Сегодня хотелось бы поговорить о современной литературе и тех жанрах и типах, которые уже успели в ней сложиться. Классическое деление на эпические, лирические и драматические рода с присущими им жанрами я во внимание не беру. Речь пойдет именно о современной книге и о том, что сейчас популярно и модно.

Прежде всего, современную литературу можно разделить на два типа:

- фикшн (fiction - художественная литература)

- нон-фикшн (non -fiction - нехудожественная литература).

С нон-фикш все более-менее ясно: это научные, оклонаучные и псевдонаучные труды по психологии, диетологии, обучению, воспитанию детей и т.д. Когда-нибудь мы обязательно поговорим об этом виде и жанровому разделению внутри него.

Художественная литература в современном литературном процессе по большей своей части подвержена «западному» влиянию. То, что модно и продаваемо «у них», мы пытаемся применить на нашем рынке. Отсюда и деление литературы на четыре основных типа:

- классика

- элитарная литература

- мейнстрим

- жанровая литература.

Обо всем по порядку.

1. Классика переживает сейчас сложные времена: в плане критики. Толстого все чаще называют «унылым графоманом», Достоевского - «параноиком», Гоголя - «переработчиком первичного материала». Появляется все больше крушителей стереотипов, готовых критиковать любого писателя, чей авторитет, казалось бы, неоспорим. Тем не менее, классика продолжает пользоваться популярностью среди мыслящих читателей, привыкших к качественной литературе.

2. Элитарная литература возникла как антипод массовой, как главный ее «конкурент» и «противник». Элитарная литература создавалась в узких кругах писателей, священнослужителей, представителей высшего общества и насыщалась лексикой и образами, доступными и понятными лишь определенной прослойке. В современном мире понятие элитарной литературы несколько размыто: благодаря быстрому распространению информации, моде на все необычное и желанию многих быть «не такими, как все», элитарная литература уходит в массы. Ярким примером тому может служить творчество В.Пелевина: в «нулевых» все читали его романы, но мало кто понимал, о чем они.

3. Мейнстрим (от англ. mainstream -главное течение, основной поток) - это реалистическая проза, отображающая то, что происходит «здесь и сейчас». Весьма популярна на сегодняшний день. В основе сюжетов реалистической прозы - судьбы реальных людей, их (а также писательские) жизненные принципы и мировоззрение. Для мейнстрима характерен психологизм, реалистичность образов и явлений, направленность на философию. Здесь важна не столько фабульность, сколько внутреннее развитие героя, его мысли и решения, его трансформация. На мой взгляд, западный термин «мейнстрим» не совсем точно отображает суть этого жанра, ведь все-таки «основным потоком» на современном книжном рынке является не реалистичная проза, а жанровая (причем серийная) литература. О ней ниже.

4. Итак, жанровая литература . Здесь следует подробно обозначить существующие в ней категории:

Детектив

Фантастика

Фэнтэзи

Любовный роман

Триллер

Мистика

Боевик/экшн

Приключения

Исторический роман

Авангард

Как видите, жанры очень сходны с кинематографическими. Да и по сути книги, принадлежащие к жанровой литературе, напоминают кино: в них много действия, основную роль играют фабула и сюжетные коллизии, т.е. так называемая «внешняя сторона». В каждом из этих направлений есть свои ответвления. Так, детектив делится на исторический, иронический, психологический и т.д.

Для жанровой литературы характерны определенные рамки, из-за чего ее часто критикуют и обвиняют в «предсказуемости». Но, скажите, где предсказуемость в том, что разлученные любовники в конце книги встретятся? Это - как раз и есть рамки жанра, заранее известные как писателю, так и читателю. Особое мастерство писателя состоит в том, чтобы в этих всем известных рамках создать уникальный, неповторимый мир с интересными персонажами, способными достучаться до читателя.

Писатель, как никто другой, должен разбираться в современных жанрах, чтобы ориентировать свое произведение на конкретного читателя. Потому как именно читатель определяет, о чем ему интересно читать в данный момент - о нашествии зомби или проблемах самоидентификации героя в условиях мирового финансового кризиса)).

Искусство издавна подразделяется на элитарное и массовое. Элитарное искусство предназначено для искушённых знатоков. Его жизненность не зависит от ярких эффектов. Оно рассчитано на сосредоточенное постижение мира в единстве его знакомых и незнакомых, неясных сторон. Повествование непредсказуемо, оно требует удержания, совмещения в памяти большого количества ассоциаций, нюансов, символики. Многие проблемы могут остаться после прочтения нерешёнными, что вызывает новую неопределённость и беспокойство.
Массовое искусство предназначено для рядового, обычного читателя, слушателя, зрителя. С появлением средств массовой коммуникации (кино, телевидение, радио) оно получило широчайшее распространение. Они (СМК) позволяют приобщаться к культуре всё большему числу людей. Отсюда - ог-ромное увеличение тиражей массовой литературы и необходимость изучать вкусы и пристрастия массовой аудитории. Произведения массового искусства тесно связаны с фольклорными, мифологическими, лубочными построениями. В основе устойчивых массовых жанров лежат определённые типы сюжетных построений, восходящих к известным архетипам и являющихся носителями общезначимых формул, художественных универсалий. Такие сюжетные конструкции можно выделить и в элитарном искусстве, но там они возвышены, а не снижены, как в массовом. Социологи каталогизировали темы и сюжеты, излюбленные массовым читателем. Ещё первые исследователи чтения в России отмечали, что читающим крестьянам в романах нравятся: патриотизм, любовь к вере, царю, отечеству, верность долгу, геройство, мужество, храбрость на войне, русская удаль и т.д. Однотипность по своему строению произведений массового искусство восходит к архаической бытовой, религиозной или иной деятельности. Такие наблюдение сделаны на основании изучения исторических корней однотипных повествований и выявления определённых закономерностей в развитии коллективных фантазий. Высокая степень стандартизации - естественная потребность: человеку нужно отдохнуть, уйти от проблем и действительности, не напрягаясь для расшифровывания символики и лексики, ему незнакомой. Массовое искусство - искусство эскапистского характера, то есть устраняющегося от полноты и глубины анализа конфликтов и противоречий реального мира. К тому же знакомые конструкты предполагают ожидание, а когда оно оправдывается, возникает чувство удовлетворения и комфорта от постижения уже знакомых форм. Принцип формульности сочетается с принципом художественной вариации темы. Оригинальность приветствуется, если она подтверждает ожидаемые переживания, существенно их не меняя. Индивидуальная версия должна иметь уникальные и неповторимые свойства. Есть способы оживления стереотипов: введение в стереотип героя черт, противоположных стереотипу. Варианты не разрушают сюжет. Это проявляется через выход новой формы за пределы конкретного периода с сохранением интереса к ней последующих поколений.
Произведения массового искусства вызывают немедленные и яркие эмоциональные переживания. Но нельзя считать массовое искусство низкопробным. Оно просто выполняет другие задачи. Формульное повествование помогает уйти от неясности к иллюзорной, но всё-таки ясности. И жизнь в художественном мире не требует осознания своих скрытых мотиваций, маскируют их или укрепляют имеющиеся преграды к признанию скрытых желаний. Массовые жанры подкрепляют уже существующие социальные ориентиры и установки, подменяя художественным моделированием нерешаемость и неоднозначность большинства проблем.
Элитарная же литература часто оказывается для массового читателя набором звуков. Её элитарность вовсе не в предназначенности для немногих, а в недоступности для большинства. Вина здесь обоюдная. Массовый читатель отвернулся от произведений, решающих прежде всего эстетические задачи (не понимая, что без их решения невозможно никакое глубокое исследование важнейших жизненных проблем). С другой стороны, «продвинутый» литератор считает ниже своего достоинства быть внятным толпе. В этих условиях даже утвердился негласный критерий «подлинности», который пускают в ход многие из считающих себя приобщенными к «высокому»: чем непонятнее - тем совершенней. Для большинства настоящая литература, во-первых, нечто очень скучное (еще по школьным воспоминаниям), во-вторых, совершенно нежизненное, заумное.
В то же время элитарная литература со временем может перейти в разряд массовой, то есть её свободно смогут воспринимать люди без специальной подготовки (высшего гуманитарного образования, например).

МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ И НАУКИ

РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

ГОСУДАРСТВЕННОЕ ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЕ УЧРЕЖДЕНИЕ

ВЫСШЕГО ПРОФЕССИОНАЛЬНОГО ОБРАЗОВАНИЯ

«ТЮМЕНСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ»

ФИЛОЛОГИЧЕСКИЙ ФАКУЛЬТЕТ

КАФЕДРА издательского дела и редактирования

классическая, элитарная и массовая

литература: стратегии книгоиздания

ПО ДИСЦИПЛИНЕ СПЕЦИАЛИЗАЦИИ

ДЛЯ СТУДЕНТОВ 3 КУРСА Одо ФИЛОЛОГИЧЕСКОГО ФАКУЛЬТЕТА

(СПЕЦИАЛЬНОСТЬ О21500

«издательское дело и редактирование»)

иЗДАТЕЛЬСТВО

ТЮМЕНСКОГО ГОСУДАРСТВЕННОГО УНИВЕРСИТЕТА

2006

Печатается по решению учебно-методического совета филологического факультета

Рабочая программа и методические рекомендации «Классическая, элитарная и массовая литература: стратегии книгоиздания» для студентов з курса ОДО филологического факультета специальности 021500 – «Издательское дело и редактирование»

Доктор филол. наук, профессор кафедры издательского дела и редактирования

Рецензенты:

Доктор филол. наук, профессор кафедры русской

Литературы;

Доктор филол. наук, профессор кафедры зарубежной литературы

Ответственный за выпуск: , доктор филол. наук, профессор

Рабочая программа содержит научно-методическое обоснование дисциплины, тематический план дисциплины, перечень тем лекционных занятий и специальные аннотации к ним, контрольные вопросы, список научно-критической литературы

© Тюменский государственный университет

Самые укоренившиеся, самые бесспорные наши

Убеждения всегда и самые сомнительные.

Х. Ортега-и-Гассет

1. п ояснительная записка

Курс «Классическая, элитарная и массовая литература: стратегии книгоиздания» читается студентам-«издателям» в цикле дисциплин специализации. Он опирается на их знание истории русской и зарубежной литературы, «Современного литературного процесса» и создает информационную базу для усвоения курсов «Региональное книгоиздание», «Современное отечественное и зарубежное издательское дело», «Психология и социология чтения».

Цель курса: научить студентов свободно ориентироваться в проблемах литературной иерархии и специфики издательских стратегий, связанных с «высокой», «средней» и «низкой» литературой.

Задачи курса:

§ Помочь студентам изучить критерии разграничения литературы на высокую, низкую и среднюю;

§ Научить студентов практически различать произведения различных литературных рядов (элитарной, классической, массовой, маргинальной литературы);

§ Познакомить студентов с рынком классической, элитарной и массовой литературы в современной России, изучить его проблемы и перспективы развития;

§ Помочь студентам разработать проекты издания элитарной, классической и массовой литературы в Тюмени и регионе.

Объем курса для студентов ОДО – 34 лекционных часа, итоговая форма контроля – зачет.

2. Тематический план изучения дисциплины

ТЕМАТИКА ЛЕКЦИЙ

1. «Верх», «середина» и «низ» художественной литературы: проблема критериев

Функционирование литературы в обществе и проблема литературной иерархии : литература первого и второго ряда ; «литературные генералы» ; понятие «верха», «середины» и «низа» литературы ; литературный истеблишмент ; маргинальная литература и т. Субъективные и объективные критерии отнесения литературы к «высокой» или «низкой». Относительность критериев. Аксиология (теория ценностей) и литературная иерархия. Виды ценностей (личные, групповые, национальные, общечеловеческие, абсолютные) и субъективные критерии отнесения литературы к тому или иному «ряду». Понятие литературной / культурной нормы .

Самостоятельная работа

Практическое задание: К какому «ряду» литературы и на каком основании Вы отнесете рассказ современной писательницы С. Купряшиной «Один день Серафимы Генриховны»? (Время рожать: Сборник / Сост. Вик. Ерофеев. М., 2001. С. 57-61).

2. Элитарное искусство: история и современное понимание явления

Понятие элитарного искусства в трактатах Х. Ортеги-и-Гассета «Дегуманизация искусства» (1925) и «Восстание масс» (1930). Определение элитарного искусства через ситуацию культурного кризиса рубежа Х I Х-ХХ вв. Понятие элитарного и массового человека. Представления об элитарном искусстве как искусстве новом, язык которого понятен лишь узкому кругу профессионалов и ценителей.

Элитарное и классическое искусство. Судьба элитарного искусства. Авангард, модернизм, постмодернизм и элитарное искусство. Contemporary art и элитарное искусство. Элитарное искусство в контексте неофициального / официального искусства.

Самостоятельная работа

Практическое задание: Рассмотреть с точки зрения «критериев элитарности» сборник стихов Вс. Н. Некрасова «Справка». М.: Изд-во « PS », 1991.

3. Рынок элитарной литературы

Элитарная литература с точки зрения писателя, издателя и читателя. Социальная эффективность и коммерческие стратегии издания элитарной литературы.

Специфика редакторской работы над элитарной литературой.

Самостоятельная работа

Практическое задание: Обсуждение проектов издания элитарной литературы в Тюмени.

4. Феномен классики: история понятия, критерии классического произведения

Классика как понятие, позволяющее осознать национальную (общечеловеческую) культурную идентичность .

История понятия «классика». Критерии классического произведения .

Самостоятельная работа

Практическое задание: Проанализировать с точки зрения «критериев классичности» произведения новеллу «Чистый понедельник».

5. Литературный успех, слава, бессмертие. Стратегии успеха с точки зрения писателя и издателя

Как становятся классиками? Этапы канонизации русских классиков. Парадоксы литературных судеб писателей/произведений (на примере судьбы В. Шекспира, Ф. Тютчева, «Дон Кихота» Сервантеса, «Канцоньере» Петрарки и др.). «Производство в классики» как уничтожение писателя (на примере судьбы М. Пришвина).

Понятие литературного успеха и славы . Стратегии успеха в истории и современности. Литературная репутация . Понятие литературного бестселлера .

Самостоятельная работа

Практическое задание: Проанализировать с точки зрения категорий успех / слава / репутация / бессмертие литературную судьбу и В. О Пелевина.

6. Судьба классики в современном обществе. Рынок классической литературы

Судьба классики в современном обществе. Данные социологических опросов и их анализ: какие социальные группы и с какой целью читают сегодня классику? Государственный и мемориальный статус классики в современной России.

Современный театр, кинематограф, телевидение и их роль в судьбе классической литературы. Понятие ремейка, издательская судьба ремейков (серия «Новый русский романъ» издательства «Захаров»).

«Отрицательная динамика» рынка классической литературы в современной России. Издательства-лидеры в выпуске классической литературы. Роль региональных издательств в выпуске классики.

Самостоятельная работа

Практическое задание:

7. Проекты издания классики в Тюмени

Проекты издания классики в Тюмени: поиски новых стратегий.

8. Беллетристика с точки зрения писателя, издателя, читателя

Значение термина «беллетристика » в современной науке.

Беллетристика как литература «второго» ряда, срединное пространство литературы. Беллетристика и классика. Беллетристика и массовая литература. Критерии «беллетристичности» . Беллетристика с точки зрения автора, издателя и читателя.

Рынок беллетристики в современной России: проблемы развития.

Самостоятельная работа

Практическое задание: Определить место повести С. Сакина и П. Тетерского «Больше Бена» (2001) в литературной иерархии.

9. Массовая литература как проблема современной культуры

Феномен литературного «низа»: массовая , популярная , коммерческая , формульная , тривиальная литература , паралитература , бульварное чтиво , литературная попса и др. Массовая литература как историко-культурная проблема: «духовный мусоропровод» (В. Пелевин) и явление амбивалентное. Разрушительные для культуры и позитивные свойства массовой литературы. Эскапизм и психотерапевтическая функция массовой литературы.

Массовая литература как формульная литература. Виды литературных формул .

Самостоятельная работа

Практическое задание: Прочитать статьи Вик. Ерофеева: 1) Мусор на совке (любовь к детективу); 2) Любовь к глупости // Вик. Ерофеев. : Изд-во Z ебраЕ, 2001. С. 244-268.Дать свою оценку позиции Вик. Ерофеева.

10. Детектив, боевик, триллер: писатель, издатель, читатель

Детектив , боевик , триллер как литературные формулы. Классика детективного жанра и современный российский детектив. Современный российский боевик. Триллер как жанр массовой литературы: классика жанра и современные отечественные опыты.

Особенности редактирования массовой литературы .

Самостоятельная работа

Практическое задание: Проанализировать успешный коммерческий проект Г. Чхартишвили «Б. Акунин» на основе методологии Д. Кавелти.

Литература:

1. http://www. *****

2. Дело Акунина // Новая русская книга . 2000. № 4.

11. Любовный роман: писатель, издатель, читатель

Женский любовный роман как тип формульного повествования. История жанра и современная российская версия (розово-черная беллетристика). Портрет читательницы любовного романа. Проблемы издания сентиментального романа в России.

Самостоятельная работа

Практическое задание: На примере анализа конкретного текста (текст по выбору) выяснить, какое отношение иронический детектив Д. Донцовой имеет к канону женского любовного романа.

