Уже с самого начала трагедии наш интерес сосредотачивается на личности героя. Многочисленные события, происходящие перед нами, выявляют различные стороны его характера. Как уже отмечалось, в критике возникли противоречивые оценки личности героя. Главный недостаток большинства из них состоял в том, что они исходили из предпосылки, что личность Гамлета должна быть последовательной от начала до конца. Поэтому искали тех преобладающих черт, которые дали бы возможность с определенностью сказать, является ли герой сильным или слабовольным человеком.

Из всех многочисленных трактовок образа Гамлета нам представляется наиболее плодотворной точка зрения, высказанная В. Г. Белинским в его известной статье «Гамлет, драма Шекспира. Мочалов в роли Гамлета» (1838). Хотя ряд положений статьи отражают идеалистические заблуждения, присущие Белинскому в период ее написания, главное в его разборе трагедии Шекспира верно. Самым существенным достоинством анализа Белинского является то, что он рассматривает характер Гамлета диалектически и берет его не в статике, а в развитии, стремясь уловить не только многообразие реакций датского принца на действительность, но изменения, происходящие в его душевном состоянии.

И Гете, и Вердер, и большинство других писавших о Гамлете видели в духовном развитии героя только две ступени: до и после смерти отца. По мнению значительной части исследователей, Гамлет, каким мы ею видим в трагедии, от начала и до конца представляет собой человека, уже определившегося в своем характере. Отсюда односторонность и метафизичность решений, которые предлагались критиками. Для одних он только слабый, неспособный к действиям человек, а для других - сильная волевая натура.

Белинский показал, что диалектику личности Гамлета составляет сочетание силы и слабости, внутренняя борьба, происходящая в нем. Он раскрыл, что герой на протяжении своей жизни переживает сложную эволюцию и проходит три ступени развития.

До смерти отца, то есть до начала трагедии, Гамлет был «доволен и счастлив жизнию, потому что действительность еще не расходилась с его мечтами». Но когда на него обрушились одна за другой беды - смерть отца, поспешный второй брак матери, раскрытие злодейства Клавдия, - «тут Гамлет увидел, что мечты о жизни и самая жизнь совсем не одно и то же…». Прежнее восприятие действительности, кого рог Белинский называет «младенческой гармонией», ибо в основе ее было незнание жизни, теперь уступает место другому состоянию. В душе Гамлета происходит то, что Белинский называет «распадением», возникшим от сознания несоответствия между действительностью и идеалами героя.

Мы знакомимся с Гамлетом тогда, когда ужасы жизни разбили воздушный замок его идеальных представлений. От прежних иллюзий уже не осталось ничего. В таком состоянии герой находится долго. Центральное место в трагедии занимает изображение этого «распадения», внутреннего разлада, происходящего в душе героя. Это и есть то, что принято называть «гамлетизмом».

В другой работе («Разделение поэзии на роды и виды») Белинский следуя за Гегелем в утверждении того, что сущностью драмы является коллизия, или, как мы сказали бы теперь, конфликт, отмечает, что наиболее драматичной является внутренняя борьба, происходящая в душе героя. «Власть события, - пишет Белинский, - становит героя драмы на распутии и приводит его в необходимость избрать один из двух, совершенно противоположных друг другу, путей для выхода из борьбы с самим собою…».

Трагедия «Гамлет» является классическим примером такого конфликта. Ее содержание составляют две коллизии: внешний конфликт, состоящий в столкновении благородного принца с низменной средой датского двора, возглавляемого Клавдием, и внутренний конфликт, существо которого воплощается в душевной борьбе, переживаемой героем.

Действие трагедии и поведение Гамлета очень верно раскрыты Белинским, когда он пишет: «Ужасное открытие тайны отцовской смерти, вместо того чтобы исполнить Гамлета одним чувством, одним помышлением - чувством и мыслию мщения, каждую минуту готовыми осуществиться в действии, - это ужасное открытие заставило его не выйти из самого себя, а уйти в самого себя и сосредоточиться во внутренности своего духа, возбудило в нем вопросы о жизни и смерти, времени и вечности, долге и слабости воли, обратило его внимание на свою собственную личность, ее ничтожность и позорное бессилие, родило в нем ненависть и презрение к самому себе. Гамлет перестал верить добродетели, нравственности, потому что увидел себя неспособным и бессильным ни наказать порок и безнравственность, ни перестать быть добродетельным и нравственным. Мало того: он перестает верить в действительность любви, в достоинство женщины; как безумный, топчет он в грязь свое чувство, безжалостною рукою разрывает свой святой союз с чистым, прекрасным женственным существом, которое так беззаветно, так невинно отдалось ему все, которое так глубоко и нежно любил он; безжалостно и грубо оскорбляет он это существо, кроткое и нежное, все созданное из эфира, света и мелодических звуков, как бы спеша отрешиться от всего в мире, что напоминает собою о счастии и добродетели».

Но с Белинским нельзя согласиться, когда он пишет, что «натура Гамлета чисто внутренняя, созерцательная, субъективная, рожденная для чувства и мысли». Во-первых, это не согласуется с той характеристикой, которую Офелия дает Гамлету, вспоминая, каким он был до начала всех трагических событий (III, 1). Прежний Гамлет, которого знала Офелия, сочетал в себе качества «вельможи, бойца, ученого». Иначе говоря, он гармонически воплощал и способность к действию и способность мысли. Во-вторых, это не согласуется с мнением самого же Белинского, который признавал наличие гармоничности в натуре Гамлета до трагических событий.

То, что Белинский назвал «распадением духа» Гамлета, проявляется именно в нарушении гармонии между мыслью и действием. На наш взгляд, очень верно определил душевное состояние Гамлета Гегель, сказав, что Гамлет «сомневается не в том, что ему нужно делать, а в том, как ему это выполнить».

Мы видим героя удрученным всем тем, что обрушилось, на него. Конечно, неправы те, кто считает, что Гамлет «меланхолик» по натуре . Не только меланхолик, но и самый жизнерадостный человек пришел бы в отчаяние, если бы столкнулся с ужасами, подобными тем, которые выпали на долю Гамлета. Ему есть от чего содрогнуться и прийти в состояние глубочайшей скорби. Не признавая этого, нельзя понять характера героя. Всякое сценическое воплощение, равно как и литературно-критическая трактовка, игнорирующие глубочайшую внутреннюю трагедию героя, лишают произведение Шекспира самой его сердцевины.

Гамлет раздираем мучительнейшими противоречиями. И это естественно. Он не заслуживал бы нашей любви и уважения, если бы перед лицом страшнейших преступлений оставался спокойным, продолжал смотреть на мир сквозь розовые очки или закрыл глаза, отвернулся от всего этого, приняв позу человека, считающего зло само собой разумеющимся явлением жизни. Благодаря личным несчастьям Гамлет увидел и бедствия других. Он страдает не только своей болью, но и муками всего человечества. Гамлет - совесть своего века и всякого другого века, когда противоречия жизни становятся вопиющими.

Шекспир показывает это состояние героя как одну из величайших трагедий человеческого духа: человек, любящий жизнь, начинает ненавидеть ее; он, преклоняющийся перед красотой и могуществом человека, проникается презрением и ненавистью к людям. Это действительно распадение духа. Сам герой сознает, что так жить нельзя. Ему бесконечно трудно найти решение всех вопросов, возникших перед ним, но он не из тех, кого трудности могут остановить.

Мучительные колебания Гамлета - высшая точка трагедии и низшая точка распадения личности героя. Шекспир показывает, что трагична не только действительность, в которой так могущественно зло, но трагично и то, что эта действительность может привести прекрасного человека, каким является Гамлет, в почти безысходное состояние.

Все то, что принято определять как слабость Гамлета, проявляется именно на этой первой ступени трагедии, когда мы видим героя мечущимся в поисках выхода и решений. Но слабость слабости рознь. Как справедливо пишет Белинский, Гамлет «велик и силен в слабости, потому что сильный духом человек и в самом падении выше слабого человека в самом его восстании». Шекспир дает нам возможность убедиться в истинности этих слов. Для этого достаточно сравнить «восстание» Лаэрта с «падением» Гамлета. Известно, что Лаэрт, как только до него доходит весть об убийстве отца, действует не раздумывая и не колеблясь. Он нисколько не щепетилен в выборе средств для осуществления мести. Его не останавливает даже преступление, и он вступает подлый сговор с королем, чтобы предательски умертвить Гамлета. «Восстание» Лаэрта является с нравственной точки зрения его глубочайшим падением, и он это сам сознает перед смертью.

Гамлет ведет себя иначе. Он не торопится нанести удар. Ему нужно время для того, чтобы обсудить с самим собой очень многое. И это тем более так, что все происшедшее вызвало в нем страшные душевные муки.

Да, Гамлет предается раздумьям, его терзают сомнения. Но эта пора жизни героя отнюдь не бесплодна. Размышление приводит Гамлета к познанию жизни в ее глубочайших противоречиях. Он покупает это познание дорогой ценой, ценой мук и страданий. Но этот крестный путь познания Гамлет проходит с достоинством. Он не страшится ни одной из тех ужасных истин, которые возникают перед ним как вывод из его размышлений и наблюдений. Человек слабый по натуре не выдержал бы подобного испытания. Не всякая душа способна к познанию истины через горе и страдание. В самой трагедии есть пример этого - Офелия. Ей жизнь также приготовила горчайшие испытания. Как и Гамлет, она убеждается в том, что жизнь - это скопище ужасов и действ, в которых замешаны самые близкие и дорогие ей люди. Она оказывается не в состоянии выдержать обрушившиеся на нее беды, не только не может, но даже и не пытается понять происходящее. Просто ее рассудок не выдерживает всего нагромождения противоречий и главного из них - того, что отец враг ее любимого, а любимый убивает отца, - и она сходит с ума. Душевная стойкость Гамлета ни в чем не проявляется и такой силой, как в том, что перед лицом всех открывшихся ужасов он сохраняет силу ума.

В связи с этим уместно обратиться к вопросу о пресловутом безумии Гамлета. Уже сразу после беседы с призраком принц предупреждает своих друзей: пусть они не удивляются, если увидят, что он поведет себя странно. Гамлет говорит, что сочтет, «быть может, нужным в причуды облекаться иногда» (I, 5).

Из этих слов очевидно, что Гамлет решает прикидываться безумным. На протяжении дальнейшего действия мы видим, что он и в самом деле разыгрывает сумасшедшего. Но его поведение таково, что невольно возникает вопрос: является ли безумие Гамлета только притворным или он в самом деле сходит с ума. В критике возникли споры об этом, и, как всегда, мнения разделились.

