18.10.2010 - 12:08

В наше время имя весьма знаменитого в советские времена писателя Константина Симонова звучит не так уж часто. Порой появляются достаточно едкие публикации, рассказывающие о каких-то неприглядных поступках Симонова. Но, несмотря на все это, в истории навсегда остались его стихи и его большая Любовь. Стихи, которые многим помогли выжить в трудные военные годы...

Сын офицера

Кирилл (таково настоящее имя поэта) Михайлович Симонов появился на свет в 1915 году в Петрограде. Отец его был офицером царской армии и вскоре погиб на фронтах Первой мировой войны.

Мать Кирилла, урожденная княгиня Оболенская, спустя некоторое время вновь вышла замуж за офицера Александра Иванищева. После революции он преподавал в Рязанском военном училище, и семья жила в казармах. Суровый быт, жизнь среди военных по-своему воспитывали маленького Кирилла, навсегда привив любовь к порядку и четким правилам жизни. Но влияние матери и родственников с ее стороны развивало совсем другие стороны - любовь к классической литературе, изящным искусствам. Мальчик рано начал писать стихи - пока еще неумелые, наивные...

Мальчики из дворянских семей, пишущие стихи, в 30-е годы были несовременными фигурами, и Симонов прошел весь путь обычного советского подростка. Семь классов образования, фабзавуч (школа фабрично-заводского ученичества при предприятии), работа токарем на заводе - до 1935 года.

Но, несмотря на тяжелый физический труд, любовь к литературе не исчезала - Симонов продолжал писать стихи. И получалось у него это так талантливо, что юноше порекомендовали поступить в Литературный институт. Первые два года поэт учился там по вечерам, продолжая днем работать на заводе, а на третьем курсе перешел на дневное отделение. Симонов окончил институт в 1938 году, сначала поступил в аспирантуру, но в 1939 году был направлен на Халхин-Гол в качестве военного корреспондента. В то же время в печати появились его стихи под именем "Константин Симонов" - поэт не выговаривал буквы Р и Л, и ему мучительно было представляться именем Кирилл.

Вернулся он из Монголии через год, уже возмужавшим, с циклом прекрасных стихов. Трудно поверить, что написал их человек, которому едва исполнилось 23 года:

Никак не можем помириться с тем,
Что люди умирают не в постели,
Что гибнут вдруг, не дописав поэм,
Не долечив, не долетев до цели...

Роман в стихах

Уже тогда окружающим было ясно, что перед ними большой поэт, которого ждет большое будущее.

Но Симонова ждала не только слава поэта, но и огромная любовь...

В 1940 году в его жизнь вошла советская кинозвезда .

Он увидел ее во время спектакля "Зыковы", где молодая актриса играла главную роль, и с тех пор Симонов каждый вечер приходил в театр с букетами цветов.

Серова долгое время не отвечала взаимностью влюбленному Симонову, но как это часто бывает, сердечные страдания поэта вызывали ряд стихов, которые стали близки миллионам читателей.

Вскоре началась война, и все обычные человеческие радости и горести стали иметь совсем другое значение перед лицом смерти. Симонов отправился на фронт в качестве корреспондента газеты "Боевое знамя". В разлуке любовь Симонова приобрела совсем другие грани и вызвала из его сердца строки, ставшие близкими для всех солдат и их любимых. Стихотворение "Жди меня", в котором поэт умолял любимую дождаться его, спасти своим ожиданием, заучивали наизусть во всех уголках страны. Одноименный фильм с Валентиной Серовой в главной роли, помогал воющей стране пережить голод, бомбежки, разлуки - если есть такая верная любовь, то, значит, стоит жить и бороться...

Некоторые историки утверждают, что это стихотворение и фильм повлияли на ход войны не меньше, чем разгром немцев под Москвой и Сталинградская битва! Но не только стихотворением "Жди меня" зачитывались люди. Когда в 1942 году вышел сборник "С тобой и без тебя", посвященный Валентине Серовой, то книгу просто нельзя было купить. Стихи переписывались от руки, учили наизусть, посылали любимым с фронта и на фронт. Тема расставаний, разлук, которые могут стать вечными, были близки миллионам читателей...

И вдруг война, отъезд, перрон,
Где и обняться-то нет места,
И дачный клязьминский вагон,
В котором ехать мне до Бреста...
Такой я раньше не видал
Тебя, до этих слов разлуки:
Люблю, люблю... ночной вокзал,
Холодные от горя руки.

"Я так скучаю без тебя"...

Шло время, но страсть Симонова не утихала, любовь становилась только сильней. Он писал Валентине Серовой нежные письма: "Верю как никогда в счастье с тобой вдвоем. Нет причин вне нас самих для того, чтобы его не было - были и уменьшились, и сейчас кажется мне, что нет их, и не смеют они быть. Скажи, что так, скажи, что я прав. Я так скучаю без тебя, что не помогает ничто и никто - ни работа, ни друзья, ни попытки трезво думать"...

Но завистники и клеветники даже тогда, в те суровые годы, пытались опорочить эту любовь, придумывали сплетни и гадости... И про то, что Симонов пытался создать себе славу покорителя сердца самой красивой женщины и знаменитой актрисы, и то, что на самом деле не испытывал к ней никакой любви, а все это плод его творческого воображения. Достаточно почитать некоторые стихи и письма поэта, чтобы понять, что это действительно была Любовь, которая выпадает на долю лишь единиц...

"Моя любимая! Как ты? Может, я часто не прав бывал в последнее время и среди суеты и своих дел мало думал о тебе в самом главном - о том, как на душе у тебя, как тебе работается, как дышится. И я повинен в этом, и мне сейчас на расстоянии горько, что не могу поговорить с тобой, помочь тебе"...

Такая любовь могла растопить сердце любой женщины, и Серова и Симонов в 1943 году заключили брак.

Живые и мертвые

Война закончилась, Симонов вернулся домой, к счастливой жизни, о которой он так мечтал на фронте. Он стал главным редактором журнала "Новый мир", получил Сталинскую премию, много работал над своими произведениями... Молодая жена тоже тогда была на пике славы - вышел фильм "Сердца четырех", где она блестяще сыграла главную роль. Жизнь их казалась со стороны сказкой, но у этой сказки оказался плохой конец.... Спустя несколько лет в стихах и письмах Симонова стали появляться совсем другие нотки...

Валентина Серова теряла свою славу, старела, у нее начались депрессии, а позже - алкоголизм.

Симонов писал ей: "Люди прожили четырнадцать лет. Половину этого времени мы жили часто трудно, но приемлемо для человеческой жизни. Потом ты начала пить... Я постарел за эти годы на много лет и устал, кажется, на всю жизнь вперед"...

Отношения между Симоновым и актрисой становились все напряженней, и незадолго до их развода он написал:

Я не могу тебе писать стихов -
Ни той, что ты была,
ни той, что стала...
Я просто разлюбил тебя. И это
мне не дает стихов тебе писать.

После разрыва Симонов стал как будто другим человеком. Он женился на вдове поэта Семена Гудзенко, много работал, но стихи почти не писал, отдавая предпочтение прозе. Он создал множество пьес, рассказов, знаменитый роман "Живые и мертвые", своеобразно перекликавшийся с "Войной и миром" Толстого.