12. Фэнтези и фантастика: писатель, издатель, читатель

Фантастика (научная фантастика ), альтернативная история и фэнтези как типы формульного повествования и виды издания. Особенности редакторской подготовки фантастической литературы. Портрет читателя фантастической литературы.

Классики жанра (, и др.). Жанр фэнтези в современной России (Н. Перумов, М. Семенова, С. Лукьяненко и др.).

Самостоятельная работа

Практическое задание: На примере коммерческого успеха киноверсии «Дневного дозора» («Ночного дозора») С. Лукьяненко проанализировать причины востребованности фэнтези в современной России.

13. Рынок массовой литературы в современной России

ХХ век как век «восстания масс» и сохранение творческого меньшинства как задача современной культуры.

Самостоятельная работа

Изучение и обсуждение материала из журнала «Книжный бизнес» (2004. № 5. С. 4-9): Рынок детективной и приключенческой литературы; Рынок фантастической и мистической литературы.

14. Технология создания бестселлеров

Литературный шедевр и бестселлер . Коммерческий потенциал книги.

Текстовые и внетекстовые стратегии создания бестселлера . Роль редактора и литературного агента в создании бестселлера.

Самостоятельная работа

1. Чтение и обсуждение книги Р. Уэбстера «Как написать бестселлер» (М., 2005).

2. : продукт PR-компании или диагноз современной культуры? См.: О множественности миров // Новое литературное обозрение. 2003. № 6 (64). С. 437-441.

15. Проекты издания массовой литературы в Тюмени

Проекты издания массовой литературы в Тюмени. Опыт издания серии политических триллеров «Слой» в издательстве Мандр и Ка.

16. Маргинальное искусство и его издательская судьба

Маргинальное искусство и его издательская судьба. Искусство аутсайдеров, душевнобольных, детей, непрофессиональных писателей. Вопрос об обсценной лексике в литературе. Литература и наркотики, феномен Баяна Ширянова. Литература и тюрьма. Издательская судьба Э. Лимонова. Опыт издательства « Ad Marginem ».

Самостоятельная работа

Практическое задание: Прочитать статью Вик. Ерофеева «Последние судороги русского мата» // Ерофеев Вик. Бог Х: Рассказы о любви. М.: Изд-во Z ебраЕ, 2001. С. 196-201. Дать свою оценку позиции автора.

Вопросы и задания к зачету

1. Разработать проект издания элитарной литературы в Тюмени.

2. Разработать проект издания классической литературы в Тюмени.

3. Разработать проект издания массовой литературы в Тюмени.

ЛИТЕРАТУРА К КУРСУ

1. Произведение искусства в эпоху его технической воспроизводимости. М., 1996.

2. Литературократия (проблема присвоения и перераспределения власти в литературе). М., 2000.

3. Поле литературы» // Новое литературное обозрение. № 45.

4. Исторический генезис чистой эстетики // Новое литературное обозрение. 2003. № 2 (№ 60).

5. Рынок символической продукции // Вопросы социологии. 1993. № 1/2 , 5.

6. Образ книги и ее социальная адресация // Литература как социальный феномен (статьи по социологии литературы). М., 1994. С. 195-258.

7. Социальный процесс и литературные образцы // Литература как социальный институт (статьи по социологии литературы). М., 1994. С. 99-151.

8. Литература и общество: введение в социологию литературы. М., 1998.

9. «Литературное сегодня»: взгляд социолога // Слово – письмо – литература (очерки по социологии культуры). М., 2001. С. 175-182.

10. Интеллектуальные группы и символические формы: очерки социологии современной культуры. М., 2004.

11. Российская интеллигенция между классикой и массовой культурой // Слово – письмо – литература (очерки по социологии культуры). М., 2001. С. 329-341.

12. Словесность классическая и массовая // Слово – письмо – литература (очерки по социологии культуры). М., 2001. С. 306-323.

13. Журнал «Критическая масса» // http://**/km .

14. Зимина издательские стратегии: от традиционного книгоиздания до сетевых технологий культурной памяти. М., 2004.

15. Кавелти Дж. Приключение, тайна и любовная история: формульные повествования как искусство и популярная культура // Новое литературное обозрение. № 22.

16. Кинг Ст. Как писать книги. М., 2001.

17. Лотман литература как историко-культурная проблема // . Избр. статьи. В 3-х т. Т. 3. Таллинн, 1993. С. 380-388.

18. Маргинальное искусство. М.: Изд-во МГУ, 1999.

19. К вопросу о различении понятий «классика» и «беллетристика» // Классика и современность. М., 1999. С. 53-66.

20. Ортега-и- Восстание масс // Ортега-и- Эстетика. Философия культуры. М.,1991. С. 309-350.

21. Ортега-и- Дегуманизация искусства // Ортега-и- Эстетика. Философия культуры. М.,1991. С. 218-259.

22. Популярная литература. Опыт культурного мифотворчества в Америке и России. М., 2003.

23. Рейтблат низовая книжность // Рейтблат Пушкин вышел в гении (историко-сициологические очерки). М., 2001. С. 157-181.

24. Рейтблат «бестселлеры» первой половины Х I Х в. // Рейтблат Пушкин вышел в гении (историко-социологические очерки). М., 2001. С. 191-203.

25. Массовая культура // Словарь культуры ХХ в. М., 1999.

26. Как написать бестселлер. М., 2005.

27. Хализев. М., 1999. С. 122-142.

28. Как написать бестселлер (рецепт приготовления суперромана, которым будут зачитываться миллионы). М.: Армада, 1997.

II . Литература о конкретных жанрах массовой литературы.

1. Детектив

a) Приметы: Уликовая парадигма и ее корни // Новое литературное обозрение. 1994. № 2(8). С. 32-61.

a) Как сделать детектив. М., 1990.

b) www . fandorin . ru .

c) www . dariadoncova . by . ru .

2. Боевик

a) Испытание на состоятельность: к социологической поэтике русского романа-боевика // Новое литературное обозрение. 1996. № 22. С. 252-275.

3. Розовый роман

a) Формула женского счастья // Новое литературное обозрение. № С. 292-302.

b) Розовый роман как машина желаний // Новое литературное обозрение. № С. 303-330.

c) Дискурс любви: Любовь как социальное отношение и ее репрезентация в литературном дискурсе . М., 1997.

4. Фэнтези и фантастика

d) http :// edu 5. narod . ru / library _ sci - fi _1. html .

e) www. interactiva. org.

f) www . fictionalley . org .

2. Тематический план изучения дисциплины... 4

3. Содержание дисциплины... 6

ЛИТЕРАТУРА К КУРСУ. 13

Ключевые понятия выделены шрифтом.

Цель работы

Определить, к какому роду литературы следует относить серию книг Георгия Чхартишвили (Бориса Акунина) про Эраста Фандорина

Задачи работы

· Выделить особенности понятий элитарной, массовой литературы;

· Определить признаки вышеупомянутых разрядов в контексте современной литературы, привести конкретные примеры;

· Рассмотреть произведение Бориса Акунина в соответствии с выбранными характеристиками различных категорий литературы;

· Обосновать свой вывод конкретными примерами.

Раздел I Понятия элитарной и массовой литературы.

Массовая литература

В современном читательском сообществе художественную литературу принято условно делить на две группы:

«элитарная» литература (примерно 3% от общего потока издаваемых произведений)

коммерческая/массовая литература (всё остальное, т.е. 97 %)

Элитарная литература

Элитарная литература, ее сущность связывается с понятием элиты (elite, франц. - избранный отборный, отборный)и обычно противопоставляется культурам народной, массовой.

Литературоведы рассматривают элитарную литературу как единственно способную к сохранению и воспроизводству основных смыслов культуры и обладающую рядом принципиально важных особенностей:

Критерии элитарной литературы

Она более «долгоиграющая» (дольше остается «в топе»)

Она может нести в себе полноценный идейный заряд

Она удовлетворяет далеко не только примитивные вкусы

Она менее шаблонна и предсказуема

Ее рецепт труднее воспроизвести

Основным способом отделения беллетристики от просто массовой литературы оказывается проверка временем. Беллетристика продолжает переиздаваться спустя многие годы, тогда как массовая литература четко «привязана» к своей эпохе. Все остальные критерии не позволяют четко провести границу.

Массовая литература

Массовая литература является частью масштабного блока массовой культуры.

Для массовых произведений характерна легкость усвоения, не требующая особого литературно-художественного вкуса и эстетического восприятия, и доступность разным возрастам и слоям населения, независимо от их образования.

Массовая культура - порождение индустриальной и постиндустриальной эпохи, связанная с формированием массового общества. Отношение к ней исследователей разного профиля - культурологов, социологов, философов и пр., неоднозначно. Одних она пугает и отталкивает своей агрессивностью и напором, отсутствием каких-либо морально-нравственных ограничений, других приводит в восторг, третьи проявляют индифферентность.

