ГЛАВА I

Отношение риторики в диалектике

- Всеобщность риторики - Возможность построить систему ораторского искусства. - Неудовлетворительность более ранних систем ораторского искусства. - Что должен доказывать оратор? - Закон должен по возможности все определять сам; причины этого. - Вопросы, подлежащие решению судьи. - Почему исследователи предпочитают говорить о речах судебных? - Отношение между силлогизмом и энтимемой. - Польза риторики, цель и область ее.

Риторика - искусство, соответствующее диалектике, так как обе они касаются таких предметов, знакомство с которыми может некоторым образом считаться общим достоянием всех и каждого и которые не относятся к области какой-либо отдельной науки. Вследствие этого все люди некоторым образом причастны к обоим искусствам так как всем в известной мере приходится как разбирать, так и поддерживать какое-нибудь мнение, как оправдываться, так и обвинять. В этих случаях одни поступают случайно, другие действуют в соответствии со своими способностями, развитыми привычкой.

Так как возможны оба эти пути, то, очевидно, является возможность возвести их в систему, так как мы можем рассматривать, вследствие чего достигают цели как те люди, которые руководствуются привычкой, так и те, которые действуют случайно, а что подобное исследование есть дело искусства, с этим, вероятно, согласится каждый. До сих пор те, которые строили системы ораторского искусства, выполнили лишь незначительную часть своей задачи, так как в области ораторского искусства только доказательства обладают признаками, свойственными ораторскому искусству, а все остальное - не что иное, как аксессуары (TrpooufjKai). Между тем авторы систем не говорят ни слова по поводу энтимем, которые составляют суть доказательства, много распространяясь в то же время о вещах, не относящихся к делу; в самом деле: клевета, сострадание, гнев и другие тому подобные движения души относятся не к рассматриваемому судьей делу, а к самому судье. Таким образом, если бы судопроизводство везде было поставлено так, как оно ныне поставлено в некоторых государствах, и преимущественно в тех, которые отличаются хорошим государственным устройством, эти теоретики не могли бы сказать ни слова. Все (одобряют такую постановку судопроизводства, но одни полагают, что дело закона произнести это запрещение другие же действительно пользуются таким законом, не позволяя говорить ничего не относящегося к делу (так это делается и в Ареопаге). Такой порядок правилен, так как не следует, возбуждая в судье гнев, зависть и сострадание, смущать его: это значило бы то же, как если бы кто-нибудь искривил ту линейку, которой ему нужно пользоваться.

Кроме того очевидно, что дело тяжущегося заключается не в чем другом, как в доказательстве самого факта: что он имеет или не имеет, имел или не имел места; что же касается вопросов, важен он или не важен, справедлив или не справедлив, то есть всего того, относительно чего не высказался законодатель, то об этом самому судье, конечно, следует иметь свое мнение, а не заимствовать его от тяжущихся.

Поэтому хорошо составленные законы главным образом должны, насколько возможно, все определять сами и оставлять как можно меньше произволу судей, во-первых, потому что легче найти одного или немногих, чем многих таких людей, которые имеют правильный образ мыслей и способны издавать законы и изрекать приговоры. Кроме того, законы составляют с людьми на основании долговременных размышлений, судебные же приговоры произносятся на скорую руку, так что трудно людям, отправляющим правосудие, хорошо различать справедливое и полезное.

Самая же главная причина заключается в том, что решение законодателя не относится к отдельным случаям, но касается будущего и имеет характер всеобщности, между тем как присяжные и судьи изрекают приговоры относительно настоящего, относительно отдельных случаев, с которыми часто находится в связи чувство любви или ненависти и сознание собственной пользы, так что они [судьи и присяжные] не могут с достаточной ясностью видеть истину: соображения своего собственного удовольствия и неудовольствия мешают правильному решению дела.

Итак, как мы говорим, относительно всего прочего нужно предоставлять судье как можно меньше простора; что же касается вопросов, совершился ли известный факт или нет, совершится или нет, есть ли он в наличности, или нет, то решение этих вопросов необходимо всецело предоставить судьям, так как законодатель не может предвидеть частных случаев.

Раз это так, очевидно, что те, которые [в своих рассуждениях] разбирают другие вопросы, например, вопрос о том, каково должно быть содержание предисловия, или повествования, или каждой из других частей [речи], касаются вопросов, не относящихся к делу, потому что [авторы этих сочинений] рассуждают в этом случае только о том, как бы привести судью в известное настроение, ничего не говоря о технических доказательствах, между тем как только таким путем можно сделаться способным к энтимемам. Вследствие всего этого хотя и существует один и тот же метод для речей, обращаемых к народу, и для речей судебного характера, и хотя прекраснее и с государственной точки зрения выше первый род речей, чем речи, касающиеся сношений отдельных личностей между собой, - тем не менее исследователи ничего не говорят о первом роде речей, между тем как каждый из них пытается рассуждать о судебных речах.

Причина этому та, что в речах первого рода представляется менее полезным говорить вещи, не относящиеся к делу, а также и та, что первый род речей представляет меньше простора для коварной софистики и имеет больше общего интереса, здесь судья судит о делах, близко его касающихся, так что нужно только доказать, что дело именно таково, как говорит оратор. В судебных же речах этого не достаточно, но полезно еще расположить слушателя в свою пользу, потому что здесь решение судьи касается дел, ему чуждых, так что судьи, в сущности, не судят, но предоставляют дело самим тяжущимся, наблюдая при этом свою собственную выгоду и выслушивая пристрастно [показания тяжущихся].