Жизнь Симонова внешне была вполне респектабельной - знаменитый писатель, обласканный властью, секретарь Союза писателей, большие гонорары, зарубежные поездки... Но неизвестно, какие муки он испытывал тогда, что именно вспоминал...

Его дочь Мария Кирилловна рассказывала в одном из интервью, что незадолго до смерти он попросил привезти остатки архива Валентины Серовой: "Я увидела отца таким, каким привыкла видеть. Даже в эти последние дни тяжкой болезни он был, как всегда, в делах, собран, подтянут, да еще шутил... Сказал мне: "Оставь, я почитаю, посмотрю кое-что. Приезжай послезавтра"... Я приехала, как он просил. И не узнала его. Он как-то сразу постарел, согнулись плечи. Ходил, шаркая, из угла в угол по больничной палате, долго молчал. Потом остановился против меня и посмотрел глазами, которых я никогда не смогу забыть, столько боли и страдания было в них. "Прости меня, девочка, но то, что было у меня с твоей матерью, было самым большим счастьем в моей жизни... И самым большим горем..."

Симонов умер в 1979 году, через 4 года после Валентины Серовой. Их счастье и любовь навсегда остались запечатленными в стихах, которые близки и современному человеку...

• 3476 просмотров

35 лет назад ушел из жизни выдающийся советский писатель Константин Симонов

Константин (Кирилл) Симонов был одним из самых именитых писателей советских времен. Шесть раз ему вручали Сталинскую премию. Стихотворение «Жди меня», написанное Симоновым в годы войны и посвященное звезде советского кино Валентине Серовой, стало настоящим символом верности.

Мальчик из Петрограда, отец которого пропал без вести на фронте во время первой мировой войны, начал свою биографию в фабрично-заводском училище токарем по металлу. Первые стихи Константина Симонова появились в журнале «Молодая гвардия». Это было еще до войны, во время которой ему пришлось прервать учебу в литературном институте. Как военный корреспондент Константин Симонов побывал на всех фронтах и стал свидетелем последних сражений за Берлин. Один из его самых известных романов «Живые и мертвые» был награжден высшей наградой Советского Союза — Государственной премией.

Красавец-мужчина имел огромный успех у женщин. Он был четыре раза женат. У Константина Михайловича было три дочери и сын.

Алексей Кириллович, который недавно отметил 75-летие, получил блестящее образование и занялся режиссурой. До сих пор жалеет, что его лучших работ папа так и не увидел.

— Мои первые воспоминания об отце я бы назвал довольно тоскливыми, — рассказывает Алексей Симонов (на фото). — Всю войну я практически его не видел, хотя есть свидетельства, что мы таки встречались. Главным образом для воспроизведения фотодокументов. Сохранилась фотография, на которой мне лет пять, папа сидит в форме подполковника, и мы вдвоем закуриваем. Довольно известный снимок. Но обстоятельств, при которых была сделана эта фотография, я не помню.

Первое осознанное воспоминание об отце у меня появилось только после войны. В 1946 году папа был в Америке и привез мне оттуда костюмчик эдакого образцово-показательного мальчика: короткие штанишки, пиджачок и кепочка. За этот пиджачок и особенно короткие штанишки во дворе мне здорово досталось. Когда я с разбитыми коленками пришел домой, зарекся в костюме когда-либо выйти на улицу. Потом надевал его редко, по особым случаям. Например, когда мы с дедушкой (отчимом моего папы) гуляли на Гоголевском бульваре.

*Знаменитый снимок с «прикуриванием»

Еще помню, как однажды к нам домой приехал шофер, который должен был отвезти меня на свидание к отцу. Бабка меня помыла, одела в этот костюмчик и отправила с шофером в «Гранд-отель», который размещался рядом с гостиницей «Москва». Захожу в это роскошное здание и вижу отца, который сидит в обществе трех генералов. Я ему докладываю, что у меня все в порядке, что я отличник, успеваю и по военно-политической подготовке. И мне в награду приносят омлет-сюрприз. Это оказалось мороженое со взбитыми белками, которое сверху поливают спиртом и поджигают. При этом в зале потушили свет, я затаил дыхание, а потом начал есть вот эту красотищу. Отец в восторге, мне тоже все очень нравится. Но на этом наше общение закончилось и меня отвезли домой. Мое первое ощущение от присутствия отца — это встреча с настоящим, но довольно далеким волшебником.

— То есть ни о какой строгости в воспитании речь не шла?

— Для человека, который видел своего ребенка до восьмого класса, скажем, раз в месяц, какая могла быть строгость. Тем более что я был положительным мальчиком, хорошо учился, редко имел проблемы с дисциплиной. Наше тесное общение с отцом началось, когда мне исполнилось 14 лет. Ему уже стали интересны мои взгляды, устремления. С этого момента и начались наши серьезные отношения, которые переросли в настоящую дружбу. Последние слова, услышанные от отца, были произнесены за двадцать дней до его смерти, 8 августа 1979 года. Отец находился в больнице, в которой и скончался. Тогда ему сделали первую выкачку жидкости из легких. В этот день мне исполнилось 40 лет. Я был в то время на съемках своей картины в городе Выборге. Ко мне приехала мама и привезла телефон, по которому я мог позвонить отцу. По большому счету, это был наш последний разговор. Отец поздравил меня с 40-летием и сказал фразу, которая со мной всю жизнь: «Я рад и очень горжусь тем, что у меня есть такой 40-летний друг, как ты». К тому времени мы общались очень часто, иногда вместе работали. Точек взаимного притяжения у нас было множество.

— Папа любил вспоминать военные годы?

— Он не любил говорить о войне, потому что много писал о ней. Редко рассказывал военные истории, хотя иногда с ним это случалось. Моей первой киноработой, когда я защищал диплом на высших режиссерских курсах, была картина по рассказу отца «Вместо эпилога». Речь шла о событиях послевоенных лет. Готовясь к работе, я часто советовался с отцом. Правда, он был совершенно не в восторге от моего решения уйти из литературной деятельности и заняться кино. К сожалению, отец так и не увидел моей лучшей картины «Отряд». Делая ее, я много думал об отце, его наставлениях. Но, увы, к тому времени его уже не было в живых.

— У него была одна из любимых пластинок, выпущенная во Франции, где на одной половине он читает свои стихи, а на второй стороне — стихи других поэтов. Там же в папином исполнении я услышал впервые стихотворение Бориса Слуцкого «Писаря». До сих пор у меня в ушах стоит его чтение, от которого бегут мурашки по коже. Он читал чужие стихи даже лучше, чем свои.

— Он был светским человеком?

— Абсолютно светским, но при этом очень занятым. Обычно гостей принимал не дома, а в Центральном доме литераторов, председателем правления которого оставался до последних дней жизни. Особо близких друзей приглашал к себе на дачу в Пахру, под Москвой, где даже сам готовил. Помню, как в начале 60-х годов мне и самому довелось участвовать в подобном светском мероприятии. В Москву тогда приехал американский драматург Артур Миллер. Он попросил отца о встрече, но при этом уточнил, чтобы переводчиком было не официальное лицо. Отец пригласил меня, поскольку я разговариваю на английском. Отец внимательно выслушивал Миллера, подолгу затягиваясь трубкой.