Определить душевное состояние героя без предвзятости можно только на основании тщательного анализа его поведения и речей. Обращает на себя внимание то, что безумным Гамлет оказывается только в присутствии тех, кому он не доверяет или кого считает своими врагами. Собственно, друг у него только один - Горацио. Во всех беседах с ним и оставаясь наедине Гамлет обнаруживает ясность ума. Это дает основание утверждать, что Гамлет не является безумным, а только притворяется им. Подтверждением служат также слова Гамлета перед началом представления «Убийства Гонзаго». Объяснив Горацио свой замысел и попросив его наблюдать за королем, Гамлет затем замечает, что приближаются его враги и говорит: «Они идут; мне надо безумным» (III, 2).

Но если Гамлет не является умалишенным в клиническом смысле, то несомненно, что потрясения, пережитые им, вызвали в нем душевную бурю. Перед нами отнюдь не человек, который только разумом понял, что произошло. Он почувствовал это всем своим существом, и потрясение, пережитое им несомненно вывело его из душевного равновесия. Он находится в состоянии глубочайшего смятения. Оно усугубляется трудностью стоящих перед ним задач и проявляется в колебаниях.

Тяжелые испытания надломили что-то в Гамлете. Но далеко не сломили. Он колеблется, терзается сомнениями, обнаруживает нерешительность. Но все это не есть его характер. Белинский с полным основанием утверждает, что «от природы Гамлет человек сильный, его желчная ирония, его мгновенные вспышки, его страстные выходки в разговоре с матерью, гордое презрение и нескрываемая ненависть к дяде - все это свидетельствует об энергии и великости души». Слабость не есть натура Гамлета, а состояние, переживаемое им. Он мучительно ощущает свою слабость. Одним из элементов внутренней трагедии героя как раз и является то, что, будучи по природе человеком сильным и энергичным, он чувствует, как все происшедшее надломило его волю.

В этом и состоит субъективная трагедия Гамлета. Но очень важно не упустить из виду, что такое душевное состояние воспринимает самим как ненормальное. Вот почему он постоянно упрекает себя за медлительность. Всеми силами души Гамлет борется против собственной слабости. Показательно, что после каждого монолога, в котором Гамлет корит себя за бездействие, он предпринимает какой-нибудь шаг.

Будь Гамлет слабовольным человеком, неспособным к действию, он нашел бы себе извинение и оправдание, как это обычно бывает с людьми такого душевного склада. Но в герое мы видим другое. Он постоянно призывает себя к ответу за бездействие, беспощаден к себе и не ищет оправдания, а, наоборот, безжалостно обнажает перед самим собой недопустимость уклонения от обязанности мести.

Все эти переживания Гамлета, которые мы видим на протяжении II и III актов, представляют собой проявление того, что принято считать слабостью Гамлета. Но даже и в эти моменты наибольших колебаний обнаруживается то, о чем писал Белинский, а именно что Гамлет велик и в своем «падении». В самом деле, мы все время видим не только сомнения и колебания героя, но также и великое благородство его натуры, силу его ума, способного на такой беспощадный самоанализ, какой недоступен людям действительно слабым по характеру. Они всегда уклоняются от ответственности даже перед самими собой, чего никак нельзя сказать о Гамлете. Поэтому, как справедливо заметил Белинский, в слабости Гамлета и проявляется его душевная сила.

Вернемся теперь к рассмотрению поведения Гамлета после встречи с призраком. Почему Гамлет не стал действовать сразу же после того, как принял на себя задачу мести? Во-первых, потому, что потрясение, пережитое им, действительно лишило его на какое-то время способности действия. Хотя импульсивность и свойственна Гамлету, в данном случае, однако, он испытывает потребность осмыслить все происшедшее, свое положение и пути действия.

Во-вторых, - и здесь перед нами возникает один из тех элементов трагедии, который был доступен пониманию современников Шекспира, а для нас представляется странным, - Гамлет должен был установить, в какой мере он может доверять словам призрака. Мы лишены здесь возможности рассмотреть подробно вопрос о сверхъестественном в трагедиях Шекспира. В ряде его произведений появляются духи и призраки, не принадлежащие материальному земному миру. В каждом случае их драматическая функция имеет свой особый смысл. Однако наличие сверхъестественных сил у Шекспира - факт, который имеет значение отнюдь не только поэтической условности. Несмотря на прогресс науки в эпоху Возрождения, самые дикие предрассудки были еще живы во времена Шекспира. Не только необразованный народ, но даже король Иаков I верил во всякую чертовщину и сам приложил руку к развитию псевдонауки «демонологии».

Вера в привидения приходила в некоторое столкновение с религиозными воззрениями эпохи. В частности, согласно протестантской религии, утвердившейся в Англии после реформации церкви, привидения с того света были наваждением самого дьявола. Божественные силы, согласно доктрине протестантизма, не давали о себе знать посредством подобного рода призраков.

Для Гамлета, таким образом, возникает противоречие, которое современным людям может показаться только смешным, но в эпоху Шекспира представляло собой действительно проблему. С одной стороны, призрак своим внешним обликом подобен отцу Гамлета. Это сходство вызывает у принца все чувства любви и уважения, какие он питал к своему отцу. Однако, с другой стороны, в появлении призрака есть нечто дьявольское. Чувства Гамлета согласуются с тем, что говорит ему призрак. Но Гамлет не только человек чувства, он человек мысли, и это заставляет его сомневаться в том, насколько он может доверять речам привидения. Повторяем, как ни нелепы эти вещи в наших глазах, для современников Шекспира одной из гамлетовских проблем была проблема призрака. Герой должен решить и ее.

Первое решение, которое принимает Гамлет, заключается в том что открытие тайны убийства короля, полученное им из потустороннего мира, необходимо подтвердить реальными земными доказательствами. И вот для чего понадобилось Гамлету прикинуться безумным.

В древней саге об Амлете и в ее переложении у Бельфоре безумие служило принцу для того, чтобы усыпить бдительность врага, заставить его поверить в то, что безрассудного дурачка ему нечего опасаться. В этом был смысл и понятный расчет. Но поведение Гамлета у Шекспира не производят успокоительного воздействия на Клавдия. Наоборот безумие принца вызывает тревогу короля. Зачем же тогда Гамлет прикидывается сумасшедшим? Ведь таким образом он может только выдать себя.

Мы поймем поведение Гамлета, если примем и соображение, что между ним и его отдаленным предшественником стоят века. Ни в чем различие между средневековым мстителем Амлетом и героем ренессансной трагедии не проявляется так, как в характере и способах борьбы.

Клавдий, безнаказанно совершивший убийство, спокоен и доволен. Гамлет стремится нарушить его спокойствие. Ему это нужно по двум причинам. Во-первых, он хочет вывести короля из душевного равновесия: пусть мучается и терзается воспоминанием о своем злодействе! Во-вторых, для того чтобы убить короля, необходимо не только самому быть уверенным в его виновности, но надо также убедить в этом и других. Замысел Гамлета с самого начала состоит в том, чтобы довести Клавдия до такого состояния, когда он каким-нибудь образом свою виду выдаст перед всеми. В-третьих, Гамлет ни за что не станет на подлый путь тайного убийства. Он не только возбуждает тревогу врага, но и предупреждает его. Гамлет намерен покончить с Клавдием открыто, когда его преступление будет разоблачено перед всеми.

Не приписываем ли мы датскому принцу мотивов, которые были ему чужды? Ответ на это дает история нравов эпохи Возрождения, изобилующая драматическими эпизодами борьбы, осуществлявшейся при помощи самых тонких и разнообразных психологических расчетов. Подтверждается это литературой, и в частности драматургией английского Возрождения. В трагедиях мести предшественников и современников Шекспира мы постоянно сталкиваемся с более или менее развернутой психологической мотивировкой поведения героев, втянутых в такого рода конфликты. Против высказанных предположений о мотивах поведения Гамлета можно выставить, однако, то, что Шекспир не дал им словесного выражения. Оно действительно необходимо для того, чтобы поведение героя было понято людьми более позднего времени, когда кровавые расправы с личными врагами стали редкими и исключительными случаями. В эпоху Шекспира дело обстояло иначе. Тогда каждый мужчина постоянно имел при себе шпагу или кинжал. Объяснять поведение Гамлета не было необходимости. Зрители шекспировского театра разбирались в таких делах очень хорошо. Однако была и другая причина, по которой Шекспир не дал здесь словесного выражения мотивам поведения Гамлета. Драматизм действия требовал и некоторой таинственности поведения принца. До поры до времени оно должно было быть загадочным не только для короля, но и для зрителей спектакля.

Кульминацией этой части трагедии и, пожалуй, всей драмы в целом является эпизод «сцены на сцене».

Случайное появление актеров используется Гамлетом для того чтобы поставить спектакль, изображающий убийство, аналогичное тому, какое совершил Клавдий. Обстоятельства благоприятствуют Гамлету. Он получает возможность довести короля до такого состояния, когда тот вынужден будет выдать себя словом или поведением, причем это произойдет в присутствии всего двора. Именно здесь-то Гамлет и раскрывает в монологе, завершающем II акт, свой замысел, заодно объясняя почему он до сих пор медлил:

Дух, представший мне,

Быть может, был и дьявол; дьявол властен

Облечься в милый образ; и возможно,

Что, так как я расслаблен и печален, -

А над такой душой он очень мощен, -

Меня он в гибель вводит. Мне нужна

Верней опора. Зрелище - петля,

Чтоб заарканить совесть короля. (II, 2)

Но даже и приняв решение, Гамлет еще не чувствует твердой почвы под ногами. Он знает, что наступил критический момент. Спектакль поставит его и Клавдия лицом к лицу как врагов, между которыми никакое примирение невозможно. Начнется борьба не на жизнь, а на смерть. И здесь Гамлетом снова овладевают сомнения. Он получают выражение в его знаменитом «Быть или не быть».

Кто не знает этого монолога Гамлета? Его первая строчка на памяти у всех: «Быть или не быть - таков вопрос…» (III, 1).

В чем же вопрос?

Для такого человека, как Гамлет, он прежде всего связан с достоинством Человека - «что благородней духом?» Решение, которого ищет герой, состоит не в том, что лучше, удобнее или эффективнее, а в том, что действовать надо соответственно с самым высоким понятием о человечности. Выбор, который стоит перед Гамлетом, таков:

покоряться

Пращам и стрелам яростной судьбы

Иль, ополчась на море смут, сразить их

Противоборством? (III, 1)

Молча страдать от зла или бороться против него - это лишь одна сторона вопроса. Покорность судьбе может проявиться в решении добровольно уйти из жизни. Вместе с тем и активная борьба может погубить человека. Вопрос «быть или не быть» смыкается с другим - жить или не жить?

