Мотовилиха - заводская слобода, ставшая в 1938 году районом города Перми. Здесь по сей день сохранилось трехэтажное здание второй половины XIX века, где на первом этаже до Февральской революции располагался полицейский участок, а после Октябрьской - отделение милиции. В день, когда великого князя Михаила Александровича и его секретаря Николая Джонсона везли на расстрел, исполнители сделали здесь последнюю остановку.

Великий князь Михаил Александрович (слева) и его секретарь Н.Н. Джонсон. Пермь. 29 апреля 1918 года. Фото П. Второва. На обратной стороне фотокарточки рукой Михаила Александровича написано "Пермский пленник" и дан обет, что автор не будет бриться до момента освобождения.

Отречение

Отречение императора Николая II в пользу брата Михаила, случившееся 2 марта 1917 года, стало полной неожиданностью для всех. И прежде всего для самого великого князя. Наутро 3 марта 1917 г. министры Временного правительства и депутаты Государственной думы собрались на экстренное совещание с судьбоносной повесткой: остаться ли России империей? Большинство настаивало на отказе Михаила Александровича от верховной власти. Сам он оказался не готов взять на себя ответственность за судьбу Отечества...

Великий князь принял решение подписать манифест условного отречения, дабы новое правительство восстановило порядок в стране и довело войну до победного конца. Вопрос о государственном устройстве России Михаил Александрович отнес на усмотрение Учредительного собрания.

Новая власть ответила "взаимностью" на благородный жест. Петроградский Совет рабочих и солдатских депутатов постановил арестовать царскую семью, в том числе Михаила.

Ссылка

В феврале 1918 г. в связи с германским наступлением на Петроград Совнарком принимает решение о высылке гатчинского узника: "Бывшего великого князя Михаила Александровича Романова, его секретаря Николая Николаевича Джонсона, делопроизводителя Гатчинского дворца Александра Михайловича Власова и бывшего начальника Гатчинского железнодорожного жандармского управления Петра Людвиговича Знамеровского выслать в Пермскую губернию до особого распоряжения..." 1 Под документом - подпись председателя Совнаркома В.И. Ленина.

17 марта 1918 г. Михаил Александрович прибыл в Пермь - и сразу столкнулся с откровенно враждебным отношением: ссыльных незамедлительно поместили в тюрьму. Лишь обращения в самые высокие инстанции позволили им через неделю выйти на "свободное проживание" с предписанием гласного надзора - сначала в милиции, а с 20 мая - в Пермской губернской ЧК.

Но очень скоро поднадзорный стал крайне раздражать власть.

Из воспоминания А.В. Маркова, одного из участников расстрела:

"...в конце мая 1918 года... среди населения стали упорно ходить слухи, что Михаил Романов, живя в Перми, часто гуляет по городу и даже за городом... Эти прогулки и его проживание совпало как есть с моментом описи имущества в церквах... Особенно много беспокоились старухи набожные, которые собирались около церквей, а попы вели агитацию, что большевики хотят отбирать церкви, а когда эти "божьи старушки" узнали о пребывании Михаила Романова, то началось нечто вроде паломничества на те места, где гулял Михаил Романов, чтобы хоть глазком взглянуть на будущего помазанника божия". 2

Но куда сильнее большевики опасались возможной политической активности "помазанника". "Михаил II может стать знаменем, программой для всех контрреволюционных сил..." 3 - предостерегал один из лидеров мотовилихинских большевиков Гавриил Мясников (Ганька - по-простецки звали его соратники). И подводил теоретическую базу под очевидную для себя цель: "Ведь что такое Михаил? Очень глупый субъект... А вот поди же ты! Получилась такая расстановка борющихся сил, что этого недалекого человека выдвигают на роль вершителя судеб величайшей страны, и из него может получиться впоследствии некое божеское воплощение на земле". 4

Ганька Мясников станет главным идеологом расправы над великим князем.

Окружение

А Михаил Александрович, и не помышлявший о карьере вершителя судеб, потихоньку обрастал кругом новых знакомых. И даже друзей. Потомки редактора "Пермских губернских ведомостей", потомственного дворянина Георгия Игнатьевича Кобяка рассказывают:

"...Семья Кобяк, следуя дворянской чести, воспитанию, долгу служения Вере, Царю, Отечеству, не могла остаться в стороне от участия в судьбе изгнанников. Георгий Игнатьевич и Вера Константиновна, рискуя собственной жизнью, благополучием родных, протянули им руку помощи. Они подружились, им было интересно вместе... Михаил страдал язвой желудка, и Вера Константиновна ежедневно посылала ему диетические завтраки..." 5