— Он много курил?

— За три года до смерти бросил. А до этого, как говорится, сосал трубку. После войны он перешел на трубку, с сигаретой я его практически не помню. Табак у него был специальный, английский, с вишневым привкусом. Имел очень вкусный запах. У меня до сих пор лежит пачка табака, который курил отец. Спустя 35 лет от него исходит удивительный аромат.

— Что это была за таинственная история, связанная с похоронами Константина Симонова?

— У нас у всех много грехов, но у папы был один — выдающийся. Папа был очень дисциплинированным человеком. Ко всякому постановлению партии, членом которой он состоял, относился всерьез. Даже если оно было ему поперек горла. Официальное присутствие партии в его жизни всегда ощущалось. 28 августа 1979 года он помер, но три дня никак не могли подписать некролог. Он появился только 31 августа. Все из-за того, что неизвестно было, в каком порядке должны фигурировать подписи. С одной стороны, кандидат в члены ЦК КПСС, а с другой — деятель культуры. Тем более в этот момент Леонид Брежнев находился в отъезде, было не понятно, станет ли он подписывать…

В конце концов некролог таки появился, где совершенно не согласовывая с нами, написали: «О дне похорон урны на Новодевичьем кладбище будет сообщено дополнительно…» Все хорошо, если бы не завещание отца. Я знал о желании папы развеять его прах на Буйническом поле. С постановлением партии и правительства это, понятно, никак не было согласовано. 2 сентября мы получили прах отца, а 3-го сели в две машины и поехали в Могилев. Причем, так получилось, что ни один из нас, восьми близких, на Буйническом поле до этого не был. Мы лишь знали, что оно находится в семи километрах от Могилева. Сообщить о том, что мы едем официально, не могли никому, поскольку не знали, будут ли нам чинить препятствия. Лишь объявили, что хотим проехать по папиным боевым местам. Его главная трасса лежала из Москвы до Могилева, через Смоленск, Вязьму, Юрьев. Мы приехали к военкому города Могилева, с которым отец был знаком, и попросили его показать нам Буйническое поле.

— То самое, где встретились герои знаменитого романа Константина Симонова «Живые и мертвые» Серпилин и Синцов?

— Именно оно, где держал оборону полк полковника Кутепова. Я так понимаю, это именно то поле, где впервые отец после жуткого перепуга и отчаяния первых дней войны почувствовал, что страна, может быть, выкарабкается. Он очень много раз возвращался на это поле потом. Когда мы, приехав туда, достали из багажника урну с прахом, военного комиссара Могилева едва не хватил удар. Он испугался, не понимая, что ему надо предпринять. Вот тут и возник конфликт человека и государственной машины. И, наверное, впервые именно человек настоял на своем. Пока мы развеивали прах, полковник успел сгонять к ближайшему телефону. Вернулись в гостиницу, а там нас уже ждало все партийное начальство Могилевской области. Они сказали, что это для них большая честь, но было видно, что страшно напуганы.

Тут же о произошедшем было сообщено в Москву. Когда мы через два дня вернулись, нас вызвали к секретарю ЦК КПСС по идеологии. Он не стал возражать, но о том, что похоронили Симонова, в течение года никаких сообщений не было. Целый год нам, родственникам, звонили и спрашивали, когда же будут похороны писателя на Новодевичьем кладбище? Пока наконец Василий Песков в «Комсомолке» не написал о том, что на самом деле произошло с прахом Симонова. Тогда появилось много стихов по этому поводу, в том числе Евтушенко и Вознесенского, о том, как сын развеивает прах отца по ветру… Мне не понравились стихи — это слишком интимная память.

— Константин Михайлович был дружен с тогда еще начинающими поэтами-шестидесятниками?

— Он относился к ним по-доброму, но Евтушенко и Вознесенский были людьми не его поколения. Состоял в добрых отношениях с Булатом Окуджавой, но это не была крепкая дружба. Дружил и состязался с Александром Твардовским, любил Василия Быкова.

— Отец вспоминал о своих встречах со Сталиным?

— При мне он никогда об этом не говорил. Я почерпнул информацию из папиных писем, где видно, как менялось его отношение к вождю. В 1953 году, сразу после смерти Сталина, папа написал статью в «Литературной газете», редактором которой был, о том, что главной задачей советской литературы становится сохранить выдающийся образ вождя. Кстати, сразу после публикации, по настоянию Никиты Хрущева, он был смещен с должности главного редактора. Отец мучительно освобождался от Сталина в себе. Это далеко не простой процесс. В конце концов таки избавился от влияния вождя. Он называл Сталина великим и страшным. От слова «великий» не ушел, потому что многое в жизни отца было сделано благодаря его имени.

— Алексей Кириллович, как бы ваш отец сегодня оценил все, что происходит между нашими двумя странами?

— Думаю, очень многое из того, что у нас происходит сегодня, было вчера, позавчера, привело бы его в ужас. Он был скорее человеком действия, а не размышления, сложно сказать, что бы он сделал. Однозначно был бы в неменьшем шоке от ситуации, чем я, его сын, которому сейчас уже на 11 лет больше, чем было отцу, когда он умер. Мне кажется, наша цивилизация стоит на пороге гибели. Количество безумия на единицу населения увеличилось до такой степени, что даже идиотизм нашего правительства не может послужить оправданием, поскольку мы сами его подпитываем собственным негодяйством.

Симонов Константин. Биография его в этой статье начнётся с указания места его рождения. А местом этим является Петроград.

Итак, 15 ноября (или 28-го по новому стилю) родился Константин (хотя зовут-то его на самом деле Кирилл) Михайлович. Воспитывался он отчимом, который преподавал в военном училище. А где же жил в детские годы известный писатель, Симонов Константин? Биография его повествует нам, что жил он тогда в Саратове и Рязани.

В 1930 году Симонов оканчивает семилетку, после чего отправляется осваивать профессию токаря. В следующем же году его семья перебирается в (биография, описанная здесь, максимально краткая, так что могут быть упущены многие детали) начинает работать на заводе, и трудится там до 1935 года. А в 1931-ом Симонов приступает к написанию стихов.

В 1936-м году впервые "засветился" в журналах известный теперь Симонов Константин (биография сообщает и их названия - "Молодая гвардия" и "Октябрь"). В этих журналах были опубликованы его первые стихотворные произведения. В 1938-м писатель завершает обучение в им. М. Горького и ИФЛИ. Однако в следующем году его направляют в Монголию на Халкин-Гол. Работает он там После этой поездки Симонов обратно в институт уже не вернулся.

Первая пьеса, как сообщает нам биография Константина Симонова, была написана им в 1940-м году, а после - поставлена в Театре Ленинского комсомола. Название её - "История одной любви". Вторая пьеса была написана Константином Симоновым в следующем году, и носила название "Парень из нашего города". На протяжении года Константин не тратил время впустую - он ходил на курсы, предназначенные для военных корреспондентов, которые находились при Военно-политической академии, и, кроме того, получил военское звание интенданта второго ранга.