Критерии массовой литературы

Тиражи (сомнительный критерий, потому что элитная литература не всегда малотиражна, а массовая литература не всегда бьет тиражные рекорды);

Краткость славы (есть масса писателей второго ряда, которые тоже быстро уходят в небытие и при этом не являются представителями массовой литературы);

Общая доступность, понятность (элитная литература не обязательно должна быть туманной и понятной лишь узкому кругу интеллектуалов);

Коммерциализация (элитарная литература не отрицает идею прибыли как таковой, тот же Пушкин получал за свои произведения неплохие гонорары и не считал это «неправильным»);

Отсутствие высокой идейности, идейного заряда вообще, развлекательный характер (элитная литература тоже не всегда проповедует высокие ценности, в то же время в массовой литературе возможно проявление определенных идей философского или политического характера, которые близки автору);

Ориентация на примитивный вкус? (как определить степень примитивности? Кто будет проводить экспертизу?);

Удовлетворение простейших потребностей? (элитная литература вполне может их удовлетворять, а массовая литература может развивать логическое мышление или воспитывать гражданственность);

Высокая востребованность, коммерческий успех, формирование групп «фанатов»;

Шаблонность (повторяемость, узнаваемость, предсказуемость);

Приоритет произведения над личностью (нет личности автора, есть творческая задача);

Бедность выразительных средств, ограниченность словарного запаса (критерий практически невозможно применять к переводным произведениям, потому что грамотно сделанный художественный перевод способен сгладить недостатки оригинального текста, и наоборот, бездарный перевод ухудшит качество восприятия оригинала. Кроме того, в отдельных случаях возможно активное, но неумелое применение выразительных средств – т.е. чисто формально язык «богат», но украшательство воспринимается читателем как излишество);

Возможность реконструкции творческого процесса (не воспроизведения, но расшифровки «технологии»).

В массовой литературе, как правило, можно обнаружить очерки общественных нравов, картину жизни города.

В целом, следует признать, что отделение массовой литературы от «немассовой» представляет собой крайне сложную задачу. Конкретное произведение может обладать рядом признаков, но при этом не являться образцом массовой литературы.

Коммерческая и некоммерческая литература.

В связи с тем, что массовую литературу часто соотносят с понятиями коммерческого успеха и коммерческой прибыли, необходимо рассмотреть и данную сторону проблемы.

Коммерциализация литературы связана с понятием авторского права и авторского гонорара. Невозможно извлечение прибыли в условиях бесконтрольного распространения произведений по неформальным каналам (например, при устной передаче).

В древних мировых литературах понятия авторства не существовало либо оно было ослаблено. Устные формы словесного творчества плохо увязываются с персональным авторством: при каждом новом исполнении произведение прирастает большим или меньшим количеством изменений, а первоисточник (первый рассказчик, сочинитель) забывается.

Первым условием извлечения прибыли из литературы становится появление книгопечатания и увеличение тиражей.

Письменная литература дает больше возможностей для сохранения имени автора, однако здесь существенную роль играет психологическая установка, существующая в обществе. Например, письменная литература в Древней Руси не была ориентирована на подчеркивание авторства, а в Древней Греции наоборот.

Если авторство как таковое существует уже в античной письменной литературе, то дальнейшие шаги на пути к юридическому признанию авторского права, а также к возможности извлекать финансовую выгоду из литературных трудов сделаны существенно позже.

Но следует отметить, что понятия «коммерчески выгодный проект» и «массовая литература» совпадают лишь частично – т.е. существуют массовые произведения, которые были созданы ради прибыли и позволили эту прибыль получить. В то же время, часть массовых произведений в коммерческом отношении оказывается малоуспешной – ориентация на прибыль не подразумевает автоматически, что прибыль будет получена в желаемом объеме. И наконец, существуют произведения «элитарные», которые изначально создавались «без оглядки» на коммерческий спрос, но которые в итоге принесли гигантскую прибыль правообладателям.

Герои в массовой литературе.

Герои действуют в узнаваемых социальных ситуациях и типовой обстановке, сталкиваясь с проблемами, близкими массовому читателю. Не случайно критики говорят о том, что массовая литература в какой-то степени пополняет общий фонд художественного человековедения.

Конструирование положительного героя идет по принципу создания супермена, бессмертного, этического образца. Подобному герою подвластны любые подвиги, он может раскрыть любые преступления и покарать любого преступника. Это герой-схема, герой-маска, как правило, лишенный не только индивидуальных черт характера, биографии, но и имени.

Раздел II “Приключения Эраста Фандорина”

История одного из самых известных сыщиков России увидел свет относительно недавно-первая книга о Эрасте Петровиче Фандорине была опубликована в 1998-м году в России а последняя недавно в 2015-м году. Всего существует четырнадцать «фрагментов» этой детективной мозаики:

1) 1998 г. - «Азазель»

2) 1998 г. - «Турецкий гамбит»

3) 1998 г. - «Левиафан»

4) 1998 г. - «Смерть Ахиллеса»

5) 1999 г. - «Особые поручения»

6) 1999 г. - «Статский советник»

7) 2000 г. - «Коронация»

8) 2001 г. - «Любовница смерти»

9) 2001 г. - «Любовник смерти»

10) 2002 г. - «Алмазная колесница»

11) 2007 г. - «Нефритовые чётки»

12) 2009 г.- «Весь мир театр»

13) 2012 г.- «Чёрный город»

14) 2015 г.- «Планета вода»

Суть произведения достаточна проста; жизнь человека который работает на государство и расследует самые сложные и запутанные дела. При этом он не однообразен, терпит неудачи с каждой книгой мы видим его развитее.

Сюжет книг богат на удивительные повороты, неожиданные события полностью меняющие состояние главного героя. В четырнадцати взаимосвязанных произведениях. Борису Акунину удалось полноценно изобразить жизнь главного героя, четко описать каждый период его жизни интеллектуальный рост и саморазвитие. Также автор очень точно прописывает его биографию в которой нет пробелов.

Популярность Бориса Акунина и его книг.

(за последние десятилетие 2000-2010)

Как пишет издание The-village, один из крупнейших в столице книжных магазинов "Москва" в преддверии Нового Года опубликовал собственный рейтинг самых покупаемых авторов. Получилась упрощенная, отражающая только самые массовые тенденции, но вместе с тем показательная картина. Это именно те книги, которые больше всего покупали, о которых говорили, пишет Pro-Books.ru. Правда, далеко не все из них останутся в истории литературы.

Самые популярные книги десятилетия:

(только книги про Эраста Фандорина)

6. Борис Акунин «Алмазная колесница» (19 161 экз.)

8. Борис Акунин «Любовник смерти» (17 561 экз.)

9. Борис Акунин «Любовница смерти» (16 786 экз.)

16. Борис Акунин «Нефритовые четки» (13 315 экз.)

(для примера первые три места)

1. Борис Акунин (198 051 экз.)

2.Паоло Коэльо (118 723 экз.)

3.Джоан Ролинг (90 581 экз.)

Самые покупаемые книги каждого года:

2001 - Борис Акунин «Любовница смерти» (12 065 экз.)

2002 - Джоан Ролинг «Гарри Поттер и философский камень» (10 111 экз.)

2003 - Паоло Коэльо «Одиннадцать минут» (9 745 экз.)

2004 - Джоан Ролинг «Гарри Поттер и Орден Феникса» (7 292 экз.) 2005 - Оксана Робски «Casual» (8 838 экз.)

2006 - Сергец Минаев «Духless: Повесть о ненастоящем человеке» (9 463 экз.)

2007 - Джоан Ролинг «Гарри Поттер и Дары Смерти» (5 567 экз.) 2008 - Евгений Гришковец «Асфальт» (6 922 экз.)

2009 - Борис Акунин «Сокол и Ласточка» (4 655 экз.)

2010 - Борис Акунин «Весь мир театр» (4 710 экз.)

Главный герой

Эраст Петрович Фандорин

Борис Акунин об Эрасте Фандорине:

«Если говорить о детективных составляющих моих книжек, то я являюсь последователем Конан Дойля». - Б.Акунин.

“В жизни прототипов Фандорина я, к сожалению, не знаю.

В литературе есть несколько. Это, собственно говоря, те его предшественники, которых я и брал за основу этой самой химической формулы абсолютно положительного героя , с моей точки зрения. Такой невозможно красивый, очень сильный, невероятно благородный, загадочный, в которого влюбляются все женщины, а он остается холодным и равнодушным. В литературе внешне он, наверное, больше всего похож на Григория Александровича Печорина , которого я, как персонажа, не очень люблю, потому что он довольно противный. Но он импозантный, красивый, эффектный мужчина. По части дефектов речи (Фандорин у меня заикается), он похож на другого моего любимого персонажа, на полковника Найтурса из "Белой Гвардии" , который, правда, не заикался, а картавил, но это не важно”.