Вследствие этого во многих государствах, как мы и раньше говорили, закон запрещает говорить не относящееся к делу, но там сами судьи в достаточной мере заботятся об этом.

Так как очевидно, что правильный метод касается способов убеждения, а способ убеждения есть некоторого рода доказательство, (ибо мы тогда всего более в чем-нибудь убеждаемся, когда нам представляется, что что-либо доказано), риторическое же доказательство есть энтимема, и это, вообще говоря, есть самый важный из способов убеждения, и так как очевидно, что энтимема есть некоторого рода силлогизм и что рассмотрение всякого рода силлогизмов относится к области диалектики - или в полном ее объеме, или какой-нибудь ее части, - то ясно, что тот, кто обладает наибольшей способностью понимать, из чего и как составляется силлогизм, тот может быть и наиболее способным к энтимемам, если он к знанию силлогизмов присоединит знание того, чего касаются энтимемы, и того, чем они отличаются от чисто логических силлогизмов, потому что с помощью одной и той же способности мы познаем истину и подобие истины. Вместе с тем люди от природы в достаточной мере способны к нахождению истины и по большей части находят ее; вследствие этого находчивым в деле отыскания правдоподобного должен быть тот, кто также находчив в деле отыскания самой истины.

Итак, очевидно, что другие авторы говорят в своих системах о том, что не относится к делу; ясно также и то, почему они обращают больше внимания на судебные речи.

Риторика полезна, потому что истина и справедливость по своей природе сильнее своих противоположностей, а если решения выносят с не должным образом, то истина и справедливость обычно бывают побеждены своими противоположностями, что достойно порицания. Кроме того, если мы имеем даже самые точные знания, все-таки не легко убеждать некоторых людей на основании этих знаний, потому что [оценить] речь, основанную на знании, есть дело образования, а здесь [перед толпой] она - невозможная вещь. Здесь мы непременно должны вести доказательства и рассуждения общедоступным путем, как мы говорили это и в "Топике" относительно обращения к толпе. Кроме того, необходимо уметь доказывать противоположное, так же, как и в силлогизмах, не для того, чтобы действительно доказывать и то, и другое, потому что не должно доказывать что-нибудь дурное, но для того, чтобы знать, как это делается, а также, чтобы уметь опровергнуть, если кто-либо пользуется доказательствами несоответствующими истине.

Из остальных искусств ни одно не занимается выводами из противоположных посылок; только диалектика и риторика делают это, так как обе они в одинаковой степени имеют дело с противоположностями. Эти противоположности по своей природе не одинаковы, но всегда истина и то, что лучше, по природе вещей более поддается умозаключениям и, так сказать, обладает большей силой убедительности.

Сверх того, если позорно не быть в состоянии помочь себе своим телом, то не может не быть позорным бессилие помочь себе словом, так как пользование словом более свойственно человеческой природе, чем пользование телом. Если же кто-либо скажет, что человек, несправедливо пользующийся подобной способностью слова, может сделать много вреда, то это замечание можно [до некоторой степени] одинаково отнести ко всем благам, исключая добродетели, и преимущественно к тем, которые наиболее полезны, как например, к силе, здоровью, богатству, военачальству: человек, пользуясь этими благами, как следует, может принести много пользы, несправедливо же [пользуясь ими,] может сделать очень много вреда.

Итак, очевидно, что риторика не касается какого-нибудь отдельного класса предметов, но как и диалектика [имеет отношение ко всем областям], а также, что она полезна и что дело ее - не убеждать, но в каждом данном случае находить способы убеждения; то же можно заметить и относительно всех остальных искусств, ибо дело врачебного искусства, например, заключается не в том, чтобы делать [всякого человека] здоровым, но в том, чтобы, насколько возможно, приблизиться к этой цели, потому что вполне возможно хорошо лечить и таких людей, которые уже не могут выздороветь.

Кроме того очевидно, что к области одного и того же искусства относится изучение как действительно убедительного, так и кажущегося убедительным, подобно тому, как к области диалектики относится изучение как действительного, так и кажущегося силлогизма: человек делается софистом не в силу какой-нибудь особенной способности , а в силу намерения, с которым он пользуется своим дарованием. Впрочем, здесь [в риторике] имя ритора будет даваться сообразно как со знанием, так и с намерением [которое побуждает человека говорить]. Там же [в логике] софистом называется человек по своим намерениям, а диалектиком - не по своим намерениям, а по своим способностям.

Теперь попытаемся говорить уже о самом методе, - каким образом и с помощью чего мы можем достигать поставленной цели. Итак, определив снова, как и в начале, что такое риторика, перейдем к дальнейшему изложению.

Правду нельзя изобличить в логической непоследовательности или намеренном обмане; на то она и правда. Тот, кто искренне стремится к ней, может быть смел в речах; у него не будет недостатка и в доводах. По свойству нашего ума, в силу так называемой ассоциации представлений и мыслей, оратор в своих догадках о том, что было, в поисках истины находит и логические основания для подтверждения своих заключений о фактах; другими словами, аргументы создаются у нас сами собой во время предварительного размышления о речи: поэтому, чтобы научить читателя находить их, я отсылаю его к сказанному выше в пятой главе. Напомню только, что надо размышлять без конца.

