Догматическое упрощение марксистского метода главным образом в области истории, художественной критики, теории искусства, литературы и других форм общественного сознания; более широко - абстрактное понимание марксизма, ведущее к утрате его подлинного богатства и к ложным политическим выводам, `карикатура на марксизм` (см. В. И. Ленин, Полн. собр. соч.(сочинение), 5 изд., т. 30, с. 77).

Термин `вульгарный социологизм ` употребляется в советской печати с 30-х гг., но само это явление известно гораздо раньше. Ещё при жизни К. Маркса и Ф. Энгельса к рабочему движению примкнуло много полуобразованных представителей буржуазной интеллигенции, превративших марксизм в грубую схему, ведущую к оппортунизму или анархическому бунтарству. Одним из типичных представителей вульгарного социологизма в России был В. Шулятиков. `Шулятиковщина` - термин, созданный Плехановым для характеристики В. с. в области истории философии (1909).

После Октябрьской революции быстрое распространение марксизма вширь и приспособление к нему части старой интеллигенции сделали вульгарный социологизм явлением заметным и представляющим серьёзную опасность.

В идейном отношении вульгарный социологизм явился общей питательной средой для разных `левацких` движений, отвергающих наследие старой культуры - от проповеди уничтожения музеев до теории растворения искусства в производстве и самой жизни. Так, считалось почти доказанным, что наиболее `созвучны` пролетариату `организованные` направления в живописи, вышедшие из кубизма. Станковую живопись отрицали во имя монументальной. Литературные жанры, унаследованные от старого общества, также были поставлены под сомнение - существовали теории отмирания трагедии и комедии. Более умеренное течение вульгарного социологизма рассматривало старую культуру как громадное кладбище формальных приёмов, которыми победивший пролетариат может пользоваться для своих утилитарных целей, соблюдая при этом известную осторожность.

В области русской истории вульгарный социологизм часто сводился к выворачиванию наизнанку официальных схем прежней историографии. С вульгарно-социологической точки зрения Лжедмитрий и Мазепа были представителями революционных сил своего времени, а прогрессивное значение реформ Петра ставилось под сомнение. Вообще всё, связанное с национальной традицией и старой государственностью, было заранее осуждено `революционной` фразой.

Та же логика действовала в области истории духовной культуры. Вульгарный социологизм видел свою цель в разоблачении писателей и художников прошлого как служителей господствующих классов. С этой точки зрения каждое произведение искусства - зашифрованная идеограмма одной из общественных групп, борющихся между собой за место под солнцем. Так, Пушкина превращали в идеолога оскудевшего барства или обуржуазившихся помещиков, Гоголя - в мелкопоместного дворянина, Л. Толстого - в представителя среднего дворянства, смыкающегося с высшей аристократией, и т.д. Считалось, что декабристы защищали не интересы народа, а дело помещиков, заинтересованных в торговле хлебом. Задача пролетарского художника также сводилась к особому выражению глубинной `психоидеологии` своего класса.

Наивный фанатизм вульгарного социологизма был отчасти неизбежным следствием стихийного протеста против всего старого, преувеличением революционного отрицания, присущим всякому глубокому общественному перевороту. В нём проявился также недостаток марксистски подготовленной интеллигенции, способной дать научное объяснение и действительно партийную, коммунистическую оценку сложным явлениям мировой культуры.

С другой стороны, было бы ошибкой рассматривать вульгаризацию марксизма как простой недостаток марксистской культуры. Многие представители вульгарного социологизма были вовсе не вульгарны, а, наоборот, слишком изысканны - грубости вульгарно-социологического метода были для них делом пресыщения, своего рода философией, сознательно или бессознательно принимаемой. Вульгарный социологизм - явление не личное, а историческое. Это примесь буржуазных идей, влияние психологии тех общественных сил, которые принимали участие в революции, но для себя и по-своему, той мелкобуржуазной психологии `маленького чумазого`, которую В. И. Ленин считал самой большой опасностью для подлинной пролетарской культуры (см. Полн. собр. соч.(сочинение), 5 изд., т. 36, с. 264). Время наибольшего распространения вульгарного социологизма было исчерпано в 30-х гг. Громадные социальные и политические изменения, происшедшие к этому времени в Советском Союзе, сделали прежнее выражение идей мелкобуржуазной демократии более невозможным, Исторический опыт свидетельствует о том, что современные рецидивы вульгарного социологизма также связаны со всякого рода `левацкими` движениями и теориями, абстрактным пониманием классовой борьбы и революции, отрицанием традиционных форм, отталкиванием от классической литературы и культурного наследия вообще.

ВУЛЬГАРНЫЙ СОЦИОЛОГИЗМ

социологизм, вульгарная социология, догматическое упрощение марксистского метода главным образом в области истории, художественной критики, теории искусства, литературы и других форм общественного сознания; более широко - абстрактное понимание марксизма, ведущее к утрате его подлинного богатства и к ложным политическим выводам, "карикатура на марксизм" (см. В. И. Ленин, Полн. собр. соч., 5 изд., т. 30, с. 77).

Термин "В. с." употребляется в советской печати с 30-х гг., но само это явление известно гораздо раньше. Ещё при жизни К. Маркса и Ф. Энгельса к рабочему движению примкнуло много полуобразованных представителей буржуазной интеллигенции, превративших марксизм в грубую схему, ведущую к оппортунизму или анархическому бунтарству. Одним из типичных представителей В. с. в России был В. Шулятиков. "Шулятиковщина" - термин, созданный Плехановым для характеристики В. с. в области истории философии (1909).

После Октябрьской революции быстрое распространение марксизма вширь и приспособление к нему части старой интеллигенции сделали В. с. явлением заметным и представляющим серьёзную опасность.

В идейном отношении В. с. явился общей питательной средой для разных "левацких" движений, отвергающих наследие старой культуры - от проповеди уничтожения музеев до теории растворения искусства в производстве и самой жизни. Так, считалось почти доказанным, что наиболее "созвучны" пролетариату "организованные" направления в живописи, вышедшие из кубизма. Станковую живопись отрицали во имя монументальной. Литературные жанры, унаследованные от старого общества, также были поставлены под сомнение - существовали теории отмирания трагедии и комедии. Более умеренное течение В. с. рассматривало старую культуру как громадное кладбище формальных приёмов, которыми победивший пролетариат может пользоваться для своих утилитарных целей, соблюдая при этом известную осторожность.

В области русской истории В. с. часто сводился к выворачиванию наизнанку официальных схем прежней историографии. С вульгарно-социологической точки зрения Лжедмитрий и Мазепа были представителями революционных сил своего времени, а прогрессивное значение реформ Петра ставилось под сомнение. Вообще всё, связанное с национальной традицией и старой государственностью, было заранее осуждено "революционной" фразой.

