1. Проблемы и перспективы развития ЕС в начале XXI в.

2. Возвратная миграция в Россию из стран СНГ: проблемы и тенденции

3. Российско-китайское сотрудничество в постбиполярном мире: тенденции развития

4. Курдский вопрос в современных международных отношениях

5. Арктический регион в современных международных отношениях

6. Современный политический национализм в Западной Европе (на примере Франции и Великобритании)

7. Российско-чешские отношения в современной системе международных отношений

8. Куба в современной системе международных отношений

9. Закавказский регион в системе международных отношений

10. Противодействие международному экстремизму в современном мире

11. Эволюция внешней политики США в Закавказском регионе (1991-2016 гг.)

12. Территориальные споры как угроза безопасности в Юго-Восточной Азии

13. Палестино-израильский конфликт в XXI веке: перспективы урегулирования

14. Аргентина в современной системе международных отношений

15. Политика противодействия кибертерроризму в современной России

16. Российско-германские отношения в постбиполярной системе международных отношений

17. Европейское направление внешней политики Великобритании в конце XX-начале XXI вв.

18. Энергетический вопрос в российско-германских отношениях

19. Проблема непризнанных государств на постсоветском пространстве (на примере Приднестровской Молдавской республики и Автономной республики Абхазия)

20. Внешняя политика России на постсоветском пространстве: проблемы и перспективы

21. Современные конфликты в международных отношениях и пути их урегулирования

22. Проблемы национальной безопасности РФ в начале XXI века

23. Нагорно-Карабахский конфликт в современных международных отношениях: перспективы урегулирования

24. Германско-французское партнерство в политической структуре ЕС

25. Внешняя политика Российской Федерации в современной системе международных отношений

26. Взаимодействие России и США в современной системе международных отношений

27. Эволюция российско-американских отношений в постбиполярном мире

28. Миграционная политика Европейского союза в XXI веке: проблемы и перспективы

29. Эволюция внешней политики Франции в XX-XXIвв

30. Миграционные процессы в РФ в начале XXI века: проблемы и перспективы решения

31. Великобритания в европейском интеграционном процессе

32. Расширение ЕС как фактор развития современных международных отношений в Европе

33. Политика Китая в Азиатско-Тихоокеанском регионе

34. Российско-германские отношения в конце XX-начале XXI вв.

35. Российско-американские отношения в конце XX-начале XXI вв.

36. Террористическая организация «Исламское государство» как фактор развития современных международных отношений

37. Интеграционные процессы на постсоветском пространстве

38. Бразилия в постбиполярной системе международных отношений

39. Европейское направление внешней политики КНР в XXI веке

40. Внешняя политика Исламской республики Иран в постбиполярной системе международных отношений

41. Современные конфликты в международных отношениях и пути их урегулирования

42. Террористические организации "Аль-Каида" и "ИГИЛ" как фактор развития международных отношений в XXI в.: сравнительный анализ

43. Внешняя политика СЩА в Латинской Америке в условиях постбиполярного мира

44. Миграционная политика стран Европейского союза в XXI в.

45. "Мягкая сила" как инструмент внешней политики СЩА в конце XX-начале XXI вв.

46. Непризнанные государства в Закавказье: сравнительный анализ

47. Европейское направление внешней политики Французской республики в конце XX-начале XXI вв.

48. Афганский вектор внешней политики США в XXI в

49. Концепция "мультикультурализма" в политике стран Европейского союза

50. Корейский вопрос в современных международных отношениях

51. Территориальный вопрос как фактор развития российско-японских отношений

52. Внешняя политика ФРГ в конце XX-начале XXIвв

53. КНР в современной системе международных отношений

Требования к ВКР установлены также в Положении о ВКР для студентов всех форм обучения по направлению подготовки «41.03.05 – Международные отношения».

Выбор темы ВКР

1. Выявить интересующую проблему в области международных отношений.

2. Проанализировать факторы и события, связанные с выбранной проблемой.

Тему необходимо сформулировать так, чтобы была понятна проблема исследования, используя эти слова. Перечень тем ВКР и руководители ВКР из числа работников университета утверждаются распорядительным актом университета не позднее чем за 6 месяцев до начала ГИА.

Этапы работы с научным руководителем

ВКР выполняется студентом самостоятельно под руководством квалифицированного специалиста.

Научный руководитель выпускной квалификационной работы:

• оказывает студенту помощь в формулировке темы исследования, разработке структуры исследования, подбору литературы, сборе практического материала для второй главы исследования;
• проводит предусмотренные расписанием консультации;
• контролирует этапы выполнения работы;
• дает рекомендации к предзащите;
• консультирует выпускников при подготовке к защите;
• готовит отзыв о работе.

Время, в целом отводимое на подготовку и защиту квалификационной работы, должно соответствовать требованиям ФГОС ВПО для выпускников по соответствующему направлению.

С учетом длительной истории геополитических, военно-политических, социально-экономических и культурных связей Ирана с государствами Закавказья, этот регион объективно входит в число приоритетных направлений внешнеполитической линии иранского руководства. Национальные интересы и задачи Ирана диктуют необходимость более активного вовлечения в дела закавказского региона, который в условиях политической нестабильности, экономических неурядиц, межэтнических и межнациональных конфликтов стал объектом развернувшейся после 1991 года конкурентной борьбы между различными центрами силы регионального и планетарного масштаба. В условиях быстро меняющейся международной обстановки новая стратегия Ирана в отношении Закавказья, пока еще окончательно не сформулированная и поэтому отчасти довольно противоречивая, тем не менее является предметом особого интереса.

Иранские официальные представители с озабоченностью отмечают существенный рост политической нестабильности в закавказском регионе в 2003-2004 годах, грозящий перерасти в распад некоторых государственных образований, который в свою очередь может привести к таким нежелательным последствиям как история Балкан в 90-х годах прошлого столетия, то есть приведение в действие «эффекта домино». Такой негативный сценарий, по мнению официального Тегерана, будет угоден тем внешним силам, которые пытаются установить свой полный контроль над регионом.

Главным фактором роста нестабильности в Закавказье, который негативно влияет на развитие всего региона и тормозит объективный процесс формирования в нем собственной системы безопасности, иранское руководство называет политику США по укреплению их военного и политического влияния. При этом имеется в виду американская стратегия вовлечения Грузии и Азербайджана в натовские структуры (в частности, реформирование грузинских ВС на основе проекта НАТО «Партнерство ради мира», реализация программы «Обучи и оснасти»), участие в создании военных и военно-морских баз в этих государствах, активизация деятельности американских спецслужб и разведывательных полетов над территорией Закавказья, лоббирование Вашингтоном соответствующих транспортных и трубопроводных маршрутов. Такая политика рассматривается иранской стороной в качестве долгосрочного дестабилизирующего фактора для региона в целом.

Стратегия ИРИ в Закавказье включает в себя целый ряд составных компонентов, в том числе такие как внешнеполитическая концепция по формированию региональной системы безопасности, а также приоритетные задачи ИРИ в геополитической, политической, экономической, гуманитарной и культурной областях.

Взгляды государственного и военного руководства Ирана по формированию единой системы региональной безопасности в Закавказье

В настоящее время официальная позиция Ирана по этому вопросу предусматривает формирование закавказской системы безопасности по формуле «3+3» (три государства Закавказья, а также три региональные державы — Россия, Иран и Турция). В качестве первоочередных мер по оформлению этой системы иранские власти предлагают провести отдельные встречи на уровне секретарей Советов безопасности, глав парламентов и министров экономики и финансов шести государств, что позволит придать региональному сотрудничеству многовекторный и разноплановый характер

При этом иранское руководство особо подчеркивает тот факт, что если предыдущая региональная инициатива Ирана по созданию модели «3+2» (три государства Закавказья, а также Россия и Иран), не получившая одобрения среди остальных стран региона, предполагала взаимодействие исключительно по вопросам безопасности и внешней политики, то предлагаемая сейчас модель делает акцент и на экономической составляющей многостороннего сотрудничества (прежде всего в области энергетики, транспорта, прокладки трубопроводов). В основе этого утверждения лежит выдвинутая Ираном в 2002 году инициатива созыва встречи министров экономики и финансов шести государств региона (Азербайджан, Армения, Грузия, Россия, Иран и Турция). Такая корректировка была сделана, в том числе, и с учетом линии России, которая, как полагают в МИДе ИРИ, выстраивает свои отношения с закавказскими государствами на основе взаимных экономических интересов и, благодаря этому, в последнее время смогла значительно активизировать свое экономическое присутствие в Закавказье.

В последнее время, на фоне ухудшения стабильности в Закавказье, иранские официальные представители все чаще высказываются в пользу создания всеобъемлющей системы региональной безопасности с учетом политических, социально-экономических и военных аспектов. Так, 29 апреля 2003 года в ходе своего турне по странам региона министр иностранных дел ИРИ К.Харрази выступил с идеей создания совместных сил безопасности в регионе (официальной реакции руководства закавказских государств на эту идею пока не последовало).

Вместе с тем, следует отметить, что взгляды иранского руководства на формирование системы региональной безопасности в принципиальном плане не совпадают с мнением непосредственных участников — Азербайджана, Армении и Грузии, предлагающих совершенно неприемлемую для Ирана модель закавказской системы безопасности с участием внерегиональных сил, прежде всего США и ЕС. При этом Азербайджан, претендующий на роль главного «стратегического партнера» Вашингтона в регионе, хотя и не формулирует официально свое видение механизма региональной безопасности, однако на практике безусловно действует по «правилам игры», установленным США, что явно противоречит иранским национальным интересам и создает непреодолимые пока разногласия концептуального плана между Тегераном и Баку в вопросах региональной безопасности.

С другой стороны, Иран стремится развивать со своим северным соседом тесное практическое взаимодействие по вопросам безопасности и стабильности в Закавказье, особенно на двустороннем уровне. Ведется постоянный диалог между спецслужбами двух стран. В течение 2003-2004 годов было подписано несколько документов о сотрудничестве в области борьбы с организованной преступностью, контрабандой и распространением наркотиков.

Грузинская сторона в принципиальном плане не высказывается против иранской инициативы о формировании системы безопасности по формуле «3+3». Тем не менее, Тбилиси, с учетом наличия в регионе неурегулированных конфликтов (Абхазия, Южная Осетия, Нагорный Карабах), полагает весьма желательным подключение к этому процессу влиятельных внерегиональных сил, причем не обязательно США и НАТО, а, например, ОБСЕ или ЕС.

Первые шаги нового грузинского руководства (в том числе сделанное в начале января 2005 года заявление М.Саакашвили о согласованном с США решении закрыть российские военные базы на грузинской территории) свидетельствуют об усилении прозападных тенденций во внешнеполитической стратегии Грузии, что, как представляется, негативно отразится на перспективах возможного сотрудничества ИРИ и Грузии в рамках формирующейся закавказской системы безопасности. Одновременно Тегерану следует ожидать усиления интеграционнных процессов в рамках ГУУАМ, продвижения инфраструктурных проектов в обход иранской территории. Обеспокоенность Тегерана вызывает и наметившееся в 2003-2004 годах азербайджано-турецкое и грузино-турецкое сближение, в том числе в контексте озвученной ранее идеи заключения трехстороннего соглашения Азербайджана, Грузии и Турции о сотрудничестве в области безопасности.

В то же время, иранское руководство проявляет определенную гибкость в контактах с грузинской стороной. Тегеран и Тбилиси в ходе политических, в том числе закрытых, контактов на различных уровнях последовательно продолжают обсуждение аспектов безопасности в регионе. В частности, вопрос о сотрудничестве по созданию механизма региональной безопасности был затронут в ходе визита президента Грузии М.Саакашвили в Иран в июле 2004 года.

Что касается позиции Армении по этому вопросу, то даже эта наиболее союзная в политическом плане Ирану страна выступает за привлечение внешних сил и формирование схемы «3+3+2» (три государства Закавказья, Россия, Иран, Турция, а также США и ЕС). При этом интенсивные консультации Тегерана с армянской стороной в настоящее время продолжаются.