Жизнь так тяжела, что для избавления от ее ужасов нетрудно покончить с собой. Смерть подобна сну. Но в том-то и дело, что Гамлет не уверен в том, кончаются ли со смертью душевные муки человека. Мертвая плоть не может страдать. Но душа бессмертна. Какое же будущее уготовано ей «в смертном сне»? Этого человек не может знать, ибо по ту сторону жизни - «безвестный край, откуда нет возврата земным скитальцам». (Отметим, между прочим, что Гамлет отчасти противоречит очевидному: ведь он видел призрак отца, вернувшийся с того света. Не будем, однако, останавливаться на этом и пытаться решить, имеем ли мы дело с промахом или преднамеренным выражением, таящим какой-то смысл.)

Рассуждения Гамлета отнюдь не являются отвлеченными. Перед ним, человеком огромного воображения и тонкой чувствительности, смерть предстает во всей своей мучительной осязаемости. Страх смерти, о котором он говорит, возникает в нем самом. Гамлет вынужден признать, что размышления и предчувствие смерти лишают человека решительности. Страх побуждает иногда отказаться от действия и от борьбы.

Этот знаменитый монолог раскрывает перед нами, что Гамлет достиг высшего предела в своих сомнениях. Справедливо, что великолепные слова, в которые Шекспир облек размышления своего героя, запомнились всем как высшее выражение сомнения и нерешительности. Но нет большей ошибки чем считать эту речь полным и исчерпывающим выражением характера Гамлета. Раздвоение Гамлета действительно достигло здесь самой крайней степени. Монолог обрывается с появлением Офелии. Гамлет не дает ясного ответа на вопрос, поставленный им перед самим собой. Пожалуй, он не дает вообще никакого ответа, во душа его полна тяжелою предчувствия. Оно выражено в словах, которыми Гамлет встречает Офелию и которым иногда придают гораздо больше значения, чем они имеют в действительности. Ведь Гамлет просит ее помянуть, его грехи в своих молитвах, то есть замолить его грехи.

Гамлет никогда не говорит ничего впустую. Даже когда он разыгрывает из себя безумного, его бредовые речи полны глубокого смысла. Не пустыми являются и его слова, обращенные к Офелии. Гамлет на что-то решился, на самоубийство или на борьбу, которая может привести его к смерти, - на что именно, мы не знаем. Ясно лишь то, что сам он решил не быть тем трусом, которого раздумье останавливает, мешая действовать. Шекспир снова ставит нас перед загадкой. Но ее решение мы увидим в дальнейшем поведении Гамлета. Внимательно приглядевшись ко всем его последующим поступкам, мы увидим, что больше мысль о самоубийстве у Гамлета уже не возникает. Но угроза смерти станет для него реальной по другой причине: Гамлет понимает, что Клавдий не оставит в живых человека, который бросит ему в лицо обвинение в убийстве.

К сказанному следует добавить, что рассуждения Гамлета в знаменитом монологе обнаруживают перед нами те стороны мировоззрения героя, которые связаны с наивными религиозными предрассудками Эпохи. Здесь Гамлет даже отдает дань средневековым представлениям о двойственной природе человека, чье существо распадается на тленный прах и бессмертный дух, и выражает идею бессмертия души. Нужно, однако, заметить, что с точки зрения тогдашней ортодоксальной религиозности, взгляды Гамлета отдают ересью. Вместо того чтобы быть абсолютно уверенным в загробном существовании, Гамлет выражает сомнения, свидетельствующие о его вольномыслии. Впрочем, оно выражено робко и осторожно, и это естественно, если принять во внимание, что Шекспиру приходилось считаться с цензурой.

Поворотным пунктом трагедии является сцена, когда в присутствии короля, королевы и всего двора актеры исполняют пьесу «Убийство Гонзаго». Поведение Гамлета во время спектакля является вызывающим. На вопрос Клавдия: «Как называется пьеса?» - Гамлет отвечает: «Мышеловка, но в каком смысле? В переносном… Это подлая история; но не все ли равно? Вашего величества и нас, у которых душа чиста, это не касается; пусть кляча брыкается, если у нес ссадина; у нас загривок не натерт» (III, 2).

Но у короля «загривок натерт», и он «брыкается». Своим волнением Клавдий выдает себя. Гамлет злорадно торжествует. Но, собственно, теперь-то и начинается самое трудное для героя. Для сомнений места не осталось. Пора действовать. И вот Гамлету представляется возможность убить короля.

Он наталкивается на Клавдия, когда то молится в одной из галлерей дворца. Гамлет уже наверняка знает, что Клавдии убил его отца и он может наконец легко покончить с ним. Его первое движение - схватиться за меч. Но порыв быстро проходит. Гамлет сдерживает себя. «Нет, это не было бы местью. Молитва как бы очистила душу Клавдия, и, по понятиям того времени о загробной жизни, такого человека ожидает райское блаженство. Отправить короля на небо? Нет, не этого хочет Гамлет. Надо, чтобы Клавдия и после смерти продолжали терзать муки. Вот если застигнуть короля за каким-нибудь дурным или преступным делом и сразить его так, чтобы он не успел покаяться и помолиться, тогда его душа попадет в ад, где будет обречена на вечные муки.

Нам представляется неверным, когда эти рассуждения Гамлета толкуют как отговорку, чтобы уклониться от действия. Конечно, и в данном случае мысли Гамлета полны архаических, с нашей точки зрения, представлений, связанных с загробной жизнью. Но тем увереннее можем мы сказать, что мотивы Гамлета обнаруживают его жажду действенной мести. Что это не отговорка, подтверждает следующая сцена (III, 4), когда Гамлет во время беседы с матерью, услышав за ковром голос, с быстротой молнии выхватывает шпагу и вонзает ее в спрятавшегося. Королева в ужасе восклицает: «Боже, что ты сделал?» - Гамлет отвечает: «Я сам не знаю… - и с надеждой спрашивает: - это был король?» Но его ожидает разочарование. Обнаружив, что он убил Полония, Гамлет признает: «Я метил в высшего». Удар предназначался королю. Гамлету показалось, что он поймал Клавдия «за чем-нибудь дурным» и может отправить его в преисподнюю.

Здесь мы впервые видим Гамлета, действующего решительно и без колебаний. Не его вина, что он промахнулся. Не только убийство Полония, но и весь разговор Гамлета с матерью свидетельствует о его созревшей решимости. Он знает, что вступил на путь жестокостей. Это началось с того момента, когда Гамлет отверг Офелию. Он не намерен щадить никого. Отправляясь беседовать с матерью, Гамлет знает, что это будет своего рода поединком, и готовит для него «слова-кинжалы» (III, 2). Его речи, обращенные к матери, звучат как обвинение. Он не щадит ее настолько, что призрак отца, следящий за ним, появляется и напоминает Гамлету: его дело бороться не с матерью, а направить свой гнев против короля-убийцы.

Гамлету приписывали мягкотелость, неспособность причинить боль и страдание другим людям. Может быть, он и был когда-нибудь таким, но муки, через которые он прошел, ожесточили его, и он познал суровый закон борьбы. «Из жалости я должен быть жесток» (III, 4), - говорит Гамлет матери, и его слова выражают сознание того, что, борясь за справедливость, ему придется прибегать к силе. Еще явственнее обнаруживается готовность Гамлета к борьбе, когда он, сообщая матери о предстоящем своем отъезде в Англию, говорит, что это подкоп, который ведут под него. Он понимает, что его хотят завлечь в ловушку. Но Гамлет намерен противопоставить хитрости противника свою хитрость:

В том и забава, чтобы землекопа

Взорвать его же миной: плохо будет,

Коль я не вроюсь глубже их аршином,

Чтоб их пустить к луне; есть прелесть в том,

Когда две хитрости столкнутся лбом! (III, 4)

Вслушаемся в интонацию этой речи. Она говорит о том, что перед нами новый Гамлет, - Гамлет, ввязавшийся в борьбу и занятый уже не вопросом, надо ли ему бороться, а быстро соображающий, как отвечать удары противника.

Если мы теперь сопоставим это с тем Гамлетом, который предстал перед нами в начале III акта, то станет очевидно, что в нем произошла перемена. Теперь перед нами Гамлет-борец. Но промахнувшись и убив вместо короля Полония, Гамлет дал своему противнику возможность оправдать в глазах двора и народа меры, направленные против принца. Теперь, когда Гамлета приводят к королю, между ними стоит стража, готовая защитить Клавдия. Понимая свое бессилие сделать что-нибудь в таких условиях, Гамлет тем не менее достаточно открыто угрожает королю. Прикидываясь безумным, он пускается в рассуждение о том, что люди откармливают себя для червей. Когда король перебивает его рассуждения вопросом, что он хочет этим сказать, Гамлет отвечает: «Я хочу вам только показать, как король может совершить путешествие по кишкам нищего» (IV, 3). Сейчас Гамлет может сражаться только словами, и он это делает. Король спрашивает его, где Полоний, и Гамлет вызывающе говорит ему: «На небесах: пошлите туда посмотреть: если наш посланный его там не найдет, тогда поищите его в другом месте сами» (IV, 3). В другом месте - то есть в аду. Это открытое объявление войны.

Перед самым отъездом в Англию Гамлет наблюдает проход войск Фортинбраса через датскую территорию. Гамлета удивляет, что тысячи людей идут драться за клочок земли, где не хватит места похоронить тех, кто погибнет в этой борьбе. Для него эта война - «спор о пустяке». Но тем большие укоры обрушивает на самого себя Гамлет после встречи с войсками Фортинбраса. Как обычно, Гамлет сразу же обобщает. Собственное бездействие наводит его на мысль о назначении человека вообще. Разум дан людям для того, чтобы они не только мыслили, но и принимали решения, ведущие к реальным действиям:

Что человек, когда он занят только

Сном и едой? Животное, не больше.

Тот, кто нас создал с мыслью столь обширной,

Глядящей и вперед и вспять, вложил в нас

Не для того богоподобный разум.

Чтоб праздно плесневел он. (IV, 4)

Уже раньше Гамлет пришел к мысли, что «трусами нас делает раздумье» (III, 1, монолог «Быть или не быть»). Теперь он безоговорочно осуждает это, и особенно страх перед возможным роковым исходом борьбы. Для него это

жалкий навык

Раздумывать чрезмерно об исходе. -

Мысль, где на долю мудрости всегда

Три доли трусости… (IV, 4)

В пример себе он ставит Фортинбраса, который, «объятый дивным честолюбием, смеется над невидимым исходом» (IV, 4). Теперь, когда Гамлет знает, что жизнь полна противоречий и невозможна без борьбы, он открывает для себя нравственный закон, определяющий, что должно двигать человеком, тогда он вступает в борьбу. Велик не тот, кто ввязывается в нее лишь тогда, когда есть великая причина. Важен не повод, ибо он может быть даже и незначительным. Все дело в достоинстве человека, в его чести, которую он обязан защищать всегда:

Истинно велик,

Кто встревожен малою причиной.