В делах с прямыми уликами основная задача оратора заключается в том, чтобы объяснить историю преступления; в делах с косвенными уликами - доказать или опровергнуть прикосновенность к преступлению подсудимого.

eaeque sunt et potentissimae, et minimum obviae*. Это не цветы на летнем лугу, где стоит протянуть руку, чтобы набрать их сколько угодно; это - ископаемые сокровища, скрытые под землей. Долго, упорно трудится искатель, пока найдет драгоценную жилу в горных недрах или слиток под бесконечной песочной гладью. Но находка вознаградит его поиски: у него будет золото. Так и в судебной речи: соображение, почерпнутое в самой сути дела и его особенностях, бывает несравненно убедительнее всяких общих мест.

Курс диалектики155 и эристики не входит в предмет настоящей книги, и я не могу распространяться здесь о правилах логики и о софизмах. Есть маленькая книга Шопенгауэра «Эристика или искусство спора»!ОЬ; в русском переводе она стоит 50 коп., в немецком издании - 20 коп.; каждому из нас должно иметь ее в голове, так же как пятую книгу «Логики» Милля об ошибках. Это необходимо потому, что всякая судебная речь по существу своему есть спор и умение спорить - одно из основных и драгоценнейших свойств оратора. Я привожу ниже некоторые риторические правила из этой области, которые кажутся мне преимущественно полезными в уголовном суде. Это правила тактики судебного боя. Но здесь необходимо отметить особенность, составляющую существенное отличие судебного спора от научного.

Наука свободна в выборе своих средств; ученый считает свою работу законченной только тогда, когда его выводы подтверждены безусловными доказательствами; но он не обязан найти решение своей научной загадки; если у него не хватает средств исследования или отказывается дальше работать голова, он забросит свои чертежи и вычисления и займется другим. Истина останется в подозрении, и человечество будет ждать, пока не найдется более счастливый искатель. Не то в суде; там нет произвольной отсрочки. Виновен или нет? Ответить

В нашем суде существует поговорка: истина есть результат судоговорения. Эти слова заключают в себе долю горькой правды. Судоговорение не устанавливает истины, но оно решает дело. Состязательный процесс

* Lid. V, VII. Квинтилиан высказывает эти мысли по поводу гражданских тяжб, но его указания вполне применимы и к уголовным делам.

есть одна из несовершенных форм общественного устройства, судебные прения - один из несовершенных обрядов этого несовершенного процесса. Правила судебного состязания имеют до некоторой степени условный характер: они исходят не из предположения о нравственном совершенстве людей, а из соображений целесообразности. Наряду с этим сознание того, что последствием судебного решения может быть несправедливая безнаказанность или несоразмерное наказание преступника, а иногда и наказание невиновного, обращает спор между обвинителем и защитником в настоящий бой.

При таких условиях человек не может отказаться от искусственных приемов борьбы. Поступить иначе значило бы идти с голыми руками против вооруженного.

Р. Гаррис говорит: «Не должно прибегать к искусственным приемам ради того только, чтобы добиться осуждения человека; но никто не обязан отказываться от них только потому, что предметом речи является преступное деяние. Ваша обязанность заключается в том, чтобы доказать виновность подсудимого перед присяжными, если можете сделать это честными средствами. Чтобы достигнуть этого, следует передавать факты в их естественной последовательности (это искусство), в наиболее сжатом виде (это искусство) и с наибольшей простотой (это также искусство)». На одной продолжительной выездной сессии в Йоркшире адвокат Скарлет, впоследствии лорд Эбингер, прозванный за свои постоянные удачи перед присяжными «грабителем вердиктов», выступал несколько раз против блестящего Брума. По окончании сессии кто-то из их товарищей

спросил одного присяжного о впечатлении, вынесенном им из судебных состязаний.

Брум, замечательный человек, - отвечал тот, - это мастер говорить; а Скарлет ваш немногого стоит. - Вот как! Удивляюсь. Отчего же вы каждый раз решали в его пользу? - Ничего удивительного нет: ему просто везло; он всякий раз оказывался на стороне того, кто был прав. - Удивляться, действительно, было нечему, но причина была другая.

Основные элементы судебного спора суть: proba-tio - доказательство и refutatio - опровержение.

Наука, которая впервые стала заниматься этими правилами, называлась «риторика». Изобретение риторики традиционно приписывается пифагорейцу Эмпедоклу. По крайней мере, его ученик Коракс создал первый учебник риторики (Τέκνη) - теоретическое руководство, которое давало рекомендации относительно структуры ораторских выступлений. Он первый сделал попытку установить четкое деление ораторской речи на части: вступление, предложение, изложение, доказательство или борьба, падение и заключение. Он же определял риторику как «демиурга убеждения». Его ученик Тисий открыл одну из первых школ обучения красноречию и главным средством преподавания риторики считал заучивание образцовых речей судебных ораторов.

По мере развития риторической теории и практики становился яснее ее характер как формальной дисциплины, систематизирующей и совершенствующей приемы аргументации. Техника аргументации, выработанная софистами, предназначалась в первую очередь для нужд риторики. Так, «эристика», т. е. опровержение любых утверждений, невзирая на их истинность и ложность, сводилась к использованию различных приемов: использование логических ошибок противника, парадоксальные и заведомо некорректные умозаключения, а также психологические средства, напр., отвлечение внимания противника путем длинных не относящихся к существу дела рассуждений.

Анти­логия, в отличие от эристики, более отчетлива в плане технических приемов: собеседника посредством контраргументов подводят к утверждению, которое противоречит первоначальному, так что он либо вынужден отказаться от первого тезиса, либо признать, что ложными являются как первое, так и последующее положение.