Одновременно МИД ИРИ не считает достаточной заинтересованность Москвы в активизации регионального сотрудничества по формуле «3+3». Представители внешнеполитического ведомства Ирана отмечают, что российская сторона предпочитает этому многостороннее взаимодействие с закавказскими государствами по системе «3+1» (Закавказье + Россия), получившее официальное оформление в рамках «кавказской четверки». При этом иранская сторона признает, что формированию данного объединения объективно способствовала длительная история политических и экономических связей между этими государствами в период существования СССР, однако, сейчас, в новых реалиях, целесообразно создать более представительную региональную структуру. Иран готов подключиться к многостороннему сотрудничеству в Закавказье и ждет соответствующих предложений от России.

Региональные отношения Исламской Республики Иран со странами Закавказья

Важнейшей задачей внешнеполитической стратегии ИРИ на закавказском направлении в контексте регионального развития является стремление выйти из региональной изоляции, стать равноправным участником формирующейся в Закавказье системы безопасности, в которой были бы учтены национальные интересы Ирана. Кроме этого, иранское руководство на данном этапе прилагает усилия по недопущению более активного вовлечения и укрепления присутствия внешних сил (США, ЕС) в Грузии и Азербайджане. Позиция ИРИ в этом вопросе основывается на критическом восприятии политики США в Закавказье, что, по мнению иранского руководства, является главным фактором роста нестабильности в регионе. Еще один предмет иранской озабоченности — активизация Израиля в закавказском регионе, особенно усиление его экономических позиций в Азербайджане.

Тем не менее, не следует считать внешнеполитический курс Ирана на закавказском направлении столь однозначным и предсказуемым. Очевидно, что в контексте возможного обострения американо-российского противостояния за укрепление своих позиций в Закавказье Иран будет стремиться к проведению осторожной и сдержанной региональной политики, особенно с учетом недавней смены власти в Грузии и Азербайджане. В этой связи, характерными элементами иранской региональной стратегии становятся шаги, направленные на поиск точек соприкосновения с новыми политическими силами, пришедшими к власти в Баку и Тбилиси. Примечательно, что иранским МИДом делается все больший акцент на нейтральности позиции ИРИ в отношении внутриполитических борьбы в государствах Закавказья, отчетливо проявляется нежелание вмешиваться во внутренние дела этих государств, а также декларируется тезис о стремлении поддерживать равные отношения со всеми закавказскими государствами.

Еще одной особенностью региональной политики ИРИ в Закавказье является стремление занять более гибкую позицию в вопросе о возможном участии ИРИ в качестве посредника в урегулировании межэтнических и межнациональных конфликтов на территории Закавказья. Следует констатировать значительное снижение активности ИРИ на этом направлении. Если раньше акцент делался на успешном опыте Ирана в плане выполнения им посреднических миссий в других регионах (Таджикистан, Афганистан), то сейчас позиция Тегерана заключается в следующем: он готов предложить свои посреднические услуги, но только в том случае, если лидеры противоборствующих сторон в том или ином региональном конфликте пригласят его выступить в этом качестве.

В целом, позиция ИРИ в отношении региональных конфликтов в Закавказье заключается в утверждении тезиса о сохранении территориальной целостности задействованных в конфликте государств. В части, касающейся Нагорно-Карабахского урегулирования, Тегеран категорически выступает против реализации модели «размена территорий» между Арменией и Азербайджаном.

К числу перспективных сфер будущего многостороннего и двустороннего взаимодействия ИРИ со странами Закавказья Тегеран также относит создание регионального механизма сотрудничества по противодействию незаконному обороту наркотических веществ (особенно в связи с поступающей тревожной информацией об увеличении в последние годы контрабанды наркотиков через территории Армении, Грузии и Азербайджана, а также о росте потребления наркотиков в этих государствах). В частности, благодаря проявленной иранскими ведомствами инициативе, в 2001 году при содействии Управления ООН по наркотикам и преступности были заключены двусторонние договоренности ИРИ с каждой из стран Закавказья о сотрудничестве в сфере борьбы с наркотиками, что можно было бы рассматривать в качестве многостороннего регионального пакта.

Геополитика Тегерана в свете реализации национальных интересов в Закавказье

Геополитический аспект внешнеполитической стратегии ИРИ в Закавказье основан на тезисе о необходимости более активного распространения политического и экономического влияния ИРИ на регион Закавказья, который является важным центром пересечения интересов региональных и мировых держав, одним из ключевых связующих узлов транспортных и трубопроводных артерий, перспективным коридором поставок углеводородного сырья, мостом, соединяющим исламский мир и христианскую цивилизацию.

С учетом геополитической значимости Закавказья для Ирана, последний стремится не допустить проникновения внерегиональных сил (США, ЕС) к северным границам Ирана, не давать им расширять и укреплять свое военное присутствие в Закавказье и тем самым окончательно сомкнуть вокруг Ирана кольцо американского влияния, которое уже включает в себя Афганистан, Ирак, частично — Пакистан и государства Центральной Азии, а также ВМС США в Персидском заливе. В этом плане на фоне довольно натянутого политического диалога ИРИ с Азербайджаном и Грузией, ирано-армянские отношения можно охарактеризовать как динамически развивающееся стратегическое партнерство, которое с точки зрения геополитических интересов иранского руководства однозначно выдвигает Армению на роль «первого среди равных» приоритета в закавказском регионе.

Вместе с тем, иранское внешнеполитическое руководство очень осторожно реагирует на события в Грузии и Азербайджане, стремится установить ровные отношения с новым руководством этих стран, понимая особую важность первых контактов с президентами Азербайджана и Грузии И.Алиевым и М.Саакашвили. Явно прослеживается линия на приобретение симпатий со стороны нового поколения грузинских и азербайджанских политиков, что проявляется, в том числе, в декларировании принципов невмешательства во внутренние дела этих государств, решения всех возникающих противоречий в соответствии с их внутренним законодательством и конституцией. Параллельно, как представляется, иранское руководство не прекращает заигрывание с ведущими политиками других государственных образований Грузии, оппозиционных Тбилиси, что может в будущем наложить довольно негативный фон на перспективы улучшения ирано-грузинских отношений. В этом ключе наиболее тесные связи оно поддерживает с бывшим лидером Аджарии А.Абашидзе.

Тегеран также продолжает вести геополитическую игру на ослабление американского военного присутствия в Грузии и Азербайджане, которая тесно увязывается иранской стороной с политикой на каспийском направлении и отстаиванием своих национальных интересов в регионе Каспийского моря. Поэтому следует констатировать, что с точки зрения геополитических приоритетов внешнеполитическая стратегия ИРИ в Закавказье и в Каспийском регионе ставит общие задачи.

Экономические задачи иранской государственной стратегии в закавказском регионе

Экономической составляющей своей внешнеполитической стратегии в Закавказье иранское руководство придает особое значение. В новой редакции концепции ИРИ по формированию системы региональной безопасности экономическое взаимодействие поставлено в один ряд с вопросами сотрудничества в области безопасности и внешней политики. В числе ключевых задач и принципов формирования механизмов экономической безопасности стран региона внешнеполитическое руководство ИРИ называет следующие:

1. расширение экономического сотрудничества с государствами Закавказья как на двусторонней, так и на многосторонней основе;

2. распространение своего экономического влияния на страны Закавказья, превращение их в рынки сбыта иранской продукции и получение экономической прибыли;

3. стремление к обеспечению поставок в Иран и из Ирана углеводородного сырья и другой продукции через этот регион, использование его транзитного потенциала в своих целях.

Эти амбициозные задачи, поставленные иранским руководством в условиях слабости и аморфности экономических систем государств Закавказья, переживающих кризисный этап, а также низкого уровня социально-экономической жизни населения этих стран, нуждающихся во внешней подпитке, пока, тем не менее, решаются не очень успешно. С учетом того, что «первую скрипку» в экономическом сотрудничестве с Закавказьем в настоящее время играют Россия, США и ЕС, Иран стремится приложить максимальные усилия для занятия определенной ниши на рынках закавказских государств, чтобы не оказаться в числе последних. Для Ирана это хорошая возможность выхода из международной экономической изоляции. Именно поэтому Иран пропагандирует идею скорейшего вступления стран Закавказья на путь экономического процветания и роста, преследуя при этом свой интерес: в условиях устойчивого и стабильного развития экономик государств региона, прекращения блокадной политики в отношении друг друга шансы Ирана на рынках стран Закавказья резко возрастут. В частности, Тегеран считает крайне важным, с точки зрения своих экономических приоритетов, скорейшее восстановление железнодорожного сообщения между Азербайджаном, Арменией и Ираном, прерванного с началом Карабахского конфликта.

В рамках усиления экономической экспансии в Закавказье Иран стремится преуспеть в расширении своего рынка услуг в странах региона, а именно получить заказы на дорожное строительство, сооружение тоннелей и мостов, восстановление железнодорожных путей.

О многовекторной направленности и прагматичном характере новой внешнеэкономической политики ИРИ в Закавказье свидетельствует проявленная Тегераном заинтересованность к подключению, в том или ином виде, к экономической работе ГУУАМ, в первую очередь с точки зрения диверсификации маршрутов транспортировки иранских энергоносителей в Европу и участия Ирана в многосторонних экономических проектах ГУУАМ. Неподдельный интерес высказывается иранской стороной относительно возможного подключения ИРИ к транспортным и инфраструктурным проектам с использованием грузинских портов на Черном море (Поти), в частности к проекту «ТРАСЕКА». Этот новый элемент в концептуальном плане проявляется в декларировании принципа «альтернативности региональных транспортных и трубопроводных маршрутов» и призывов к снижению накала конкурентной борьбы за продвижение тех или иных проектов (ТРАСЕКА, МТК «Север-Юг» и другие).

Еще один элемент внешнеэкономической стратегии ИРИ в Закавказье -стремление придать мощный политический импульс развитию двустороннего и многостороннего экономического сотрудничества. В контексте этой внешнеэкономической стратегии Иран стремится подать себя в качестве гаранта энергетической безопасности в государствах Закавказья, особенно в случае возможной дестабилизации политической обстановки в регионе, и стать, таким образом, активным участником энергетических и инфраструктурных проектов.

Разрешение пограничных вопросов при решении задач иранской внешнеполитической стратегии в Закавказье

Концептуальной основой пограничной политики ИРИ в отношении соседних государств, в том числе закавказского региона, является реализация концепции «поиска безопасных границ» в условиях присутствия в соседних с Ираном странах (Ирак, Афганистан) вооруженных сил его стратегического противника — США. В практическом плане эта концепция заключается в проведении политики «позитивного нейтралитета» ИРИ в отношении любых военных конфликтов, которые могут иметь место в непосредственной близости от иранских границ.

Иран ищет точки соприкосновения с Азербайджаном, Арменией и Грузией в плане обеспечения безопасности на совместной границе и развития пограничного сотрудничества с каждым из этих государств. Иранская сторона также заинтересована во взаимном снятии Арменией и Азербайджаном блокадного положения на границе, что будет способствовать политической разрядке отношений между Ереваном и Баку.

В числе других важных элементов этой политики также следует отметить усилия ИРИ по развитию пограничной торговли с государствами Закавказья, попытки открытия в ряде граничащих с Арменией и Азербайджаном районах зон свободной торговли. В частности, в настоящее время между Ираном и Азербайджаном действует облегченный режим перехода через границу, функционируют приграничные зоны свободной торговли, на которые приходится до 10% двустороннего товарооборота. Кроме того, рассматривается вопрос о возможном открытии зоны свободной торговли в приграничном городе Джульфа (Иран, провинция ЗАПАДНЫЙ АЗЕРБАЙДЖАН).