Но вступит в ярый спор из-за былинки,

Когда задета честь. (IV, 4)

А у Гамлета повод для борьбы огромный. Теперь он понимает, что даже и без него он все равно должен был бы бороться против всего, что задевает его «честь». Конечно, не случайно Гамлет пользуется нравственным понятием, заимствованным из кодекса рыцарской морали. Но у него понятие чести наполнено гуманистическим содержанием. Как об этом свидетельствует начало монолога, оно включает все, что соответствует назначению и достоинству человека. Рассуждения Гамлета завершаются решительным и категоричным выводом:

О мысль моя, отныне ты должна

Кровавой быть, иль прах тебе цена! (IV, 4)

Последующее поведение Гамлета показывает, что это были не только слова. Из письма Гамлета к Горацио (IV, 6) и его собственного рассказа другу (V, 2) мы узнаем, с какой ловкостью и смелостью он вывернулся из западни, приготовленной ему королем, и отправил вместо себя на верную смерть Розенкранца и Гильденстерна, которых ему ничуть не жаль, ибо они, как и Полоний, сами поставили себя под удар.

Гамлет возвращается в Данию с намерением продолжать борьбу против короля. Как его письмо Горацио, так и беседа с могильщиком на кладбище (V, 1) свидетельствуют о том, что он обрел душевное равновесие. Особенно это видно в разговоре Гамлета с могильщиком. Речь идет о смерти, и могильщик, привыкший к зрелищу мертвых тел, способен грубо шутить над человеческой бренностью. Гамлет, с присущей ему чувствительностью, конечно, смотрит на смерть иначе. Что-то в нем по-прежнему возмущается этой страшной неизбежностью, и он не может примириться с тем, что даже подлинное человеческое величие - Александр Македонский, Юлий Цезарь - равно обречено смерти. Однако тон и смысл размышлений Гамлета о смерти теперь иные, чем раньше. Прежде Гамлет был возмущен несправедливостью природы. Самая мысль о смерти вызывала у него страх. Теперь в его словах звучит горькая ирония, но в ней слышится готовность примирения с неизбежностью смерти.

Однако Гамлета ждет удар, возможности которого он не предполагал, - смерть Офелии. Спокойствие мгновенно покидает его. В порыве горя он бросается к гробу Офелии. В это мгновение он осознает, какой страшной, невозвратимой потерей является для него ее гибель.

Когда Лаэрт бросается, чтобы задушить его, Гамлет защищается. Он, раньше помышлявший о самоубийстве, теперь хочет сохранить свою жизнь. Ему незачем драться с Лаэртом, ибо жизнь нужна Гамлету для того, чтобы осуществить свою задачу - отомстить Клавдию.

И вот приближается момент развязки. Гамлету сообщают: король побился об заклад, что в поединке на рапирах принц победит Лаэрта. Гамлет достаточно хорошо знает короля и понимает, что за всем этим может крыться новая западня. Он спокойно принимает вызов Лаэрта, но признается Горацио, что на душе у него какое-то смутное предчувствие недоброго. Горацио советует ему отказаться от поединка, но Гамлет теперь бесстрашно пойдет навстречу любой судьбе. «…Нас не страшат предвестия, - говорит он, - и в гибели воробья есть особый промысел. Если теперь, так, значит, не потом; если не потом, так значит, теперь; если не теперь, то все равно когда-нибудь; готовность - это все. Раз то, с чем мы расстаемся, принадлежит не нам, так не все ли равно - Расстаться рано? Пусть будет» (V, 2).

Теперь мы видим, что Гамлет окончательно преодолел страх смерти. Как всегда, свое личное ощущение он поднимает на высоту философского принципа. Здесь перед нами Гамлет, принявший философию стоицизма. Он обрел решимость и преодолел колебания. Но это отнюдь не означает, что скорбь покинула его. Его взгляд на жизнь уже не может быть столь радостным и светлым, каким он был в годы «младенческой гармонии». Жизнь, какой ее узнал Гамлет, не радует его. В тайне он даже мечтает о том, чтобы смерть положила конец его скорбному существованию.

Новый Гамлет, которого мы видим в конце трагедии, уже не знает прежнего разлада. Но это не значит, что он перестал ощущать противоречия действительности. Наоборот, его внутреннее спокойствие сочетается с трезвым пониманием разлада между жизнью и идеалами. Белинский верно заметил, что Гамлет под конец снова обретает душевную гармонию. Однако она в корне отличается от той гармонии, которая была в его душе, когда он еще не знал ужасов жизни. Душевная буря, пережитая им, не была бесплодной, ибо, как писал Белинский, дисгармония и борьба «суть необходимое условие для перехода в мужественную и сознательную гармонию…» «Что возвратило ему гармонию духа? - пишет далее Белинский и отвечает: - очень простое убеждение, что „быть всегда готову - вот все“. Вследствие этого убеждения он нашел в себе и силу и решимость…». О новом душевном состоянии Гамлета Белинский говорит: «Заметьте из этого, что Гамлет уже не слаб, что борьба его оканчивается: он уже не силится решиться, но решается в самом деле, и от этого у него нет уже бешенства, нет внутреннего раздора с самим собою, осталась одна грусть, но в этой грусти видно спокойствие, как предвестник нового и лучшего спокойствия».

Во время поединка Гамлет обнаруживает коварный замысел, направленный против него. Зная, что он смертельно ранен, он бросается на короля и в последний миг своей жизни осуществляет наконец задачу мести. Это происходит почти случайно. Но предъявлять это в качестве упрека Гамлету было бы несправедливо. Реализм трагедии, ее отличие от несколько искусственного действия обычных трагедий мести проявляется, в частности, в том, что герой не выбирает условий, в которых он будет осуществлять свою месть, а, как это бывает и в реальной жизни, цепью случайных и непредвиденных обстоятельств подводится к такой ситуации, когда совсем неожиданно для него возникают и возможность и необходимость выполнить свое намерение.

Воспитание духа, через которое прошел Гамлет, дает свои плоды в смертный час принца. Он мужественно встречает смерть. Он знает: лично для него все кончено. В этом смысл его последних слов - «Дальше - тишина» (V, 2). На этих словах стоит остановиться, ибо они многозначительны.

Трагедия началась с того, что Гамлет столкнулся со смертью своего отца. Она возбудила перед ним вопрос: что такое смерть. Мы слышали сомнения, выраженные им в монологе «Быть или не быть». Тогда Гамлет допускал, что смертный сон может быть и новой формой существования души человека. Теперь у Гамлета новый взгляд на смерть. Он знает, что его ждет сон без пробуждения, растворение в ничто. Слова Гамлета выражают отрицание религиозных представлений о загробной жизни. Для Гамлета с концом земного существования жизнь человека прекращается.

Принципиальная важность последних слов Гамлета обнажается перед нами благодаря следующему обстоятельству. В первом издании трагедии (кварто 1603 г.), которое содержало искаженный, неаутентичный текст последние слова Гамлета были: «Господи, прими мою душу!» Кварто 1604 г. содержит, как известно, текст Шекспира. Едва ли есть необходимость разъяснять подробно различие между двумя вариантами последних слов Гамлета. В кварто 1603 г. Гамлет умирает верующим человеком, шекспировский Гамлет умирает как свободомыслящий философ.

Но если Гамлет и знает, что его жизнь приходит к концу, то этим для него отнюдь не исчерпывается все. Жизнь будет продолжаться. Остаются другие люди, и Гамлет хочет, чтобы мир узнал правду о нем. Он завещает своему другу Горацио поведать о его судьбе тем, кто не понимает и не знает причин происшедшего. Гамлет не только хочет оправдать себя в глазах потомства, его желание - чтобы его жизнь и борьба послужили примером и уроком для остающихся в живых, примером борьбы честного человека против зла. Он умирает как воин, как борец за справедливое дело.

Нашей целью было показать, что трагедия Шекспира изображает сложный характер в его развитии. Гамлет на протяжении действия обнаруживает то силу, то слабость. Мы видим его и колеблющимся и действующим решительно. С начала и до конца он является честным человеком, отдающим себе отчет в своем поведении и ищущим правильного пути в жизненной борьбе. Как мы видели, путь этот был для него тяжелым, связанным с мучительными душевными переживаниями и потерями, ибо ему пришлось отказаться от любимой. Но перед нами не расслабленный человек, а герой, обладающий подлинным мужеством, которое и помогло ему пройти через все испытания с честью.

Не является Гамлет и бездейственным человеком. Разве можно назвать бездействием духовные искания героя? Ведь мысль тоже есть форма человеческой активности, и этой способностью Гамлет, как мы знаем, наделен в особенно большой мере. Однако мы не хотим этим сказать, что активность Гамлета происходит только в интеллектуальной сфере. Он действует беспрерывно. Каждое его столкновение с другими лицами, за исключением Горацио, представляет собой поединок взглядов и чувств.

Наконец, Гамлет действует и в самом прямом смысле слова. Можно только удивляться тому, что он заслужил славу человека, неспособного к действиям. Ведь он на наших глазах убивает Полония, отправляет на верную смерть Розенкранца и Гильденстерна, побеждает в поединке Лаэрта и приканчивает Клавдия. Не говорим уже о том, что косвенно Гамлет является виновником безумия и смерти Офелии. Можно ли после всего этого считать, что Гамлет ничего не делает и на протяжении всей трагедии только предается размышлениям?

Хотя мы видим, что Гамлет совершил больше убийств, чем его враг Клавдий, тем не менее, как правило, никто этого не замечает и не принимает в расчет. Нас самих больше интересует и волнует то, что думает Гамлет, чем то, что он делает, и поэтому мы не замечаем деятельного характера героя. Мастерство Шекспира в том и проявилось, что он направил наше внимание не столько на внешние события, сколько на душевные переживания героя, а они полны трагизма.

Трагедия заключается для Гамлета не только в том, что мир ужасен, но и в том, что он должен ринуться в пучину зла, для того чтобы бороться с ним. Он сознает, что сам далек от совершенства, и, действительно, его поведение обнаруживает, что зло, царящее в жизни, в какой-то мере пятнает и его. Трагическая ирония жизненных обстоятельств приводит Гамлета к тому, что он, выступающий мстителем за убитого отца, сам тоже убивает отца Лаэрта и Офелии, и сын Полония мстит ему.

Вообще обстоятельства складываются так, что Гамлет, осуществляя месть, оказывается вынужденным разить направо и налево. Ему, для которого нет ничего дороже жизни приходится стать оруженосцем смерти.

При всей сложности действия «Гамлет», однако, отличается от других трагедий, например от «Отелло» или «Короля Лира» тем, что здесь драматическое напряжение несколько ослабевает к концу. Это объясняется в первую очередь характером героя и особенностями его духовного развития. В „Отелло“ и „Короле Лире“ высшим моментом трагизма является финал - гибель Дездемоны и Корделии. В „Гамлете“, как уже было сказано, наибольшую душевную трагедию герой переживает вначале, тогда как для Отелло и Лира самыми страшными трагическими моментами являются финальные события.