Персонаж Фандорина воплотил в себе идеал аристократа XIX века: благородство, образованность, преданность, неподкупность, верность принципам. Кроме того, Эраст Петрович хорош собой, у него безукоризненные манеры, он пользуется успехом у дам, хотя всегда одинок, и он необычайно везуч в азартных играх.

Развитие Эраста Петровича Фандорина

на протяжении 14 книг

(для примера рассмотрим первые три и 10-ю.)

1-я книга 1998 г. - «Азазель».О необыкновенном сыщике Эрасте Фандорине. Ему всего двадцать лет, он наивен удачлив, бесстрашен (или глуп), благороден и привлекателен. Юный Эраст Петрович служит в полицейском управлении, по долгу службы и по велению сердца расследует крайне запутанное дело. В конце книги он теряет свою любимую (Елизавету) и это сильно сказывается на его состоянии он становиться замкнутым, суровым, более реально смотрит на жизнь, нет уже былой юношеской романтики.

2-я 1998 г. - «Турецкий гамбит» о сыщике Эрасте Фандорине. 1877 год, Российская империя участвует в жесточайшей русско-турецкой войне. Впав в отчаяние после гибели любимой, Эраст Петрович отправляется на Балканы как сербский волонтёр. Фандорин участвует в Русско-турецкой войне. На его долю выпадают и тяжёлые бои, и плен (что отрицательно скажется на его репутации в Японии). После успешного завершения дела «Турецкий гамбит» Фандорин, несмотря на головокружительные предложения шефа жандармского управления, просит назначить его служить «куда подальше» и получает назначение секретарём посольства Российской империи в Японии.

3-я “Левиафан”-1998 г. - 1878 год. По пути к месту службы Фандорин раскрыл серию таинственных убийств, имевших место в Париже и на пассажирском корабле «Левиафан», был мимолётный роман в Индии с одной из пассажирок, Клариссой Стамп, послуживший причиной задержки его прибытия в Японию (его прибытие описывается в книге алмазная колесница в томе “Между строк ” поэтому сразу к ней).

10-я 2002 г. - «Алмазная колесница»

“Ловец стрекоз”- Действие первого тома «Ловец стрекоз» начинается в 1905 году, со встречи со штабс-капитаном Рыбниковым. В разгаре Русско-японская война - в России весьма успешно работает сеть японских агентов, но на пути у них встаёт опытный и умудрённый годами Эраст Петрович Фандорин.

“Между строк” - (после событий в книге “Левиафан”) Второй том «Между строк» переносит нас в Японию 1878 года. Это история любви молодого дипломата Эраста Фандорина и роковой красавицы Мидори - любви, изменившей всю его жизнь.

Теперь рассмотрим произведение, в котором автор

прописал все максимально подробно

(биографию, душевное состояние)

“Алмазная колесница” том “Между строк”

“Между строк”- 1878 год. Иокогама, Япония. Буквально с первых минут после прибытия в «страну восходящего солнца» Фандорин опять оказывается вовлечён в политико-криминальную интригу, участниками которой становятся и виднейшие японские политики, и бандиты из притонов Иокогамы, а также таинственные ниндзя-синоби. Фандорин обретает дружбу и преданность бывшего разбойника Масахиро Сибаты, чью жизнь и честь (которая ценилась Масой больше жизни) спасла знаменитая фандоринская удача в азартных играх. Масахиро (Маса) становится отныне камердинером Фандорина и его верным спутником во всех приключениях. Кроме того, Эраст Петрович встречает прекрасную куртизанку О-Юми (настоящее имя Мидори). Между Мидори и Фандориным вспыхивает страсть, которой, казалось бы, удалось растопить ту корку льда, которой покрылось сердце Эраста Петровича после смерти Лизоньки. К нему вновь возвращается юношеская радость жизни, которую автор очень хорошо описал через поступки, и мысли Фандорина. Мидори оказывается дочерью последнего главы древнего клана синоби Момоти Тамбы. Благодаря Момоти, Фандорин знакомится с навыками искусств ниндзя. С помощью Мидори, Масы и Тамбы Фандорин распутывает клубок интриг и карает главного акунина (злодея). Но, по роковому стечению обстоятельств, Мидори приходится пожертвовать своей жизнью ради спасения Эраста (в итоге выясняется, что О-Юми осталась жива, и даже родила ему внебрачного сына, но всё это останется навсегда тайной для Фандорина). После «гибели» Мидори Фандорин окончательно закрывает своё сердце и отдаёт всего себя изучению искусства «крадущихся» - синоби. Его наставником становится Момоти Тамба. Этот период жизни Эраста Петровича освещается во втором томе романа «Алмазная колесница».

Если сравнивать роман “Алмазная колесница”

с критериями массовой и элитарной литературы то его легко можно отнести к Элитарной литературе.

Но я смотрю общую картину серии детективных

романов “Приключения Эраста Фандорина”.

Поэтому пройдемся по критериям Массовой а затем элитарной литературы.

Критерии массовой литературы

(большинство из них, к сожалению, не дает достоверного результата при применении, особенно если критерии используются по отдельности, а не в комплексе):

1- краткость славы?;Краткость славы понятие относительное, но первые книги хорошо покупают уже на протяжение пятнадцати лет. -

2- общая доступность, понятность; Да это так большинство произведений про Эраста Фандорина (особенно первые) доступны разным возрастам и слоям населения, независимо от их образования. +

3- коммерциализация (массовая литература не отрицает идею прибыли как таковой);Да, Борис Акунин не отрицает, что пишет и ради прибыли.+

4- отсутствие высокой идейности, идейного заряда вообще, развлекательный характер (элитная литература тоже не всегда проповедует высокие ценности, в то же время в массовой литературе возможно проявление определенных идей философского или политического характера, которые близки автору); Этот критерий очень шаткий, Да, в большинстве книг нет особой замысловатости. +

5- удовлетворение простейших потребностей; книги про Эраста Фандорина удовлетворяют далеко не только простейшие потребности, а их сполна. -

6- шаблонность (повторяемость, узнаваемость, предсказуемость); Произведения непредсказуемы, да Фандорин одерживает окончательную победу, но при этом он терпит неудачи теряет друзей, близких. -

7- бедность выразительных средств, ограниченность словарного запаса (критерий только не для переведенных текстов); Многие исследователи отмечают постмодернистскую суть текстов Акунина, его ироничную и изысканную игру с классической литературой. Язык произведений Акунина заслуживает отдельного разговора. Красота, тонкая ирония, аллюзии, цитаты – всё это неотъемлемая составляющая текстов Акунина.-

8-В массовой литературе, как правило, можно обнаружить очерки общественных нравов, картину жизни города. Нет, в этих книгах неузнаваемые нам ситуации и обстановка. –

У нас получилось три совпадения с массовой литературой, из восьми.

Критерии Элитарной литературы

1- она более «долгоиграющая» (дольше остается «в топе»)Книге про Эраста Фандорина очень долгоиграющие и многие до сих пор входят в топ самых читаемых и продаваемых книг России-+

2- она может нести в себе полноценный идейный заряд-Возможно, в детективном жанре не стоит искать серьёзную идейную составляющую. Однако можно выявить идейную составляющую, характерную для японской культуры – это идея жизни как пути . Кроме того, в произведениях можно встретить рассуждения героев на философские темы: о жизни и смерти, о судьбе человека, о возможности повлиять на судьбу и др. Не стоит забывать и о кодексе поведения «благородного мужа», с которым сверяет свои поступки Фандорин, тем самым поднимая проблему справедливости, совести, нравственности и закона в их взаимодействии. -,+

Заключение

Основным способом отделения беллетристики от просто массовой литературы оказывается проверка временем. Беллетристика продолжает переиздаваться спустя многие годы, тогда как массовая литература четко «привязана» к своей эпохе. Все остальные критерии не позволяют четко провести границу.-Ну это мы сейчас узнать не сможем. Но надеюсь что эти книги будут интересны следующем поколениям.

Книг у нас больше покупают, чем читают, и больше читают, чем понимают. Потому что нет у нас, нет ста тысяч читателей Пруста! Зато есть пять миллионов, которые за треху охотно поставят его на полку, а себя – на ступенечку выше в табели о рангах: образованность у нас все же престижна. Так просто: серьезные книги ведь серьезны не абсолютно, сами по себе, а относительно большинства других, менее серьезных, и воспринимаются небольшой частью читателей, более склонных и способных к этому, чем большинство. Это элементарно, да, Ватсон?