Культурные, религиозные и идеологические задачи иранской стратегии в Закавказье

В условиях трансформации внешнеполитического курса ИРИ, отхода правящего духовенства от принципа «экспорта исламской революции» эта задача представляется наименее важной. Она осуществляется под знаком | инициативы «диалога цивилизаций» президента ИРИ С.М.Хатами и подразумевает распространение иранской культуры и религии в общественную жизнь государств Закавказья, пропаганду иранских культурных традиций и ценностей, поддержку проживающих в Закавказье иранских граждан. Идея реализации «диалога культур и цивилизаций» в отношении государств Закавказья не носит политической окраски, предусматривает в большей степени развитие двустороннего и многостороннего сотрудничества в областях культуры, науки, искусства, образования и спорта с целью содействия возрождению культурного и интеллектуального потенциала закавказских народов. Отдельное место в культурно-образовательной политике ИРИ в Закавказье занимают усилия по распространению и продвижению персидского языка и литературы, в том числе открытие в этих странах центров иранистики и культурных представительств ИРИ, активная издательская работа на этом направлении. В вузах закавказских государств успешно функционируют кафедры персидского языка, налажен студенческий обмен между учебными заведениями Ирана и государств региона.

Кроме того, правящее духовенство ИРИ проводит целенаправленную политику создания позитивного образа Ирана и его политического строя в глазах международного сообщества, в том числе руководства закавказских государств, активно распространяет идеи оптимального синтеза и гармоничного сосуществования принципов демократии и ислама в государственной системе ИРИ. Такой курс «разрядки», в частности, преследует цель выхода Ирана из международной и региональной изоляции, а также способствует его приобщению к более активному участию в совместных региональных проектах, мероприятиях и форумах культурного характера в Закавказье. Эта культурно-идеологическая стратегия уже приносит свои первые плоды в том плане, что создает в Азербайджане, Армении и Грузии новый имидж современного иранского общества: более открытого, чем ранее, миролюбивого и дружелюбного, стремящегося к культурному сотрудничеству и диалогу с другими народами, прежде всего, со своими региональным соседями.

Из всего сказанного следует, что закавказское направление в ближайшей перспективе безусловно останется в числе приоритетов региональной политики иранского руководства. Более того, стратегия ИРИ в этом важном и чувствительном для ее национальных интересов регионе будет активизироваться на всех направлениях: наряду с задачей укрепления и расширения политического диалога с новыми правящими режимами в Грузии и, особенно, в Азербайджане (ирано-армянский политический диалог в настоящее время развивается успешно и результативно, что признается обеими сторонами), иранское руководство, несомненно, будет стремиться к усилению своих экономических позиций в странах Закавказья, поскольку уже сегодня эта тактическая задача представляется Тегерану залогом будущего успешного всестороннего сотрудничества с этими государствами.

Еще один важный элемент иранской политики в Закавказье — усилия по налаживанию многостороннего диалога по вопросам безопасности, противодействия терроризму, экстремизму и наркотрафику — также заложен в планы внешнеполитической стратегии ИРИ. Что касается роли культурного и религиозного факторов, то с учетом значительного ослабления такого рода идеологических установок во внешнеполитической стратегии ИРИ в целом, усиление этих двух составляющих региональной стратегии Ирана в отношении Закавказья представляется маловероятным. Скорее всего, участие культурного фактора в этой стратегии на ближайшую перспективу будет ограничиваться попытками практической реализации концепции «диалога цивилизаций».

После распада СССР на территории Закавказья образовалось три самостоятельных государства – Азербайджанская Республика, Республика Армения и Республика Грузия. Несмотря на географическое соседство, у каждой из них своя история, их отличает национальное своеобразие, они различны по природным богатствам и культуре, геополитической ориентации. До распада СССР закавказские республики по экономическому развитию находились на уровне среднеразвитых индустриально-аграрных стран. В постсоветской истории у них также много общего.

За годы независимости ни одной из закавказских республик не удалось избежать тотального спада производства, обнищания и миграции населения, военно-политических столкновений как между самими республиками (Армения – Азербайджан), так и внутри каждой из них (Грузия, Азербайджан). Сказались разрыв прежних экономических связей, социально-экономическая и политическая нестабильность, резкое расслоение населения по уровню и качеству жизни, коррумпированность и криминализация общества.

Россия заинтересована строить отношения с целостными и стабильными Азербайджаном, Арменией и Грузией. Ей выгодно, чтобы эти страны справились с социальными и экономическими неурядицами и встали на рельсы устойчивого развития. Закавказье географически, исторически, экономически и политически было и остается теснейшим образом связано с Россией. Главным фактором влияния России в регионе остаются экономические рычаги.

России придется решать с закавказскими государствами не только вопрос о русском языке, о положении русского и русскоязычного населения в этих государствах, но и проблемы многочисленных диаспор закавказских народов в Российской Федерации. Нельзя забывать и о том, что при всех возможных недоработках и трудностях миротворческая деятельность России сыграла и продолжает играть ключевую роль в разрешении конфликтов в Закавказье, в установлении относительно устойчивого мира в этом регионе.

Кратко остановимся на особенностях развития каждой из стран Закавказья и их взаимодействии с Россией.

Азербайджанская Республика

18 октября 1991 г. Верховный Совет Азербайджанской Республики принял Конституционный акт “О государственной независимости Азербайджанской Республики”. Первое постсоветское десятилетие стало для нового государства временем общественно-экономических и политических трансформаций и потрясений, самостоятельного выхода на мировую арену. Становление Азербайджанской Республики происходило в условиях глубокого этнополитического кризиса, вызванного карабахским конфликтом. В результате военного столкновения между Азербайджаном и Арменией Нагорный Карабах фактически вышел из состава Азербайджанской Республики.

В начале 90-х гг. XX в. в Азербайджане сложилась ситуация, близкая к политической и экономической анархии. Приход к власти в 1993 г. Г.А. Алиева, выступившего в качестве общенационального и авторитетного лидера Азербайджана, способствовал стабилизации, укреплению государственности, приостановлению тяжелейшего экономического кризиса.

С середины 90-х гг. в Азербайджане наблюдаются положительные тенденции к замедлению темпов негативных процессов в экономике, увеличению добычи нефти, укреплению национальной валюты. Развивается сельское хозяйство, в том числе традиционные для Азербайджана хлопководство, плодоводство и виноградарство.

У Азербайджана значительный транспортный потенциал, который может превратить республику в один из центров международной торговли и реэкспорта. Республика по объему иностранных инвестиций опережает большинство стран СНГ, львиная доля этих капиталовложений направлена в нефтедобычу. На официальном уровне заявлено о желании превратить Азербайджан в “новый Кувейт”, планируется довести нефтедобычу в 2010 г. до 60 млн т в год 7 .

Вместе с тем у Азербайджана остается немало экономических и социальных проблем. Торговля для многих азербайджанцев остается единственной сферой, где можно хоть что-то заработать. Велики миграционные процессы. По разным источникам, в настоящее время только в Российской Федерации насчитывается до 1,5 млн азербайджанцев; около 60% населения республики живет за счет средств, заработанных в России.

Во внешней политике Азербайджан следует принципу много-векторности, но при этом подчеркивает особые отношения с Турцией. Во время визита в феврале 1994 г. Г.А. Алиева в Турцию была использована формула “одна нация, два государства”. Очевидна тенденция к расширению военного сотрудничества между Баку и Анкарой, причем это сотрудничество во все большей мере принимает контуры геополитического военного союза.

Азербайджанское руководство развивает связи с ОБСЕ, Советом Европы и НАТО, активизирует отношения с США и западноевропейскими странами.

Российско-азербайджанские отношения в 90-х гг. XX в. складывались неровно, прежде всего из-за карабахской проблемы. В последние годы российско-азербайджанским связям удалось придать динамичный, прагматичный и взаимовыгодный характер. Большую роль в этих позитивных процессах сыграли визит Президента РФ В.В. Путина в Азербайджан и визит нового Президента Азербайджанской Республики Ильхама Алиева в Москву. Азербайджано-российские отношения не беспроблемны, но это проблемы вполне решаемы, в том числе и те, которые касаются нефти, газа и их транспортировки, а также сотрудничества по Каспию.

Республика Армения

Республику Армению связывают с Российской Федерацией узы дружбы и стратегического партнерства. После распада СССР Армения пережила непростые времена. Произошел резкий спад производства, отмечается рост теневой экономики и безработицы. По подсчетам специалистов, за пореформенный период Армения лишилась около 90% своего экономического потенциала, объем ее ВВП сократился в 10 раз, в том числе объем промышленного производства на 80%. Наблюдалось массовое банкротство промышленных предприятий, свертывание наукоемких производств и научных исследований.

Положение усугубляется ограниченностью природных ресурсов Армении, а также ее транспортной блокадой в результате вооруженного конфликта с Азербайджаном. Страна не имеет выхода к морю, что изолирует ее от центров не только мирового, но и регионального развития. Кроме того, Республика вынуждена выделять значительные средства на ликвидацию последствий страшного землетрясения 1988 г. Тогда в северных районах Армении погибло 25 тыс. человек, десятки тысяч остались без крова.

В советские годы Армения характеризовалась высоким уровнем образования и культуры, значительным интеллектуальным потенциалом. Сейчас, в силу тяжелого экономического и социального положения страны, большая часть трудоспособного населения, в том числе высококвалифицированных специалистов, эмигрировала, что привело к трудновосполнимым потерям.

Создавая в сложных условиях новое государство, Армения, помимо прочего, опирается на мощный генетический потенциал и традиции своего народа, который на протяжении многих столетий упорно отстаивал свою национальную самобытность. Приняв в 301 г. христианство в качестве официальной государственной религии, Армения явилась передовым христианским форпостом, небезуспешно сопротивлявшимся исламизации. Она дала миру выдающихся просветителей, ученых, деятелей культуры. Сейчас это государство-нация с практически однородным в этническом, культурном и конфессиональном отношении народом. Большие, сравнительно богатые и влиятельные армянские диаспоры в США, во Франции, в странах Ближнего и Среднего Востока. Армянская диаспора в России, преимущественно в Москве и Краснодарском крае, насчитывает 2 млн человек 8 .

Что касается Нагорного Карабаха, то население Армении в своем абсолютном большинстве выступает за его вхождение в состав республики. Однако руководство страны (по крайней мере на словах) не ставит задачу присоединения Карабаха к Армении и высказывается за предоставление народу Карабаха права самому определять свою судьбу. Несмотря на подписанное в мае 1994 г. Соглашение о прекращении огня, которое в принципе соблюдается, серьезные противоречия между конфликтующими сторонами сохраняются.

В сложившейся геополитической обстановке Россия остается, по существу, единственной страной, способной оказывать Армении всестороннюю поддержку. На протяжении всего существования Армении как независимого государства в российско-армянских отношениях практически не было споров, в отличие от других закавказских республик, которые в силу различных причин зачастую демонстративно дистанцировались от России. В стране нет явно антироссийских настроений. В то же время в последние годы очевидна активизация политических сил, ориентирующихся на Запад. Развиваются отношения Армении с Грецией и Ираном.

Трагическая гибель 27 октября 1999 г. К. Демирчяна, Председателя Национального собрания, и В. Саркисяна, премьер-министра страны, которые придерживались пророссийской ориентации, не привела к ослаблению российских позиций в Армении. Визиты Президента РФ В.В. Путина в Армению в 2001 и 2005 гг. подтвердили стратегическое партнерство двух государств. Между Россией и Арменией укрепляются торгово-экономические связи и военно-техническое сотрудничество.

Ощутимо военное присутствие России в Армении. На военных базах расположены истребители-перехватчики МИГ-29, дивизион комплекса ПВО С-300В – самых мощных в мире зенитных ракет. Юридически оформлено пребывание российских пограничных войск на территории республики. Армянская армия вооружена российским оружием. Россия, по существу, взяла на себя обязательства гарантировать безопасность армянского народа и государства.

Имея тесные и многосторонние связи с Россией и странами Запада, обладая достаточно боеспособной и эффективной армией, Армения в состоянии оказывать влияние на обеспечение геополитической стабильности в регионе. В свою очередь Россия опирается на Армению для защиты своих стратегических интересов в Закавказском регионе.