Удивительным человеком был Константин Симонов. Краткая биография его вовсе не показатель скучной жизни. О нём можно много чего поведать миру.

Как только началась был призван в армию, и начал работу в газете под названием "Боевое знамя". Уже в 1942-м году он стал старшим батальонным комиссаром, а в 1943-м - подполковником. После завершения войны Симонов и вовсе перешёл в ряды полковников. Почти все его военные материалы были опубликованы в "Красной звезде". За военные годы Константином было написано несколько пьес, повесть, а также две книги стихов.

В качестве военного корреспондента Симонов успел побывать на всех фронтах, бегал по Румынским, Болгарским, Югославским, Польским и Лично видел последние бои за Берлин. После окончания войны вышли в свет его сборники очерков.

В послевоенные годы поездил по многим зарубежным командировкам. За три года объездил Японию, США и Китай. В качестве корреспондента "Правды" жил в Ташкенте (1958-1960).

Его первый роман, который называется "Товарищи по оружию", был выпущен в 1952 году, а за ним последовала и книга "Живые и мёртвые" (1959). В 1961-м была поставлена пьеса Константина Симонова "Четвёртый". Осуществил постановку театр "Современник". С 1963 по 1964 Константин пишет роман "Солдатами не рождаются", к которому в 1970-1971 годах написано продолжение, которое называется "Последнее лето".

По многим романам Симонова были сняты кинокартины и, кроме того, писатель вёл очень активную общественную жизнь.

Ушёл из жизни Константин Симонов 28 числа августа месяца, года 1979-го.

Константин Михайлович Симонов имеет довольно насыщенную биографию. Этот человек не забывал о литературе даже под выстрелами Второй мировой войны. За свою жизнь он успел сделать многое и оставил след для своих почитателей.

1.Настоящее имя Константина Михайловича Симонова – Кирилл.

2.Этот писатель ничего не знал о своем отце, потому что тот пропал без вести во времена Первой мировой войны.

3.С 4-ех летнего возраста Симонов вместе с матерью начал проживать в Рязани.

4.Первой супругой Константина Михайловича Симонова стала Наталья Викторовна Гинзбург.

5.Своей жене писатель посвятил прекрасную поэму с названием «Пять страниц».

6.С 1940 года писатель был влюблен в актрису Валентину Серову, которая на тот момент являлась женой комбрига Серова.

7.Главным вдохновителем для писателя была именно любовь.

8.Последняя супруга Симонова – Лариса Алексеевна Жадова, от которой у него была дочь.

9.Первые стихотворения Константина Михайловича Симонова были опубликованы в изданиях «Октябрь» и «Молодая гвардия».

10.Симонов выбрал для себя псевдоним потому, что ему было трудно выговорить свое имя Кирилл.

11.В 1942 году писателю присвоили звание старшего батальонного комиссара.

12.После окончания войны Симонов уже имел звание полковника.

13.Мама Константина Михайловича Симонова была княжной.

14.Папа Константина Михайловича Симонова имел армянское происхождение.

15.В детские годы будущий писатель воспитывался отчимом.

16.Детские годы писатель провел в командирских общежитиях и военных городках.

17.Мать Симонова никогда не признавала его псевдоним.

18.Константин Михайлович Симонов умер от рака в Москве.

19.В юные годы Симонову приходилось работать токарем по металлу, но страсть к литературе уже тогда у него была.

20.Константин Михайлович Симонов считается лауреатом шести сталинских премий.

21.Невзирая на то, что отчим к будущему писателю относился строго, Константин его уважал и любил.

22.Симонов смог соединить в единое две профессии: военное дело и литературу. Он был военным корреспондентом.

23.Свое первое стихотворение Константин Михайлович написал в доме собственной тети дворянского рода Софьи Оболенской.

24.В 1952 году народу представили первый роман Симонова с названием «товарищи по оружию».

25.Востребованным Константин Михайлович Симонов стал только в 40-50-ых годах.

26.В церемонии прощания с великим писателем советских времен участвовало всего 7 человек: вдова с детьми и могилевские краеведы.

27.В послевоенные годы Симонову приходилось работать редактором в журнале «Новый мир».

28.К Солженицыну, Ахматовой и Зощенко этот писатель не питал ни капли уважения.

29.Первая супруга Константина Михайловича Симонова была из многоуважаемой знатной семьи.

30.Когда вторая супруга Симонова, с которой он прожил 15 долгих лет, скончалась, он отправил ей букет из 58 роз.

31.После смерти писателя его тело было кремировано, а прах развеян над Буйническим полем.

32.До 1935 года Симонов работал на заводе.

33.После войны Константин Михайлович Симонов побывал в США, в Японии и в Китае.

34.У писателя был речевой дефект.

35.По сценариям большинства произведений этого творца были сняты фильмы.

36.Незадолго до собственной смерти Симонову удалось сжечь все записи, которые имели какое-либо отношением к мучительной любви к Серовой.

37.Самое трогательное стихотворение из творчества Симонова было посвящено именно Серовой.

38.Константину Михайловичу Симонову приходилось лечить жену Валентину Серову от алкоголизма.

39.Отчим писателя участвовал в Германской и Японской войне, а поэтому дисциплина в их доме была суровой.

40.Симонов считался первым человеком, который начал изучать трофейные документы и извлекал из них достоверную информацию.

41.Когда супруга Симонова умерла, он отдыхал в Кисловодске.

42.В литературном институте имени Горького будущий писатель получил успешное образование.

43.Служба Симонова начиналась на Халкин-Голе, где он и познакомился с Георгием Жуковым.

44.Именно первая жена Симонова настояла на публикации «Мастер и Маргарита» Булгакова.

45.В возрасте 30-ти лет Симонов закончил воевать.

46.Константин Михайлович Симонов присутствовал при подписании акта о капитуляции вражеской Германии.

47.Константин Михайлович давал жесткую оценку Сталину.

48.Симонов считался единственным советским писателем, который давал ответы на каждое письмо.

49.Кроме того, что Константин Михайлович Симонов был писателем, он считался и киносценаристом того времени.

50.Отчим писателя, который его вырастил, был преподавателем.

СЕГОДНЯ В НОМЕРЕ: От Советского Информбюро. Оперативная сводка за 18 декабря (1 стр.). Беседа тов. И.В.Сталина с г-ном Эд. Бенешем (1 стр.). Указ Президиума Верховного Совета СССР (1 стр.). Вручение орденов солдатам и офицерам 1-й Польской дивизии имени Костюшко (1 стр.). Судебный процесс о зверствах немецко-фашистских захватчиков на территории гор. Харькова и Харьковской области в период их временной оккупации. Вечернее заседание 16 декабря. Утреннее заседание 17 декабря. Вечернее заседание 17 декабря. Приговор Военного Трибунала (2-3 стр.). ИЗ ЗАЛА СУДА: Илья Эренбург. - 1. Свидетели; 2. Справедливость (4 стр.). Заявление Рузвельта на пресс-конференции (4 стр.). Опровержение ТАСС (4 стр.) .