М.Веллер
Мысль о реализации произведения художественной литературы в эстетическом общении между автором и читателем в ХХ веке высказывается представителями самых разных философских и литературоведческих направлений – от Дж.Дьюи до У.Эко, от В.Н.Волошинова до Р.Ингардена, от Ю.М.Лотмана до В.Изера, от И.А.Ильина до М. Риффатера. Художественный текст становится не просто материальным объектом, а предметом искусства, только если он продуцирован, создан, и воспринят, прочитан, то есть в процессе «художественного опыта» , поэтому в нем заложена адресованность, диалогичность : «Every stroke implying his second self will help to mold the reader into the kind of person suited to appreciate such a character and the book he is writing» .

В русской традиции - понимание эстетического общения как «особой формы взаимоотношения творца и созерцателей, закрепленной в художественном произведении» [Волошинов 1996; 64 - 65]: «Художественное произведение, взятое вне этого общения и независимо от него, является просто физической вещью или лингвистическим упражнением, - художественным оно становится только в результате взаимодействия творца и созерцателя как существенный момент в событии этого взаимодействия. Все то в материале художественного произведения, что не может быть вовлечено в общение творца и созерцателя, что не может стать «медиумом», средой этого общения, - не может получить и художественного значения». «Форма поэтического высказывания» трактуется и изучается «как форма этого особого эстетического общения, осуществленного на материале слова» [Волошинов 1996; 65 - 66].

И.А.Ильин подчеркивает особое значение целостности художественного произведения, сформированной подчинением словесной материи образу и эстетическому предмету, для успешности его «осуществления», «в-нимания» («внутрь имания») читателем. Главное – вызвать доверие внимания, «чтобы читатель почуял, что он не получает ничего лишнего, что все, идущее к нему от автора, – важно, художественно обоснованно и необходимо; что надо слушать и слушаться; и что это художественное "повиновение" всегда вознаграждается» [Ильин 1996; 174]. Нехудожественное произведение, в котором авторская «интенция угасла» - это «пустая игра возможности», «бесконечный сквозняк ненужного текста», «хаос эмбриональных образов, тщетно ищущих связи, строя и фабулы»: «Око читателя от скуки и отвращения уснуло!» [там же; 207].

Признавая активную роль читателя, Е.И.Диброва выстраивает две «субъективно-объективных линии»: автор – текст – читатель и читатель - текст – автор, отражающие два коммуникативно-когнитивных подхода к художественному тексту: «Актуализация читателя… соответствует реальности бытия текста в обществе, где его "потребление" многократно превышает "исполнение" и где работают над пониманием и расшифровкой текста» [Диброва 1998; 253].

Звучат, однако, и разумные призывы к осторожности в делегировании читателю «текстообразующих» полномочий. Участие читательского модуса в «осуществлении» текста не снимает с автора ответственности за оформление, продуцирование этого текста по правилам жанра. Как остроумно замечает Р.Шампиньи, если (что зачастую происходит в «новом романе») собирать текст предоставляется читателю и степень читательской активности или свободы становится мерилом художественности, то лучшим текстом оказывается словарь (“the best texts must be dictionaries”) 1 .

Но кто же этот читатель, переосмысляющий, «осуществляющий», «собирающий» текст? И каков текст, который поступает в распоряжение современного читателя под обязывающим «грифом» художественная литература ?

Ответить на второй вопрос с лингвистической точки зрения довольно трудно прежде всего из-за отсутствия в современном языкознании стройной типологии текстов, основанной на языковых критериях. Не определены соответственно и лингвистические «операциональные» признаки 2 , по которым выделяются художественные тексты, хотя каждый филолог, будучи квалифицированным читателем, имеет интуитивное понимание художественности в типологическом смысле и мнение о художественности в качественно-оценочном смысле. Более того, способность быть художественным М.Тицман выделяет как один из основных признаков, отличающих текст от предложения .

Лингвистическая специфика художественного текста обусловлена его принадлежностью как к области языка, так и к области искусства. Поэтому попытки охарактеризовать эту специфику делаются в трех направлениях. Одни ученые рассматривают особенности художественной литературы как одного из видов искусства (отмечается специфика материала, пространственно-временной организации, способа восприятия, тематические возможности и т.д.). Другие исследуют закономерности построения художественных текстов, отличающих их от нехудожественных (сопоставление проводится именно на уровне текстовых категорий, принципов организации речевого произведения, сюда в частности относятся работы в области нарратологии и техники повествования). Третьи сосредотачиваются на поиске отличий «языка поэзии» (понимая, как правило, под поэзией художественную литературу в целом) от языка общенародного, языка научного и т. д. (о различии между изучением художественных текстов и поэтического языка см. [Виноградов 1997]). Дело усложняется тем, что исследовательская мысль часто «увязает» в терминологических тонкостях разграничения «языка литературного произведения», «художественной функции языка», «художественного языка», «поэтического языка», «языка художественной литературы», «текста художественного произведения», «художественного произведения» и т.п. В смысле установления общепринятых (или хотя бы принятых подавляющим большинством специалистов) дефиниций филология не намного продвинулась вперед с 1945 г., когда Г.О. Винокур писал о том, «что все эти термины не имеют в текущем употреблении вполне ясного, установленного содержания, что очень часто остается неизвестным, одно ли и то же они означают или ими имеется в виду разное содержание, - словом, что они явно недостаточно определены в отношении того, какой предмет (или какие предметы ) научного исследования они призваны обозначать» [Винокур 1997; 178] 3 .

Можно предположить, что границы художественной литературы и содержание этого понятия формируются в каждую историческую эпоху во взаимодействии субъективных (индивидуальных) и объективных (социальных факторов): на пересечении интенций, намерений авторов; восприятия читателей и специалистов – в одни эпохи более консервативного, в другие – открытого для инноваций; существующих в сознании общества жанровых шаблонов, стандартов, относительно которых анализируются структурные и содержательные признаки конкретного текста.

Важное разграничение, которое имеет смысл провести, говоря о реализации произведения искусства слова в сознании воспринимающего субъекта, - это разграничение читателей по уровню их квалификации. Квалификация читателя включает не только большую или меньшую степень знакомства читателя с языком (кодом), на котором / которым написан текст, принципами построения данного типа текстов в данной культуре, соотношением между разными типами текстов в ней и более частные «квалификационные» знания и умения – предварительное знакомство с текстами данного автора, филологическое образование и др. Также она включает степень осознания всего перечисленного выше, способность к рефлексии над языковыми и литературными фактами. Профессиональный филолог, не замыкающийся в своей узкоспециальной сфере, потенциально является таким квалифицированным читателем. Воспринимая художественные эффекты , всю эстетическую информацию, заключенную в произведении сло ва, такой читатель должен быть способен обнаружить выразительные приемы , с помощью которых достигается тот или иной эффект, объективировать в слове свое субъективное впечатление, максимально сохраняя его непосредственность, минимально разрушая тонкую эстетическую материю. Он хранит в голове богатый набор предтекстов, жанровые матрицы, языковые модели, композиционные и лингвистические структуры, и на их фоне художественный текст раскрывается во всем своем формально-содержательном богатстве.

Для квалифицированного читателя границы корпуса текстов художественной литературы и понятие художественности (в типологическом смысле) определяются

а) конвенциональным фактором, прежде всего жанровой «этикеткой» и сферой функционирования («местонахождением») текстов;

б) фикциональным характером этих текстов;

в) тем, что эти тексты, как правило, имеют специфические языковые признаки , осознаваемые на фоне жанровой принадлежности и фикционального характера текста.

Указанные признаки взаимосвязаны: авторское или издательское определение текста как «романа», «рассказа», «эссе», «лирического стихотворения». «рекламного текста» и т.п. обуславливает используемые для его создания языковые средства и способ их «прочтения»; языковые средства художественного текста нацелены на построение фикционального мира, а не на прямую референцию к реальной ситуации действительности. Однако в конкретном словесном произведении эти признаки могут проявляться в разной степени. Только первый из них сам по себе является достаточным для того, чтобы текст функционировал как литературно-художественный. Это не препятствует, а способствует выявлению в ходе лингвистического анализа определенных признаков, которые представляются нам специфическими для художественного текста вообще, прозаического сюжетного текста (например, приоритет репродуктивного регистра и наличие «развивающегося» модуса), лирической поэзии (например, функциональная амбивалентность предикатов), переходных жанров (подробнее см. [Сидорова 2000]). Однако на уровне восприятия не лингвистические данные обуславливают жанровое разграничение, а жанровые конвенции предполагают тот или иной способ интерпретации лингвистических данных .