Республика Грузия

Грузия – первая из бывших республик Советского Союза, где были проведены свободные парламентские (октябрь 1990 г.) и президентские (май 1991 г.) выборы, на которых победил З. Гамсахурдия. В период его пребывания у власти руководство Грузии взяло курс на разрыв отношений с Россией, а в национальном движении республики с самого начала верх взяли радикалы, борцы “с имперским злом и насилием”.

Патриотический допинг и поиски врагов заслонили главное – экономическое, социальное и государственное строительство. ВВП Грузии сократился многократно и составлял в начале XXI в. 1/4 валового продукта Краснодарского края. Грузия, еще недавно цветущая и богатая, ныне одна из самых бедных стран мира. Население Грузии уменьшилось, каждый четвертый житель страны выехал на постоянное жительство в Россию 9 .

Положение в стране серьезно обостряется конфликтами с Абхазией и Южной Осетией. Отличительная особенность событий, связанных с Абхазией, в том, что на путь независимости и создания собственного государства стал народ, составляющий менее пятой части населения Республики Грузии. На 1 января 1990 г. население Абхазии насчитывало 537 тыс. человек, из них 44% грузины, 17% абхазы, 16% русские, 15% армяне 10 . В ночь с 13 на 14 августа 1992 г. части национальной гвардии и регулярной армии Грузии вошли в Сухуми. Началась война, которую Грузия проиграла.

Национально-шовинистические силы Грузии подвигли южных осетин предпринять попытку отделиться, на что грузинский парламент немедленно отреагировал отменой южноосетинской автономии. В ответ на несогласие осетин в 1991 г. были использованы силовые методы. Осетины нанесли поражение грузинам. В июне 1993 г. объявлено перемирие и прекращение огня. Результат грузино-южноосетинского конфликта – более 1 тыс. убитых, свыше 90 сожженных деревень, десятки тысяч беженцев.

В правление Э. Шеварднадзе отношения Грузии с Россией отличались неровностью, противоречивыми заявлениями и действиями. С приходом к власти М. Саакашвили в сентябре 2003 г. появилась надежда, что наступит поворот к лучшему во взаимоотношениях двух стран. Поначалу изменилась риторика, наметился межгосударственный диалог. Но затем высказывания со стороны Грузии в отношении России стали звучать все резче и оскорбительнее.

М. Саакашвили как политик стремится играть на большом геополитическом поле. Он склонен считать себя этаким пророком “цветных” революций на постсоветском пространстве. На самом деле геополитические амбиции вождя “революции роз” явно не соответствуют его реальным возможностям.

Президент Грузии неоднократно выступал с необоснованными обвинениями в адрес России, в том числе на 61-й сессии ООН в сентябре 2006 г. В то же время он постоянно подчеркивает свою ориентацию на США, особые отношения с ними. Это подтверждается его стремлением.вступить в НАТО, ускорить процесс вывода российских военных баз с территории Грузии, укрепить и обучить вооруженные силы с помощью американцев.

Осуществляется постоянное давление на отделившиеся территории, не прекращаются провокации против российских миротворцев. Чашу терпения России переполнил демонстративный арест в Тбилиси нескольких российских офицеров, находившихся в Грузии на законных основаниях. Со стороны Российской Федерации последовали ответные действия, касающиеся экономических отношений, транспортного сообщения, незаконной миграции. По инициативе России в Совет Безопасности ООН осенью 2006 г. была внесена и единогласно им одобрена резолюция, в которой осуждаются воинственная риторика и неправомерные действия грузинской стороны в зоне грузино-абхазского и грузино-южноосетинского конфликтов, продлевается мандат российских миротворческих сил.

Прецедент отделения Черногории от Сербии, очевидное противоречие между такими принципами международного права, как принцип территориальной целостности и право нации на самоопределение, курс, взятый руководством Грузии на решение территориальных проблем с помощью силы, – все это еше больше обостряет обстановку вокруг Абхазии и Южной Осетии, которые являются международно признанными зонами конфликта.

В 2006 г. Россия впервые официально признала правомерность стремления Южной Осетии к самоопределению. В заявлении официального представителя МИДа Российской Федерации отмечалось: “Мы с уважением относимся к принципу территориальной целостности. Но пока эта целостность применительно к Грузии скорее возможное состояние, чем политико-правовая реальность. И создать ее можно только в результате сложных переговоров, при которых исходная южноосетинская позиция, как мы понимаем, базируется на не менее признаваемом в международном сообществе принципе – праве на самоопределение” 11 .

Восстановление территориальной целостности Грузии в обозримом будущем представляется трудноразрешимой задачей. Российская сторона продолжает вести линию на сдержанность и осмотрительность в отношении грузино-абхазского и грузино-южноосетинского конфликтов, подчеркивая, что будет действовать в соответствии с нормами международного права и волей народов. Россия не собирается включать в свой состав новые территории, у нее нет таких планов, подчеркнул Президент РФ В.В. Путин на встрече в Ново-Огареве с руководителями информагентств стран “восьмерки” и повторив это в телевизионных ответах на вопросы граждан России 25 октября 2006 г. Вместе с тем он отметил, что “не только жителям Южной Осетии или Абхазии трудно будет объяснить, почему албанцам в Косово можно отделиться от страны, в которой они формально сейчас находятся, а им нельзя” 12 .

Россия не уходит от ответственности, которую возлагают на нее посреднические и миротворческие обязанности. Российская Федерация выступает за территориальную целостность Грузии, но и подталкивать Абхазию и Южную Осетию к Тбилиси – значит поощрять государство, открыто противопоставляющее себя России в геополитическом плане. Кроме того, Россия не может не учитывать, что большая часть жителей Абхазии и Южной Осетии – российские граждане (процесс активного принятия российского гражданства пришелся на 2000–2004 гг.).

В конечном счете не в интересах Грузии обострять отношения с Россией. Можно согласиться с мнением тех, кто отмечает, что “Россия – первый торговый партнер Грузии, первый покупатель ее продукции, основной рынок сбыта ее рабочей силы, крупнейший источник ее валютных поступлений, главный поставщик газа и т. д.” 13 . Россия, безусловно, не заинтересована в нагнетании напряженности. Российскую Федерацию и Республику Грузию исторически, географически, экономически, культурно связывает несравнимо большее, чем то, что их пока разъединяет.

Объективно России и закавказским странам суждено жить рядом и вместе. Поэтому главная задача – найти оптимальные пути и формы сотрудничества во всех сферах, умело сопрягая и учитывая национальные и геополитические интересы Российской Федерации и постсоветских государств Закавказья.

Главное, что создает ученый - гуманитарий - это научный текст в виде книги, статьи, заметки или рецензии.

Кавказ в геополитическом измерении

В геополитическом отношении Северный Кавказ - одна из наиболее проблемных и уязвимых частей Российской Федерации. За время после окончания в 1996 г. военного конфликта в Чечне положение здесь стало более сложным, а перспективы - менее определенными. Именно на этом направлении РФ сталкивается сегодня и на обозримую перспективу с реальным вызовом территориальной целостности государства. Именно здесь велика опасность внутренних вооруженных конфликтов, преимущественно на этнической и религиозной почве, в которые могут быть вовлечены федеральные силы и широкие массы населения. Именно на Северном Кавказе страна впервые столкнулась не только с проблемой вооруженной сецесии и долговременного наличия мятежного региона, но и с проявлениями международного терроризма - одной из глобальных мировых проблем.

Практически по всему российскому Северному Кавказу бродит призрак балканизации. Такая тенденция не может не привлекать к Северному Кавказу пристальное внимание региональных держав, мировых центров силы, суб- и транснациональных акторов.

В рамках Кавказско-Каспийского региона (ККР) Северный Кавказ занимает особое положение. Во-первых, сохраняя многие общие для всего Кавказа черты, Северный Кавказ является частью России. Во-вторых, регион - в отличие от соседей - не обладает сколько-нибудь значительными запасами полезных ископаемых, в частности, нефти и газа. Основные экономические ресурсы Северного Кавказа - это транспортные пути и коммуникации, рекреационные возможности. В-третьих, на Северном Кавказе существует несколько очагов вооруженных конфликтов, здесь же расположен и главный очаг нестабильности - по существу не контролируемая никакой властью территория Чечни.

Традиционно значение Кавказа и Каспия определялось прежде всего его промежуточным положением на стыке культур и цивилизаций, на важном перекрестке транспортных путей Восток - Запад, Север - Юг. Кавказ, евразийское пограничье, на протяжении двух-трех последних тысячелетий являлся ареной соперничества континентальных империй. История борьбы за Северный Кавказ между Россией, Турцией и Ираном насчитывает несколько столетий. Начиная с XIX в. в эту борьбу стали вмешиваться государства Запада, а с конца ХХ в., наряду с новой активизацией роли Турции и Ирана, усилилось участие в региональных процессах государств и других акторов из Ближнего и Среднего Востока. При этом, естественно, различные «игроки» преследуют различные цели и реализуют собственные стратегии.

Интересы Запада

В интересах стран Запада, а также Японии и Китая превалирует геоэкономическая составляющая. Юг России, в том числе Северный Кавказ, входит, наряду с Закавказьем и бассейном Каспия, в состав Кавказско-Каспийского региона. В 1990-е гг. этот регион приобрел глобальное значение в качестве перспективного источника нефтегазовых ресурсов. Не являясь даже отдаленной альтернативой Персидскому заливу, Каспий, тем не менее, обладает значительными топливными ресурсами - вероятно, не менее 3% мировых запасов. Именно эти ресурсы привлекают к региону внимание нефтяных компаний и правительств США, стран Европейского Союза, Китая и Японии.

Следует оговориться, что положение и роль Северного Кавказа в рамках ККР - явно периферийные. На территории северокавказских республик, южнорусских краев и областей отсутствуют сколько-нибудь значительные природные ресурсы. Российский шельф Каспия наименее богат нефтяными запасами. Северный Кавказ важен главным образом как транзитная территория для перекачки нефти из Казахстана и Азербайджана. В этом качестве маршруты нефтепроводов через Северный Кавказ являются конкурентами маршрутов через Грузию, Турцию, а также Центральную Азию и Иран.

Прокладка маршрутов нефтепроводов - это место встречи экономики и политики. Политика США и стран ЕС исходит из признания нежелательности восстановления в какой бы то ни было форме российского доминирования в ККР. «Замыкание» Россией на себя нефтяных и газовых потоков из бассейна Каспия и стран Центральной Азии, как считается, приведет к такой гегемонии.

Стратегической целью политики США и ЕС по отношению к России остается включение РФ в формируемую Западом после окончания холодной войны новую систему международных отношений. Условия членства России в такой системе включают соблюдение Россией определенных правил игры, в том числе отказ от великодержавных традиций. Готовность России принять такие условия в ближайшем будущем вызывает сомнения, но ограниченность российских ресурсов позволяет оптимистам на Западе (в том числе большинству нынешних правительств) рассчитывать на то, что в конечном счете Россия будет вынуждена сделать исторический выбор в пользу приоритетного сближения с Западом.

Однако сохраняются и другие, менее благоприятные для Запада возможности. В случае, если в Москве возобладает линия на активную силовую политику в рамках постсоветского пространства, Северный Кавказ может стать важной базой для оказания давления на государства Закавказья и Прикаспия. Восстановление Россией традиционной сферы влияния в этом регионе противоречит не только экономическим, но и политическим и военным интересам Запада. Создается плацдарм для широкого проникновения России на Ближний и Средний Восток, блокирования с недружественными США режимами - иранским, иракским и сирийским, вновь появляется угроза для Турции и т. п. Но главное - вектор российской политики вновь направляется на державную экспансию, что чревато возобновлением противостояния России и Запада.

