал друга по карманам, показал за пазуху.

– Мы за этими яблоками в сад чужой лазили, – тоном заговорщика признался он немцам.

Краснобокие спелые житники, выросшие на белорусской земле, сослужили хорошую службу маленьким патриотам. Гестаповцы приказали ребятам высыпать из-за пазух и из карманов яблоки, а самим бежать отсюда.

– Так почему же вы сразу к нам не пришли? – в один голос спросили пастушки.

– Не бросать же нам веники! Мы их попозже на место доставили. И еще один ящик сделали. Сегодня при встрече с партизанами сообщим об очередном тайнике.

Ваня Радецкий сказал:

– Так, говорите, "аусвайсы" спрашивали? Хорошо. У нас они обязательно будут.

Через три дня оба Вани за мизерную плату нанялись батраками. Пасли они коров у жандармского переводчика Лиса и у лесника. А в "аусвайсах" было написано, что они могут пасти коров в любом месте.

Двери конюшни были раскрыты. Хромая кобыла, на которую не позарились гитлеровцы, одиноко жевала сено. Картина эта была обыденной.

А между тем отсюда к крестьянам приходили те вести, которые окончательно рассеивали фашистскую ложь. Врут они! Москва непобедима, Красная Армия беспощадно бьет гитлеровцев.

Радостные вести передавались из уст в уста. Крестьяне не расспрашивали, откуда они. И только всем сердцем желали счастья людям, которые, не страшась смерти, разносили эту правду.

Секретарь подпольной комсомольской организации Василь Сороко и комсомолец Николай Северин зарылись в сено, что лежало на чердаке конюшни. Их сердца стучали так, что, казалось, наполнили всю окрестность своим биением. В наушниках комсомольцы слышали пламенный голос родной Москвы, она обращалась к ним, призывала браться за оружие, очищать свое советское отечество от фашистов.

"Будьте спокойны, – думал Василь. – За нас стыдно не будет! Двадцать пять комсомольцев уже организованы в отряд. А еще же есть пионеры..."

Наши родители – пионеры!

В моей семье пионерами были папа и мама. Они рассказали мне интересные истории из пионерской жизни. Рассказ был увлекательным, так как я ничего не знала о пионерах.

Пионерское детство светом залито.

Справа Акимова (Неермолова) Анна, ученица 3А класса

День рождения Всесоюзной пионерской организации 19 мая – в честь рождения организатора пионерского движения - Владимира Ильича Ленина. На призыв «Пионеры! К борьбе за дело Коммунистической партии будьте готовы!» пионеры отвечали: «Всегда готовы!»

Ленинцы готовы были прийти на помощь. Например, подготовить уроки или помочь кому-то (родителям, пожилому человеку, маленькому ребенку, котенку или собачке), выполнить какое-нибудь ответственное поручение (собрать макулатуру, металлолом). Каждый вступивший в ряды пионерской организации достоин носить это гордое звание «пионер».

Простое дружинное красное знамя,

Ты верности нашей залог !

(Е Благилина)

«Пионер – всем ребятам пример!» - закон пионерской жизни. Организовывались пионерские отряды (25 человек) и звенья (5-6 человек), выбирали командира и звеньевых. Пионерские дружины старались сделать как можно больше добрых дел: брали шефство над пожилыми людьми, помогали вести хозяйство. Каждую неделю проводилось пионерское собрание для подведения итогов сделанного за неделю и разработку планов на следующую.

Каждого пионера воспитывали в духе патриотизма и «как завещал Великий Ленин». Перед вступлением в пионеры необходимо было прочитать и знать все о «дедушке Ленине», о «заветах Ильича», о пионерах-героях. Дети, принятые в пионеры, всегда радовались этому событию. Некоторые дети даже плакали от радости.

Мама рассказала интересную историю, связанную с этим событием. Случилось это 22 апреля 1988 года, когда мою маму приняли в пионеры.

После торжественного построения, которое походило в спортивном зале на втором этаже школы, все новоиспеченные пионеры стали выходить в коридор, улыбаясь от счастья. Вдруг ребята увидели свою одноклассницу, рыдающую возле бюста Ленина (скульптура находилась на высокой тумбе, обитой красным бархатом). Все бросились утешать девочку и расспрашивать: «Что же случилось?» Пионерка ответила, не прекращая рыдания: «Вы не понимаете! Какой человек УМЕР!» Школьники начали объяснять, что Ленин умер давно, но будет жить вечно. Девочку проводили в класс и дали попить воды, чтобы она успокоилась. Потом эта пионерка на переменах часто подходила к бюсту Ленина и, стоя напротив него, просто молчала. Вот такая история из пионерской жизни.

Счастливые лица детей, ставших пионерами.

Очень приятно, что пионеры в любой момент были готовы сделать то, что нужно Родине.

Акимова Алёна, корреспондент газеты «Школьное Перо»

Пионеры моей семьи

Раньше все ученики школы вступали в пионеры. Они каждый день носили галстуки красного цвета. Но обязанности были не только в ношении галстука, но и в помощи ближнему. Старших уважали, не грубили, слушались, помогали младшим. Ухаживали за пожилыми людьми, коллективно убирали территорию, собирали макулатуру.

Пионеры любили собираться в пионерской комнате, общались, планировали добрые дела.

По утрам пионеры с вожатым всегда делали зарядку. Были вечерние пионерские костры, где шутили, пели песни, играли в догонялки, в лапту.

У каждого пионера были свои обязанности. Моя мама была санитаркой пионерского отряда. Она наблюдала за здоровьем одноклассников, следила за внешним видом, за руками, чтобы у всех были подстрижены ногти. Главный девиз: «Пионер – всем ребятам пример!»

Летом пионеры моей семьи уезжали в пионерский лагерь. На торжественные линейки надевали пионерскую форму, представляли название отряда, девиз и песню.

Лучшие пионеры Лесной основной школы Тамбовского района Тамбовской области с учителем Камылевич Л.В. 1987 год

По-особому отмечали 22 июня. Пионеры ходили на кладбища к четырём часам утра, минутой молчания отдавали честь солдатам Родины.

Пионеры любили игру «Зарница». Соревновались в эстафетах, в метании «гранат». До сих пор в нашей семье хранятся грамоты Фролова Андрея за победу второго отряда в военно-спортивной игре «Зарница».

Устраивали походы. Брали с собой еду и воду, котелки, чтобы варить уху. Спали в палатках, а «караул» всю ночь охранял сон отряда. Воля и терпение помогали не плакать, а справляться с трудностями.

Весело праздновали день Нептуна. Ходили на речку, бросали в воду «русалок» или обливали водой. А в конце смены садились вокруг костра и пели песни.

Сдаёшь ли ты трудный экзамен,

Уходишь ли в трудный поход –

Отрядное красное знамя

Тебя за собою ведёт.

И пусть никакие преграды

Тебя не страшат на пути.

Великое счастье, ребята,

Под знаменем

красным

идти!

(Я.Аким)

В нашей семье остались традиции с тех давних пионерских времен: родители учат меня уважать старших, помогать в трудную минуту сверстникам, защищать младших. В учёбе, как мои любимые бывшие пионеры, стараюсь быть аккуратной, участвую в коллективных мероприятиях. Учителям помогаю обучить отстающих, а младшим ученикам – весело провести праздник. Летом мы с семьёй сидим около костра, разговариваем, играем в бадминтон, поём задорные пионерские песни.