Конвенциональная составляющая определения художественной литературы заключается в приписывании некоторым типам текстов в определенной культуре в ту или иную эпоху свойства «художественности» (не оценочной, но типологической), чем задается способ создания, передачи и восприятия соответствующих словесных произведений. «Наклеивание этикетки», как правило жанровой, производится либо автором, который тем самым берет на себя определенные обязательства, касающиеся содержания и формы текста, и создает у читателя соответствующие ожидания (тем более сильные и «предсказующие», чем выше квалификация читателя) Beaugrande 1978, либо реципиентом, который в соответствии со своей читательской квалификацией присваивает тексту жанровое определение, совпадающее или не совпадающее с замыслом автора. «Жанровая форма произведения определяет его субъектную организацию, образ адресата, характер коммуникации "автор-читатель", модель временных и пространственных отношений, которая реализуется в тексте» [Николина 1999; 259].

Конвенциональная составляющая исторически изменчива. Так, жанр «Путешествий», первоначально полностью находившийся за пределами художественной литературы, постепенно вошел в нее [Шенле 1997], соответственно тексты «Путешествий» стали подразделяться на фикциональные и нефикциональные, художественные и нехудожественные [Шоков 1989] [Дыдыкина 1998]. 4

Осознание авторами и потребителями литературных текстов важности жанровой «этикетки» подтверждается не только хрестоматийными дискуссиями вокруг определения «Евгения Онегина» как романа в стихах и «Мертвых душ» как поэмы , но и стремлением современных «разрушителей» и изобретателей жанров (несмотря на прокламируемый порою отказ от термина «жанр» в связи с желанием «де-программировать читателей, освободив акт письма от конвенций любого рода» [Давыдова 1997]) эксплицировать тип текста в подзаголовке и даже разъяснить в сноске, особенно если само название уже содержит жанровое определение: роман А.Слаповского «Анкета» определяется автором как Тайнопись открытым текстом ; «Чужие письма» А.Морозова – как Этопея (в сноске – правдоподобные речи вымышленного лица ); «Баллончик» Ю.Малецкого – как Попытка дискурса ; «Хазарский словарь» М.Павича – как Роман-лексикон в 100 000 слов. Женская версия ; наконец, произведение В.Аксенова «Поиски жанра» носит подзаголовок Поиски жанра и т.п.

Кроме жанровой этикетки, конвенциональный фактор включает «местонахождение» текста. При всей своей внешней неуклюжести, это слово более точно, чем «сфера функционирования», отражает суть дела: местонахождение текста – то место, где читатель находит, обнаруживает текст. Текст воспринимается как относящийся или нет к художественной литературе в зависимости от того, например, находится ли он «физически» в газете или толстом литературно-художественном журнале, в последнем случае – в зависимости от рубрики. Если книга под названием «Хазарский словарь» обнаруживается на библиотечной полке под разделителем «Сербская литература», она функционирует (ее текст читается) как художественная (-ный), в отличие от книг с аналогичным названием, помещающихся в разделе «Словари».

Наряду с нечеткостью жанровых границ наблюдается неясность разграничения массовой и «большой», или элитарной, литературы. Очевидно, что различаются эти две сферы словесного творчества, главным образом, не по типу и количеству потребителей, потенциальных или реальных реципиентов, а по каким-то более существенным, внутренним признакам.

Квалифицированный читатель читает не только большую, или элитарную, литературу. Он в равной мере является потребителем старой и относительно современной классики, модернистских или постмодернистских экзерсисов, с одной стороны, и, с другой – массовой литературной продукции 5 . Лишь для части попадающих в его поле зрения литературных произведений квалифицированный читатель образует «целевую группу» («target group»). Остальные тексты он «делит» с читателем массовым, на которого они, собственно, и нацелены. В то же время, если массовый читатель за небольшим исключением «потребляет» по своей воле именно массовую литературу, все больше и больше сопротивляясь программному набору классики, предлагаемому учебными заведениями, то квалифицированный читатель выступает как сознательный потребитель элитарной художественной литературы. Причем дело не в доступности текстов и не в их литературном качестве и даже не просто в большей или меньшей сложности используемых языковых средств – синтаксических конструкций, лексики, изобразительных приемов. У большой литературы свои языковые и литературные маркеры элитарности, то есть предназначенности для квалифицированного восприятия, - жанровые и структурно-композиционные.

С точки зрения квалифицированного читателя могут быть выделены следующие признаки элитарности/массовости в современной литературе.

1. 
   Для современной элитарной литературы характерна «жанровая игра» – жанровое изобретательство, маскировка, гибридизация жанров, активное использование форматов и языкового облика нехудожественных текстов, в то время как произведение массовой литературы маркировано как художественное и стремится максимально отвечать своей жаровой характеристике. В повествовательных жанрах это прежде всего отражается на сюжетном плане и языковых средствах его построения. Если повесть или роман претендует на элитарность , то закономерно ослабление сюжетной линии, лиризация текста (через модальную, временную, субъектную неопределенность – см. [Сидорова 2000]), смещение пространственно-временных планов и точек зрения, затрудняющее построение «объективного» фикционального мира. Произведения массовой повествовательной прозы полностью соответствуют классической формуле – «герой эпоса – происшествие». Их авторы редко используют средства проблематизации события 6 и игры субъектной перспективой, характерные для большой литературы ХХ века. Не допускается ни размывание сюжетной линии средствами лиризации (заменой собственных имен персонажей на местоимения, активным использованием предикатов несовершенного вида, что столь типично для прозы Чехова и Пастернака), ни замедление сюжетной динамики в результате увеличения доли описательных (портрет, пейзаж, интерьер и др.) композиционных блоков.

Начало повести И.Хмелевской «Что сказал покойник» (первые шесть страниц) демонстрирует несовместимость массового жанра с «серьезным» смещением субъектной перспективы:

Алиция ежедневно звонила мне на работу в обеденное время. Так было удобно нам обеим. Но в тот понедельник у нее были какие-то дела в городе…, так что позвонить не смогла и позвонила мне лишь во вторник.

Франц ответил, что меня нет. Она поинтересовалась, когда я буду.

Обеспокоенная Алиция позвонила мне домой. К телефону никто не подходил, но это еще ни о чем не говорило. Я могла куда угодно выйти, а домработницы дома не было. Поэтому Алиция позвонила еще раз поздно вечером и узнала от домработницы, что меня нет, домработница не видела меня с воскресенья, в моей комнате нормальный беспорядок.

На следующий день, уже не на шутку обеспокоенная, Алиция с утра висела на телефоне. Меня нигде не было. Домой на ночь я не возвращалась. Никто ничего не знал обо мне.

Итак, я исчезла, как камень, брошенный в воду. Следы мои затерялись.

Я сама, разумеется, прекрасно знала, где я нахожусь и что со мной происходит, только у меня не было никакой возможности сообщить о себе. Происходило же со мной вот что…

Усложнение образа говорящего создает в ироническом детективе Хмелевской совершенно иной эффект, чем в «серьезной» литературе.

1. 
   Массовую и элитарную литературу характеризует не просто некий «объективно» разный уровень сложности языковых средств – элитарная литература больше полагается на сотворчество читателя и его готовность к обману ожиданий при восприятии языкового облика произведения, в частности позволяет себе «кусковость», ослабленную сюжетность, отсутствие знаков препинания.

Я сейчас здесь один, в надежном укрытии. За стеной дождь , за стеной кто-то шагает под дождем , пригнув голову, заслонив ладонью глаза и все же глядя прямо перед собой, глядя на мокрый асфальт , - несколько метров мокрого асфальта; за стеною – стужа , в черных оголенных ветвях свищет ветер ; ветер свищет в листве, колышет тяжелые ветви , колышет и колышет, отбрасывая тени на белую известку стен… За стеною – солнце , нет ни тенистого дерева, ни куста , люди шагают, палимые солнцем, заслонив ладонью глаза и все же глядя прямо перед собой, - глядя на пыльный асфальт , - несколько метров пыльного асфальта, на котором ветер чертит параллели, развилины, спирали.

Очевидно, что только квалифицированный читатель готов (в обоих смыслах слова – желает и подготовлен ) пробираться через лабиринт. «Антироманы» обречены на элитарность. Они предназначены скорее для исследовательского, чем для гедонистического чтения, скорее для скрупулезной, «замедленной» аналитической деятельности воспринимающего сознания, чем для линейного, динамического слежения за сюжетными перипетиями и синтезирования образной системы произведения. Своей ослабленной событийностью и другими отступлениями от жанровых конвенций «антироманы» словно «напрашиваются» на деконструкцию: интеллектуальное удовольствие от нее может заменить эстетическое – от непосредственного восприятия текста.