Женщина в белом платке, сидящая в следующем ряду справа от меня, плачет, вытирает слезы концами платка и снова безудержно плачет. А между тем свидетель, стоящий сейчас у микрофона, врач Головко говорит внешне спокойно, не повышая и не понижая голоса, не делая никакого ударения даже на самых страшных по смыслу словах. Тот, кому во время войны приходилось слышать много горьких рассказов, конечно, замечал, что люди, в первый раз увидевшие что-то страшное, рассказывают об этом горячо и возбужденно, но люди, которые видали слишком много страшного и слишком много раз, говорят об этом вдруг с каким-то неожиданным, ужасающим спокойствием. И это не потому, что они равнодушны. Нет, просто они уже выплакали все слезы, их душа пережила уже самые страшные муки, . И от этого, от того, что страдание было бесконечным и привычным, их голос уже не передает кровавых мук их сердца. Врач Головко спокойным голосом рассказывает вещи, которые не только страшны, они просто бы не могли уместиться до этой войны в человеческом сознании. В его больнице немцы расстреляли 437 человек. Это ужасная цифра. Мы знаем о количестве людей, замученных немцами. Здесь ужасно другое - методическое, канцелярское спокойствие, с которым немцы убивали в больнице. Они аккуратно отсчитывали людей партиями. Они уводили их от больницы на аккуратно отсчитанное количество шагов. Они расстреливали их в упор, скупо отсчитывая пули. Обвиняемый Рейнгард Рецлав не присутствовал при этом расстреле, иначе он наверное бы отщелкал всё это на счетах... Тяжело больные, лежавшие без сознания, приходили в сознание от страшных криков и от вида крови и кричали немцам: «Что вы делаете?». Кто-то один, вырвавшись из рук солдат, подбежал к врачу Головко и бросился ему в ноги, хватая его за ноги и за руки. Он долго лежал в больнице, он привык к тому, что врач - спаситель, что он может спасти от смерти.

Михаил Иванович, спасите, - кричал он.

Но врач впервые в жизни не мог спасти своего больного, потому что немцы уже отрывали этого больного от него и, бросив на землю, стреляли в упор из автоматов. Они убивали весь день, но даже среди этой крови, вид которой, казалось бы, должен волновать даже убийц, они сохраняли привычку к методичности. Они расстреливали ровно до того часа, когда им пора было итти пить свой вечерний кофе. А когда им пора было итти пить свой вечерний кофе, они ушли, оставив тех, кого они не расстреляли, под охраной до завтра. Они знали, что здесь они хозяева, что от них никто не уйдет здесь, особенно больные. Они не хотели задерживаться с вечерним кофе ради того, чтобы расстрелять еще двадцать человек - они расстреляют их завтра, после утреннего кофе.

На скамье подсудимых сегодня весь день сидят и слушают показания свидетелей трое немцев в серо-зеленых мундирах. Мне странно, что эти трое похожи на обыкновенных людей. Мне странно подумать, что они спят, едят, передвигаются так же, как все люди. Это непонятно. Они не имеют права ничем быть похожими на остальных людей. Ни лицом, ни голосом, ни руками, ни ногами, ничем. Кончится война, и мы, пережившие ее, всё еще не сможем привыкнуть ко многому. Нам еще долго будет отвратителен звук немецкой речи, потому что на этом языке последние годы говорили главным образом убийцы, мы не сможем спокойно видеть этого специфически серо-зеленого цвета, потому что это цвет той шкуры, которую все последние годы носили убийцы.

Когда сегодня один за другим проходят свидетели и, повинуясь правилам ведения процесса, переводчик слово за словом переводит их речи на немецкий язык для того, чтобы три сидящих на скамье подсудимых убийцы поняли эти слова, мне каждый раз кажется, что вот сейчас какой-то из свидетелей остановится, посмотрит на переводчика и невольно крикнет ему: «Не переводите, я не хочу больше слышать этих немецких слов, я наслушался их здесь за два года. Довольно, я больше не желаю». Этого, конечно, не происходит. Свидетели говорят, переводчики переводят. А трое немецких убийц молча сидят и слушают. О чем они думают? Может быть, они жалеют, что им тогда, когда всё было в их руках, не удалось, кроме всех убитых, убить еще и вот этих людей, которые сейчас показывают против них? Может быть, они сентиментально вспоминают свои семейства, которым они уже больше никогда не пошлют ни одной посылки с наспех отстиранной от крови одеждой убитых? Одно я знаю и чувствую совершенно точно - им неинтересно, что говорят сейчас свидетели. Им это неинтересно, совсем неинтересно. Они всё это знают, они это видели, они это делали своими руками. И они знают еще гораздо больше страшного и чудовищного, чем то, о чем говорят один за другим свидетели. Им неинтересно слушать. И мне кажется, что вот здесь, в этом зале, с рук подсудимых стекает кровь их жертв и капает на пол... // . ХАРЬКОВ. (По телеграфу).
________________________________________ ____
("Красная звезда", СССР)
("Красная звезда", СССР)
("Красная звезда", СССР)
* ("Красная звезда", СССР)

ЮЖНЕЕ ГОРОДА МАЛИНА . Подбитые нашими частями немецкие, самоходные орудия.

Снимок нашего фотокорр. капитана Д.Минскера.

**************************************** **************************************** *********************************
ИЗ ЗАЛА СУДА
1. С в и д е т е л и

Показывала свидетельница Козлова. Ее мужа немцы убили, убили зверски, изуродовали. Рассказывая о своем горе, она не выдержала и заплакала. Она сказала: «Я тогда и плакать боялась, говорят - будешь плакать и тебя убьют». Теперь она может плакать. Вот сидят три немца. Может быть, капитан Лангхельд убил мужа Козловой - он ведь работал в этом районе. Переводчик переводит на немецкий страшный рассказ. Немцы слушают. Правда, нельзя перевести рыдания, но немцы видят слезы. Они сидят спокойно, как зрители в театре, которым показывают знакомую и надоевшую пьесу. Что может им рассказать нового Козлова? Они лучше всех свидетелей знают, как происходили массовые убийства. А слезы - что же, они видали слезы наших женщин. Это зрелище им не внове. Глубокое равнодушие на их лицах. Ни возмущения, .

Проходят свидетели один за другим. Снова мы слышим рассказы о «душегубках». Снова видим больных, которых расстреливают во дворе больницы. Снова переживаем трагедию Тракторного завода, где погибли тысячи харьковчан - крупных врачей и скромных ремесленников, рабочих и музыкантов, стариков, едва дошедших до рокового яра. Я думаю, что если бы опросить всех свидетелей немецких зверств, процесс продолжался бы годы, говорили бы города и деревья, дети и камни, попел и земля. Пришли бы изувеченные, оскорбленные, растоптанные. Встали бы мертвые из рвов и яров, расстрелянные, удушенные, сожженные. Пришли бы светлоглазые дети Белоруссии и девушки Украины, пришло бы русское горе, горе Смоленска и Орла. Пришли бы евреи, закопанные живыми, пришли бы живые, мертвые. Они сказали бы: «Вот они. Они надругались над нашими сединами. Они . Они нас убили».