Личность принца Гамлета, одного из известнейших героев Шекспира, до сих пор вызывает споры как среди литературоведов, так и среди читателей. Одни считают этого героя чересчур нежным, нерешительным. Появилось даже такое понятие — «гамлетизм». Оно характеризует людей, сомневающихся в своём праве на крутые действия (сейчас это модно называть «комплексом»). Сторонники другой точки зрения видят в Гамлете едва ли не гладиатора, стоического борца с мировым злом. Так кто же прав? Попробуем посмотреть на Гамлета беспристрастно.

Жизнь принца Датского до поры до времени была безмятежной: он вырос в семье, озарённой взаимной любовью родителей, был окружён друзьями и влюблён в прелестную девушку, которая отвечала ему взаимностью. Впереди его ждал датский трон и, возможно, великое будущее. И вдруг привычный мир, в котором Гамлет чувствовал себя защищённым, начал рушиться. Неожиданно в расцвете лет умирает его отец, царствовавший монарх. В душе принца ещё не утихла горечь утраты, а жизнь наносит ему второй удар: мать Гамлета, королева Гертруда, скоропалительно выходит замуж за Клавдия — брата покойного короля. И, наконец, явившийся из небытия Призрак отца рассказывает ему всю правду о случившемся («Змей, поразивший твоего отца, надел его венец...») и призывает принца к мести.

До этих страшных событий Гамлет вовсе не был наивным, но, как это свойственно молодости, жизнь виделась ему в розовом свете. Беды, обрушившиеся на принца, развеяли эти иллюзии. Гамлет остался один на один с ханжеской и лицемерной реальностью, где властвуют жестокость, ненависть и похоть. В связи с этим у него возникают вопросы, которые важны для всякой мыслящей личности, и главным среди них предстаёт вопрос о природе человека.

В представлении Гамлета, человек есть центр мироздания, совершеннейшее из всех живых существ. В качестве идеала принц представляет себе отца («Он человек был, человек во всём...») и своего друга Горацио, который вызывает уважение тем, что он не «раб страстей» («кровь и разум» в нём «отрадно слиты»).

Однако Гамлет видит, что окружающие его люди: действующий король Клавдий («вор, своровавший власть и государство»), услужливый Полоний («жалкий, суетливый шут»), бывшие друзья Гамлета Гильденстерн и Розенкранц, которые становятся шпионами Клавдия, — отличаются лицемерием и подлостью. Мысль о том, что к миру зла оказалась причастной и его мать, ещё более усиливает разлад в душе Гамлета. Нет, Гертруду нельзя назвать преступницей, но, по его мнению, на ней лежит тяжкая моральная вина: она вторично вышла замуж, «башмаков не износив, в которых шла за гробом», а ведь, казалось, так любила супруга при жизни!

Но соответствует ли сам Гамлет тому идеалу человека, который он провозглашает? По-моему, ответ на этот вопрос следует искать не столько в словах главного героя, сколько в его поступках. Убедившись в виновности Клавдия, Гамлет берёт на себя роль мстителя, но с самим актом возмездия не торопится. Что мешает ему? Мне кажется, что основная причина медлительности Гамлета скрыта в его натуре: ему претит совершать зло даже в отмщение. Именно в этот момент он ставит перед собой вопрос: Быть иль не быть...

Наконец, Гамлет принимает решение: «О мысль моя, отныне ты должна кровавой быть, иль прах тебе цена!..». В результате он оказывается виновным в смерти нескольких человек: убит Полоний, отправлены на верную смерть Розенкранц и Гильденстерн, от руки Гамлета погибают Лаэрт и Клавдий. В каком-то смысле на совести принца лежит и смерть Офелии. Если рассматривать цепь этих смертей как отмщение за гибель родного человека, невольно задаёшься вопросом: а не велико ли возмездие? Ведь в смерти его отца повинен только Клавдий!

Но можно ли считать главной целью Гамлета месть? Будучи человеком мыслящим, он прекрасно понимает, что зло сосредоточено не в одном Клавдии. «Подгнило что-то в Датском государстве», — уже в первом акте трагедии говорит офицер Марцелл, один из второстепенных персонажей пьесы. Гамлет считает своим долгом вступить в противоборство с несправедливостью, царящей в мире, то есть он преследует благородные цели, и потому, на мой взгляд, остаётся нравственно чистым. Зло, которое он причинил своим противникам, — лишь ответ на их козни. Совсем не случайно Фортинбрас приказывает хоронить Гамлета как героя («Пусть Гамлета поднимут на помост, как воина...»).

Гамлет первым из своего окружения увидел несовершенство мира, он осознаёт своё одиночество, понимает своё бессилие и всё-таки вступает в противоборство. И этим он вызывает бесспорное уважение.

Гамлет принц Датский является главным героем трагедии У.Шекспира. Его образ - центральный в трагедии. Носителем основной мысли, философских умозаключений всего произведения является Гамлет. Речи героя полны афоризмов, метких наблюдений, остроумия и сарказма. Шекспир осуществил труднейшую из художественных задач - создал образ великого мыслителя.

Погружаясь в события трагедии Шекспира, мы наблюдаем всю многогранность характера главного героя. Гамлет - человек не только сильных страстей, но и высокого интеллекта, человек, размышляющий о смысле жизни, о путях борьбы со злом. Он человек своей эпохи, который несет в себе ее раздвоенность. С одной стороны, Гамлет понимает, что «человек - краса вселенной! Венец всего живущего!»; с другой, - «квинтэссенция праха. Из людей меня не радует ни один».

Главная цель этого героя с начала пьесы месть за убийство отца противоречит его натуре, т.к. Гамлет - человек нового времени, приверженец гуманистических взглядом и он неспособен причинить боль и страдание другим людям. Но, познав горечь разочарований, муки, через которые он проходит, Гамлет приходит к осознанию того, что борясь за справедливость, ему придется прибегать к силе.

Вокруг себя он видит лишь измену, коварность, предательство, «что можно жить с улыбкой и с улыбкой быть подлецом; по крайней мере, в Дании». Он разочаровывается в своей «презренной любви», в своей матери, дяде - «О, пагубная женщина! Подлец, улыбчивый подлец, подлец проклятый! Его размышления о назначении человека, о смысле жизни приобретают трагическую окраску. На наших глазах герой переживает сложную борьбу между чувством обязанности и собственными убеждениями.

Гамлет способен на большую и верную дружбу. В своих взаимоотношениях он чужд феодальных предрассудков: людей он ценит по личным качествам, а не по положению, которое они занимают.

Монологи Гамлета раскрывают внутреннюю борьбу, которую он ведет с самим собой. Он постоянно упрекает себе в бездеятельности, старается понять, способный ли он вообще на любое действие. Он даже думает о самоубийстве:

«Быть или не быть - таков вопрос;

Что благородней духом - покоряться

Пращам и стрелам яростной судьбы

Иль, ополчась на море смут, сразить их

Противоборством? Умереть, уснуть -

И только; и сказать, что сном кончаешь

Тоску и тысячу природных мук,

Наследье плоти, - как такой развязки

Не жаждать? Умереть, уснуть. - Уснуть!

И видеть сны, быть может? Вот в чем трудность» (5, с.44)

Шекспир показывает последовательное развитие характера Гамлета. Сила этого образа не в том, какие действия он делает, а в том, что он ощущает и принуждает переживать читателей.

Второстепенные персонажи

Образ Гамлета раскрывается во всей полноте во взаимосвязях со всеми персонажами. Ведь каждый второстепенный персонаж имеет свою задачу, свою судьбу и освещает какую-то грань характера главного героя. Рассмотрим роль и значение второстепенных героев трагедии для полноценного восприятия основного героя и художественного восприятия произведения в целом.

Пространство трагедии - это многовекторная структура, почти каждый вектор которой делает наглядным существующее противостояние главного героя и определенных персонажей пьесы. Все герои в «Гамлете» являются непосредственными участниками драматургического действа и могут быть объединены по своеобразным признакам.

Условно первый вектор на поле драматического конфликта представляют Клавдий и Гертруда. Мать и дядя главного героя трагедии - правитель, который узурпируют власть.

Второй - Полоний и Озрик. Канцлер Датского королевства, который находится на верхушке феодального общества, плохая копия талантливого интригана, соединяются в готовности выполнить любой приказ власти, не забывая о своей пользе.

Третий - Офелия и Лаэрт, дочь и сын Полония, чья судьба непосредственно связана с поступками Гамлета.

Четвертый - Горацио, Розенкранц и Гильденстерн, товарищи Гамлета по обучению в Виттенбергском университете.

Пятый - принц Фортинбрас. Гамлет не встретится с ним на сцене, однако ощущение того, что Фортинбрас является своеобразным двойником главного героя, не исчезает. Некоторые события жизни норвежского принца совпадают с историей принца Гамлета (как, кстати, и с историей Лаэрта), тем не менее, жизненные приоритеты каждый определяет по-своему. В реальном пространстве трагедии Фортинбрас может быть парой своему отцу, убитому королем Гамлетом, самому Гамлету и Лаэрту.

Вне системы реально действующих героев остается персонаж, который создает завязку главной сюжетной линии - это Призрак, тень отца Гамлета. Сфера реализации этого персонажа ограничивается общением с Гамлетом, Призрак подталкивает принца Гамлета к активным действиям. События, которые состоялись к началу спектакля, переводятся в плоскость морального выбора и побуждают героя к определению приоритетов бытия, к поискам и утверждению, даже ценой жизни, новой системы ценностей.

Можно привести и другой вариант возможной схематизации образной системы трагедии: Гамлет и два короля (Гамлет, Клавдий); Гамлет и две женщины (Гертруда, Офелия); Гамлет и молодые вассалы, которых принц считает друзьями (Горацио, Розенкранц-Гильденстерн); Гамлет и сыны-мстители (Фортинбрас, Лаэрт).

В образе Клавдия запечатлен тип кровавого монарха узурпатора.

«Убийца и холоп;

Смерд, мельче в двадцать раз одной десятой

Того, кто был вам мужем; шут на троне;

Вор, своровавший власть и государство,

Стянувший драгоценную корону

И сунувший ее в карман!» (5, с.59)

Сохраняя маску добропорядочного человека, заботливого правителя, нежного супруга, этот «улыбчивый подлец» не связывает себя никакими моральными нормами: нарушает клятву, совращает королеву, убивает брата, осуществляет коварные замыслы против законного наследника. При дворе он возрождает старые феодальные обычаи, потворствует шпионажу, доносам. «Дикое и злое здесь властвует».

«Да, этот блудный зверь, кровосмеситель,

Волшбой ума, коварства черным даром -

О гнусный ум и гнусный дар, что властны

Так обольщать!» (5, с. 14)

Наделенный «волшбой ума, коварства черным даром», Клавдий проницателен и осторожен: он ловко предотвращает поход Фортинбраса на Данию, быстро гасит гнев Лаэрта, превращая его в орудие расправы с Гамлетом, создает видимость коллегиальности в управлении государством. Боясь, что народ вступится за принца, козни против него король ведет очень осторожно: он не верит молве о безумии Гамлета.