Так Протагор утверждал, что о любой вещи могут быть высказаны два противоположных утверждения (80 А 1 §51), он же в одной из книг, известной под заглавием «Истина» выдвинул положение о человеке как мере вещей, согласно которому любые представления и суждения каждого субъекта о вещах равно истинны для каждого субъекта и в случае конфликта представлений не существует объективных критериев для предпочтения одних другим в плане их истинности. Это положение сближает позицию Протагора с плато­новской реконструкцией учения Гераклита о всеобщей текучести и изменчивости всего существующего.

Против софистов, отрицавших существование объективной истины, выступил Демокрит (460-370 гг. до н. э.). Если Парменид дал первую формулировку закона тождест­ва, то у Демо­крита имеется первая формулировка закона достаточного осно­вания: ничто не происходит беспричинно, но все имеет достаточное основание.

Демокрит был творцом первой системы логики в Древней Греции. Он написал специальный трактат «О логике», или «Канон», в трех книгах. По­лемизируя с Протагором, Демокрит обращает против него его же соб­ственное положение: если, как учит Протагор, истинно все то, что кому-либо представляется, то истинно и отрицание протагоровского положения, а именно - если кто-нибудь полагает, что не все истинно, то и это мнение тоже будет истинным (посколь­ку истинным объявляется всякое мнение), и таким образом по­ложение, что все истинно, оказывается ложным.

«Научный метод Демокрита заключается в сведении сложного к простому, в разложении сложного на части, в отыскивании самых простых, далее неделимых элементов и в последующем объяснении всего сложного как суммы составляющих его элементов. Задача научного знания, по Демокриту, состоит в том, чтобы открыть простейшие элементы и из разнообразных спосо­бов их соединения вывести все сложные вещества и явления.

Применяя этот метод к самой логике, Демокрит устанавли­вает первичные элементы мышления. Таковыми являются еди­ничные данные чувственного восприятия, из соединения которых возникают простейшие суждения, состоящие из двух элементов – субъекта и предиката; далее следуют более сложные образова­ния, состоящие из сочетания суждений. То, что субъект сужде­ния Демокрит называет «именем», а предикат - «глаголом», говорит о тесной связи мышления и языка в логике Демокрита».

Платон вслед за Демокритом также критиковал софистов, отрицавших существование объективной истины. Главным аргументом в платоновской критике риторики слу­жит то, что она основывает­ся лишь на правдоподобном (Федр, 259 е-260 а, 272 е) и «вызывает не знание без веры, но веру без знания» (454с – 455а). Риторика, которой обучают Горгий, Продик и Протагор, благодаря своей сосредоточенности на правдоподобии и видимости, а не на истинном, может показаться кратчайшей дорогой к достижению убедительности (271 с - 272 е); в действи­тельности же она представляет собой всего-навсего набор тех или иных приемов (269 Ь), только предваряющих совершенное красноречие.

Для Платона правильная речь должна исходить из истинного определения своего предмета и избегать всяких только правдоподобных и приблизительных представлений об этом предмете, так как нельзя, например, убеждать приобрести коня, не зная, что такое конь и для чего он нужен, и нельзя восхвалять осла, не имея точного о нем понятия (259е – 260с).

Знание же правдоподобного предполагает познание истины: «тот, кто соби­рается обмануть другого, не оказавшись обманутым сам, должен уметь точно распознать сходство и несходство в сущем» (262 а); а также: «лучше всего умеет повсюду находить подобие тот, кто знает истину» (273 d). Поэтому правильный метод составления речей заключается, во-первых, в «способности, охватывая все общим взглядом, возводить к единой идее то, что повсюду разрозненно», и, во-вторых, в «способности разделять всё на виды, на естественные составные части» (265d – 266а), а такое умение возводить частное к общему и из общего получать частное, без чего нельзя мыслить и говорить, есть диалектика (266b-с). По Платону, диалектика и есть «подлинная риторика».

Искусство диалектики практикует тот, кто, «взяв подходящую душу… со знанием дела насаждает и сеет в ней речи, способные помочь и самим себе и сеятелю, ибо они не бесплодны, в них есть семя, которое родит новые речи в душах других людей, способные сделать это семя навеки бессмертным» . Это искусство Платон называет «карнизом, венчающим все здание» .

Он считал, что только философ может владеть диалектикой. Прежде чем приступить к этому искусству, нужно долго упражняться и окрепнуть . Такое воспитание предполагает формирование души воздействием слова, причем такого, которое сообразуется с ее природным складом:

Природу души надо рассматривать точно так же, отыскивая вид речи, соответствующий каждому природному складу, и таким образом строить и упорядочивать свою речь: к сложной душе надо обращаться со сложными, разнообразными речами, к простой душе - с простыми .

Однако, по Платону, сама диалектика не дает знания истины. Она за­нимает промежуточную область между чувственным восприятием и истин­ным знанием - царством идей. Выделение мышлением того, что является общим в вещах, приближает нас к истинному знанию, но это не означает, что идею мы получаем в результате сравнения чувственных вещей; напротив, она дана заранее в самом начале исследований как присутствующая в скрытом виде уже на низших ступенях позна­ния, она лишь проясняется. По учению Платона, источник истинного знания - в первоначальных идеаль­ных созерцаниях души. Эти созерцания предшествуют чувст­венным восприятиям - последними вызываются воспоминания о них.