Для предотвращения таких вариантов страны Запада, действуя на двусторонней и многосторонней основе, стремятся, не отталкивая Москву, укрепить позиции постсоветских режимов южного пояса СНГ, которые с подозрением относятся к любым «неоимперским» импульсам, исходящим из российской столицы. С этой целью США и НАТО поощряют региональное сотрудничество новых независимых государств, в частности, в рамках объединения ГУУАМ (Грузия, Украина, Узбекистан, Азербайджан, Молдавия). Северо-Атлантический альянс расширяет сотрудничество с Закавказскими государствами. В ходе патронируемых НАТО учений в регионе отрабатываются задачи охраны транспортных коммуникаций, в частности, нефтепроводов. Принятая в апреле 1999 г. Стратегическая концепция НАТО в принципе не исключает участия организации в миротворческих операциях на периферии Европы, в том числе на Кавказе.

Такие действия Запада интерпретируются российскими правительственными кругами как попытка вытеснения России из региона и замещения российского влияния там западным влиянием. Многократно повторяется, что США “рассматривают Кавказ как сферу своих жизненно важных интересов”. Формируется все более стойкий образ традиционного геополитического противоборства по принципу игры с нулевой суммой. При этом иногда в России считают, что подлинная цель Запада и прежде всего США - дальнейшая дезинтеграция РФ с перспективой ее окончательного устранения с мировой «шахматной доски» в качестве самостоятельной фигуры.

Несмотря на то, что у России, разумеется, есть свои «вечные ненавистники», в том числе и на Западе, распад Российской Федерации не является целью реальной политики США и Западной Европы. Не заинтересованные в восстановлении Российской империи , эти страны, однако, еще меньше были бы заинтересованы в распаде России, который уничтожил бы дамбу, сдерживающую колоссальной силы напор потенциально антизападных тенденций. Во время Чеченской войны правительство США заняло и выдерживало официальную позицию поддержки борьбы с сепаратизмом, лишь приглушенно выражая сожаление по поводу методов ведения этой войны, а западноевропейские правительства согласились принять Россию в Совет Европы. Сейчас наиболее проницательные американцы убеждены, что «мир без России» явился бы опасным сюрпризом для Запада. Впрочем, этот тезис далеко не для всех очевиден, его приходится доказывать. Именно то концептуальное положение, что современное мироустройство на принципах сотрудничества и взаимоуважения невозможно без активного участия России, а последнее невозможно без мира в самой России, должно стать одной из основных установок внешнеполитической деятельности.

Насколько можно судить, правительства стран Запада открыто не стимулируют сепаратисткие тенденции на территории Северного Кавказа. В то же время США и Западная Европа, естественно, «держат руку на пульсе». Западные правительства вынуждены учитывать существующие реальности - неспособность России справиться с проблемой вооруженной сецессии в Чечне, перспективу междоусобиц внутри северокавказских республик и между ними, возможность новой войны типа недавней Чеченской. Учитывая слабость федерального центра и рост влияния регионов, западные правительства изучают региональные элиты и контрэлиты, пытаясь понять их интересы, мотивы и характер поведения лидеров и т. п. В период войны в Чечне и непосредственно после нее наибольшее внимание уделялось Чечне, затем в центре внимания оказался Дагестан, сейчас зона внимания охватывает практически весь регион.

Речь, как представляется, идет не о вытеснении России с Северного Кавказа, а о стремлении прагматичных западных правительств идти чуть впереди событий, внимательно анализируя происходящее и строя прогнозы на будущее - с учетом влияния тех или иных вариантов развития событий на интересы США и ЕС. Все больше сторонников находит взгляд на Северный Кавказ как на «внутреннее зарубежье» России. В этих условиях США и Западная Европа осуществляют менеджмент возрастающей слабости России. В то же время деловые круги этих стран стремятся не упустить возможную выгоду. Это подтверждается, в частности, активностью телекоммуникационных компаний США, Великобритании и Израиля на Кубани, в Чечне и в Грузии.

В целом же слабость российской государственности на Северном Кавказе создает проблемы для Запада (рост нестабильности в регионе, непредсказуемость реакций руководства в Москве, вероятность новых конфликтов, способных нарушить равновесие в ККР). В принципе, слабость России создает возможности для усиления западного проникновения и влияния на Северный Кавказ, но в действительности растущий «вакуум власти» привлекает в регион враждебные и неподконтрольные Западу силы. События в Дагестане в августе 1999 г. показали, что исламский экстремизм в его вооруженной, террористической форме - один из главных врагов стран Запада - начинает свое разрушительное проникновение и на территорию России. Именно эту озабоченность и опыт противодействия исламскому экстремизму Россия могла бы использовать более активно в своих отношениях с США и странами ЕС.

Ситуация может радикально измениться в случае перехода российского руководства к жесткому курсу в отношении стран Закавказья или Прикаспия или в случае полной утраты Москвой контроля над происходящим на Северном Кавказе. В этом случае, вероятно, Вашингтон и европейские столицы будут вынуждены активизироваться. Будут задействованы международные организации. Вряд ли это будет НАТО, скорее ОБСЕ. У этой организации уже есть опыт посреднической миссии между федеральными и чеченскими властями в 1995-1996 гг., и при необходимости этот опыт может быть использован вновь, и не только в Чечне. Деятельность других международных организаций (Верховный Комиссариат ООН по делам беженцев, Красный Крест, «Врачи без границ» и др.) носит гуманитарный характер, но в большой степени способствует формированию западного общественного мнения о происходящем в регионе. Если до сих пор это мнение не считало источником всех проблем политику российского руководства, то в дальнейшем эта позиция может измениться как результат охлаждения между Россией и США. Впрочем, в то время как США и Запад в целом занимают сдержанную и внешне отстраненную позицию, союзник Вашингтона Турция действует в регионе активно и почти открыто.

Роль Турции

Турция рассматривает Северный Кавказ минимум как стратегическое предполье, буфер, который может позволить Анкаре еще больше отодвинуть потенциальную «российскую угрозу». Максималистски мыслящие турецкие круги - в военном истеблишменте или в руководстве северокавказских диаспор - видят возможность превращения Северного Кавказа в зону преимущественно турецкого влияния. Правительство Турции официально придерживается политики невмешательства в ситуацию на Северном Кавказе, но существуют многочисленные свидетельства активной деятельности официальных турецких эмиссаров в Чечне.

рассматривает Северный Кавказ минимум как стратегическое предполье, буфер, который может позволить Анкаре еще больше отодвинуть потенциальную «российскую угрозу». Максималистски мыслящие турецкие круги - в военном истеблишменте или в руководстве северокавказских диаспор - видят возможность превращения Северного Кавказа в зону преимущественно турецкого влияния. Правительство Турции официально придерживается политики невмешательства в ситуацию на Северном Кавказе, но существуют многочисленные свидетельства активной деятельности официальных турецких эмиссаров в Чечне.

Как и их российские коллеги, многие турецкие деятели являются приверженцами традиционной геополитики. Используя Азербайджан в качестве основной базы для распространения своего влияния на север, турецкие агенты закрепились в Чечне, проникли в Дагестан, пристальнее относятся к Абхазии и Западному Кавказу. Турция долгое время категорически возражала против пересмотра фланговых ограничений по Договору об обычных вооруженных силах в Европе. Этот договор жестко ограничивал уровни вооружений, которые РФ имела право разместить на Северном Кавказе. Со своей стороны, Турция укрепляет военное сотрудничество с Азербайджаном, которое фактически вплотную приблизилось к уровню военно-политического союза. В этой связи инициатива Баку о создании на его территории военной базы НАТО, при явной бесперспективности ее реализации в обозримом будущем, вероятно, была заранее согласована с Анкарой. Некоторые сторонники активной политики Турции на Кавказе были бы готовы разместить под Баку турецкую военную базу.

Для Турции характерна заметная раздвоенность позиции. «Геополитики» и «геоэкономисты» следуют иногда по пересекающимся курсам. В то время как военные проявляют неуступчивость по поводу перспектив усиления российского военного присутствия в регионе, а энтузиасты пантюркизма рисуют новые грандиозные проекты, турецкие строительные фирмы возводят во Владикавказе городки для проживания российских военных. Возрождение традиционных образов врага не мешает деловым кругам обеих стран реализовывать масштабные проекты подобные «Голубому потоку» (транспортировка российского газа в Турцию по дну Черного моря). Эти факты подтверждают следующую истину: в Турции, как и в России, вектор будущего развития страны пока не определился, и модель будущей внешней политики формируется не столько в ходе национальных дебатов, сколько в результате борьбы различных тенденций. Российские внешнеполитические ведомства, другие государственные, общественно-политические и деловые организации и силы должны обратить особое внимание на укрепление экономических и гуманитарных связей двух стран с активным участием северокавказских государственных и предпринимательских структур. Только такая линия может более благоприятный для России внешнеполитический курс Турции. Неиспользованным аргументом в позиции России остаются огромные выгоды, которые уже получает эта страна в последние годы от деятельности строительных и других фирм в РФ и от экономического и рекреационного туризма россиян в Турцию.

Позиция Ирана и арабских «игроков»

Иран - по сравнению с Турцией - занимает гораздо более осторожную позицию по вопросам Северного Кавказа. Тегеран не предпринимает попыток экспорта исламской революции на Северный Кавказ. Более того, выступая в своей традиционной роли геополитического соперника Турции, Иран оказывается в неформальном союзе с Россией, Арменией и Грецией. Сдерживание Азербайджана и исключение его возможного влияния на азербайджанское меньшинство в Иране является важной целью иранской внешней политики. По этим же причинам Тегеран не заинтересован в дальнейшем существенном ослаблении российских позиций на Северном Кавказе. Геополитика в данном случае оказывается сильнее мусульманской солидарности и идей распространения исламской революции.

По сравнению с Турцией - занимает гораздо более осторожную позицию по вопросам Северного Кавказа. Тегеран не предпринимает попыток экспорта исламской революции на Северный Кавказ. Более того, выступая в своей традиционной роли геополитического соперника Турции, Иран оказывается в неформальном союзе с Россией, Арменией и Грецией. Сдерживание Азербайджана и исключение его возможного влияния на азербайджанское меньшинство в Иране является важной целью иранской внешней политики. По этим же причинам Тегеран не заинтересован в дальнейшем существенном ослаблении российских позиций на Северном Кавказе. Геополитика в данном случае оказывается сильнее мусульманской солидарности и идей распространения исламской революции.

В этом смысле гораздо больший прозелитизм демонстрирует ультраконсервативная часть элиты Саудовской Аравии . Саудовцы реально содействуют «доисламизации» Северного Кавказа, возобновляя процесс, начавшийся в XVIII в. и прерванный Октябрьской революцией 1917 г. Значительные финансовые средства расходуются на строительство мечетей, распространение исламской литературы, командирование проповедников и т. д. Особого внимания заслуживает связь между саудовцами и распространением ваххабизма на Северном Кавказе - в частности, в Чечне и Дагестане.

Теократический характер Саудовского государства, состав и взгляды его правящей элиты, процесс принятия решений и возможности расходования огромных денежных средств превращают Саудовскую Аравию в одного из ведущих международных «игроков» на российском Северном Кавказе. Для России это игрок нетрадиционный, что создает трудности при попытке нейтрализации саудовского влияния.

Саудовцы - не единственные «нетрадиционные игроки» с Ближнего и Среднего Востока, проявляющие интерес к Северному Кавказу. Чеченцы и черкесы Иордании, афганские талибы и пакистанские радикалы дополняют и усложняют общую картину. Иорданец Хаттаб снискал себе мировую известность как полевой командир и террорист. Именно эта фигура вместе с Шамилем Басаевым стоит за вооруженным вторжением в Дагестан и кровавыми террористическими акциями в Буйнакске и Москве в сентябре 1999 г. В последнее время явно увеличилось число и значение иностранных наемников и борцов «джихада», которые находятся на территории Северного Кавказа.

Общей стратегии всех этих разнородных сил не существует, но фактически смысл их активности состоит в том, чтобы превратить российский Северный Кавказ в составную часть мусульманского мира, а в геополитическом отношении включить ее в «расширенный Ближний и Средний Восток». Попытки реализации этой цели представляют в настоящее время и в обозримой перспективе наиболее серьезную угрозу национальным интересам России, стабильности и миру на Северном Кавказе.