Конфликт между гуманистом Гамлетом и тираном Клавдием - это конфликт старого и нового времени.

Гертруда

Сложное чувство вызывает к себе королева. Гертруда - «моя, казалось бы, чистая жена», слабовольная, хотя и неглупая женщина, «с нее довольно неба и терний, что в груди у ней живут, язвя и жаля».

«Вы королева, дядина жена;

И - о, зачем так вышло! - вы мне мать» (5, с.71)

За величавостью и внешним обаянием не сразу определишь, что в королеве нет ни супружеской верности, ни материнской чуткости. Народ Дании далек и чужд королеве. Когда вместе с Лаэртом во дворец врываются люди, недовольные королем, она кричит им:

«Визжат и рады, сбившись со следа!

Назад, дрянные датские собаки!» (5, с. 79)

Хлесткие, откровенные упреки Гамлета, адресованные королеве-матери, справедливы. И хотя в конце трагедии ее отношение к Гамлету теплеет, случайная гибель королевы не вызывает сочувствия, так как она является косвенной пособницей Клавдию, которая сама оказалась невольной жертвой его подлого злодеяния. Подчиняясь Клавдию, покорно помогает осуществить «эксперимент» над якобы безумным принцем, чем глубоко ранит его чувство и вызывает неуважение к себе.

Полоний - изворотливый царедворец в обличие мудреца. Интриги, лицемерие, хитрость стали нормой его поведения во дворце и собственном доме. Все у него подчинено расчету. Тому же он учит и других, например, говоря сыну Лаэрту:

А необдуманную мысль - от действий.

Будь прост с другими, но отнюдь не пошл.

Своих друзей, их выбор испытав,

Прикуй к душе стальными обручами,

Но не мозоль ладони кумовством

С любым бесперым панибратом. В ссору

Вступать остерегайся; но, вступив,

Так действуй, чтоб остерегался недруг.

Сбирай все мненья, но свое храни.

Шей платье по возможности дороже,

Но без затей - богато, но не броско:

По виду часто судят человека» (5, с. 24)

Недоверие к людям распространяется у него даже на собственных детей. Слугу он посылает шпионить за сыном, дочь Офелию делает пособницей в слежке за Гамлетом, не тревожась о том, как ранит этим ее душу и как унижает ее достоинство. Ему никогда не понять искреннего чувства Гамлета к Офелии, и он губит его своим пошлым вмешательством. Умирает он от руки Гамлета, как шпион, подслушивая разговор королевы с сыном.

Образ Офелии - один из ярчайших примеров драматургического мастерства Шекспира. Гамлет любит Офелию, кроткую дочь царедворца Полония. Девушка эта отличается от других героинь Шекспира, для которых характерна решимость, готовность бороться за своё счастье: покорность отцу остаётся главной чертой её характера.

Гамлет любит Офелию, но не находит с ней счастье. Судьба неблагосклонна к Офелии: ее отец Полоний на стороне Клавдия, который виновен в смерти отца Гамлета и является его отчаянным врагом. После убийства Гамлетом ее отца в душе девушки происходит трагический надлом и она сходит с ума.

«Скорбь и печаль, страданье, самый ад

Она в красу и прелесть превращает» (5, с.62)

Безумие и гибель этого хрупкого незащищенного существа вызывает сочувствие. Мы слышим поэтический рассказ о том, как она умерла; что перед смертью она продолжала петь и необыкновенно красиво ушла из жизни, «сплетя в гирлянды крапиву, лютик, ирис, орхидеи», срывается в «рыдающий поток». Этот последний поэтический штрих чрезвычайно важен для завершения поэтического образа Офелии.

«Ее одежды,

Раскинувшись, несли ее, как нимфу;

Она меж тем обрывки песен пела,

Как если бы не чуяла беды

Или была созданием, рожденным

В стихии вод; так длиться не могло,

И одеянья, тяжело упившись,

Несчастную от звуков увлекли

В трясину смерти» (5, с. 79)

Новой тяжкой потерей отозвалась ее смерть в сердце Гамлета.

Наконец, у её могилы мы слышим признание Гамлета, что он любил её, «как сорок тысяч братьев любить не могут!» Вот почему жестокие слова, которые он говорит ей, даются ему с трудом, он произносит их с отчаянием, ибо, любя её, сознаёт, что она стала орудием его врага против него и для осуществления мести надо отказаться и от любви. Гамлет страдает оттого, что вынужден причинять боль Офелии и, подавляя жалость, беспощаден в своём осуждении женщин.

Лаэрт - сын Полония. Он прямолинеен, энергичен, смел, по-своему нежно любит сестру, желает ей добра и счастья. Но судя по тому, как, тяготясь домашней опекой, Лаэрт стремится покинуть Эльсинор, трудно поверить, что он очень привязан к отцу. Однако услышав о его гибели, Лаэрт готов казнить виновного, будь это сам король, которому он принес присягу верности.

«Мне гибель не страшна. Я заявляю,

Что оба света для меня презренны,

И будь что будет; лишь бы за отца

Отмстить как должно» (5, с. 51)

Его не интересует, при каких обстоятельствах погиб отец, и был ли он прав или неправ. Главное для него - это «отомстить как должно». Сила его намерений отомстить любой ценой настолько сильна, что он поднимает мятеж против короля:

«Сам океан, границы перехлынув,

Так яростно не пожирает землю,

Как молодой Лаэрт с толпой мятежной

Сметает стражу. Чернь идет за ним;

И, словно мир впервые начался,

Забыта древность и обычай презрев -

Опора и скрепленье всех речей, -

Они кричат: «Лаэрт король! Он избран!»

Взлетают шапки, руки, языки:

«Лаэрт, будь королем, Лаэрт король!» (5, с. 47)

Лаэрт, вступив в сговор с королем, и выйдя на состязание с принцем, имея отравленное оружие, пренебрегает рыцарской честью, достоинством и великодушием, ведь перед состязанием Гамлет объяснился с ним и Лаэрт протянул ему руку. Только близость собственной смерти, сознание того, что сам он оказался жертвой коварства Клавдия, заставляет его сказать правду и простить Гамлета.

«Расплата

Заслужена; он сам готовил яд. -

Простим друг друга, благородный Гамлет.

Да будешь ты в моей безвинен смерти

И моего отца, как я в твоей!» (5, с. 97)

Горацио - друг Гамлета. Самого Горацио герой считает лучшим другом именно потому, что видит в нем настоящего человека, не тронутого всеобщей нравственной порчей, не ставшего «рабом страстей», в котором органично слиты «кровь и разум». Это уравновешенный, умеренный и спокойный молодой человек, за что его и хвалит Гамлет:

«..человек,

Который и в страданиях не страждет

И с равной благодарностью приемлет

Гнев и дары судьбы; благословен,

Чьи кровь и разум так отрадно слиты,

Что он не дудка в пальцах у Фортуны,

На нем играющей» (5, с. 33)

Гамлету и Горацио противопоставлены лживые и двуличные Розенкранц и Гильденстерн, «сверстники его, со школьных лет», согласившиеся шпионить за Гамлетом в пользу короля и разузнать, «какая тайна мучает его и нет ли от нее у нас лекарства».

Горацио полностью оправдывает доверие Гамлета, видя, что Гамлет умирает, он готов уйти из жизни вместе с ним, но его останавливает просьба героя, который отводит своему другу важную роль - поведать людям правду о нем после смерти. И, возможно, эта правда научит людей ценить жизнь, лучше понимать оттенки добра и зла.

Композиция и художественные особенности

Основу драматургической композиции «Гамлета» У.Шекспира составляет судьба датского принца. Раскрытие ее построено таким образом, что каждый новый этап действия сопровождается каким-то изменением в положении Гамлета, его умозаключениях, причем напряжение все время возрастает, вплоть до заключительного эпизода дуэли, заканчивающейся гибелью героя. Напряжение действия создается, с одной стороны, ожиданием того, каков будет следующий шаг героя, а с другой, - теми осложнениями, которые возникают в его судьбе и взаимоотношениях с другими персонажами. По мере развития действия драматический узел все время отягчается сильнее и сильнее.

В основе любого драматического произведения лежит конфликт, в трагедии «Гамлет» он имеет 2 уровня. 1 уровень - личностный между принцем Гамлетом и королем Клавдием, ставшим супругом матери принца после предательского убийства отца Гамлета. Конфликт имеет нравственную природу: сталкиваются две жизненные позиции. 2 уровенъ - конфликт человека и эпохи. («Дания - тюрьма», «весь мир - тюрьма, и превосходная: со множеством затворов, темниц и подземелий...»

С точки зрения действия трагедию можно разделить на 5 частей.

1 часть - завязка, пять сцен первого действия. Встреча Гамлета с Призраком, который возлагает на Гамлета задачу отомстить за подлое убийство.

Завязкой трагедии являются два мотива: физическая и нравственная гибель человека. Первое воплощено в смерти отца, второе в нравственном падении матери Гамлета. Так как они были самыми близкими и дорогими для Гамлета людьми, то с их гибелью и произошел тот душевный надлом, когда для Гамлета вся жизнь утратила смысл и ценность.

Вторым моментом завязки является встреча Гамлета с призраком. От него принц узнает, что смерть отца была делом рук Клавдия, как говорит призрак: «Убийство гнусно по себе; но это Гнуснее всех и всех бесчеловечней».

2 часть - развитие действия, вытекающее из завязки. Гамлету необходимо усыпить бдительность короля, он притворяется сумасшедшим. Клавдий предпринимает меры, чтобы узнать о причинах такого поведения. В результате - смерть Полония, отца Офелии, любимой принца.

3 часть - кульминация, получившая название «мышеловка»: а) Гамлет окончательно убеждается в вине Клавдия; б) сам Клавдий сознает, что его тайна раскрыта; в) Гамлет раскрывает глаза Гертруде.

Кульминацией этой части трагедии и, пожалуй, всей драмы в целом является эпизод «сцены на сцене». Случайное появление актеров используется Гамлетом для того чтобы поставить спектакль, изображающий убийство, аналогичное тому, какое совершил Клавдий. Обстоятельства благоприятствуют Гамлету. Он получает возможность довести короля до такого состояния, когда тот вынужден будет выдать себя словом или поведением, причем это произойдет в присутствии всего двора. Именно здесь-то Гамлет и раскрывает в монологе, завершающем II акт, свой замысел, заодно объясняя почему он до сих пор медлил:

«Дух, представший мне,

Быть может, был и дьявол; дьявол властен

Облечься в милый образ; и возможно,

Что, так как я расслаблен и печален, -

А над такой душой он очень мощен, -

Меня он в гибель вводит. Мне нужна

Верней опора. Зрелище - петля,

Чтоб заарканить совесть короля» (5, с. 29)

Но даже и приняв решение, Гамлет еще не чувствует твердой почвы под ногами.