Михаил Александрович предполагал переехать из гостиницы на частную квартиру. В конце концов он сделал выбор на доме предпринимателя Сергея Тупицина по ул. Екатерининской, 210. Переехать не успел, но бывал в этом доме часто. Позднее на допросе горничная Л.И. Мисюрева покажет:

(...) "Михаил Романов Тупициных посещал довольно часто и подолгу засиживался, разговаривая с Сергеем Тупициным. Но каждый раз при моем появлении разговор прерывался, очевидно, разговор велся такой, что его могли слышать только близкие... Кроме того, я замечала, что у них есть что-то тайное, и это тайное знают только знакомые Тупициных... Семейство Тупициных часто вслух высказывается, что они ждут свержения Советской власти, чтобы потом быть в милости у Романова, которому они пророчат быть царем". 6

Есть достаточно оснований предполагать, что были люди, планировавшие освободить Михаила Александровича. Но вряд ли человек, однажды отказавшийся от престола, был способен на авантюрные поступки. Ежедневно прогуливаясь по пермским улицам и вдоль реки, с неизменной палкой в руке, Михаил Александрович быстро стал для жителей города привычной фигурой. Все, кто случайно встречал его, отмечали высокую, стройную, атлетическую фигуру человека с военной выправкой. На единственной фотографии пермского периода великий князь изображен одетым в плащ и мягкую шляпу с опущенными узкими полями со своим секретарем Николаем Джонсоном. Он отпустил бороду и решил, что побреется только тогда, когда выберется из Перми. Именно таким и видели пермяки "последнего русского императора" .

Отношение пермских обывателей к великому князю хорошо характеризуют показания, данные на допросе постояльцем гостиницы Р.М. Нахтманом: "Население города Перми, как мне удалось это заметить,... относилось к Михаилу Александровичу прекрасно. Он принужден был ходить преимущественно по вечерам: иначе его окружал народ и открыто выражал ему свое сочувствие. Провизией его затаскивали: почти каждый день у него в номере была в банке свежая стерлядь..." 7

Другой тогдашний постоялец гостиницы г-н Крумнис 10 декабря 1923 г. в Берлине даст показания (группа следователя Соколова в частном порядке продолжала поиски): "...Я видел великого князя несколько раз в коридоре гостиницы и на улице. Всегда был в сопровождении Джонсона. Бросался в глаза контраст высокого роста великого князя и низкого г. Джонсона... Он выглядел болезненно и производил впечатление человека обреченного". 8

Большевики упорно видели другое: от великого князя исходит грозная опасность. "...Стали распространяться слухи... о том, что не худо бы вновь на престол пригласить Михаила... Держать в такой обстановке Михаила было невозможно" 9 , - вспоминал (уже в 1958 году) председатель Уральского ревкома М.Ф. Горшков-Касьянов.

Торжественное шествие Михаила и супруги Наталии на пасхальную службу (5 мая) переполнило чашу ненависти.

Заговор

"Михаил II может стать знаменем, программой для всех контрреволюционных сил. Его имя сплотит все силы, мобилизует эти силы, подчиняя своему авторитету", - витийствует уже знакомый нам Гавриил Мясников. 10

"Не раз и не два проходившие мимо... рабочие Мотовилихи возмущались: не так, дескать, жили мы, когда нас арестовывали в царские дни... - находим в статье Пермского истпарта - Давно бы его того... укокошить надо бы, а не так (...)", 11 - В адрес царственного ссыльного поступают прямые угрозы.

С митинга на Мотовилихинском заводе в городской совет поступает резолюция: если органы власти не посадят Михаила Романова под замок, рабочие "сами с ним разделаются"...

Нет ни единого свидетельства о разгульной жизни Михаила Александровича в ссылке. Да и не уйдешь в загул с обострившейся язвой. Посещение театра, синематографа? Музицирование под гитару? Что еще можно инкриминировать человеку, напряженно ожидавшему развязки, - он не мог не понимать, что она близка?

Но, наверное, не осознавал, насколько.

Приведем свидетельства уже цитировавшегося А.В. Маркова:

"Первая мысль об этом зародилась у тов. Мясникова Г.И. Об этом он сказал в управлении милиции тов. Иванченко, который был комиссаром по охране гор. Перми и... тотчас же позвонил ко мне..., тов. Мясников посвятил нас, в чем дело... и мы тут же решили пригласить... тов. Жужгова Николая, тов. Колпащикова Ивана...

В Перми лошадей поставили во двор губчека, посвятили в это дело председателя губчека тов. Малкова и помощника Иванченко тов. Дрокина В.А. Здесь окончательно был выработан план похищения..."

Поздним вечером 12 июня 1918 года к гостинице "Королевские номера" на фаэтонах подъехали палачи.