Та же логика действовала в области истории духовной культуры. В. с. видел свою цель в разоблачении писателей и художников прошлого как служителей господствующих классов. С этой точки зрения каждое произведение искусства - зашифрованная идеограмма одной из общественных групп, борющихся между собой за место под солнцем. Так, Пушкина превращали в идеолога оскудевшего барства или обуржуазившихся помещиков, Гоголя - в мелкопоместного дворянина, Л. Толстого - в представителя среднего дворянства, смыкающегося с высшей аристократией, и т.д. Считалось, что декабристы защищали не интересы народа, а дело помещиков, заинтересованных в торговле хлебом. Задача пролетарского художника также сводилась к особому выражению глубинной "психоидеологии" своего класса.

Наивный фанатизм В. с. был отчасти неизбежным следствием стихийного протеста против всего старого, преувеличением революционного отрицания, присущим всякому глубокому общественному перевороту. В нём проявился также недостаток марксистски подготовленной интеллигенции, способной дать научное объяснение и действительно партийную, коммунистическую оценку сложным явлениям мировой культуры.

С другой стороны, было бы ошибкой рассматривать вульгаризацию марксизма как простой недостаток марксистской культуры. Многие представители В. с. были вовсе не вульгарны, а, наоборот, слишком изысканны - грубости вульгарно-социологического метода были для них делом пресыщения, своего рода философией, сознательно или бессознательно принимаемой. В. с. - явление не личное, а историческое. Это примесь буржуазных идей, влияние психологии тех общественных сил, которые принимали участие в революции, но для себя и по-своему, той мелкобуржуазной психологии "маленького чумазого", которую В. И. Ленин считал самой большой опасностью для подлинной пролетарской культуры (см. Полн. собр. соч., 5 изд., т. 36, с. 264). Время наибольшего распространения В. с. было исчерпано в 30-х гг. Громадные социальные и политические изменения, происшедшие к этому времени в Советском Союзе, сделали прежнее выражение идей мелкобуржуазной демократии более невозможным, Исторический опыт свидетельствует о том, что современные рецидивы В. с. также связаны со всякого рода "левацкими" движениями и теориями, абстрактным пониманием классовой борьбы и революции, отрицанием традиционных форм, отталкиванием от классической литературы и культурного наследия вообще.

Если оставить в стороне классовую фразеологию, то с точки зрения метода в основе В. с. лежат абстрактно взятые идеи пользы, интереса, целесообразности. Вся "идеальная" поверхность духовной жизни представляется чистой иллюзией, скрывающей тайные или бессознательные эгоистические цели. Всё качественно своеобразное, всё бесконечное сводится к действию элементарных сил в ограниченной среде.

Но основной принцип В. с. состоит в отрицании объективной и абсолютной истины. Марксистская формула "бытие определяет сознание" становится здесь удобным средством для превращения сознания в лишённый сознательности, стихийный продукт общественной среды и классовых интересов. Главный критерий - жизненная сила общественных группы, имеющей своё замкнутое в себе "коллективное сознание", более или менее сильно выраженное. Одна общественная группа является более здоровой и сильной, чем другая, один писатель выразил идеологию своего класса сильнее, значительнее, чем другой.

Идея прогрессивного развития не чужда В. с., но в чисто формальном, количественном смысле, т. е. за пределами таких измерителей, как объективная истина, общественная справедливость, художественное совершенство. Всё хорошо для своего времени, своего класса. В качестве заменителя объективного критерия ценности В. с. прибегает к абстрактному представлению о борьбе нового и старого (плохо то, что устарело, хорошо то, что ново), а также к типологическим аналогиям и антитезам формально сходных или отталкивающихся друг от друга культур и стилей. Таковы аналогия между "монументально-организованной" культурой Древнего Египта и социализмом у немецкого историка искусства В. Гаузенштейна и В. Фриче. Объективный критерий истины заменяется коллективным опытом или классовым сознанием, всё остальное - только "наивный реализм". Само собой разумеется, что, совершая переход от субъекта-личности к субъекту-классу, В. с. не делает ни шагу вперёд от идеалистической философии. Если некоторая доля объективного содержания всё же допускалась представителями В. с., то лишь в порядке обычной эклектики, присущей подобным течениям. По существу, остаток реальности в их анализе общественного сознания играет второстепенную роль по сравнению с "классовыми очками", по выражению А. Богданова, т. е. особым углом зрения, придающим каждой идеологии её условный тип.

Место отражения действительности, более или менее истинного, глубокого, противоречивого, но объективного, для В. с. занимает схема равновесия или нарушения равновесия между историческим субъектом и окружающей его средой. Нарушение может проистекать из напора жизненной силы молодого класса, что даёт начало революционной романтике, устремлённой в будущее, или из ущербности загнивающей социальной группы, откуда - присущие ей настроения утомлённой созерцательности и декадентства. Эта схема примыкает к обычным шаблонам догматического марксизма эпохи 2-го Интернационала, согласно которым все исторические конфликты сводятся в общем к борьбе поднимающейся прогрессивной буржуазии против умирающей аристократии и обращённой в прошлое мелкой буржуазии. Из этой абстракции вытекает обычное для В. с. и связанное с меньшевистской традицией желание поставить либеральную буржуазию выше крестьянства, смешение реакционной формы крестьянских утопий с их передовым содержанием (что особенно ярко сказалось в трактовке сложной фигуры Л. Толстого), вообще отнесение всякой критики капитализма до Маркса и Энгельса к реакционным идеям. Для В. с. характерно непонимание глубоких противоречий общественного прогресса и неравномерности развития мировой культуры, отсутствие всякого чувства реальности в трактовке таких великих представителей художественной литературы, как У. Шекспир, О. Бальзак, А. С. Пушкин, чьи исторические позиции не могут быть исчерпаны ни защитой уходящего феодализма, ни апологией новых буржуазных форм общественной жизни.

Другая важная черта В. с. состоит в том, что вслед за буржуазной философией после Ф. Ницше он ставит на первый план волю, а не сознание. Его классификация различных социально-психологических позиций несёт в себе принцип иррационального самовыражения данной общественной группы.

Для Маркса и Ленина нет классовой борьбы вне перспективы движения к обществу коммунистическому. Этот путь ведёт через антагонизм общественных сил к уничтожению классов и подлинному человеческому общежитию. Необходимость его всегда сознавалась или предчувствовалась лучшими представителями мировой культуры в форме общественного идеала, часто противоречивой, иногда парадоксальной, но всегда имеющей свои реальные, исторические корни.