Интересы государств Закавказья

В этой связи важный интерес представляет позиция Азербайджана и Грузии . Баку и Тбилиси не могут не понимать, что нестабильность в северокавказских республиках угрожает миру также и в Закавказье. В Грузии хорошо помнят значение северокавказского фактора в конфликте в Абхазии. Эта непризнанная республика в силу этнических, исторических и политических причин остается тесно связанной с ситуацией на Северном Кавказе. Российско-грузинская граница, как и российско-азербайджанская, разделила два народа - осетин и лезгин. Первый очаг конфликта законсервирован, но не устранен, второй остается потенциальным источником трений и напряженности. Конфликт в Чечне, так же, как и конфликт в Абхазии, привели к частичному закрытию границ Азербайджана и Грузии с Россией, что обернулось огромными потерями для экономик обоих закавказских государств.

В то же время в Баку и в Тбилиси исходят из того, что реальную угрозу их независимому существованию может представлять Россия, если она вернется к проведению имперской политики. Слабая Россия угрожает переливом конфликтов; сильная, но агрессивная может аннексировать новые государства или поставить их в вассальное положение. Таким образом, надеясь на лучшее - просвещенную постимперскую роль России,- в Грузии и Азербайджане реально вынуждены отдавать предпочтение меньшему из двух зол. Реально у Тбилиси и Баку мало возможностей влиять на ситуацию в регионе, но они могут оказывать различные услуги более сильным государствам.

Кроме того, Азербайджан и Грузия с их неустойчивыми режимами и слабыми армиями вынуждены учитывать фактор Чечни и проводить по отношению к Грозному политику умиротворения. В годы войны 1994-1996 гг. это выражалось в попустительстве или содействии использованию своих территорий для поставок оружия и проникновения иностранных инструкторов в Чечню; в послевоенный период - в поддержании квазидипломатических отношений с Грозным, предоставлении Чечне возможностей для связи с внешним миром. Необходимы срочные и четкие договоренности между Россией, Азербайджаном и Грузией в отношении регионов вооруженного сепаратизма, которые имеются в этих странах, на основе уважения территориальной целостности, подходов к урегулированию сепаратистских конфликтов и защиты от международного терроризма. В своих отношениях с этими двумя соседними и культурно близкими странами Россия должна использовать экономический аргумент, который заключается в том. что одним из основных источников жизнеобеспечения населения Азербайджана и Грузии являются не международные нефтепроекты, а торгово-предпринимательская деятельность азербайджанцев и грузин на территории России. Российский рынок, а не каспийская нефть останутся основным источником развития этих стран и в будущем.

Призрак распада Федерации?

Распад Российской Федерации как продолжение процесса, начавшегося распадом Советского Союза, является целью ряда политических сил в России и за рубежом. Помимо чеченских радикалов, ряд представителей контрэлит в Дагестане, других республиках Северного Кавказа выступают за отделение от России и формирование самостоятельных государств или федераций на этнической или религиозной основе. Эти круги пользуются поддержкой определенных сил в Турции (идеологов пантюркизма, части высшего генералитета и руководства спецслужб), странах Ближнего и Среднего Востока (со стороны части афганских талибов, исламских экстремистов различного толка и радикальных активистов северокавказских диаспор), рассматривающих Россию как традиционного противника и исторического угнетателя мусульманских народов. В начале 1990-х г. часть демократической общественности самой России выражала сочувствие делу «национального самоопределения» этнических групп вплоть до их отделения от России - вместе с территорией соответствующих национальных автономий, где эти группы далеко не всегда составляли большинство. После чеченской войны часть населения России готова была признать независимость Чечни, а гораздо меньшая часть выступала за то, чтобы вообще «уйти с Северного Кавказа» и максимально надежно отгородиться от этого постоянного источника угроз, нестабильности и т. п. Однако именно этот вариант признания вооруженной сецессии грозит распадом Российской Федерации.

Затяжное противостояние Москвы и Грозного, чеченская война, этнические конфликты и перманентная социально-экономическая напряженность на Северном Кавказе, коррумпированность и некомпетентность местных властей привлекли в регион сотрудников иностранных спецслужб, различного рода авантюристов и наемников из многих стран. Пограничное положение региона, слабость российских государственных структур, их беспомощность, а зачастую продажность сделали такое проникновение делом сравнительно легким.

Не все иностранные «спецпредставители» имеют задание заниматься подрывной деятельностью против Российской Федерации. В основном против единства России работают агенты частных фондов и организаций радикального толка из стран Ближнего и Среднего Востока. Подрывная деятельность этих иностранных эмиссаров на Северном Кавказе, хотя и не является первопричиной конфликтов, способствует их дальнейшему разжиганию. Подстрекательство к мятежу против федеральной и региональной (местной) власти, обучение и всестороннее обеспечение боевиков и террористов, их идеологическая подготовка в антироссийском духе, непосредственное участие иностранцев в вооруженных нападениях на российские войска и даже организация таких нападений - все это является серьезным фактором, усугубляющим политическую, социальную и военную обстановку на Северном Кавказе.

Вакуум, образовавшийся после краха коммунистической идеологии и распада советского государства, создает условия для возобновления процесса исламизации Северного Кавказа, прерванного революцией 1917 г. В значительной степени этот процесс осуществляется организованно при финансовой, административной и кадровой поддержке зарубежных исламских центров и ряда правительств - прежде всего Саудовской Аравии. Сама по себе «доисламизация» ряда народов Северного Кавказа не является угрозой для России, значительная часть населения которой традиционно исповедует ислам. Более того, Россия заинтересована в заполнении культурно-ценностного вакуума, возникшего в регионе после краха коммунистической идеологии и распада СССР. Распространение традиционного ислама на Северном Кавказе может способствовать стабилизации ситуации в регионе. Проблема заключается в том, что религиозная деятельность, во-первых, в значительной мере осуществляется зарубежными исламскими центрами, при отсутствии поддержки процессу «доисламизации» со стороны российских властей и распространившейся в обществе исламофобии, а во-вторых, отчасти направляется теми или иными зарубежными кругами, преследующими не столько религиозные, сколько геополитические цели.

Кавказские конфликты и внешний мир

Опыт чеченской войны свидетельствует, во-первых, о существовании возможностей для вмешательства извне во внутрироссийский конфликт, и, во-вторых, об ограниченности возможностей для такого вмешательства. Чеченские повстанцы пользовались материальной и моральной поддержкой со стороны влиятельных кругов Турции, большинства мусульманского мира, а также симпатией части западного общественного мнения, возмущенного методами ведения войны, применявшимися федеральной стороной. В странах, где сохраняются довольно сильные антироссийские настроения (Польше, Украине, Эстонии, Литве), функционировали чеченские информационные центры, проводились акции солидарности, шел набор добровольцев. В то же время эта поддержка носила ограниченный характер. Ни одно государство до сих пор не признало независимости Чечни - не только из-за опасений ответных мер со стороны Москвы, но и из-за боязни тем самым спровоцировать всплеск сепаратистских тенденций повсюду на Ближнем и Среднем Востоке. Это обстоятельство сохраняет свое значение и сейчас: правительства стран региона объективно не заинтересованы в поощрении сепаратизма и экстремизма на Северном Кавказе.

Правительства США и стран Запада до сих пор проявляли сдержанность, поддерживая цели российской политики (борьба с сепаратизмом) и довольно глухо критикуя ее методы (бомбардировки жилых кварталов Грозного, карательные акции в чеченских селениях и т. п.). Президент Клинтон в мае 1995 г. даже сравнил действия Москвы с политикой Линкольна в период Гражданской войны в США. Показательно, что ведущие средства массовой информации Запада, включая Си-эН-эН, уделяли лишь поверхностное внимание войне в Чечне. Такая сдержанность во многом объяснялась нежеланием западных правительств осложнять положение президента Ельцина. В будущем западные правительства и средства массовой информации могут занять более критическую позицию, в особенности если российские силовые структуры будут решать задачи ценой больших жертв и потерь, ущемления прав человека и\или если отношения между Россией и Западом будут продолжать ухудшаться.

Бедный собственными природными ресурсами Северный Кавказ представляет международный экономический интерес преимущественно как транзитная территория для транспортировки казахстанской и азербайджанской нефти. Кроме того, высокий уровень нестабильности на Северном Кавказе или целенаправленное использование его Россией в качестве базы для проведения жесткой политики в Кавказско-Каспийском регионе могут существенно ограничить или заблокировать осуществление международных нефтяных проектов в регионе.

Опыт участия международных организаций в урегулировании конфликтных ситуаций на Северном Кавказе или смягчения их последствий позволяет сделать следующие выводы.

В случае наиболее острых конфликтов между федеральным центром и сепаратистами международные организации (ОБСЕ) могут играть роль технического посредника между сторонами, но их роль не является ни решающей, ни по-настоящему необходимой. При наличии соответствующей политической воли федеральный центр способен вести диалог с оппонентами и договариваться с ними самостоятельно. В случае открытого вооруженного выступления против российской государственности федеральные и региональные власти имеют ресурсы и должны противопоставить жесткие силовые меры, исключающие массовые жертвы среди граждан и материальные разрушения.

В своей политике на Северном Кавказе, особенно при проведении силовых акций, федеральные власти обязаны следить за тем, чтобы такие акции не противоречили обязательствам, принятым Российской Федерацией в рамках ООН, ОБСЕ, Совета Европы, Соглашения о партнерстве и сотрудничестве с Европейским Союзом, Договору об обычных вооруженных силах в Европе (ДОВСЕ) и др. Прежде всего речь идет об обязательствах по защите прав человека.

Деятельность Международного Комитета Красного Креста (МККК), Международной организации по миграции (МОМ), международных неправительственных организаций («Врачи без границ» и др.) способствует облегчению положения жертв конфликтов и одновременно повышает степень прозрачности обстановки, косвенно ограничивая возможности для произвола с любой стороны.

Несмотря на сохраняющееся значение геополитического фактора в международных отношениях, его роль не следует абсолютизировать. Геополитический аспект международных отношений - точнее говоря, борьба государств за власть и влияние - лишь одна из сторон сложного взаимодействия интересов многочисленных участников, вовлеченных в происходящие на Северном Кавказе процессы. Эти процессы имеют в основном внутренние корни.

На международном уровне далеко не все участники происходящих событий являются государствами или их представителями. Интересы негосударственных акторов - например, нефтяных компаний - не обязательно совпадают с интересами государств, где расположены их штаб-квартиры. В свою очередь, государства не во всех случаях защищают и продвигают интересы «своих» компаний и т. д. Действия ряда участников слабо контролируются государствами или не контролируются ими совсем. Такие явления, как терроризм, наркоторговля, организованная преступность, носят все более международный характер. Поэтому, говоря о геополитическом факторе, нужно учитывать возрастающее значение фактора глобализации политических, экономических, коммуникационных отношений в мире и его отдельных регионах, в том числе на Северном Кавказе.

2. Чтобы быть эффективной, российская политика на Северном Кавказе (в ее геополитическом измерении) должна опираться на ясно сознаваемые и отчетливо выраженные национальные интересы, преследовать четко определенные цели и иметь реалистическую стратегию их достижения. Если интерес России состоит в сохранении ее территориальной целостности и укреплении общенационального единства - при непременном условии развития правового демократического государства, отдающего приоритет правам человека, то главным направлением государственной политики должно стать активное развитие федеративных отношений. Безынициативное реагирование на быстро изменяющуюся ситуацию - худший вариант действий.