3. Читательское сознание признает приоритет структур художественного мира, в том числе создаваемых или навязываемых языком, над структурами мира реального в элитарной литературе и требует приоритета структур реального мира в литературе массовой . Именно в элитарной литературе наиболее ярко проступает особый характер языка как материала искусства: язык «лишается подпорки в виде "ситуации" и вынужден работать на полную мощность. Художественный текст сам порождает денотаты, и от того, какие будут избраны слова, зависит и то, как будут моделироваться денотаты» [Ревзина 1981; 126]. При этом «все языковые акты сопровождаются ожиданием осмысленности» [Изер 1997; 36]. Соответственно, формируется структура фикционального мира – результат взаимодействия структуры реального мира, языка, сознаний автора и, на этапе восприятия, читателя. Вступая в область взаимодействия этих структур, мы вступаем в «зеркальную комнату», где каждая стена отражает другие стены и сама отражается в них. Наше представление об устройстве реального мира есть результат работы сознания, которое (и как идеальная «функция», и ее материальный субстрат) под воздействием этого реального мира и сформировано; система языка, в свою очередь, формирует наше представление о мире и структурирует сознание и в то же время находится под влиянием свойств и отношений материальной действительности и доязыкового сознания 7 .

Занимающая одно из центральных мест в постэйнштейновском сознании ХХ века идея возможных миров, идея «относительности действительного» укрепила право писателя на создание своей художественной Вселенной из строительного материала языка, причем в этом случае «новая форма мира» как бы не рассказывается, а демонстрируется и ее структура, ее элементы и их отношения образуются структурой языка, его элементами и их отношениями. Возникает Вселенная лингвистических связей, отношений (l’universo dei rapporti linguistici) . У.Эко, говоря о развитии новых нарративных структур, деформирующих структуры логические, в частности в «Пробуждении Финнегана» Дж.Джойса, приводит характеристику, данную этому произведению У.Троем, - «логос, соответствующий эйнштейнианскому видению Вселенной» , и следующим образом интерпретирует новизну этого мира-«логоса» и подхода к нему его создателя: Джойс «предупреждает» читателя, что форма Вселенной изменилась, что в этом мире уже не действуют тысячелетние критерии, освященные всей культурой, но новую форму Вселенной и сам он не может пока понять. Современный автор, подобный Джойсу, создает «по-иному божественный, всеобщий и непонятный» мир, «бесцельный водоворот». Однако «этот мир создан в человеческом измерении средствами языка, а не в ходе непостижимых космических событий, и таким образом мы можем постичь его и противостоять ему» [там же].

1. 
   Разное отношение к созидательным возможностям языка в элитарной и массовой литературе порождает разную языковую норму. В элитарной литературе отступление от общеязыковой нормы имеет тенденцию оцениваться как индивидуально-авторский, художественный прием, в массовой – как стилистическая ошибка, языковая небрежность. Принцип «Что дозволено Юпитеру, то не дозволено быку» находит здесь свое полное воплощение. «Good writers are those who make the language efficient», - писал Эзра Паунд. Эта «эффективность» состоит в умении большого художника дополнить общеязыковую систему своей выразительной парадигмой языковых средств. В «Белой гвардии» М.Булгакова находящееся за пределами общеязыковой нормы использование перцепциональных (цветовых и световых) предикатов с личным субъектом (Отец Александр, от печали и смущения спотыкающийся, блестел и искрился у золотеньких огней ), соединение перцепционального и акционального предикатов сочинительным союзом и (От бульвара прямо по Владимирской улице чернела и ползла толпа ) в ряду других приемов служит созданию перцептивно-насыщенной, осязаемой картины мира, в которой интерпретационный компонент минимизирован, а сенсорный план максимально обогащен. Такая модель мира, построенная на «обнаженной перцепции», подчеркнутой зрительной, звуковой, осязательной чувственности, обостренном сенсорном восприятии характерна для «стиля эпохи» [Тексты 1999]. Каждая языковая «необычность» в большой литературе входит в систему изобразительных средств, служит маленьким «кирпичиком» построения фикционального мира. В массовой литературе, где ценится наибольшее соответствие фикционального мира реальному и четкое выполнение повествовательных задач, языковые вольности и украшения не оправдываются ни фикциональным фактором, ни конвенциональным, поэтому трактуются как ошибки и небрежности.
2. 
   Наконец, элитарная литература ориентирована на читателя с «литературной памятью» – массовая литература предполагает в читателе короткую память, рассчитывает на то, что мы не узнаем расхожего сюжета за новой обработкой, не обратим внимание на языковые небрежности и сюжетные несоответствия, не заметим однообразия средств выражения. Квалифицированный читатель, даже благожелательно расположенный к Татьяне Поляковой, уже на второй-третьей ее повести узнает знакомые штампы Он хохотнул, Она затосковала и под. Это «пустое» узнавание – ни понимание смысла текста, ни восприятие его формы оно не обогащает. Совсем другое дело – литература элитарная, в которой глубина проникновения в произведения зачастую определяется уровнем знания предтекстов и способностью читателя к «вертикальному» удержанию в сознании самого воспринимаемого текста. Для элитарной литературы обязательно отношение к художественному тексту как не только к линейной последовательности смыслов и несущих их слов и предложений, а как к многомерному образованию. Квалифицированный читатель должен уметь прочитать в произведении сюжетной прозы не только диктумный план (последовательность событий и окружающий их фон), но и модусный – систему развивающихся точек зрения, взаимодействующих в тексте сознаний автора и персонажей. Вот пример такого модусного чтения, которое ожидает от читателя автор. В начале и в эпилоге романа И.Во «Упадок и разрушение» моделируются аналогичные ситуации восприятия – персонажи, сидящие в комнате, слышат снаружи звуки, свидетельствующие о веселом времяпрепровождении «членов Болинджеровского клуба» – и повторяются предикаты предложений, сообщающих о звуковом восприятии:

Шел третий год тихой жизни Поля в Сконе… Стаббс допил какао, выбил трубку и встал. - Пойду в свое логово, - сказал он. – Тебе повезло, что ты живешь при колледже. Любопытный был доклад о плебисците в Польше. - Да, очень, - согласился Поль. С улицы донесся гогот и звон стекла . (Outside there was a confused roaring and breaking of glass ) .

Важна, однако, не повторяемость наблюдаемого персонажами события, а смена наблюдателя. В начале романа из безопасного места за событиями следят «проходные» персонажи, а главный герой Поль Пеннифезер появляется позже, в «опасном» локусе и оказывается жертвой разбушевавшихся аристократов, в результате чего ему приходится покинуть Оксфорд и жизнь его резко меняет ход. Возвращение в Оксфорд оказывается возможным только после мнимой смерти героя и примирения его с «упадком и разрушением» окружающего мира. В финале романа Поль Пеннифезер находится в безопасном пространстве, теперь уже он – внешний наблюдатель, субъект восприятия «гогота и звона стекла», доносящегося с улицы, на которую отправляется его приятель. «Помещение» практически одного и того же репродуктивного предложения в зоны восприятия разных субъектов помогает поставить важный акцент в развитии событийной линии романа.

В повышенной интертекстовости постмодернистской литературы сказывается и пренебрежение к читательскому сознанию: для автора безразлично, известен ли предтекст читателю и способен ли читатель интерпретировать интертекстовый элемент как «вкрапление» иного текста – и в то же время апелляция к этому сознанию. Для реципиента, квалификация которого позволяет выявить интертекстовые «скрещенья», единство текста гораздо более проблематично, чем для «наивного» читателя. Первого в отличие от последнего преследует вопрос: все ли отсылки к предтексту (-ам) «выловлены» – не будучи в этом уверенным, он не может сформировать понимание текста как единства. Более того, ощущение художественного превосходства предтекста «отрывает» интертекстовые элементы от вторичного текста и помещает их в смысловой контекст источника, тем самым разрушая единство послетекста. Наконец, возможно наличие у одного элемента произведения двух предтекстов. Так, в наполненном, начиная с первой строки, реминисценциями из Бродского стихотворении Ю.Скородумовой Скрип стопы, как скулеж собаки, стенающей о циновке … из книги «Чтиво для пальцев» (М., 1993) строчка Сон натощак порождает гарпий «отсылает» одновременно и к «Речи о пролитом молоке» Бродского, и к знаменитой гравюре Гойи «Сон разума рождает чудовищ». Наряду с множественностью референции и множественностью толкований лирического стихотворения возникает не просто не-равенство текста самому себе в восприятии разных читателей (это – не подлежащее сомнению право автора), но и «посягательство» текста на единство, целостность сознания отдельного, индивидуального читателя (полномочия автора на это – вопрос дискуссионный).

Итак, мы видим, существующая в сознании квалифицированного читателя оппозиция «элитарная / массовая литература» характеризуется рядом языковых черт, свойственных каждой из этих «литератур». Однако наличие данных черт в конкретных произведениях формирует тенденцию, но не закон. Появление в последнее время авторов, пишущих «элитарные» произведения, становящиеся «массовыми» (В. Пелевин, В. Тучков, Б. Акунин, отчасти М. Веллер) – что это: нарушение закономерности или новая закономерность?