Таким образом, применительно к онтологии можно говорить о догматизме, потому что онтология предполагает такое отношение к каждому вопросу, как если бы готовый ответ уже был где-то заранее.

Диалектика - искусство и техника рассуждать. В доаристотелевской античности уже разрабатываются правила и принципы совместного рассуждения, аргументации применительно к различным практическим диалогам. Но дисциплины "логика" ещё нет.

Софистика как античная техника аргументации в диалоге . Диалог - и цель, и средство античного исследования основ и техники элементарной диалектической логики. Форма мысли "вопрос" у софистов является ключевым орудием диалога. Филигранно отточенный вопрос доводится ими до предельного совершенства. Ключевыми фигурами диалога становятся вопрошающий и отвечающий. Субъекты совместного рассуждения - это структурные элементы логической формы диалог. Аристотель же, опираясь на диалог, в своих логических исследованиях не фиксирует диалог как логическую форму. Из силлогизма диалог изгоняется.

Диалогическая природа противоречия . В исходной позиции противоречие - это речевой акт (противо-речие), предполагающий совместную коммуникативную деятельность собеседников (логических солиптистов). Высказывание одного актора (субъекта рассуждений и речи) противостоит чужому высказыванию. Друг другу противостоят две самостоятельные логические системы. Софисты с помощью техники наводящих вопросов пытаются внедрить вирус противоречия внешней логической системы во внутреннюю систему отвечающего и понуждают его согласиться с чужой речью как своей собственной.

Ценностный статус диалога как логической формы . Сократ стремится закрепить "ценностный статус диалога" в форме устной речи, содержанием которой является подвижная, меняющаяся диалектическая мысль, в общий поток которой погружаются собеседники. В письменной форме мысль стреноживается. Она становится сказанной мыслью, лишенной подвижности. Уже в литературном жанре диалога мысль морозится, а в монологической форме силлогизма от творческих потенций движения мысли и вовсе ничего не остается. Живой диалог как логическая форма связывает не только мысли в форме вопросов, утверждений, отрицаний, оценок и императивов, но и связывает сотрудничающие субъекты рассуждений, хотя бы и стоящих на различных целевых позициях.

Два контекста диалектики у Платона . Первый контекст диалектики у Платона логический: искусство рассуждения в форме вопросов и ответов. Это аспект элементарной диалектической логики. Второй контекст диалектики у Платона - это гносеология и онтология. Первый контекст ещё как-то наполнялся у средневековых схоластов. Эстафету подхватили современные исследователи аргументативной риторики, неформальной логики, прагма-диалектики и формальной диалектики.

Второй контекст у Платона наследовал Аристотель в своей метафизике. Снова был возрожден у Гегеля в спекулятивной логике, ядром которой был диалектический метод. Последний подхвачен марксистами и назван "диалектической логикой". Путаницу вносило повсеместное противопоставление диаматовской диалектической логики действительной логической дисциплине - формальной логике. Хотя первая была не более чем философской метафорой, за которой стояла никакая не логика, а диалектическая гносеология и онтология.

Солипсизм как дологическая предпосылка рассуждения . Как и всякое мировоззрение солипсизм несет в себе по меньшей мере три составляющие: - онтологическую ("статусом существования обладает только мыслящий субъект, а все не совпадающие с ним объекты существуют только в его сознании");
- гносеологическую (подлинными объектами восприятия, по Беркли, являются идеи воспринимающего); и
- логическую (вопрос об истинности мыслей и высказываний солипсиста). Кроме того, речь может идти о практическом солипсизме, этическом и аксиологическом. Последние три формируют условия возможности рассуждения на его дологической ступени.

Что бы ни думал о себе солипсист, в эмпирической действительности ему приходится вступать во взаимодействие с другими членами коммуникативного сообщества. Преследуя свои интересы, солипсист не считается с интересами контрагентов. На этой почве возникает спор - предмет тщательного исследования софистов.
Спорщики - обычные индивиды, только загнанные волей обстоятельств в прокрустово ложе традиционной логики (логики естественного мышления). Уже софисты вырабатывают способы защиты и опровержения тезиса и антитезиса (позиций двух солипсистов). Но для софистов это всего лишь игра (берутся доказать и утверждение, и его отрицание). Что по характеристике Аристотеля является "мнимой мудростью" (См. Аристотель. Метафизика//Сочинения в четырех томах. Том 1. - М.: Мысль. - С. 123).

Если ввести критерий различения солипсиста и не солипсиста, то первый ориентирован на дефляционную истинность своих высказываний (всегда его высказывания истинны по умолчанию, поскольку истинны относительно себя самого), второй ориентирован на корреспондентную истинность (соответствие своих высказываний фактическому положению дел независимо от феноменов собственного мышления).

Позиции солипсизма закрепились в аристотелевской логике. Аристотелевская логика толкает индивида в объятья солипсизма, так как в случае возникновения противоречия с собеседником неискушенный индивид инстинктивно выбирает собственную правоту. Как возможен солипсизм в традиционной логике?

Дело в том, что аристотелевская логика отвлекается от субъекта рассуждений. А в эмпирической действительности они присутствуют со всей очевидностью. В этом состоит собственное противоречие аристотелевской модели естественного мышления. Противоречие снимается в элементарной диалектической логике как раз введением в структуру логики субъекта рассуждений как иррациональный компонент рациональной системы.