3. Задача российской внешней политики и дипломатии - создание благоприятных внешних предпосылок для реализации главных целей, т. е. сохранения целостности государства и укрепления его единства. Для этого необходимо выработать и реализовать единую скоординированную стратегию. Основными направлениями такой стратегии могли бы стать:

(а) Повышение заинтересованности иностранного капитала в стабилизации ситуации на Северном Кавказе. Конкретно имеется в виду следующее:

Привлечение западных нефтяных и газовых компаний к реализации коммерческих проектов на территории Юга России, включая строительство трубопроводов, эксплуатацию ресурсов российского шельфа Каспия, реконструкцию и строительство портов на российском побережье Черного и Каспийского морей и т. п.;

Активизация участия России в проектах ТРАСЕКА, максимальное использование транзитного потенциала Юга России, развитие - в том числе с иностранным участием - транспортной, коммуникационной и рекреационной инфраструктуры региона;

Выдвижение в дополнение к ТРАСЕКА - или, лучше, ее составной части - инициативы о развитии транзитных связей через территорию Юга России и Кавказа в меридианальном направлении;

Развитие взаимовыгодных торгово-экономических отношений с Турцией, повышение заинтересованности турецких деловых кругов в партнерстве с российскими компаниями;

Вовлечение территорий Юга России в проекты, осуществляемые в рамках Черноморского экономического сотрудничества.

(б) Нормализация отношений с непосредственными соседями - государствами Закавказья:

Восстановление доверительных отношений с Грузией. Отказ от любых намеков на вмешательство в ее внутренние дела;

Активизация усилий по урегулированию осетино-грузинского конфликта;

Решение практических вопросов, связанных с раздельным существованием лезгинского народа на территории России и Азербайджана;

Содействие грузино-абхазскому диалогу, достижение договоренности о возобновлении транспортных коммуникаций Север - Юг через территорию Абхазии;

Урегулирование остающихся пограничных проблем с Грузией и Азербайджаном и налаживание эффективного пограничного сотрудничества с этими странами (в том числе на их северных границах);

Дальнейшее укрепление полномасштабного и всестороннего сотрудничества с Арменией;

Развитие диалога с закавказскими странами на неправительственном уровне.

(в) Институализация постоянного политического диалога с Турцией. Убеждение турецкого руководства в обоюдной пользе стратегического взаимопонимания с Россией - и соответственно во вреде вмешательства во внутренние дела, подрывных акций и т. п. Введение в практику регулярных консультаций на уровне генеральных штабов Вооруженных сил России и Турции. Углубление регулярных политических контактов с Израилем, Ираном, Пакистаном, Саудовской Аравией, Иорданией.

(г) Осуществление комплекса мер, направленных на историческое примирение России с исламским миром. Цель - превратить традиционный ислам на Северном Кавказе в союзника в борьбе с экстремизмом. Расширение контактов с Организацией «Исламская конференция».

(д) Изоляция экстремистских сил на Северном Кавказе путем заинтересованного диалога с руководством Турции, Египта, Израиля, других государств Ближнего и Среднего Востока, стран СНГ, Европейского Союза, США. Реализация и развитие прежних инициатив в этом направлении. Укрепление взаимодействия с соответствующими службами этих государств в целях совместной борьбы с международным терроризмом.

(е) Упредительные акции в связи с «проблемой 2001 года» - необходимости определения статуса Чечни. Исключение ситуации, когда отсутствие договоренности между Москвой и Грозным было бы использовано хотя бы одним иностранным государством как предлог для дипломатического признания независимости Чечни.

(ж) Внятное объяснение российской общественности и внешнему миру целей и методов российской политики на Северном Кавказе. Добиваться понимания, сочувствия и поддержки прежде всего на самом Кавказе. Проявлять сдержанность при проведении силовых акций, направленная на сведение к минимуму числа жертв и потерь, объемов разрушений.

(3) Оборудование государственной границы с Азербайджаном и Грузией, создание специальной зоны безопасности на границе с Чечней, региональной системы обеспечения безопасности Юга России.

4. Современная ситуация в регионе, в отличие от периода «Большой игры», не обязательно предполагает игру с нулевой суммой, когда выигрыш одной стороны автоматически является проигрышем другой. Реализация Россией своих национальных интересов на Северном Кавказе не наносит ущерба законным интересам других государств.

Наиболее естественными генеральными партнерами России на Кавказе являются государства Евросоюза, заинтересованные в стабилизации периферийных регионов Европы (включая Кавказ) и ориентированные на долговременное сотрудничество с РФ. Следует иметь в виду, однако, что для налаживания взаимодействия с ЕС Россия в своих действиях на Северном Кавказе обязана следовать нормам и принципам Совета Европы и Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе (ОБСЕ), Энергетической хартии (которую РФ подписала, но пока что не ратифицировала). Особое значение имеет гражданский контроль над действиями силовых структур.

Другими партнерами России могут стать транснациональные корпорации, для реализации проектов которых требуется стабильность в Кавказско-Каспийском регионе. По многим вопросам Россия может действовать совместно или параллельно с государствами Закавказья, Ближнего и Среднего Востока. Особое значение имеет достижение взаимопонимания между Россией и США по комплексу вопросов, связанных с развитием ситуации в Кавказско-Каспийском регионе и Центральной Азии.

Россия также могла бы выдвинуть инициативу о создании постоянно действующей межправительственной конференции кавказских государств для обсуждения проблем региона и оперативного принятия решений.

5. Обеспечение внешнеполитических интересов России в связи с Северным Кавказом требует координации усилий федерального центра и регионов - как северокавказских республик и краев Юга России, так и тех субъектов федерации, которые имеют наиболее широкие международные связи, - Татарстана, Башкортостана, Москвы, С.-Петербурга и др. Для этих целей может быть полезно создание специального консультативного органа, состоящего из глав исполнительной и законодательной власти соответствующих регионов и руководителей ряда федеральных ведомств. Штаб-квартира этого органа могла бы располагаться в одном из городов региона (Сочи, Пятигорск и т. п.).

«Международные отношения Кавказского региона XVI–XVII вв.»

1. Кавказский регион в период Ирано-Турецких войн

На протяжении XVI и XVII веков Кавказ являлся ареной борьбы между двумя сильнейшими державами Востока - Османской империей и Ираном. Еще в 1501 году сын турецкого султана Мехмед предпринял военную экспедицию против горцев, причем, кроме собственно турок в количестве 300 человек, в деле участвовали две сотни наемников-черкесов, служивших в турецкой армии, а также сын крымского хана и азовские казаки. Из дипломатической переписки между Москвой и Стамбулом известно, что поход Мехмеда окончился поражением османских сил, причем сын крымского хана едва спасся бегством.

Конечно, данная неудача не могла остановить османской экспансии, и попытки турок закрепиться на Северном Кавказе, опираясь на поддержку крымской конницы и используя внутренние кавказские противоречия, продолжились. В 1516 - 1519 годах османы начали сооружение крупной крепости в устье Кубани, причем в качестве гарнизона туда было направлено 8 тыс. татар. Следует отметить, что Крымское ханство в данный период само по себе, помимо союзнического участия в военных действиях Османской империи, находилось в состоянии постоянной войны с черкесами (т.е. с горскими народами), где боевые действия разворачивались каждое лето и затихали зимой. Иногда набеги на Северный Кавказ заканчивались для крымских татар весьма плачевно. Так, в 1519 году в Крым вернулась только треть отправившихся в поход воинов. Впрочем, военные столкновения не мешали сторонам иногда заключать союзы дляобщей выгоды. Например, в ходе дипломатической переписки крымский хан заручился поддержкой черкесов и союзных с ними татар из низовьев Терека для готовящегося похода против Астраханского ханства.

Многократные набеги принесли определенные результаты, и в 20-х годах XVI века Крымское ханство сумело взять под контроль некоторые черкесские селения на северо-западе Кавказа, но это не помешало династии Гиреев (правящая в Крыму ханская фамилия) породниться с горскими князьями, а также заключить с ними многочисленные военные союзы против также претендующего на контроль над Северным Кавказом Ирана. Используя в качестве базы территорию Азербайджана, шейх Хайдар еще в 1487 году организовал крупное военное вторжение на Северный Кавказ, иранцы прошли всю его территорию до Черного моря и только вблизи побережья были, наконец, разгромлены объединенными силами горских племен. Продолжил завоевательную политику шейха Хайдара его сын Исмаил (провозгласивший в 1502 г. себя шахом), который в 1507 году оккупировал Армению, в 1509 году захватил Ширван и Дербент, а в 1519 году подчинил себе Грузию с явным намерением этим не ограничиться и расширять иранские границы до тех пор, пока они не совпадут с границами Кавказа.

Подчинив себе Закавказье и создав тем самым плацдарм для дальнейшего продвижения на север, Исмаил умер, а трон и шахскую корону унаследовал Тахмасп I (1524-1576), продолживший практику набегов и военных экспедиций, в которых иранцам пришлось столкнуться с ширванцами и поддерживающими их отрядами из Дагестана. В результате военных действий Тахмаспу I удалось восстановить утраченный контроль над Ширванским ханством и над Дербентом. Дело в том, что хотя после первого похода на Ширван (1500-1501 гг.) иранцев-сефевидов разбитый в бою Ширван-шах Фаррух-Ясар погиб, а его владения достались шаху Исмаилу. Сын погибшего Ширван-шаха Шейх-шах отказался подчиняться Ирану, что потребовало от Исмаила нового похода в 1509 году. Сефевиды снова одержали победу, но и после нее Тахмасп I еще раз приводил Ширван к покорности. Аналогично развивались события и в Дербенте, где правители Яр-Ахмед и Ага Мухаммед-бек рассчитывали, что неприступные стены оградят их от иранского войска. Осада Дербента в 1510 году окончилась сдачей крепости, после чего шах Исмаил переселил сюда 500 иранских семей и назначил правителем своего ставленника Мансурбека.

Разумеется, успехи Исмаила не могли понравиться Османской империи, которая поспешила организовать на Кавказ собственное вторжение. Понимая, что главным противником османов является Иран, султан Селим I постарался для начала заручиться поддержкой или хотя бы нейтралитетом горских князей, с целью чего вступил с ними в дипломатические переговоры, а также занялся сбором разведывательной информации о будущем противнике. Потом султан нанес удар по подвластным ему Усульманам-шиитам, опасаясь, что в столкновении Ираном те поддержат своих иранских единоверцев. Обеспечив себе, таким образом, безопасность в тылу, Селим стянул к границам Ирана 200-тысячную армию и начал военные действия. Решительное сражение произошло на Чалдыранской равнине вблизи Маку 23 августа 1514 года и закончилось поражением иранцев-сефевидов, после чего Ширван и Дагестан немедленно прекратили выплату Ирану дани, как и прочие иранские владения на Северном Кавказе (Дербент, Табасаран и др.).

Конечно, иранский шах недолго мирился с подобным своеволием и, пользуясь тем, что армия султана Селима I оказалась занятой войной в Египте, вторгся на Кавказ. В 1517 году, сломив упорное сопротивление армий местных правителей, сефевиды снова подчинили себе Ширван и вторглись в Грузию, разоряя все на своем пути. Был взят и Дербент, правителем которого объявили зятя иранского шаха Музафар-султана. Временный успех иранцев не остановил боевых действий, и в начале 30-х годов XVI века Османская империя вновь предприняла попытки взять реванш. Этим не преминули воспользоваться жители Дербента, выгнавшие иранский гарнизон и в очередной раз прекратившие платить дань Ирану. На этом неприятности иранского шаха не закончились: в 1547 году подати в его казну перестал платить и Ширван, этот отказ сопровождался антииранским восстанием под руководством ширванского правителя Алкас-мирзы, приходившегося шаху родным братом. Дагестанцы с радостью поддержали мятежного родственника, а когда восстание все-таки было подавлено, помогли Алкас-мирзе бежать сначала в селение Хиналук, а потом к шамхалу Казику Мухскому.