4 часть: а) отправка Гамлета в Англию; б) приход Фортинбраса в Польшу; в) безумие Офелии; г) смерть Офелии; д) сговор короля с Лаэртом.

5 часть - развязка. Дуэль Гамлета и Лаэрта, Смерть Гертруды, Клавдия, Лаэрта, Гамлета.

Читательское восприятие

По нашему мнению, трагедия «Гамлет» является одной из высочайших вершин творчества Шекспира. Это, пожалуй, наиболее популярное и самое глубокое творение великого драматурга. Трагедия характеризуется сложностью и глубиной содержания, полной философской значительности. Шекспир вложил в «Гамлета» огромное социально-философское содержание.

Трагедия Гамлета, трагедия познания человеком зла, развивается на глазах у читателя, мы становимся невольными свидетелями трагичных событий, непростого выбора, который встает перед главным героем. В «Гамлете» раскрываются нравственные муки человека, призванного к действию, жаждущего действия, но действующего импульсивно, только под давлением обстоятельств; переживающего разлад между мыслью и волей. Одержимый мыслью о мести, Гамлет идет против своих моральных убеждений и принципов. Цель Гамлета не просто убить ненавистного им Клавдия; его задача в том, чтобы по всей справедливости наказать убийцу его отца.

Предательство самых близких, потрясение, испытанное Гамлетом, пошатнули его веру в человека, породили раздвоенность его сознания. Внутренняя борьба, которую переживает Гамлет, приводит его в состояние нерешительности, растерянности перед обстоятельствами: «Так трусами нас делает раздумье». Перед ним нелегкий выбор, покориться или противостоять злу и отомстить за смерть отца, либо умереть, уснуть, «дать себе расчет простым кинжалом». Гамлет осознает, что страх смерти - «безвестный край, откуда нет возврата земным скитальцам», неизвестность «смущают его волю», и он понимает, что будет лучше «терпеть невзгоды и не спешить к другим, от нас сокрытым». Гамлет решителен в своих намерениях: «О мысль моя, отныне ты должна кровавой быть, иль прах тебе цена!»

Гамлет - одинокий борец за справедливость. Он борется против своих врагов их же средствами. Противоречием в поведении героя является то, что для достижения цели он прибегает к тем же, безнравственным методам, что и его противники.

Всех несчастий, которые мы наблюдаем в завершении произведения, можно было бы избежать, если бы «век не испортился». Жертвами злого заговора пали многие, в том числе и сами заговорщики. Зло породило зло. Возмездие свершилось, но от этого становится очень грустно, потому что в конечном итоге два любящих сердца не смогли быть вместе, сын и дочь лишились отца и оба погибли, а Гамлет матери, погиб король, хоть его «расплата заслужена; он сам готовил яд», и сам Гамлет.

Открывая «Гамлета», как и любую другую пьесу, режиссеру приходится заново отвечать на вопросы – «что в ней самое важное?» и «каким он видит ее героя?». За долгую историю постановок Гамлет на сцене был слабым и сильным. Герой менялся в зависимости от времени, формировавшего запрос и меняющего взгляд режиссеров на проблему пьесы и образ Гамлета. У Бартошевича можно найти очень точное определение этому феномену — для общества «Гамлет» предстаёт зеркалом, в котором зритель то видит образец для подражания, символ духовного совершенства, то отражение своих душевных болезней и своего бессилия. С этим сложно и не нужно спорить, но можно уточнить, что если раньше сам Гамлет, как главный герой спектакля, был зеркалом, то теперь все чаще им становится мир окружающей его в спектакле и представляющий срез времени или других важных для режиссера явлений.

Новый век не стал решать каким быть принцу, а сам вышел на сцену в роли главного героя. Так в современных постановках на первом плане оказалась эпоха, определяющая моральные ценности, нравы, картину общества, окружающего Гамлета. Не призрак, а время становится роком принца в XXI веке.
Для этой идеи обоснование дал сам Шекспир, в метафоре, в значительной степени определяющей замысел пьесы – «The time is out of joint. O, cursed spite / That ever I was born to set it right» . Начало этой фразы буквально можно перевести так – «Время вывихнуто в суставе» .

Ближе всего к подлиннику этот отрывок был переведён М.Л. Лозинским:
«Век расшатался! И скверней всего,
Что я рожден восстановить его!»

и А. Радловой:
«Век вывихнут. О злобный жребий мой!
Век вправить должен я своей рукой»

Из этого следует, что главной миссией Гамлета, по замыслу автора, была не только месть за предательство и убийство отца. Нам дают понять, что произошло нечто большее. Во всем, что окружает принца, видны следы искажённой морали «вывихнутого века», и Гамлету предстоит действительно непосильная, «проклятая» ноша вправить это время. Создать новую систему координат, заново определив, как можно и как нельзя, что хорошо, а что плохо. На этом поле зрителю дано право решать, справился ли с трудной задачей Гамлет.

В большинстве случаев в этом поединке Гамлету либо предстоит быть лучшим из лучших, либо соответствовать своему противнику, становясь частью «вывихнутого века». Сам же «век», нуждающийся в исправлении, отражает замысел режиссера. Для наглядности, чтобы лучше представить современного Гамлета и взрастившую его почву, рассмотрим несколько театральных примеров:

Мир войны
(«Гамлет» режиссер Омри Ницан, Камерный театр, Тель-Авив (Израиль))

«Гамлету» Камерного театра не понадобилась сцена, спектакль играется прямо вокруг зрительских кресел. Казалось бы, таким образом расстояние между залом и актерами сокращается до минимума, буквально двух-трех шагов, но сама атмосфера спектакля не дает так легко преодолеть эти несколько метров, превращая их в километровую дистанцию до чужой страны и чужой боли. Пьесы Шекспира легко обнажают болевые точки и в спектакле много наболевшего для страны, находящейся в зоне военного конфликта. Мир «Гамлета» в постановке Омри Нацан – место непрекращающейся войны. В нем автоматы давно заменили шпаги, а вместо тронов установлены трибуны для трансляции политических обещаний. Из этого мира нет дороги во Францию или Виттенберг, уйти можно лишь на службу в армию. Вместо цветов сошедшая с ума Офелия раздает пули, создавая еще более трагический образ. За секунду до собственной смерти девушка с ясностью видит неотвратимое будущее, несущее скорую гибель правым и виноватым. Война и смерть уравнивает всех.

Для надлома, приведшего к безумию Офелию и подкашивающего Гертруду, в спектакле есть еще одна серьёзная причина: мир войны жесток и полон насилия к слабому полу. Мужчина в жизненной ситуации, где властвует сила, не прибегает к уговорам или нежности, он поднимает руку на женщину и берет ту, которую хочет, силой. Гамлет, вышедший из мирного времени, решает для себя вопрос «быть или не быть» как вопрос «стать частью войны и сражаться или нет». Клавдий же воплощает не только человека, но и идею вседозволенности по праву возможности и власти, идею, отказывающуюся погибать. Даже будучи сражённым Гамлетом, Клавдий продолжает общение с электоратом через микрофон, заверяя, что все еще жив.

Мир политики
(«Гамлет» режиссер Валерий Фокин, Александринский театр, Санкт-Петербург)

В «Гамлете» Валерия Фокина перед нами предстает не просто «вывихнутый век», а его изнанка. Смешав все существующие переводы, режиссер создал своего первого помощника — универсальный гамлетовский язык для изложения своей мысли, а вторым его помощником стали декорации, с самого начала обрисовывающие эту мысль. Вместо замка на сцене выстроены трибуны некой арены, стадиона и зритель находится с их обратной стороны. Так мир делится на официальный и неофициальный. Пока Гамлет пытается изменить хотя бы одну его часть, с обеих сторон трибун идут баталии за влияние. Многое происходящее официально, с парадной стороны, зритель лишь слышит, но не видит. В зале слышны одобрение толпы на речи короля и королевы и практически не видна «Мышеловка», которую разыгрывают актеры по просьбе Гамлета. При этом изначально зрителю видно больше, чем героям, ведь они находятся с закулисной стороны политической интриги, нацеленной на смещение одной власти в пользу другой. Это еще один жестокий мир жёсткого времени, против которого должен сражаться не желающий брать на себя такую ответственность Гамлет. Недостаточно сильный для возложенной на него миссии и даже наивный, именно такой, какой нужен в мире лжи и козней. Гамлет в спектакле, сам того не ведая, становится марионеткой-разрушителем в ловких руках. Найдя силы следовать своей воле, на самом деле он следует чужому умыслу ровно так, как было задумано третьей стороной. В мире политики все герои – пешки в руках более умного, дальновидного и беспринципного игрока. Клавдий – пешка в руках Гертруды. Эта сильная женщина могла и сама убить первого мужа, видимо не желавшего делить с ней бразды правления. Именно поэтому для второго брака она выбрала в мужья слабого Кладвия, предпочитающего короне место под ее каблуком. Вторая пешка, которой не суждено пересечь шахматную доску – это сам Гамлет. Он пешка в руках Фортинбраса. Призрак – подделка его команды, злая шутка, использованная для достижения цели, то, что для Гамлета – крестовый поход, для скрытого игрока – устранение соперников. Так и не узнав правды, Гамлет лишь освобождает дорогу новой власти. Никому не удалось вправить век, он остался таким же вывихнутым в лицемерном мире политики, где не может идти речи о морали или справедливости.

Мир потребления
(«Гамлет» режиссер Томас Остермайер, Шаубюне ам ленинер платц, Германия)

Остермайер решил сразу поиграть со стереотипами, предложив на сцене непривычного Гамлета. Его Гамлет выглядит как толстый бюргер, наблюдающий за похоронами отца и свадьбой матери с ленивой отстранённостью. Свое подлинное отношение к окружающим он показывает иначе: в руках Гамлета камера, снимающая происходящее с его точки зрения. Через нее он транслирует на экраны отталкивающую картину «праздника». Собравшиеся за столом не едят, а жадно жрут землю. Ту самую, в которой водятся черви, императоры по части стола. Это мир потребления, пожирающий сам себя. Решая для себя вопрос «быть или не быть», Гамлет от него отрекается. Оказывается, что его ленивая ватная оболочка – лишь костюм-кокон, из которого Гамлет выбирается, закончив свое превращение.

Лучше всего задумку спектакля иллюстрируют поступки главных героев: Клавдия, навещающего могилу брата, чтобы выкопать из нее корону и Гамлета, переворачивающего этот символ власти прежде, чем надеть на голову.