А на скамье подсудимых сидели бы три немца, похожие на восковые куклы из паноптикума, со стеклянными глазами и с оловянным сердцем. Нет, не только этих трех обвиняют свидетели. Не только этих трех судит Россия. На скамье подсудимых - тысячи.

Вместе со свидетелями вошло в зал суда наше горе. Оно в каждом слове, в каждом жесте. Оно не умеет говорить - русское горе стыдливо. Но оно проникает в глубь сердца. Оно стоит, как туман. От него не освободиться. Кто виноват в том, что эта мать осталась без сына? Кто виноват в том, что больные цеплялись за ноги печального чеховского доктора, наивно думая, что он сможет защитить их от палачей? Кто виноват в том, что в яру за Тракторным заводом трехлетняя девочка лежала живая под телом мертвой матери, а потом ?

Кто виноват - эти трое? Конечно! Но не забудем, четвертый не лучше - свидетель Хейниш. Не забудем, другие немцы-убийцы не лучше. Те еще на свободе. Те еще в Новгороде, в Могилеве, в Житомире. Те не слушают показаний экспертов о «душегубках», те сажают в «душегубку» живых людей. Те еще пытают, как пытали эти. И тех еще много. Нет и не было такой скамьи подсудимых. Они рыжие, как этот Вильгельм мясник, как Хейниш. Душегубы. Немцы.

Я не могу отвязаться от этого образа: немец, фашист. Один. Он воплощает всех. Он рыщет. Он мучает. Он заходит в хату и убивает. У него кресты за усердие. У него зажигалка, штопор, ручка, уховертка, ножик и сотни различных достижений техники. У него последнее достижение - «душегубка». Он еще на свободе. Бойцы в зале суда, я думаю о вас. На вас надеюсь. Вам говорю: . Судите немца.

2. С п р а в е д л и в о с т ь

В большом зале, где заседает суд, прозвучали последние слова. Их подсказала совесть России. Погас свет юпитеров! Ушли в тьму жалкие маски трех лицедеев, которые несколько дней занимали наше сознание. Будь дело в преступности Лангхельда или Рица, я сказал бы: суд кончен. Но нет, не они притягивали к себе взгляды всего мира. Конечно, преступления каждого из них велики. Однако эти преступления могут поразить цифрами. Они выделяются только количественно. Не всякий немецкий капитан может похвастать тем, что он расстрелял сотню пленных, и не каждый немецкий ефрейтор загоняет людей в «душегубки», как делал Рецлав. Но по своей природе осужденные не представляют собой исключения. Они настолько типичны для фашистской Германии, что их слова и повадки кажутся нам как бы условными. В этом значение харьковского процесса.

Совесть народа осудила не только трех малозначительных хищников, но и . Чтобы определить зараженность воды, достаточно взять несколько капель и поглядеть на них в микроскоп. Три ничтожных немца были тщательно изучены за эти четыре дня. Мы узнали их прошлое, их труды и досуги, их жестокое ремесло, их убогие словари, их надежды, их страх. Их как бы вырвали из тьмы неизвестности, осветив едким светом. Их просветили. За их нечеловечными делами не оказалось никакой тайны, никакого душевного вывиха, никакого сердечного надлома.

Кого не потрясет эта будничность злодеяний, что страшного в этих людях? Вы видите немца, который в Германии няньчил детей, по воскресеньям пил пиво и горланил, ходил дома в рваном пиджачишке, чтобы не протереть рукава, копил пфенниги, украшал стены своей квартиры надписями «нюхай цветы и всех счастливей будешь ты». Это было одной половиной его существа: бюргерская аккуратность, тупость, пошлость, мнимое благодушие в те часы, когда выпадали лишняя кружка пива или лишняя копейка. Однако этот же немец, краснея, даже лиловея, вопил: « ». Он уверовал в гений злобного упыря, маленького и низкого человека, сочетающего бесноватость с хитростью и ущемленное честолюбие с самовлюбленностью. Немец завопил: «Гейль Гитлер». На стенах попрежнему висели филистерские сентенции, но уж не к цветам, а к запаху крови принюхивался немецкий бюргер. Грубость и жестокость, издавна бывшие свойствами среднего пруссака, нашли наконец-то государственное и даже мнимофилософское оформление. Так Вильгельм Лангхельд в 40 лет нашел себя и так мальчишка Ганс Риц ознакомился с миром.

В преступлениях имеется много ступеней. Наивные люди скажут: «Одно дело маршировать с криками «Гейль Гитлер», другое забить насмерть женщину, да еще в присутствии ее ребенка». Я хочу возразить. Я хочу напомнить, что «Гейль Гитлер» в переводе на все мысленные языки означает «убивай людей», терзай женщин, издевайся над людьми, топчи право, достоинство, красоту, уничтожай жизнь. Чем отличается, спесивый мясник Хейниш от тупого ефрейтора Рецлава? Один ведал уничтожением мирного населения, другой уничтожал; однако и Хейниш покажется мизерным по сравнению не только с Гитлером, но даже с Кохом. Они заняты все одним, но чем выше мы поднимаемся по иерархической лестнице германского государства, тем больше нулей в послужном списке каждого, это цифры жертв. Было бы величайшей ошибкой отнести злодеяния ефрейтора Рецлава к его специальности. Дело не в том, что Рецлав попал в полевую полицию, дело в том, что Рецлав воспитан гитлеровской Германией. Я видал за годы войны сотни немецких офицеров и солдат, они были похожи на этих трех, как родные братья. В зале суда перебывали тысячи харьковчан, успевших хорошо познакомиться с немцами. Я слышал обрывки разговоров - этот рыжий похож на нашего, вот такой Ганс у нас стоял. Свойство гитлеровской Германии - ее «глайхгешальтунг», абсолютное уравнение .

Когда-то в Германии могли быть гениальность и ничтожество, любовь и коварство. Теперь Германия подстрижена машинкой. Достаточно взять одного гитлеровца, чтобы понять всех. Жалким и отвратительным героям этого процесса были предоставлены все возможности защиты. Они могли бы говорить о своих принципах, о своей невинности, о чем угодно. Но им нечего было сказать, они привыкли разговаривать только . Пойманные с поличным, они думали об одном: как спасти свою шкуру. По существу все их показания, всё их поведение на суде можно определить тем состоянием животного страха, германского лицемерия, которые знакомы мне по сотням пленных и которые можно легко определить, как «гитлеркапутизм». Перед лицом всего человечества предстали эти палачи. Каждый невольно ужаснется, сравнив их сущность с их делами. Трое, они уничтожили сотни прекрасных жизней, они навек ранили сердца многих тысяч. Ядовитый паук, это простейшее насекомое, может убить гениального человека. Немец, этот примитивный организм, зачем-то снабженный извилинами мозга, но на самом деле состоящий из одного гипертрофического желудка, способен убить сотни умных, добрых и прекрасных людей. Он способен сжечь библиотеку, разбить статую, растоптать ребенка.