Однако бегство мятежного брата шаха и назначение на его место другого наместника не сделали позиции Ирана в регионе более стабильными. Богатые торговые центры Кавказа не желали иметь над собой чужеземного правителя и делиться с ним своими доходами. И потому, едва между Ираном и турками снова вспыхнули столкновения, Ширван, Дербент и Кайтаг немедленно расправились с наместником шаха и вновь провозгласили свою независимость. На этот раз восстание возглавили Бурхан-мирза и кайтагский уцмий Халил-бек, весьма заинтересованные в положительном исходе восстания: им приходилось платить в шахскую казну особенно большие налоги. Иранский отряд, направленный на усмирение мятежа, был разбит в битве при Кулане, однако оттеснил повстанцев в горы. Возможно, на этот раз власть Ирана оказалась бы более прочной, но основным иранским силам пришлось покинуть район из-за активизации османских сил. Воспользовавшись этим, жители Кайтага в 1549 году заняли Ширван и убили очередного главу шахской администрации. На этот раз шах не смог прислать войска и наказать бунтовщиков: его силы были скованы Османской империей и грузинскими отрядами ЧаряЛаурсаба (1534-1538).

1554 год был ознаменован тем, что турецкий та Сулейман I Кануни вторгся в Азербайджан и занял Нахичевань. Первый военный успех нов не имел, однако, продолжения, поскольку турецкая армия, застряв в Нахичеване, начала испытывать трудности со снабжением продовольствием В результате Сулейман вынужден был начать мирные переговоры, нашедшие у иранского шаха, находящегося в невыигрышном положении, энергичную поддержку. Результатом переговоров в 1555 году в г. Амасьи стал мирный договор, по которому Османской империи отходили Имеретинское царство княжества Гурия и Мегрелия, западная часть Мес-хети (Грузия), а также области Васпуракан, Алащ-керт и Баязет (Армения), Иран же получал Восточную Грузию (Картли и Кахетию), Восточную Армению и весь Азербайджан. Ни та, ни другая сторона не были удовлетворены мирным договором, поэтому неудивительно, что условия его соблюдались недолго. Новый османский султан Мурад II (1574 - 1590) выступил против Ирана, причем перед началом военных действий он обратился к дагестанским князьям с посланием, в котором официально требовал их участия в войне на своей стороне.

Удача сопутствовала турецкой армии: после ряда выигранных боев в Азербайджане и Южном Дагестане османы организовали в Ширване и Дербенте беглербегство, оставили там гарнизоны и под предводительством Дала-паши вернулись в Анатолию. Узнав, что турки покинули пределы Кавказа, шах осадил Шемаху, однако султан вновь направил Дала-пашу с армией на помощь шемахскому гарнизону. Одновременно он повелел своему вассалу крымскому хану Мухаммед-Гирею присоединиться к военным действиям против Ирана. В устье Кубани крымские отряды прибыли в 1582 году на кораблях с тем, чтобы через Дагестан достичь Дербента. Эта дорога через Северный Кавказ заняла у крымчаков 80 дней. Они соединились с 200-тысячным корпусом Дала-паши и в мае 1583 года объединенными усилиями разгромили Сефевидов в битве на реке Самур. Следствием успешных действий османских войск стала попытка стамбульской администрации колонизировать отбитые у Ирана территории, однако процесс этот немедленно натолкнулся на активное противодействие со стороны местных жителей в Дагестане, Ширване и в Грузии. Избавившись от иранского присутствия, горцы не собирались мириться с османским диктатом.

В ответ на сопротивление турки организовывали неоднократные карательные экспедиции в Дагестан, где силы командующего турецкими войсками Осман-паши сталкивались с отрядами местного ополчения. В 1588 году объединенной армии, состоявшей из лакцев, аварцев и даргинцев, удалось разбить турецкие силы, те вынуждены были запрашивать у Стамбула подкрепление. Прибывшие свежие войска, однако, почти не участвовали в боях: сразу они были переправлены в Крым. Осман-паша получил приказ от султана покинуть Северный Кавказ и совершить рейд по Крыму в наказание Мухаммед-Гирею за несоблюдение союзнических обязательств. Двигающаяся через горы в направлении черноморского побережья турецкая армия была при этом неоднократно атакована как черкесами, так и гребенскими и донскими казаками.

После возвращения из Крыма Осман-паша получил повышение и в 1584 году был назначен первым визирем Порты и главнокомандующим закавказской армией. Сражаясь против иранцев-сефевидов, османы смогли вскоре подчинить своему контролю большую часть Азербайджана с Баку, Тебризом и другими городами. В кампанию 1585 годаОсман-паша организовал вторжение в Южный Дагестан и разорил по ходу движения своих сил кюринские аулы. Практика опустошения земель и разорения городов применялась османами на протяжении всей второй половины XVI века, разгрому подверглись Дербент, Кумух, Хунзах, Согратль, а также многие лезгинские и дагестанские аулы, что не прибавило османам популярности среди местного населения. Ворвавшись в Дербент, османы перебили там половину жителей, а остальных заставили содержать свой гарнизон и выполнять прочие работы для турецкой армии.

Возможно, жестокое обращение турок с кавказцами стало причиной того, что оставленная без поддержки местных князей и ополчения турецкая армия начала терпеть поражения. В 1585 году войска иранского шаха сумели вытеснить османский контингент с азербайджанской территории, и только через три года, в 1588 году, новый главнокомандующий турецкой армии в Закавказье Фархад-паша (Осман-паша к этому времени умер) сумел восстановить в Азербайджане османское присутствие. Однако поражение, нанесенное ими Сефевидам, не обезопасило османов от выступлений местного населения, которое продолжало бунтовать и против тех, и против этих «освободителей». В конце XVI века правители Южного Дагестана объединились с азербайджанскими кубинцами и в сражении возле селения Абад разбили султанское войско. Разгневанные османы собрали большие силы и двинулись на Кубу, где учинили полный разгром. Однако было ясно, что управлять этими землями издалека не получается: кавказцы платили дань и подчинялись, лишь находясь под постоянной угрозой. Стоило туркам хотя бы ненадолго уйти, княжества и города тут же объявляли себя свободными. Чтобы создать на Кавказе опорные базы для контроля за окрестностями и для дальнейшего продвижения на север, турки приступили в селении Кусары к постройке крупной крепости с большим гарнизоном. Одновременно шла подготовка к постройке еще одной крепости на Тереке, т. е. на самой границе Русского государства.

Военная удача окончательно отвернулась от Сефевидов, и после ряда поражений иранский шах пошел на заключение унизительного мира с Османской империей. Стамбульский мирный договор 1590 года предусматривал передачу под турецкий контроль большей части Закавказья, а также Южного Дагестана. По существу, в результате войны 1578 - 1590 годов Иран потерял все Закавказье. Воспользовавшись своим положением победителей, турки возвели в Дербенте новые укрепления, позаботились об обороне других городов Азербайджана и приступили к созданию на Каспийском море собственного флота, одновременно вынашивая планы более широкомасштабного вторжения в Дагестан и на Северный Кавказ. Столкнувшись здесь с постоянным сопротивлением местных правителей, османы затеяли сложную дипломатическую игру, целью которой было, внеся раздоры в среду кавказских правителей, вынудить одних из них выступать на стороне Порты против других, чем ослабить регион и сделать более доступным для османской экспансии.

Потерпев поражение на Кавказе, Иран не намерен был сдаваться и, консолидировав свои силы после периода междоусобиц, вновь вступил в борьбу за эти территории. В результате продлившейся десять лет войны (1603 - 1612 гг.) шаху Аббасу I удалось отбить у турок утраченные земли и восстановить иранские владения в границах 1555 года. Заключенный в 1612 году между Османской империей и Ираном мирный договор соблюдался недолго и вскоре был нарушен новой затяжной войной, продолжавшейся с разной степенью интенсивности до 1639 года, причем ни для Турции, ни для Ирана результаты этой войны не оказались решающими. Правда, Сефевиды смогли распространить свой контроль на прилегающую к Каспийскому морю область Дагестана. Османской империи с помощью крымских ханов удалось эпизодически влиять на северокавказских черкесов, которые продолжали пользоваться любой возможностью, чтобы избежать уплаты дани.

Оказавшись предметом военного спора двух восточных сверхдержав, кавказские княжества имели возможность сохранять независимость лишь в тех пределах, какие предоставлялись им в рамках военной удачи или неуспехов Османской империи Ирана. Политическая нестабильность на Кавказе усугублялась нескончаемыми междоусобицами, что делало кавказские государства особенно уязвимыми для вторжения. Внутренние распри привели в начале XVI века к тому, что Грузия окончательно распалась на три независимых царства: Имеретинское, Картлийское и Кахетинское, а также на несколько княжеств - Гурия, Мегрелия, Абхазия и другие, причем царская центральная власть в этих княжествах была представлена чисто номинально. В дополнение к разделу Грузии на отдельные царства следует добавить, что внутри каждого из грузинских государств происходили бесконечные стычки между отдельными партиями правящих феодалов, что сделало политическую обстановку здесь еще более нестабильной.

В Армении в этот период (начало XVI в.) вовсе не существовало армянской государственности. Северные районы Азербайджана входили в государство ширван-ханов, соседствующее с Шекинским ханством, причем оба эти государства в середине XVI века были ликвидированы, а территория их оказалась включенной в Иранское государство. Армения и Азербайджан оказались поделенными между Османской империей и Ираном, причем обе стороны пытались внедрить на подвластных территориях свою форму правления. Так, в Западной Армении, попавшей в зависимость к османам, новой администрацией были образованы вилайеты ч санджаки, в Восточной же Армении, как и в Азербайджане, находившихся под управлением Рана, появились беглербегства, внутри которых образовались обширные земельные владения, полученные от имени шаха представителями местных княжеских родов и пришлой кызылбашской знати Первоначально земля передавалась на условиях службы шаху, однако постепенно на протяжении XVI и XVII веков часть крупных владений поменяла статус и начала передаваться по наследству. Результатом наследования стало образование отдельных ханств, находившихся в вассальной зависимости от иранского шаха. На равнинной и предгорной территориях Дагестана в условиях постоянных внутренних столкновений сформировалось множество мелких княжеств, которые в течение XVI и XVII веков либо продолжали борьбу друг с другом, либо заключали военные союзы. Однако это были уже сформировавшиеся феодальные государства, отсутствующие в этот период у черкесов (адыгов) и других горных народов.

В горах по-прежнему господствовали родоплеменные отношения, усугублявшиеся тем, что многие черкесские племена вели полукочевой образ жизни. Это было связано с тем, что горцы занимались отгонным скотоводством и неохотно брались за обработку земли. Конечно, такой тип экономических отношений заметно тормозил развитие общества, не позволяя сложиться характерным для других областей Кавказа феодальным отношениям, однако он же в сочетании с труднодоступностью мест проживания большинства горских племен делал их не столь уязвимыми при вторжении завоевателей. В крайнем случае, черкесы всегда имели возможность укрыться в горах.

Военные действия не обходили стороной крупные города Закавказья - Ереван, Тифлис, Шемаху, Дербент и др. Некоторые из них переходили из рукв руки десятки раз. Войны сопровождались многочисленными разрушениями, гибелью людей и разорением целых областей, причем лишь одним из эпизодов многочисленных войн можно назвать разорение в 1603 году по приказу шаха Аббаса I города Джуги, известного как крупный международный центр торговли шелком. Шах велел не только разрушить богатый и процветающий город, но и переселить его уцелевших жителей в центральные области Ирана. Нередко столкновения между силами Османской империи и Ирана приводили к гибели городов, являвшихся экономическими, культурными и политическими центрами Закавказья, а население, не погибшее и не попавшее в рабство, навсегда покидало разрушенные города.

Племен с востока на запад. Некоторые этнические компоненты, вероятно, вошли впоследствии и в состав кыргызского народа. Кыргызско-туркменские международные связи бесспорны и требуют тщательного изучения. Далеко не последнюю роль при этом сыграют материалы эпоса «Манас». Итак, на основе анализа фольклорных произведений отчетливо выявляется, что примерно с XIII века, особенно в XV-XVII вв., кыргызы...

Г. Иван ПI направил своего посланника к правителю государства Ак-Коюнлу Узун Хасану. А в 1491-1492 гг. в Москву прибыло посольство от кахетинского царя Александра. Таким образом, к XVI в. Кавказ оставался политически (а также этнокультурно) раздробленным и практически беззащитным перед соперничавшими из-за него мусульманскими державами. Превращение Черного моря почти во «внутриосманское озеро» ...