Строго говоря, в аристотелевской логике не может быть тезисов и антитезисов, а только аксиомы. Аксиомы, как известно, это истинные положения по умолчанию. Поэтому эмпирическому субъекту рассуждений в рамках аристотелевской логики не остается другого выхода, кроме как "ложность" приписывать оппоненту, а "истинность" себе любимому.

Солипсизм - вещь практическая. Когда вы вступаете в спор, то занимаете солиптическую позицию. А если это так, то свой вывод о солипсисте должны отнести и к себе. Со стороны, вы оцениваете заключения солипсиста "надуманными". Но свои-то заключения не хотите оценивать как надуманные? Начинаете искать выход из создавшейся ситуации. Приходите к мысли, что у собеседника наравне с вашей может быть своя правота. То есть, вступая в спор, следует очистить свое сознание от мысли, что собеседник заведомо заблуждается. Дать ему шанс доказать свою правоту. А себе - шанс логически опровергнуть собственный солипсизм.

Восточная диалектика. Упанишады . Упанишады - сидение у ног учителя. Центральный вопрос в Упанишадах природа человеческого "я" и её отношение с "космической целостностью бытия". Исследование вопроса ведется индийцами диалектическим методом, аналогичным сократовскому вопрошанию. Наблюдение над человеческой личностью служит отправной точкой всех последующих построений диалогического рассуждения. С самого начала находим в Упанишадах описания диспутов, происходивших при дворах царей, в центрах тогдашних городских цивилизаций. Эти диспуты сыграли немалую роль как в процессе становления философии, так и логики. Открытые публичные диспуты и философские дискуссии были широко распространенным явлением в общественной жизни Индии.

Начало цитирования :

ПЕРВАЯ БРАХМАНА
1. (ссылка) Джанака, [царь] Видехи, совершил жертвоприношение со множеством даров [жрецам]. Там собрались брахманы из жителей Куру и Панчалы. И Джанака, [царь] Видехи, пожелал узнать, кто из этих брахманов самый ученый. Он заключил [в загоне] тысячу коров и к рогам каждой прикрепил десять пад [золота].

2. Он сказал им: "Почтенные брахманы, пусть мудрейший брахман среди вас уведет этих коров". Те брахманы не осмелились [сделать это]. Тогда Яджнявалкья сказал своему ученику: "Дорогой Самашравас, уведи их". Тот увел [коров]. Брахманы разгневались [и сказали]: "Как мог он объявить себя мудрейшим брахманом среди нас?" И был [там] Ашвала, хотар Джанаки, [царя] Видехи. Он спросил его: "Действительно ли ты, Яджнявалкья, мудрейший брахман среди нас?" Тот ответил: "Мы склоняемся перед мудрейшим брахманом, но и желаем иметь коров". Тогда хотар Ашвала начал спрашивать его.

3. "Яджнявалкья, – сказал он, – все это объято смертью, все подвержено смерти. Как может приносящий жертву полностью освободиться от объятий смерти?" [Яджнявалкья ответил]: "С помощью жреца хотара, огня, речи. Поистине, речь – хотар жертвы. Эта речь – то же, что и огонь; этот [огонь] – хотар, это – освобождение, это – полное освобождение".
...
ВОСЬМАЯ БРАХМАНА

1. Тогда Вачакнави сказала: "Почтенные брахманы, я задам ему два вопроса. Если он ответит мне, то, поистине, никто из вас не превзойдет его в споре о Брахмане". – "Спрашивай, Гарги".

Толкование Сатьей Саи Бабой Брихадараньяка-упанишады (ссылка). Джанака, царь Видехи, устроил праздничное жертвоприношение, раздавая в качестве даров огромные сокровища. На эту ягу собралось много брахманов из Куру-Панчалы. Царь приказал привести тысячу коров, украшенных золотыми браслетами и ожерельями. Он объявил, что их получит тот, кто поможет ему познать Брахмана. Многие брахманы, хотя и были великими знатоками своего дела, не решались предъявлять права на коров из-за боязни не справиться с задачей. Но Яджнавалкья был настолько уверен в своих знаниях; что велел ученикам отвести коров в свой ашрам! Остальные брахманы пришли в негодование от такой дерзости и принялись испытывать его опыт и ученость.

Первым вышел вперед и бросил вызов Яджнавалкье придворный жрец семьи Джанаки. На его вопросы мудрец дал ответы, проливающие свет на метод достижения Атмана, заключенного в пранах, путем соединения карма-йоги и бхакти-йоги. В процессе яджны голос ритвика (брахмана, поющего ведийские гимны) символизирует Агни, кала (время) выступает как символ Вайю (ветра), ум устроителя яджны – это Чандра (Луна). Таков способ, с помощью которого можно понять значение ритуала и освободиться от слабостей, присущих смертным.

Яджнавалкья опроверг доводы Гарги, ибо ее вопросы не могли быть разрешены с помощью изощренных уловок интеллекта, их можно решить только путем интуиции, развитой под руководством гуру.

Упанишады : http://scriptures.ru/upanishads/brihadaranyaka.htm
Конец цитирования.

Риторика. Митин Алексей Васильевич. Кафедра государственных, правовых дисциплин. (204).

1. Риторика как наука и как учебная дисциплина. Задачи курса.

2. Причины возникновения риторики. Исторические этапы развития риторики.

3. Основные понятия традиционной античной риторики. Источники и цели красноречия.

4. Риторика софистов.

5. Философская риторика Сократа и Платона. Основные требования диалектики к риторике.