Я никогда не мог воспринять гигантского набега, предпринятого Германией на Европу, как войну. Для меня походы Германии - это огромное уголовное дело, цепь преступлений, уничтожение всего священного для человечества. Вот почему я не отделяю капитана Лангхельда от генерала Рейхенау, ефрейтора Рецлава от дипломата Риббентропа и Ганса Рица от других гансов, рицев и фрицев, которые еще бесчинствуют в Париже и Минске, Афинах и в Новгороде. Для меня приговор над тремя - это приговор над гитлеровской шайкой. Кто приведет этот приговор в исполнение? Красная Армия и союзники! Красная Армия прекратила труды Рецлава и той германской армии, которой принадлежал Рецлав.

Сталинград был тоже судом. Там дети России: люди большого сердца и большой совести судили сотни тысяч преступников. Приговор вынесен и над гитлеровской Германией. Кто приведет, его в исполнение? Красная Армия, союзники, плененные, но не укрощенные народы Европы.

Я не раз говорил, что мы против низкой, мелкой мести, но за справедливость Может быть, иному это могло показаться схоластикой, спором о словах. Однако я убежден, что никакая месть . Месть предполагает некоторое равенство. В странах, где еще сохранилась родовая месть, сын одного мстит сыну другого. Но можем ли мы рассматривать Рецлава или Лангхельда как людей? Могут ли их низкие жизни отвечать за жизни ими загубленных? Можно ли приравнять рыбий тупой глаз к тому «оку», которое значится в древнейшей формуле: «око за око». Нет, мы хотим не мстить, а судить. Этим мы не даем удовлетворение нашему гневу или нашей ненависти. Этим мы служим светлой и чистой справедливости. Смерть немецких преступников не способна воскресить замученных ими дорогих нам людей, но эта смерть продиктована совестью, желанием оградить право и добро, защитой человеческого достоинства. Если бы уцелели палачи Краснодара, Бабьего Яра в Киеве, стыдно и бесконечно грустно было бы жить на земле. Они должны быть наказаны, чтобы дети не посмеялись, услышав слово «справедливость».

Слова приговора облетят весь мир. Не в судьбе трех палачей дело, - в торжестве справедливости. Еще недавно гитлеровцы были убеждены в своей безнаказанности. Они помнили, что их отцы - палачи кайзеровской Германии вышли сухими из воды. Они помнили комедию лейпцигского суда. Они думали, что для вида какого-нибудь Хейниша будет «судить» Рецлав и приговорит его к публичному выговору и к хорошим наградным. Нет, теперь не те времена, Европа поняла лицо немца, англичане на своем острове увидали убийц Лондона и Ковентри. И теперь есть советская Россия, страна-воин, страна-судья.

Теперь гитлеровцам не уйти от суда. Пусть они смотрят на конец трех палачей. Такая судьба ждет каждого гитлеровца, который залил землю кровью, который истязал пленных, расстреливал мирных жителей, убивал детей. Такая судьба ждет гитлеровскую Германию.

Германия Гитлера связана в сознании всех народов с одним страшным образом - с «душегубкой». Полтораста лет тому назад в годы французской революции Филипп Лебон изобрел мотор внутреннего сгорания и самодвигающуюся коляску. Он тогда говорил вдохновенно - это изобретение уменьшит преграды между народами, оно будет способствовать братству и благоденству. Германия Гитлера приспособила автомобиль для массового убийства. Эта «душегубка» напоминает современную Германию: серый без окон, без щелей фургон, в котором задыхаются жертвы страны, где гибнет всё благородное, всё живое. Приговор произнесен и над «душегубкой» и над страной-душегубкой - над фашистской Германией.

Многие погибли, как герои, в тяжелой борьбе с немцами. И большие битвы еще впереди. Но, глядя на три мерзких куклы, мы думаем не о них, мы думаем о нашем высоком долге. Страна-душегубка будет уничтожена. Справедливость восторжествует. // . ХАРЬКОВ. (По телеграфу).
________________________________________ ________________
* ("Красная звезда", СССР)
("Красная звезда", СССР)
("Красная звезда", СССР)
("Красная звезда", СССР)
("Красная звезда", СССР)
* ("Красная звезда", СССР)
("Красная звезда", СССР)

**************************************** **************************************** *********************************
Заявление Рузвельта на пресс-конференции

ЛОНДОН, 17 декабря. (ТАСС). По сообщению вашингтонского корреспондента агентства Рейтер, президент Рузвельт на пресс-конференции сообщил, что он остановился в русском посольстве в Тегеране, а не в американском потому, что Сталину стало известно о германском заговоре.

Маршал Сталин, добавил Рузвельт, сообщил, что, возможно, будет организован заговор на жизнь всех участников Конференции. Он просил президента Рузвельта остановиться в советском посольстве с тем, чтобы избежать необходимости поездок по городу. Черчилль остановился в британском посольстве, примыкающем к советскому посольству. Президент заявил, что вокруг Тегерана находилась, возможно, сотня германских шпионов. Для немцев было бы довольно выгодным делом, добавил Рузвельт, если бы они могли разделаться с маршалом Сталиным, Черчиллем и со мной в то время, как мы проезжали бы по улицам Тегерана. Советское и американское посольства отделены друг от друга расстоянием примерно в полтора километра.

Президент заявил, что, по его мнению, его поездка была успешной во всех отношениях, как с точки зрения руководства войной, так и надежд на послевоенный период. Красной нитью через всю Конференцию проходило стремление, чтобы не было новой войны по меньшей мере на протяжении нынешнего поколения. Сталин, которого Рузвельт восхвалял за реализм, разделяет, по словам Рузвельта, его мнение о том, что не должно быть войн и что люди, согласные с этой точкой зрения, поддержат ее.

Рузвельт добавил, что Сталин оправдал его самые высокие надежды и что между ними состоялось много превосходных бесед. Президент выразил также удовлетворение по поводу встречи с генералом Чан Кайши. Рузвельт опроверг исходившие из источников оси сообщения о том, что он беседовал с генералом Франко. Однако он сообщил о своей остановке в Дакаре для совещания с губернатором и с морскими чинами.

**************************************** **************************************** *********************************
Прием английским королем советского посла

ЛОНДОН, 17 декабря. (ТАСС). Как сообщает английское министерство информации, король Георг VI принял 15 декабря посла СССР в Великобритании Гусева, посетившего короля, чтобы выразить ему личную благодарность маршала Сталина за преподнесение .

БОЛЕЗНЬ ЧЕРЧИЛЛЯ

ЛОНДОН, 18 декабря. (ТАСС). Вчера в Лондоне опубликован очередной бюллетень о состоянии здоровья Черчилля. В бюллетене отмечается, что «воспаление в легком не распространяется, общее состояние здоровья Черчилля продолжает улучшаться».

К болезни английского премьер-министра Черчилля

ЛОНДОН, 17 декабря. (ТАСС). Резиденция премьер-министра в Лондоне об"явила, что г-жа Черчилль «выехала из Англии с тем, чтобы быть вместе с премьер-министром во время его болезни и выздоровления».

Потери американских вооруженных сил

ВАШИНГТОН, 17 декабря. (ТАСС). Военный министр США Стимсон об"явил, что потери американской армии до 30 ноября составили 98.591 человека, из них 15.334 убитыми, 35.049 ранеными, 23.725 пропавшими без вести и 24.486 пленными.