Лит.: Энгельс Ф., [Письмо] К. Шмидту 5 авг. 1890 г., Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., 2 изд., т. 37; его же, [Письмо] К. Шмидту 27 окт. 1890 г., там же; его же, [Письмо] Ф. Мерингу 14 июля 1893 г., там же, т. 39; его же, [Письмо] В. Боргиусу, 25 янв. 1894 г., там же; Ленин В. И., Предисловие ко второму изданию кн. "Материализм и эмпириокритицизм", Полн. собр. соч., 5 изд., т. 18, с. 12; его же, Аграрный вопрос и современное положение России, там же, т., 24; его же, Философские тетради, там же, т. 29, с. 459-474; его же, О пролетарской культуре, там же, т.41; Плеханов Г. В., О книге В. Шулятикова, Соч., т. 17, М., 1925; Луначарский А. В., Ленин и литературоведение. Собр. соч., т. 8, М., 1967; Лифшиц М., Ленин и вопросы литературы, в его кн.: Вопросы искусства и философии, М., 1935; его же Ленинизм и художественная критика, "Литературная газета", 1936, 20 янв.; его же. Критические заметки, там же, 1936, 24 мая, 15 июля, 15 авг.; Сергиевский И., "Социологисты" и проблемы истории русской литературы, "Литературный критик", 1935, | 10; Розенталь М., Против вульгарной социологии в литературной теории, М., 1936; Денисова Л., Энциклопедия вульгарной социологии, "Литературный критик", 1937, | 5 .

М. А. Лифшиц.

Большая советская энциклопедия, БСЭ. 2012

Смотрите еще толкования, синонимы, значения слова и что такое ВУЛЬГАРНЫЙ СОЦИОЛОГИЗМ в русском языке в словарях, энциклопедиях и справочниках:

• ВУЛЬГАРНЫЙ СОЦИОЛОГИЗМ в Большом энциклопедическом словаре:
  (вульгарная социология) в марксистской литературе обозначение упрощенного, прямолинейного истолкования форм общественного сознания (особенно философии, литературы, искусства) исключительно как выражения интересов …
• ВУЛЬГАРНЫЙ СОЦИОЛОГИЗМ в Современном толковом словаре, БСЭ:
  (вульгарная социология) , в марксистской литературе обозначение упрощенного, прямолинейного истолкования форм общественного сознания (особенно философии, литературы, искусства) исключительно как выражения …
• ВУЛЬГАРНЫЙ в Лексиконе секса:
  1) пошлый, грубый, непристойный; 2) примитивно упрощенный, ведущий к искажению …
• ВУЛЬГАРНЫЙ
  ая, ое, рен, рна 1. пошлый и грубый. в. вкус. вульгарная девица. 2. непристойный. в. жест. вульгарность - свойство вульгарного. …
• ВУЛЬГАРНЫЙ в Энциклопедическом словарике:
  ая, ое, рен, рна 1. Пошлый и грубый. В. вкус. Вульгарная девица. 2. Непристойный. В. жест. Вульгарность - свойство вульгарного.||Ср. …
• ВУЛЬГАРНЫЙ в Энциклопедическом словаре:
  , -ая, -ое; -рен, -рна. 1. Пошлый и грубый; непристойный. В. вкус. Вульгарное выражение. 2. полн. ф. Упрощенный до искажения, …
• СОЦИОЛОГИЗМ
  социологи"зм, социологи"змы, социологи"зма, социологи"змов, социологи"зму, социологи"змам, социологи"зм, социологи"змы, социологи"змом, социологи"змами, социологи"зме, …
• ВУЛЬГАРНЫЙ в Полной акцентуированной парадигме по Зализняку:
  вульга"рный, вульга"рная, вульга"рное, вульга"рные, вульга"рного, вульга"рной, вульга"рного, вульга"рных, вульга"рному, вульга"рной, вульга"рному, вульга"рным, вульга"рный, вульга"рную, вульга"рное, вульга"рные, вульга"рного, вульга"рную, вульга"рное, вульга"рных, …
• ВУЛЬГАРНЫЙ в Популярном толково-энциклопедическом словаре русского языка:
  -ая, -ое; -рен, -рна 1) Относящийся к сниженному стилю, грубый. Вульгарная лексика. Вульгарный оборот. В минуты раздражения она не стеснялась …
• ВУЛЬГАРНЫЙ в Тезаурусе русской деловой лексики:
  