6. История искусства спора.

7. Краткая характеристика 5 основных частей риторики.

8. Монологические и диалогические формы современной деловой риторики. Монологические жанры и их содержание.

9. Специфика устной и писменной речи, ее соотношения.

10. Разновидности общения: непосредственное и опосредованное, вербальное и не вербальное, межличностное, ролевое, групповое общение культур.

11. Особенности и разновидности эпидектической речи, ее роль и значение в общении.

12. Полемические приемы и уловки в споре.

13. Требования формальной логики по содержанию речи. Логические ошибки.

14. Теория переговоро в всовременной риторике. Правила ведения партнерских переговоров.

15. Виды и речевой этикет делового общения.

16. Особенности и разновидности информационных речей.

17. Особенности и разновидности агитационных речей.

18. Виды и типы памяти. Приемы ее развития.

19. Учет особенностей аудитории, техника привлечения внимания слушателей.

20. Публичное выступление как риторический жанр. Основной и вспомогательный материал.

21. Традиционные жанры ораторской речи, особенности их применения.

22. Критика в деловой коммуникации, структура и этикет.

23. Роль риторики в современном мире.

24. Не вербальное средство коммуникации.

25. Основные черты научного стиля.

26. Виды и функции вопросов. Формулировка вопросов.

27. Выбор темы речи. Основные требования к ее названию.

28. Роль психологической образованности оратора. Средства активизации интереса слушателей: компазиционные, речевые и методические.

29. Риторические тропы и фигуры и их роль в общении.

30. Основные черты публицистического стиля.

Понятие и сущность риторики. Риторика как наука о речи.

Термины: Риторика, Ораторское искусство, Красноречие, Витийство одинаковы по своему значению.

Становление риторики как науки произошло в Др. Греции в 5 веке до н.э. в эпоху Афинской димократии в республиканском греческом полисе.

Умение выступать публично, считалось необходимым качеством, каждого полноправного гражданина, он был активен, имел право голоса и право выступлермя. Публичная речь, убедительно им произнесенная, могла повлиять нарешение сограждон о войне или мире, об оправдательнтм или обвинительном приговоре, поэтому в Др. Греции, а через 100 лет и Др. Риме, владение словом, было неприменным условием хорошего образования.

Отдельные элементы риторики возникли еще раньше в Др. Индии и Др. Китае, но они не были. сведены в единую систему, и не играли столь важной роли в обществе.

Персоналии и их вклад в развитие риторики.

Начало риторики принято связывать с деятельностью софистов: Коракса (автор первого учебника по риторики "Искусство убеждения"), Тисия, Протагора, Горгия.

Софист – человек, который за тонкостями и деталями умеет скрыть главное, умеет доказать истинность того, что соответсвует его идеалам, его целям, т.е. под софизмом понямают логическое, и в детелях верное, но по сути не истинное сужлерие.

Особенности риторического идеала софистов:

–Монипулирующая

–Монологическая (адресат для говорящего являлся пассивным объектом воздействия, а не активным субъектом, и его сознанием можно было монипулировать)

–Агональная (состязание, борьба. Это была риторика словесного спора, состязания, которое направлено на победу одного поражение другого.)

–Риторика относительности (не истина была целью их спора, а победа)

ПРОТАГОР.

Один из первых начал изучать выведение заключения из посылок, использовал форму диалога, в котором собеседники отстаивают противоположные точки зрения.

Основные труды: "Искусство спора о науках истина".

Считается основателем фигур, как одного из основных объектов риторики, активно пользовался фигурами речи, тропами, а также ритмически построенными фразами.

Труды: "О не сущем или о природе", "Похвала Елене", "Оправдание Поломеда".

Считается основателем литературной риторики, который уделял внимание письменной речи. Ввел поняти композиции ораторского произведения. Его стиль ясная и четка конструкция, ритмическое членение речи, обилие декоративных элементов.

Труды: "Панегирик".

Подчеркивал важность стройной компазиции речи, умение оратора отделять первостепенное от маловажного и учитывать это в речи.

Труды: "Федер", "Горгий".

АРИСТОТЕЛЬ.

Завершил превращение риторики в научную дисциплину. Он установил не разрывнуб связь между риторикой, логикой и диалектикой. И среди важнейших черт риторики выделил ее особую динамическую выразительность и подход к днйствительности возможного и вероятного. Он указал место риторики в системе наук античности и подробно охарактеризовал все то, что состовляло ядро риторического учения на протяжении последующих столетий, а именно:

виды аргументов,

разряды слушателей,

роды риторических речей и их коммуникативные цели,

требования к стилю,

тропы, композиционные блоки речи,

способы доказательства и опровержения,

правила спора...

Труды: "Риторика","Топика", "Асофистические опровержения".

Продолжил развивать теорию риторики, расматривает вопросы построения и содержания речи, выбор одного из стилей в соответствии с содержанием речи, источники убеждения.

Труды: "Оратор", "Брут", "Об ораторе", "Топика", "О нахождении".

КВИНТИЛИАН.

Ему принадлежит самый полный аноичный учебник по красноречию в 12 книгах "Риторические наставления"в данном учебнике он систематизирует все накопленные к его времени знания по искусству оратора. Дает определение риторики, характеризует ее цели и задачи, пишет о коммуникативных целях сообщения и убеждения, о способах возбуждения эмоций и создания нужных настроений, рассматривает технику произнесения и запоминания.

АВРЕЛИЙ АВГУСТИН.