Потери военно-морского флота за тот же период составляют 32.504, из них 13.983 убитыми, 5.868 ранеными и 8.406 пропавшими без вести, 4.247 пленными.

По заявлению Стимсона, потери американской 5-й армии в Италии составляют 13.419, из них 2.010 убитыми, 8.583 ранеными, 2826 пропавшими без вести. Стимсон сообщил, что 18.041 раненых солдат и офицеров американской армии закончили курс лечения и многие из них возвратились обратно в строй.

**************************************** **************************************** *********************************
На гитлеровской каторге

ЖЕНЕВА, 18 декабря. (ТАСС). Швейцарская газета «Арбейтер цейтунг» описывает . Иностранные рабочие размещаются в специальных казармах и бараках, которые, как отмечает газета, находятся под постоянным полицейским наблюдением. В каждой казарме вывешены полицейские правила, нарушение которых карается самыми жестокими мерами. Каторжная работа, которую приходится выполнять большинству иностранных рабочих, и постоянное недоедание приводят к истощению рабочих. По словам французских врачей, которые посетили казармы иностранных рабочих, от 50 до 80 процентов иностранных рабочих должны быть забракованы по болезни. Однако, пишет газета, немцы не считаются ни с чем.

В одной из полицейских инструкций, касающихся надзора за иностранными рабочими, отмечается, что, несмотря на специальный надзор, «производительность на германских предприятиях, на которых работают иностранные рабочие и военнопленные, поставлена под угрозу тем, что ».

Вербовка иностранных рабочих для работы в США

НЬЮ-ЙОРК, 17 декабря. (ТАСС). Правительственный администратор по вопросам продовольствия во время войны Джонс заявил, что в 1944 году, в связи с необходимостью увеличить производство продовольствия на 4 процента против 1943 года, потребуется дополнительно 287 тыс. сельскохозяйственных рабочих. Джонс сообщил, что в результате соглашений с иностранными правительствами уже завербовано для работы в США 50 тыс. мексиканских рабочих, около 9 тыс. рабочих с острова Ямайки и 4.4 тыс. рабочих с Багамских островов.

МАССОВАЯ ГИБЕЛЬ БЕЛЬГИЙЦЕВ В НЕМЕЦКИХ КОНЦЕНТРАЦИОННЫХ ЛАГЕРЯХ

ЛОНДОН, 17 декабря. (ТАСС). Бельгийское независимое агентство сообщает, что один молодой бельгиец, бежавший из немецкого концентрационного лагеря во время воздушного налета, рассказал о том, что из 1.800 человек, заключенных немцами 2 года тому назад в концентрационном лагере в Вуппертале близ Дюссельдорфа, в живых осталось лишь 500 человек. Остальные расстреляны или .

1249 ВЫСТУПЛЕНИЙ ПРОТИВ ГИТЛЕРОВЦЕВ
Широкий размах партизанского движения во Франции

ЖЕНЕВА, 18 декабря. (ТАСС). Судя по отчетам полиции Виши, только за вторую половину октября этого года французские патриоты совершили 1.249 актов саботажа и диверсий.

На-днях гитлеровская газета «Брюсселер цейтунг» с нескрываемой тревогой отмечала стихийный рост партизанского движения во Франции.

Газета заявляет, что вначале во Франции совершались «отдельные покушения на представителей оккупационной армии. Вслед затем начались диверсионные акты, направленные против военных эшелонов». Особенно пугает гитлеровскую газету тот факт, что патриоты располагают, несмотря на проведенное гитлеровцами разоружение населения, значительным количеством оружия. По словам гитлеровского листка, это оружие получается из тайных складов, которые были созданы патриотами вскоре после подписания Петэном соглашения о перемирии с Германией.

Газета «Трибюн де Женев» сообщает о напряженном положении в Гренобле. Командующий немецким гарнизоном этого города издал на-днях приказ, в котором угрожает, что в случае повторения диверсий население будет принудительно высылаться из города. Гестаповцы составили списки людей, подлежащих аресту в случае «чрезвычайных событий». В списках, насчитывающих 2.000 имен, значатся все жители, когда-либо выступавшие против немцев.

**************************************** **************************************** *********************************
От Советского Информбюро

Партизаны, действующие в Минской области, наносят удары по путям сообщения противника. Партизаны отряда «Знамя» подорвали на минах 15 немецких воинских эшелонов, следовавших к линии фронта. В результате крушений разбито 13 паровозов и свыше 70 вагонов и платформ с военными грузами. Движение поездов на одном участке железной дороги было прервано на 74 часа. Группа партизан этого же отряда уничтожила на шоссе 12 автомашин, истребив при этом более 40 гитлеровцев. Партизаны из отряда «Разгром» пустили под откос 13 немецких поездов. Убито и ранено .

На сторону Красной Армии перешел командир сводной роты, сформированной из солдат тыловых подразделений 9 немецкой армии, обер-лейтенант Арнольд Н. Вместе с ним сложили оружие и сдались в плен 20 немецких солдат. Арнольд Н. заявил: «Почти все время войны я находился во Франции. В Россию я попал в конце сентября 1943 г. и был прикомандирован к одному из отделов штаба 9 армии. Я систематически слушал радиопередачи из Лондона и Москвы и, следовательно, мог об’ективно оценить создавшееся военное положение. Решения конференции руководителей России, Соединенных Штатов Америки и Англии, состоявшейся в Тегеране, произвели на меня ошеломляющее впечатление. Мне особенно запомнилось то место в коммюнике, где говорится о предстоящих военных операциях против Германии с востока, запада и юга. До сих пор главные силы немецкой армии действуют на Восточном фронте. За последний год русские нанесли немецкой армии крупные поражения и вынудили ее оставить обширные территории. За этот год мы понесли огромные жертвы. Русский поход ослабил Германию и до основания подорвал немецкую армию. Что же произойдет тогда, когда в бой будут введены огромные и еще нетронутые резервы Англии и Америки? Несомненно, что тогда немецкую армию ждет гибель. Недавно меня назначили командиром сводной роты и послали на передовую. Моей роте было приказано защищать одну высоту. Русские наседали. Я мог отойти, но не хотел. Я понимал, что если сегодня мне удастся выйти из боя невредимым, то это еще не значит, что и завтра мне посчастливится. Нет необходимости жертвовать собою и своими солдатами за проигранное и безнадежное дело. Вот почему я ».

Отступая под ударами Красной Армии, немецко-фашистские мерзавцы разграбили и разрушили дотла местечко Горваль, Гомельской области. Немецкие солдаты ходили из дома в дом и забирали у жителей наиболее ценные вещи. Повальный грабеж сопровождался убийствами мирных граждан. Гитлеровцы загнали в один дом 65 стариков, женщин и детей, а в окна стали бросать гранаты и стрелять из автоматов. От рук немецких убийц погибли Никанор Бибик - 70 лет, его жена Мария - 68 лет, Демьян Шкурин - 78 лет, Василий Бобок, Анна Бобок и другие. Убив ни в чем неповинных мирных жителей, немцы со всех сторон подожгли местечко. Огнем уничтожено свыше 300 жилых домов. // .

_______________________________________
("Красная звезда", СССР)
("Красная звезда", СССР)