• ВУЛЬГАРНЫЙ в Новом словаре иностранных слов:
  (лат. vulgaris обыкновенный, простой) 1) пошлый, грубый; 2) упрощенный; в. материализм - философское течение середины 19 в., упрощавшее и …
• ВУЛЬГАРНЫЙ в Словаре иностранных выражений:
  [ 1. пошлый, грубый; 2. упрощенный; в. материализм - философское течение середины 19 в., упрощавшее и огрублявшее основные принципы материализма, …
• ВУЛЬГАРНЫЙ в Тезаурусе русского языка:
  Syn: пошлый, непристойный, неприличный Ant: …
• ВУЛЬГАРНЫЙ в Словаре синонимов Абрамова:
  см. …
• ВУЛЬГАРНЫЙ в словаре Синонимов русского языка:
  грубый, непристойный, пошлый, …
• ВУЛЬГАРНЫЙ в Новом толково-словообразовательном словаре русского языка Ефремовой:
  прил. 1) а) Лишенный вкуса, бестактный, развязный. б) Свойственный бестактный человеку; пошлый, грубый. 2) а) Упрощенный до крайности, до искажения …
• ВУЛЬГАРНЫЙ в Словаре русского языка Лопатина:
  вульг`арный; кр. ф. -рен, …
• СОЦИОЛОГИЗМ в Полном орфографическом словаре русского языка:
  социологизм, …
• СОЦИОЛОГИЗМ в Орфографическом словаре:
  социолог`изм, …
• ВУЛЬГАРНЫЙ в Орфографическом словаре:
  вульг`арный; кр. ф. -рен, …
• ВУЛЬГАРНЫЙ в Словаре русского языка Ожегова:
  пошлый и грубый; непристойный В. вкус. Вульгарное выражение. вульгарный упрощенный до искажения, опошления Вульгарное изложение учения. В. материализм (в буржуазной …
• ВУЛЬГАРНЫЙ в Словаре Даля:
  пошлый; тривиальный; простой, грубоватый, дурного вкуса. Вульгата жен. , лат. латинский перевод Библии, утвержденный западною церковью на Тридентском …
• СОЦИОЛОГИЗМ
  социологизма, мн. нет, м. (науч.). Социологический подход, социологическое объяснение фактов. Социологизм в истории …
• ВУЛЬГАРНЫЙ в Толковом словаре русского языка Ушакова:
  вульгарная, вульгарное; вульгарен, вульгарна, вульгарно (от латин. vulgaris - букв. общенародный). 1. Пошлый, лишенный тонкости, изящества. Вульгарный вкус. Вульгарная физиономия. …
• ВУЛЬГАРНЫЙ в Толковом словаре Ефремовой:
  вульгарный прил. 1) а) Лишенный вкуса, бестактный, развязный. б) Свойственный бестактный человеку; пошлый, грубый. 2) а) Упрощенный до крайности, до …
• ВУЛЬГАРНЫЙ в Новом словаре русского языка Ефремовой:
  прил. 1. Пошлый и грубый. 2. Свойственный бестактному, развязному человеку. 3. перен. Упрощенный до искажения, опошления сути или смысла. отт. …
• ВУЛЬГАРНЫЙ в Большом современном толковом словаре русского языка:
  I прил. 1. Не отличающийся тонкостью в нравственном отношении; пошлый и грубый. 2. Противоречащий общепринятым нормам морали; развязный, неприличный, непристойный. …
• СТИЛЬ в Литературной энциклопедии.
• ПОКРОВСКИЙ МИХАИЛ НИКОЛАЕВИЧ
  Михаил Николаевич , советский историк, партийный и государственный деятель, академик АН СССР (1929). Член Коммунистической …
• ВУЛЬГАРНЫЙ МАТЕРИАЛИЗМ в Большой советской энциклопедии, БСЭ:
  материализм, течение в буржуазной философии середины 19 в. Возникло в период великих открытий естествознания 19 в. Теоретическим предшественником В. м. …
• ШПЕТ ГУСТАВ ГУСТАВОВИЧ
  (1879-1937) - русский философ и искусствовед. Учился на физико-математическом (с которого исключен за участие в революционной деятельности) и историко-философском у …
• СОЦИОЛОГИЯ в Новейшем философском словаре:
  (лат. societas - общество и греч. logos учение) - наука об обществе, о законах развития и функционирования социальных общностей и …
• СОЦИАЛЬНЫЙ РЕАЛИЗМ в Новейшем философском словаре:
  парадигмальная установка социально-исторического познания, основанная на трактовке общества и его исторической эволюции в качестве объективной реальности, внеположенной индивидуальному сознанию в …
• СОЦИАЛЬНОЕ НАСИЛИЕ в Новейшем философском словаре:
  (агрессивность, деструктив-ность) - применение или угроза применения силы (в прямой или косвенной форме) с целью принуждения людей к определенному поведению, …
• ПОДХОД в Новейшем философском словаре:
  комплекс парадигматических, синтагматических и прагматических структур и механизмов в познании и/или практике, характеризующий конкурирующие между собой (или исторически сменяющие друг …
• ИНТЕРПРЕТАЦИЯ в Новейшем философском словаре:
  (лат. interpretatio - толкование, разъяснение) - когнитивная процедура установления содержания понятий или значения элементов формализма посредством их аппликации на ту …
• ДЮРКГЕЙМ в Новейшем философском словаре:
  (Durkheim) Эмиль (1858-1917) - французский социолог и философ, родоначальник французской социологической школы, первый в мире профессор социологии, основатель и издатель …
• СОЦИОЛОГИЯ 1. в Словаре постмодернизма:
  - совокупность познавательных практик, складывающихся в европейской интеллектуальной традиции с середины 19 в., изначально артикулированная как самостоятельная (отдельная) научная дисциплина, …

Вульгарный социологизм

вульгарная социология, догматическое упрощение марксистского метода главным образом в области истории, художественной критики, теории искусства, литературы и других форм общественного сознания; более широко - абстрактное понимание марксизма, ведущее к утрате его подлинного богатства и к ложным политическим выводам, «карикатура на марксизм» (см. В. И. Ленин, Полн. собр. соч., 5 изд., т. 30, с. 77).

Термин «В. с.» употребляется в советской печати с 30-х гг., но само это явление известно гораздо раньше. Ещё при жизни К. Маркса и Ф. Энгельса к рабочему движению примкнуло много полуобразованных представителей буржуазной интеллигенции, превративших марксизм в грубую схему, ведущую к оппортунизму или анархическому бунтарству. Одним из типичных представителей В. с. в России был В. Шулятиков. «Шулятиковщина» - термин, созданный Плехановым для характеристики В. с. в области истории философии (1909).

После Октябрьской революции быстрое распространение марксизма вширь и приспособление к нему части старой интеллигенции сделали В. с. явлением заметным и представляющим серьёзную опасность.

В идейном отношении В. с. явился общей питательной средой для разных «левацких» движений, отвергающих наследие старой культуры - от проповеди уничтожения музеев до теории растворения искусства в производстве и самой жизни. Так, считалось почти доказанным, что наиболее «созвучны» пролетариату «организованные» направления в живописи, вышедшие из кубизма. Станковую живопись отрицали во имя монументальной. Литературные жанры, унаследованные от старого общества, также были поставлены под сомнение - существовали теории отмирания трагедии и комедии. Более умеренное течение В. с. рассматривало старую культуру как громадное кладбище формальных приёмов, которыми победивший пролетариат может пользоваться для своих утилитарных целей, соблюдая при этом известную осторожность.

В области русской истории В. с. часто сводился к выворачиванию наизнанку официальных схем прежней историографии. С вульгарно-социологической точки зрения Лжедмитрий и Мазепа были представителями революционных сил своего времени, а прогрессивное значение реформ Петра ставилось под сомнение. Вообще всё, связанное с национальной традицией и старой государственностью, было заранее осуждено «революционной» фразой.

Та же логика действовала в области истории духовной культуры. В. с. видел свою цель в разоблачении писателей и художников прошлого как служителей господствующих классов. С этой точки зрения каждое произведение искусства - зашифрованная идеограмма одной из общественных групп, борющихся между собой за место под солнцем. Так, Пушкина превращали в идеолога оскудевшего барства или обуржуазившихся помещиков, Гоголя - в мелкопоместного дворянина, Л. Толстого - в представителя среднего дворянства, смыкающегося с высшей аристократией, и т.д. Считалось, что декабристы защищали не интересы народа, а дело помещиков, заинтересованных в торговле хлебом. Задача пролетарского художника также сводилась к особому выражению глубинной «психоидеологии» своего класса.

Наивный фанатизм В. с. был отчасти неизбежным следствием стихийного протеста против всего старого, преувеличением революционного отрицания, присущим всякому глубокому общественному перевороту. В нём проявился также недостаток марксистски подготовленной интеллигенции, способной дать научное объяснение и действительно партийную, коммунистическую оценку сложным явлениям мировой культуры.