Один из отцов церкви, до своего обращения в христианство среди прочего преподавал и риторику. Став христианином он обосновывал важность красноречия для истолкования библейских положений и для христианского проповедничества.

Труды: "Исповедь","О христианском учении".

В средневековье риторика стала одной из семи наук в системе Варрона, которые преподавались в школах и университетах.

Эти семь наук делились на 2 группы:

тривиум (граммаиика, риторика, диалектика)

квадриум (арифметика, музыка, геометрия, астрономия)

Преподавание наук тривиума продолжалось в Европе вплоть до 19 века.

ПЬЕР РАМЮ.

Франц. филосов, филолог. Пытался пересмотреть античное учение о 3х стилях. Использовал термин "риторика" для 3х компонентов коммуникации, а именно:

• действие

Его последователи определяли риторику как искусство украшенное речью, в следствии этого риторика стала сводиться к изучению литературной формы.

С начала 17 века появляются первые письменные русские риторические пособия. Первая русская риторика (1620 г.) представляла собой перевод с латинского риторики одного из важдей реформации Меланхтона.

Важнейшим учебником по красноречию стала риторика метрополита московского и коломенского Макария.

Оригинальную концепцию русской риторики предложил Ломоносов "В кратком руководстве к риторики" (1743 г.) "В кратком руководстве к красноречию" (1747 г.) в этих книгах была окончательна закреплена русская научная терминалогия риторики.

Со второй половины 18 века до середины 19 вышло свыше ста наименований учебников, учебных пособий и др. теоретических работ по риторики.

Рижский "Опыт риторики"

Кошанский "Общая риторика", "Частная риторика"

Мерзляков "Краткая риторика"

Галич "Теория красноречия для всех родов прозаических сочинений"

Спиранский "Правила высшего красноречия"

Никольский "Основания российской словесности"

Плевако "Русский адвокат ", "Избранные речи"

Кони "Судебные речи"

Урусов первосоздатель русской судебной защиты.

В современной России появляется значительное количество трудов по риторики, которые можно разделить на 5 групп:

сторонники возрожления традиционной риторики, как искусство красиво говорить, с учетом новых научных достижений.

разработчик и современной теории аргументации и теории речевого воздействия.

разработчики отдельных риторических направлений, а именно: теории фигур, тропов, экспрессивности.

методологи риторики

исследователи литературной риторики или поэтического языка.

Различия в определение предмета и задачи риторики на протяжении ее истории сводились к различиям понимания того, какую именно речь следует считать хорошей и качественной.

Исходя из этого сложились 2 основных направления:

идущее от Аристотиля - связывало риторику с логикой и предлагало считать хорошей речью убедительную эффективную речь. Это направление называется ЛОГИЧЕСКИМ.

идущее от Исократа - представители были склонны считать хорошей богато украшенную пышную, построенную по канонам эстетики речь. Это направление называлось ЛИТЕРАТУРНЫМ.

Предметом современной общей риторики служат закономерности речевого поведения, действующие в различных ситуациях общения, сферах деятельности.

РИТОРИКА - научная дисциплина, изучающая закономерности порождения передачи и восприятие хорошей речи и качественного текста.

Традиционное различают частную и общую риторику

Частная риторика

Расматривает особенности отдельных видов речевой коммуникации, в связи с условиями коммуникации, функциями речи и сферами деятельности человека.

В частной риторики изучают особыеобласти, которые называют сферами повышенной речевой ответственности (дипломатия, медицина, педагогика, административную и организационную деятельность).

Общая риторика (неориторика)

Представляет собой науку об универсальных принципах и правилах построения хорошей речи, не зависящих от конкретной сферы речевой коммуникации.

Общая риторика содержит следующие разделы:

риторический канон

теория и практика публичной речи (оратория)

теория ведения спора

ведение беседы

риторика повседневного общения

этнориторика

Риторический канон

Система специальных знаков, правил, следуя которым можно найти ответы на следующие вопросы:

Что сказать?

В какой последовательности?

Как, какими словами?

Риторический канон прослеживает путь от мысли к слову, описывая при этом три этапа:

изобретение содержания

расположение изобретенного в нужном порядке

словесное выражение.

Оратория или теория и практика публичной речи.

Особый важный раздел риторики, т.к. свободное владение словом обязательно для человека, который желает отстоять свою точку зрения публично и склонить аудиторию на свою сторону.

Теория и искусство ведения спора.

Эта область риторики учит достойно вести себя в споре, уметь направить его так, чтобы он стал работой по достижению истины, а не пустым преперательством.

Ведение беседы

Общая риторика позволяет познать причины не понимания людей друг другом, усвоить факторы успеха, учит правильно определять стратегию и тактику разговора и дает необходимые практические рекомендации.

Риторика повседневного общения

Дает знания о речевом поведении людей в их бытовой, повседневной домашней жизни. Она помогает найти ответы на следующие вопросы:

Как возникают и гибнут дружиские, приятельские, семейные отношения?

Какую роль в их становлении и развитие играют особенности речевого поведения?

Этнориторика

Изучает национально культурные различия речевого поведения людей, ее знания помогают избежать ситуаций непонимания между людьми различных национальностей как в сфере делового общения, так и в повседневном общении.

Базовые понятия риторики.

Основной единицей речевого общения (коммуникации) является речевое событие, оно определяется как некое законченное целое со своей формой, структурой, границами (лекция, конференция, беседа, просмотр фильма...).