Мир ужаса
(«Гамлет» режиссер Гарольд Стрелков, АпАРТе, Москва)

В спектакле Стрелкова представлен, казалось бы, самый далекий от реальности мир, в нем нет прямых соприкосновений с сегодняшним днем, зато есть отсылка к современной культуре, предлагающей снимать стресс от реального страха, рождённого повседневностью, страхом, затаившимся в подсознании и извлечённым оттуда индустрией развлечений. Придумывая заповедник для духов из японских фильмов ужасов, режиссер минимизировал действительность, изолировав свой Эльсинор. Стрелков выбрал местом действия деревянную избу, перенеся ее из темной лесной чащи в ледяные арктические просторы. За стенами лишь холод, тьма и ни одной живой души, только страх и духи.

В этом пространстве соединились ад и чистилище, стены поворачиваются, демонстрируя, как параллельно во времени в одном зале живут еще не умершие герои пьесы, а в другом бродят мертвые. Само собой здесь никто не умирает по собственной воле, в мире, сплетённом из ужаса и отчаянья, даже Офелии не полагается просто утонуть, любая смерть задумана и воплощена Призраком, занявшим место главного героя. Тень отца Гамлета – злой гений Эльсинора. Герои хотят жить и быть счастливыми, но призрак не дает им ни единого шанса. В этом контексте принц встречается не с духом покойного отца, а с дьяволом, принявшим любимый образ, ведущим принца к саморазрушению. В финале, когда умерли все, Гамлет остаётся один на один с Призраком и задает ему вопрос, вместивший в себя все накопившиеся «зачем?» и «почему?». Гамлет спрашивает отца – а что же дальше? Получая вместо ответа молчание и сыто-довольную улыбку призрака.

Первобытный мир
(«Гамлет» режиссер Николай Коляда, Коляда-театр, Екатеринбург)

У Коляды на сцене нет ничего лишнего, только тонны необходимого барахла, без которого не было бы спектакля. По стенам развешаны самые растиражированные с советских времен картины: «Мишки в сосновом бору», «Незнакомка», а в руках у героев не одна, а десятки репродукций «Моны Лизы». По углам разбросаны расшитые подушечки, пустые жестяные банки из под консервов и пробки, передаваемые из уст в уста при поцелуе. Прибавьте к этому гору мослов, большую надувную ванну с веслами и вот – перед вами весь незатейливый скарб, накопленный за тысячелетия цивилизацией, а сверху, в этом мусоре копошатся обезьянки, сменившие людей. В лучшем случае произошел апокалипсис, повернувший эволюцию вспять, и землю снова заселили наши предки, в более же реалистичном прочтении мы и сами обезьянки, которые не далеко ушли от этого первобытного общества. Герои Коляды уже или еще не люди и у них нет свободы воли, о чем свидетельствуют ошейник на шее и поводки, которые они вручают тому, за кем готовы пойти. Естественно, этот кто-то должен быть альфой, главным бабуином, как Клавдий.

В таком обществе не возникает моральной дилеммы на тему того, как могла Гертруда сразу после смерти первого мужа выйти замуж повторно, потому что действуют исключительно законы живой природы, других законов еще не изобрели. Не изобрели и религии, ее заменяют шаманские пляски, обращённые к природе по самым бытовым вопросам. Обезьянки во главе с Клавдием, соединившим в себе функции вождя и шамана, призывают дождь.

Гамлет же первый человек, родившийся в обезьяньем мире. Первый, кто не вручает своего поводка никому (за исключением схватки, когда повадок служит оружием), первый, кто видит окружающую действительность с высоты своего развития, а не глубины общего падения. Осознавая низости своего века, Гамлет язвителен по отношению к нему, а век, глазами режиссера, напротив, видит в нем будущее. С его приходом у обезьянок появляется выбор. Они по-прежнему идут за альфа-самцом Клавдием, но готовы пойти и за опережающим свое время Гамлетом. Гамлет – это новая ступень эволюции, после которой деградацию должно сменить развитие, обещание нового дня. И даже его гибель не противоречит надежде: над телом погибшего первого человека проливается долгожданный дождь.

Безвоздушное пространство
(«Гамлет-проект», режиссер Томас Флакс, Бернский университет искусств, Швейцария)

Получасовой спектакль без четких рамок и форм для четырех очень молодых актеров. «Гамлет-проект» начинается на том месте, где сама пьеса себя исчерпала. Шекспировский текст актерами уже прочитан, разобран и прожит. Зрителем достается не сам «Гамлет», а его послевкусие. История не событий, а их последствий, представленная двумя Гамлетами и двумя Офелиями. Хотя если бы сами участники спектакля не настаивали на том, что это были именно два Гамлета и две Офелии, то одна пара с таким же успехом могла оказаться Клавдием и Гертрудой.

Студенческая интерпретация выливается в практически женское соло. В мире последствий не осталось достойного места для Гамлета или Клавдия, их часть пьесы уже закончилась. Они делали то, что считали нужным, взваливая тяжесть своих поступков на плечи любящих их женщин. Гамлет перед зрителем появляется лишь для того, чтобы еще раз продемонстрировать как он мешал жить близким ему людям. Это мальчик с неуравновешенной психикой, перед которым в детстве замучили не одну сотню собачек и кошечек, или сам замучивший множество живых существ. Офелию похожую на Офелию, девочку-отличницу, собравшуюся на выпускной бал, он по привычке истязает, направляя на описанный в пьесе путь. Выстрадав столько, сколько могла и поблагодарив родных за их поддержку, так словно ей вот-вот вручат Оскар, эта скрипка тонет, отыграв свое соло. Вторая Офелия, которая почти стала Гертрудой, предпочитает топить горе в вине и помимо Оскара за исполненную партию хочет корону, но и ее конец, согласно пьесе, печален. У Томаса Флакса мужской театральный мир, мир пьесы «Гамлет» стал женским, где за все, что творят мужчины, отвечают женщины, расплачиваясь по самой высокой цене.

Каждое правило имеет исключение, подтверждающее это правило, поэтому, для полноты картины, следует рассмотреть хотя бы один спектакль, где отсутствуют ярко выраженные признаки эпохи:

Колесо истории
(«Гамлет» режиссер Владимир Рецептер, Пушкинская школа, Санкт-Петербург)

Рецептер, когда-то игравший «Гамлета» как моноспектакль, поставил со своими учениками классического, в лучшем понимании этого слова, «Гамлета». Оставив только пьесу и по возможности не додумывая за автора. Во время московских гастролей этот спектакль игрался в ШДИ (Школа драматических искусств) в зале «Глобус», уменьшенной копии сцены легендарного лондонского театра, и у зрителей появилась уникальная возможность посмотреть «Гамлета» с высоты верхних ярусов. Оттуда беседка, единственная декорация, виделась колесом, через спицы которого смотришь на героев. Этот невидимый, но ощутимый образ, символизирующий время, присутствовал в спектакле всегда. Не определённый отрезок времени, а его постоянное течение, называемое судьбой или фатумом. Полоний, обнимающий своих детей и мечтающий уберечь их, Гертруда, вопреки иным трактовкам любящая сына, Клавдий, знающий цену своим молитвам, Призрак, Гамлет, труппа актеров, Розенкранц и Гильденстерн, колесо времени, несущееся на огромной скорости к обрыву увлекает за собой всех участников трагедии, высадив на обочине одного Горацио. Свидетеля в пользу шекспировских героев.

При написании использовалась статья В.П. Комарова «Метафоры и аллегории в произведениях Шекспира» (1989 г.)

Шекспир – писатель, который написал много прекрасных произведений, что известны по всему миру. Одна из таких работ – это пьеса «Гамлет», где переплелись разные судьбы и затронуты общественные и политические вопросы 16-17вв. Здесь в трагедии показаны и предательство, и желание восстановить справедливость. Читая произведение, мы с героями переживаем, ощущаем их боль, потерю.

Шекспир Гамлет главные герои произведения

В своей работе «Гамлет» Шекспир создал разных героев, чьи образы неоднозначны. Каждый герой трагедии «Гамлет» Шекспира – это отдельный мир, где имеются свои недостатки и положительные стороны. Шекспир в трагедии «Гамлет» создал разнообразных героев произведения, где есть как положительные, так и отрицательные образы.

Образы героев и их характеристика

Так, в работе мы знакомимся с Гертрудой – матерью Гамлета, которая была умной, но слабовольной. Сразу после смерти мужа, выходит замуж за его убийцу. Ей неизвестно чувство материнской любви, поэтому она легко соглашается стать сообщницей Клавдия. И только после того, как она выпила яд, что предназначался ее сыну, она поняла свою ошибку, поняла, насколько ее сын мудрый и справедливый.

Офелия, девушка, которая до последнего вздоха любила Гамлета. Она жила в окружении лжи и шпионажа, была игрушкой в руках своего отца. В конце концов, сходит с ума, так как не вынесла испытаний, что выпали на ее судьбу.

Клавдий – идет на братоубийство, лишь бы достичь своих целей. Подлый, хитрый, лицемер, который к тому же был умен. Совесть у этого персонажа имеется и она его также мучит, не давая в полной мере насладиться своими грязными достижениями.

Розенкранц и Гильденстерн – яркий пример того, какими не должны быть настоящие друзья, ведь друзья не предают, а здесь, делая характеристику героев произведения «Гамлет» Шекспира, видим, что эти герои легко предают принца, став шпионами Клавдия. Они с легкостью соглашаются отвезти послание, в котором говориться об убийстве Гамлета. Но в итоге судьба играет не на их руку, ведь погибает в итоге не Гамлет, а они сами.

Горацио же, напротив, настоящий друг до последнего. Он вместе с Гамлетом переживает все его тревоги и сомненья и просит Гамлета, после того, как почувствовал неизбежный трагический конец, подышать еще в этом мире, да рассказать все о нем.

Вообще, все персонажи по-своему яркие, незабываемые, неповторимыми и среди них, конечно же, невозможно не вспомнить в произведении Шекспира «Гамлет» образ самого главного героя, того самого Гамлета – датского принца. Этот герой многогранен и имеет обширный образ, что наполнен жизненным содержанием. Вот мы видим ненависть Гамлета к Клавдию, при этом он замечательно относиться к актерами. Он может быть грубым, как в случае с Офелией, и может быть обходительным, как в случае с Горацио. Гамлет остроумен, хорошо владеет шпагой, он боится божьей кары, но в то же время, богохульствует. Он любит мать, несмотря на ее отношение. Гамлет равнодушен к престолу, всегда с гордостью вспоминает отца, много думает и размышляет. Он умен, не высокомерен, живет своими мыслями, руководствуется своим суждением. Словом, в образе Гамлета мы видим многогранность человеческой личности, который задумывался о смысле существования людей, поэтому он и произносит всем известный монолог: «Быть или не быть, вот в чем вопрос».

Характеристика героев по произведению Шекспира «ГАМЛЕТ»

Характеристика героев по произведению Шекспира «Король Лир» — Лир Характеристика героев по произведению «Песнь о Роланде», Оливье