С другой стороны, было бы ошибкой рассматривать вульгаризацию марксизма как простой недостаток марксистской культуры. Многие представители В. с. были вовсе не вульгарны, а, наоборот, слишком изысканны - грубости вульгарно-социологического метода были для них делом пресыщения, своего рода философией, сознательно или бессознательно принимаемой. В. с. - явление не личное, а историческое. Это примесь буржуазных идей, влияние психологии тех общественных сил, которые принимали участие в революции, но для себя и по-своему, той мелкобуржуазной психологии «маленького чумазого», которую В. И. Ленин считал самой большой опасностью для подлинной пролетарской культуры (см. Полн. собр. соч., 5 изд., т. 36, с. 264). Время наибольшего распространения В. с. было исчерпано в 30-х гг. Громадные социальные и политические изменения, происшедшие к этому времени в Советском Союзе, сделали прежнее выражение идей мелкобуржуазной демократии более невозможным, Исторический опыт свидетельствует о том, что современные рецидивы В. с. также связаны со всякого рода «левацкими» движениями и теориями, абстрактным пониманием классовой борьбы и революции, отрицанием традиционных форм, отталкиванием от классической литературы и культурного наследия вообще.

Если оставить в стороне классовую фразеологию, то с точки зрения метода в основе В. с. лежат абстрактно взятые идеи пользы, интереса, целесообразности. Вся «идеальная» поверхность духовной жизни представляется чистой иллюзией, скрывающей тайные или бессознательные эгоистические цели. Всё качественно своеобразное, всё бесконечное сводится к действию элементарных сил в ограниченной среде.

Но основной принцип В. с. состоит в отрицании объективной и абсолютной истины. Марксистская формула «бытие определяет сознание» становится здесь удобным средством для превращения сознания в лишённый сознательности, стихийный продукт общественной среды и классовых интересов. Главный критерий - жизненная сила общественных группы, имеющей своё замкнутое в себе «коллективное сознание», более или менее сильно выраженное. Одна общественная группа является более здоровой и сильной, чем другая, один писатель выразил идеологию своего класса сильнее, значительнее, чем другой.

Идея прогрессивного развития не чужда В. с., но в чисто формальном, количественном смысле, т. е. за пределами таких измерителей, как объективная истина, общественная справедливость, художественное совершенство. Всё хорошо для своего времени, своего класса. В качестве заменителя объективного критерия ценности В. с. прибегает к абстрактному представлению о борьбе нового и старого (плохо то, что устарело, хорошо то, что ново), а также к типологическим аналогиям и антитезам формально сходных или отталкивающихся друг от друга культур и стилей. Таковы аналогия между «монументально-организованной» культурой Древнего Египта и социализмом у немецкого историка искусства В. Гаузенштейна и В. Фриче. Объективный критерий истины заменяется коллективным опытом или классовым сознанием, всё остальное - только «наивный реализм». Само собой разумеется, что, совершая переход от субъекта-личности к субъекту-классу, В. с. не делает ни шагу вперёд от идеалистической философии. Если некоторая доля объективного содержания всё же допускалась представителями В. с., то лишь в порядке обычной эклектики, присущей подобным течениям. По существу, остаток реальности в их анализе общественного сознания играет второстепенную роль по сравнению с «классовыми очками», по выражению А. Богданова, т. е. особым углом зрения, придающим каждой идеологии её условный тип.

Место отражения действительности, более или менее истинного, глубокого, противоречивого, но объективного, для В. с. занимает схема равновесия или нарушения равновесия между историческим субъектом и окружающей его средой. Нарушение может проистекать из напора жизненной силы молодого класса, что даёт начало революционной романтике, устремлённой в будущее, или из ущербности загнивающей социальной группы, откуда - присущие ей настроения утомлённой созерцательности и декадентства. Эта схема примыкает к обычным шаблонам догматического марксизма эпохи 2-го Интернационала, согласно которым все исторические конфликты сводятся в общем к борьбе поднимающейся прогрессивной буржуазии против умирающей аристократии и обращённой в прошлое мелкой буржуазии. Из этой абстракции вытекает обычное для В. с. и связанное с меньшевистской традицией желание поставить либеральную буржуазию выше крестьянства, смешение реакционной формы крестьянских утопий с их передовым содержанием (что особенно ярко сказалось в трактовке сложной фигуры Л. Толстого), вообще отнесение всякой критики капитализма до Маркса и Энгельса к реакционным идеям. Для В. с. характерно непонимание глубоких противоречий общественного прогресса и неравномерности развития мировой культуры, отсутствие всякого чувства реальности в трактовке таких великих представителей художественной литературы, как У. Шекспир, О. Бальзак, А. С. Пушкин, чьи исторические позиции не могут быть исчерпаны ни защитой уходящего феодализма, ни апологией новых буржуазных форм общественной жизни.

Другая важная черта В. с. состоит в том, что вслед за буржуазной философией после Ф. Ницше он ставит на первый план волю, а не сознание. Его классификация различных социально-психологических позиций несёт в себе принцип иррационального самовыражения данной общественной группы.

Для Маркса и Ленина нет классовой борьбы вне перспективы движения к обществу коммунистическому. Этот путь ведёт через антагонизм общественных сил к уничтожению классов и подлинному человеческому общежитию. Необходимость его всегда сознавалась или предчувствовалась лучшими представителями мировой культуры в форме общественного идеала, часто противоречивой, иногда парадоксальной, но всегда имеющей свои реальные, исторические корни.

Лит.: Энгельс Ф., [Письмо] К. Шмидту 5 авг. 1890 г., Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., 2 изд., т. 37; его же, [Письмо] К. Шмидту 27 окт. 1890 г., там же; его же, [Письмо] Ф. Мерингу 14 июля 1893 г., там же, т. 39; его же, [Письмо] В. Боргиусу, 25 янв. 1894 г., там же; Ленин В. И., Предисловие ко второму изданию кн. «Материализм и эмпириокритицизм», Полн. собр. соч., 5 изд., т. 18, с. 12; его же, Аграрный вопрос и современное положение России, там же, т., 24; его же, Философские тетради, там же, т. 29, с. 459-474; его же, О пролетарской культуре, там же, т.41; Плеханов Г. В., О книге В. Шулятикова, Соч., т. 17, М., 1925; Луначарский А. В., Ленин и литературоведение. Собр. соч., т. 8, М., 1967; Лифшиц М., Ленин и вопросы литературы, в его кн.: Вопросы искусства и философии, М., 1935; его же Ленинизм и художественная критика, «Литературная газета», 1936, 20 янв.; его же. Критические заметки, там же, 1936, 24 мая, 15 июля, 15 авг.; Сергиевский И., «Социологисты» и проблемы истории русской литературы, «Литературный критик», 1935, № 10; Розенталь М., Против вульгарной социологии в литературной теории, М., 1936; Денисова Л., Энциклопедия вульгарной социологии, «Литературный критик», 1937, № 5.

М. А. Лифшиц.

Большая советская энциклопедия. - М.: Советская энциклопедия . 1969-1978 .

Смотреть что такое "Вульгарный социологизм" в других словарях:

Вульгарная социология, догматич. упрощение марксистского метода гл. обр. в области истории, художеств, критики, теории искусства, литературы и др. форм обществ. сознания; более широко абстрактное понимание марксизма, ведущее к утрате его… … Философская энциклопедия

- (вульгарная социология) в марксистской литературе обозначение упрощенного, прямолинейного истолкования форм общественного сознания (особенно философии, литературы, искусства) исключительно как выражения интересов определенного класса, как… … Большой Энциклопедический словарь - истолкование литературы (философии, искусства) как средства выражения интересов определённого общественного класса, как следствия экономических и исторических изменений. Литература с позиций вульгарного социологизма является орудием классовой и… … Литературная энциклопедия

вульгарный социологизм - теория, односторонне толкующая формы общественного сознания (особенно философию, литературу, искусство) исключительно как выражение интересов определенного класса, как непосредственное следствие воздействия экономики или техники. Рубрика:… … Терминологический словарь-тезаурус по литературоведению

Вульгарный социологизм - в лит. ведении; методологич. принцип, являющийся следствием одностороннего толкования марксистского положения о классовой обусловленности историко лит. процесса. В. С. устанавливал непосредств. зависимость творчества от экон. отношений и отдавал… … Российский гуманитарный энциклопедический словарь

ВУЛЬГАРНЫЙ СОЦИОЛОГИЗМ - в литературоведении, система взглядов, вытекающая из догматического истолкования марксистского положения о классовой обусловленности идеологии и приводящая к упрощению и схематизации историко литературного процесса. В. с. устанавливает… … Литературный энциклопедический словарь

вульгарный социологизм в СССР - Одно из направлений социологии в языкознании, зародившееся в 20 е годы и просуществовавшее до начала 50 х годов ХХ в. Характеризуется упрощенной трактовкой языковых процессов. В 30 е годы ХХ в. направление было представлено новым учением Н.Я.… … Словарь лингвистических терминов Т.В. Жеребило

Вульгарный социологизм в СССР - Одно из направлений социологии в языкознании, зародившееся в 20 е годы и просуществовавшее до начала 50 х годов ХХ в. Характеризуется упрощенной трактовкой языковых процессов. В 30 е годы ХХ в. направление было представлено «новым учением» Н.Я … Общее языкознание. Социолингвистика: Словарь-справочник

упрощенное истолкование общественных явлений, одностороннее преувеличение отдельных факторов общественного развития: техники, форм организации производства, экономики, политики, идеологии. В трактовке человека В. с. проявляется в игнорировании значения его биологической природы. В узком смысле слова - это упрощенное понимание классовой обусловленности идеологии. В. с. в философии (Богданов, В. Шулятиков), в литературной критике и эстетике (В. Переверзев, В. Фриче) проявлялся в отрицании относительной самостоятельности идеологии и в выведении всех идеологических форм непосредственно из способа производства. Разновидностью В. с. в языкознании было учение о языке как классовом и надстроечном явлении. Ленин назвал В. с. безмерным опошлением материализма, карикатурой на материализм в истории.

Отличное определение

Неполное определение ↓

ВУЛЬГАРНЫЙ СОЦИОЛОГИЗМ

одностороннее и прямолинейное истолкование положения о классовой обусловленности идеологии, форм общественного сознания, возникающее в результате упрощения и схематизации марксистско-ленинской теории классовой борьбы. В. с. чаще всего выступает в связи с экономическим материализмом, но отличается от него, поскольку для экономич. материализма характерно непосредственное выведение идеологич. явлений из состояния производит. сил или из состояния техники. В. с. нередко представляет собой эклектич. смесь марксистских положений с идеями, совершенно чуждыми марксизму, отражающими влияние бурж. социологии (Ж. Гюйо, И. Тэн). Сторонники В. с. упрощают важнейшие понятия историч. материализма, приходят к отрицанию теории отражения и социальному агностицизму. Крайне отвлеченное представление об историч. процессе в целом характеризует В. с. Вместо конкретно-историч. понятия общественно- экономической формации, В. с. выдвигает понятия "эпохи", "стадии", "типа социальной структуры" и пр. Так, рус. историк Н. Рожков, искусственно расчленив историч. процесс на разрозненные части, пытался изучать их в их "статическом состоянии", в виде изолированных друг от друга "этапов", как смену т.н. "критических" эпох "органическими" и наоборот. О схематизме и произвольности построения Рожкова свидетельствует, напр., утверждение, будто "критическая" эпоха "дворянской революции" имела место в Древнем Египте, в Древней Греции и Древнем Риме. [Н. Рожков, Русская история в сравнительно-историческом освещении (основы социальной динамики), т. 6, М.–П., 1923]. Сообразно вульгарному механич. представлению об общественно-историч. процессе, В. с. упрощает, схематизирует и марксистско-ленинскую теорию классовой борьбы, выдвигая абстрактное представление об обществ. классах, как о чем-то замкнутом, автономном, имеющем неизменные, раз навсегда данные признаки. Вместо того чтобы с позиции теории отражения вывести идеологич. явления из экономич. основания, из условий борьбы всех обществ, классов, сторонники B. c. "сводят" содержание этих явлений только к выражению "классового интереса" и к "психоидеологии" социальных "прослоек". В. с. приходит к субъективизму, к отрицанию объективной истины. Не замечая связи объективной истины с отражением нар. интересов, В. с. игнорирует проблему народности духовной культуры классового общества, закрывая тем самым путь для правильного понимания преемственности в развитии человеч. культуры. Отдельные элементы В. с. проявились еще в 70–80-х гг. у молодых "марксистов" западноевропейского с.-д. движения, к-рым непреодоленное влияние бурж. социологии мешало понять марксизм во всей его цельности и глубине (см. Ф. Энгельс, Письмо к Блоху от 21–22 сент. 1890, в кн.: К. Маркс и Ф. Энгельс, Избр. произведения, т. 2, 1955, с. 467–70). Значит, распространение в зап.-европ. с.-д. лит-ре В. с. получил в конце 19 – первой четверти 20 вв., он был выражением опошления марксизма в связи с проникновением бурж. идеологии в рабочее движение, оппортунизмом и падением уровня марксистской теории во 2-м Интернационале. Вульгарно-социологич. извращения марксизма в капиталистич. странах возникают ныне на основе эклектич. сочетания отд. марксистских положений с теориями, заимствованными у школ совр. бурж. социологии: у т.н. "социологии культуры", "социологии права", "социологии познания", "социологии искусства", "эмпирич. социологии" и пр. Порой В. с. выступает как одна из форм ревизии марксизма. В России В. с. появился в нач. 20 в. (А. Богданов, Авторитарное мышление, в сб.: "Из психологии общества", 1906; его же, Эмпириомонизм, кн. 3, 1906) и сохранил известное влияние после Октябрьской революции 1917 вплоть до середины 30-х гг. В области философии типичным примером В. с. является книга В. Шулятикова "Оправдание капитализма в западноевропейской философии. От Декарта до Э. Маха" (1908), подвергнутая острой критике Лениным (см. Соч., 4 изд., т. 38, с. 486–502). Отправляясь от работы А. Богданова "Авторитарное мышление", к-рая, по его мнению, открывает "новую эру в истории философии", Шулятиков утверждает, что "все без остатка философские термины и формулы" служат философам "для обозначения общественных классов, групп, ячеек и их взаимоотношений" (указ. соч. Шулятикова, с. 6). Он считает, что во всякой филос. системе "мы имеем дело с картиной классового строения общества, нарисованной с помощью условных знаков" и воспроизводящей социальное положение определенной обществ. группы (там же). Отсюда следуют категорич. утверждения Шулятикова, что, напр., "мир, в системе Декарта, организован по типу мануфактурного предприятия" (указ. соч., с. 27) или "спинозовское миропонимание – песнь торжествующего капитала... все поглощающего, все централизующего" (указ. соч., с. 42). Такого рода утверждения Ленин охарактеризовал как вздор и ребячество (см. Соч., 4 изд., т. 38, с. 492–93). Точно таким же образом Шулятиков подходит к произведениям искусства и ко всем прочим идеологич. явлениям. Как показал Луначарский, критиковавший Шулятикова в работе "Еще о театре и социализме" (см. кн. "Театр и революция", М., 1924, с. 263–91), последний каждое идеологич. явление рассматривает либо как "заведомую ложь",: либо как "скрытую апологию" узкокорыстного экономич. интереса определенного обществ. класса (указ. соч., с. 265–66). Определителем идеологии в каждую данную эпоху является для него исключительно господствующий класс, все другие обществ. классы игнорируются. Продолжая традиции Плеханова в борьбе с идеалистич. эстетикой и бурж. декадентским искусствознанием в защиту материалистич. тезиса о зависимости сознания от обществ. бытия, искусствоведы и литературоведы, допускавшие вульгарно-социологич. ошибки (Фриче, Переверзев и др.) проявили однобокое, а подчас и субъективистское понимание классовой обусловленности искусства и литературы. По мнению Фриче, напр., "господство в живописи линии или краски" фатально предопределяется "психологией класса" ("Социология искусства", 3 изд., М., 1930, с. 93). Подобные же формулировки (применительно к литературоведению) нашли отражение в работах Переверзева ("Творчество Гоголя", 1914, и др.), И. Нусинова (см. его статьи "Каин", "Литература", "Вековые образы" и др., опубликованные в "Литературной энциклопедии") и др. Недооценка значения ленинского этапа в развитии марксистской философии, рассмотрение проблемы партийности в отрыве от вопроса об объективной истине приводили сторонников В. с. к целому ряду неверных положений. В борьбе против буржуазно-дворянской историографии историк M. H. Покровский допустил ошибку субъективистского характера, определив историч. науку как политику, опрокинутую в прошлое. Эта формулировка Покровского свидетельствовала об отрыве им вопроса о партийности историч. науки от проблемы ее истинности, тогда как в марксизме партийный, классовый подход и объективность рассмотрения совпадают. В 30-х гг. В. с. был подвергнут резкой критике со стороны науч. и лит. общественности. Этой критике предшествовала (в конце 20-х гг.) дискуссия в литературоведении по вопросу о механистич. и вульгарно-социологич. ошибках Переверзева. Постановление СНК СССР и ЦК ВКП(б) от 16 мая 1934 "О преподавании гражданской истории в школах СССР" способствовало широкому критическому обсуждению историч. концепции Покровского. В середине и во 2-й пол. 30-х гг. была проведена дискуссия по вопросу о В. с. в лит-ре и иск-ве. В ходе этих обсуждений были вскрыты и подвергнуты глубокой критике осн. положения В. с. и его теоретич. источники. Лит.: Энгельс Ф., [Письмо] К. Шмидту 5 авг. 1890 г., в кн.: Маркс К. и Энгельс Ф., Избр. соч., т. 2, М., 1955; его же, [Письмо] К. Шмидту 27 окт. 1890 г., там же; его же, [Письмо] Ф. Мерингу 14 июля 1893 г., там же; его же, [Письмо] Г. Штаркенбургу 25 янв. 1894 г., там же; Ленин В. И., Предисловие ко второму изданию кн. "Материализм и эмпириокритицизм", Соч., 4 изд., т. 14, с. 9; его же, Аграрный вопрос и современное положение России, там же, т. 19; его же, О пролетарской культуре, там же, т. 31; К изучению истории, М., 1937; Литературные дискуссии (Библиографический выпуск No 1), M., 1931; Шиллер Ф. П., Социологические течения в немецкой литературе, в его кн.: Литературоведение в Германии, [М.], 1934; Верцман И., Марксо-ленинская теория искусства и ее социологическое извращение, "Вестн. Коммунистической акад.", 1934; Розенталь М., Против вульгарной социологии в литературной теории, М., 1936; Лифшиц Mих., Ленин и вопросы литературы, в его кн.: Вопросы философии и искусства, М., 1935; Денисова Л., Энциклопедия вульгарного социологизма, "Литературный критик", 1937, No 5; Фадеев А. [А.], Литература и жизнь, в его кн.: За тридцать лет, М., 1957; Против исторической концепции M. H. Покровского. Сб. статей, ч. 1, М.–Л., 1939; Против антимарксистской концепции M. H. Покровского. Сб. статей, ч. 2, М.–Л., 1940. Ю. Давыдов. Москва.

Введение. § 1. Теоретическая система В.Ф.Переверзев а. 1. Теория образа. Искусство как игра. 2. Литературный герой как «социальный характер». 3. Герой и автор. Теория «переодевания». Литературное произведение и авторское сознание. 4. Теория стиля. Стиль и класс. Проблема литературного процесса. § 2. Теоретическая система «школы В.М.Фриче». 1. Понятие стиля. Стиль и класс. 2. Жанр и стиль. 3. Элементы художественной конструкции произведения . 4. Литературный процесс и его законы. Категории стиля и жанра в теории литературной эволюции. 5. Социологические литературные прогнозы. 6. «Антиподы и двойники». § 3. Методология форсоцев (эклектические направления в литературоведении и критике 20-х гг.) 3.1. «Социологический метод» П.Н.Сакулина. . 3.2. «Формально-социологический метод» Б.Арватова. 3.3.Теоретическая база «лефовской» критики.

Введение

В 20-е годы резко столкнулись полярно противоположные методологические принципы и подходы к литературе. Формальная школа и социологическое (его часто, и не без оснований, называют еще «вульгарно-социологическим») литературоведение развили свои теоретические принципы в чистом виде, с логической последовательностью и до конца.

Формализм объявил своим основным принципом положение о независимом, развивающемся по своим имманентным законам литературном «ряде». Всякое представление о причинных связях, выходящих за пределы этого «ряда» и связывающих его с действительностью или другими «рядами» культуры, отвергалось. «Превращение исторического параллелизма разных рядов культуры, – писал Б.Эйхенбаум, – в функциональную (причинно-следственную) связь насильственно и потому не приводит к плодотворным результатам» 1 . Другой основополагающий тезис – о художественном произведении как «внеположной сознанию данности» – превращал произведение искусства в вещь «в себе и для себя», отсекал его от сознания автора и читателя.

В вульгарно-социологической системе взглядов литература, напротив, рассматривается как прямое выражение средствами слова и образа экономического базиса и классового бытия. Неразличение, отождествление сознания и бытия, субъекта и объекта (об этом подробнее будет сказано ниже) породило механическое представление об отношении литературы к действительности, по которому литература является точной проекцией классовой «психоидеологии», а классовая «психоидеология» полностью адекватна экономике. Изменения в экономических условиях с абсолютной необходимостью и автоматически влекут за собою изменения в литературе. Как писал один из тогдашних «столпов» социологического литературоведения В.М.Фриче, «литературные течения, сменяющие друг друга, представляют не более чем символические значки, обозначающие на особом языке переход человечества от одной формы хозяйственной деятельности к другой» 1 .

В истории литературоведения не было двух столь противоположных по своим исходным позициям научных школ.

«Вульгарно-социологический» метод исследования и интерпретации духовных явлений возник еще в конце ХIХ – начале ХХ вв. и представлял собой довольно заметное явление в русском искусствознании дореволюционной эпохи. А позднее, в 20-е годы, выступая, как и раньше, под флагом марксизма, являвшегося теперь формой государственной идеологии и потому особенно привлекательной как для искренних сторонников революции, так и для всякого рода приспособленцев, он пытался играть ведущую роль в литературоведении и критике. Возникновению вульгарного социологизма отчасти способствовала недостаточная разработанность марксистского диалектического метода в применении к изучению «надстроечных» явлений, что приводило к невольным ошибкам даже крупнейших представителей марксизма в науке о литературе. В известном письме И.Блоху Энгельс писал: «Маркс и я отчасти сами виноваты в том, что молодежь иногда придает больше значения экономической стороне, чем это следует. Нам приходилось, возражая нашим противникам, подчеркивать главный принцип, который они отрицали, и не всегда находилось достаточно времени, места и поводов отдавать должное и остальным моментам, участвующим во взаимодействии... К сожалению, сплошь и рядом полагают, что новую теорию вполне поняли и могут ее применять сейчас же, как только усвоены основные положения, да и то не всегда правильно» 2 . Недаром Маркс воскликнул в свое время под впечатлением «работы» вульгаризаторов его учения во Франции: «Ясно одно, что сам я не марксист!» Разумеется, и в России нашлось немало людей, усвоивших лишь азы марксизма и посчитавших вследствие этого чрезвычайно легким делом свести все сложнейшие виды духовного творчества к элементарному выражению форм производства и классового интереса.

Еще до революции, в 1911 г., была издана нашумевшая в свое время книга В.Шулятикова «Оправдание капитализма в западноевропейской философии (от Декарта до Э.Маха)». Её автор утверждал, что все идеологи буржуазного общества обязательно защищают капиталистическую эксплуатацию и что все крупнейшие философы прошлого были «прислужниками» господствующих классов (к примеру, «спинозовское миропонимание, – утверждал автор, – песнь торжествующего капитала»). В.И.Ленин написал на полях книги против этого утверждения: «Ребячество», – и еще много раз повторил такого же рода оценки: «Неверно», «Экий вздор!», «Вали в кучу! И идеализм и скептицизм, всё отвечает мануфактуре!», «Прост, очень прост тов. Шулятиков», – а «всю книгу» в итоговой оценке назвал «примером безмерного опошления материализма» 1 . Шулятиков, между прочим, занимался не только историей философии, но и литературной критикой. Книга его статей на литературные темы была издана в конце 20-х гг., и в рапповском журнале «На литературном посту» даже попытались в связи с этим объявить В. Шулятикова «одним из первых пионеров марксистского литературоведения» 2 .

Философские концепции В.Богданова, в частности его «теория социального опыта», легли впоследствии в основу теории Пролеткульта, идеи «химически чистой» пролетарской культуры, которую тот же В.И.Ленин, читая статью В.Плетнева «На идеологическом фронте» («Правда», 22 сентября 1922 г.) оценил так: «Архифальшь» 3 .

Возникнув еще до революции, вульгарно-социологическое направление в 20-х гг. необычайно активизировалось и пыталось играть ведущую роль в литературоведении и литературной критике, принимая самые разнообразные обличья: от богдановских теорий «пролетарской культуры» и рапповской («напостовской») критики до законченных теоретических систем В.Ф.Переверзева и В.М.Фриче. Причины, в силу которых оно столь пышно расцвело после революции, достаточно многообразны. Здесь и мнимо-революционный максимализм, и полемический запал, и конъюнктурная суета, и слабое знакомство широких кругов литературоведов и критиков с эстетическим наследием классиков марксизма (нельзя забывать, что их публикация и серьезное изучение началось лишь позднее, в 30-х годах).

Обычно представление о вульгарно-социологическом литературоведении связывается с так называемой «школой Переверзева», главным образом потому, что она наиболее известна из-за большой дискуссии об этой школе, проходившей в конце 20-х – начале 30-х гг. Но помимо нее в литературоведении и критике 20-х гг. не меньший вес и авторитет имело направление, представленное В.М.Фриче и его последователями. В 20-е годы оно, в отличие от «школы Переверзева», не подвергалось сколько-нибудь серьезной критике и противопоставлялось, как «подлинно марксистское» и «диалектическое», всем другим школам, в том числе и системе Переверзева. В действительности для подобного противопоставления не было оснований: у обоих течений был общий источник и общая «ахиллесова пята»: с точки зрения марксистской, коренятся и то и другое в неумении применить марксистский диалектический метод к теории отражения, т.е. то, что, по словам В.И.Ленина, всегда являлось основной бедой метафизического, вульгарного материализма.

Но различия и даже некоторые кажущиеся противоречия в литературно-теоретических взглядах двух лидеров вульгарно-социоло­гического литературоведения 20-х гг. имеются. Расхождение объясняется тем, что в той и другой системе взглядов обоснование главных литературно-теоретических понятий велось в разных направлениях, хотя «противоположность» позиций, трактовок и конкретного наполнения этих понятий в конечном счете оказалась иллюзорной. Тем не менее есть смысл рассмотреть «систему Переверзева» и «систему Фриче» по отдельности, проследив свою собственную логику в каждой из них.