Убийство

"...тов. Мясников ушел пешком к Королевским номерам, а мы четверо (продолжает свидетельствовать А.В. Марков. - Авт.): тов. Иванченко с тов. Жужговым на первой лошади, я (Марков) с Колпащиковым на второй, около 11 часов подъехали к вышеуказанным номерам... Жужгов и Колпащиков отправились в номера, а мы с Иванченко и Мясниковым остались на улице в резерве, сейчас же потребовали подкрепления, т.к. Михаил Романов отказывался следовать...

Тогда я, вооруженный наганом и ручной бомбой ("коммунист"), вошел в помещение... Я занял место в коридоре, не допуская никого к телефону, вошел в комнату, где жил Романов, он продолжал упорствовать, ссылаясь на болезнь, требовал доктора, Малкова. Тогда я потребовал взять его, в чем он есть. На него накинули, что попало, и взяли, тогда он стал поспешно собираться (...). Тогда он просил взять с собой хотя [бы] его личного секретаря Джонсона, - ему это было предоставлено...

Михаила Романова посадили на первую лошадь. Жужгов сел за кучера, а Иванченко рядом с Михаилом Романовым; я посадил с собой Джонсона, а Колпащиков за кучера, и таким образом в закрытых фаэтонах... мы тронулись по направлению к Мотовилихе по тракту.

Таким образом, проехали керосиновый склад (бывший Нобеля), что около 6 верст от Мотовилихи. По дороге никто не попадал; отъехавши еще с версту от керосинового склада, круто повернули по дороге в лес направо. Отъехавши сажен 100-120, Жужгов кричит: "Приехали - вылезай!" Я быстро выскочил и потребовал, чтобы и мой седок то же самое сделал. И только он стал выходить из фаэтона - я выстрелил ему в висок, он, качаясь, пал. Колпащиков тоже выстрелил. Но у него застрял патрон браунинга. Жужгов в это время проделал то же самое, но ранил только Михаила Романова. Романов с растопыренными руками побежал по направлению ко мне, прося проститься с секретарем. В это время у тов. Жужгова застрял барабан нагана...

Мне пришлось на довольно близком расстоянии (около сажени) сделать второй выстрел в голову Михаила Романова, отчего он свалился тотчас же.

Зарыть [трупы] нам нельзя было, так как светало быстро... Мы только стащили их вместе в сторону от дороги, завалили прутьями и уехали...

Зарывать ездили на другую ночь тов. Жужгов с одним надежным милиционером, кажется, Новоселовым". 12

Расследование

Официально было объявлено, что в ночь с 12 на 13 июня 1918 г. Михаил Александрович Романов был похищен из гостиницы "Королевские номера"; власти преподнесли это как побег. За участие в "побеге" были расстреляны, по сообщению газеты "Известия Пермского губисполкома", 79 заложников.

Через месяц в Екатеринбурге была расстреляна царская семья, в Алапаевске - великие князья.

Достоверно место гибели великого князя Михаила Александровича не известно, останки не найдены по сей день.

ЖИЗНЬ И СУДЬБА

Великий князь Михаил Александрович

Родился 22 ноября 1878 года в Санкт-Петербурге. Четвертый сын Александра III, младший брат Николая II.

В ходе Первой мировой войны командовал сначала Кавказской туземной конной дивизией, потом 2-м Кавалерийским корпусом. Был награжден орденом Святого Георгия IV степени.

2 марта 1917 года Николай II отрекся от престола в пользу Михаила Александровича, но тот призвал к подчинению Временному правительству. После захвата власти большевиками был сослан в Пермскую губернию. В ночь с 12 на 13 июня 1918 года был вместе со своим секретарем Н.Н. Джонсоном похищен группой местных чекистов и милиционеров, вывезен в лес и убит.

Останки князя до сих пор не найдены.

1. Декреты Советской власти. Т. 1. - М., 1957. - С. 578.
2. ГАРФ. ф. 539, оп. 5, д. 1532, л. 49-50 об., 51. Подлинник.
3. Мясников Г.И. Философия убийства, или Почему и как я убил Михаила Романова// Минувшее: Истор. альманах. - М.; СПб., 1995. - Вып. 18. - С. 48.
4. Мясников Г.И. Указ. соч. - С. 49.
5. Стогова Л.И., Стогова А.А., Ермакова А.Г. Пермь, Кобяк. Семейная хроника. Пермь, "Раритет-Пермь", 2001. С. 46.
6. Протокол допроса Л.И. Мисюревой. // Скорбный путь Михаила Романова: От престола до Голгофы: Документы, материалы следствия, дневники, воспоминания / Сост.: В.М. Хрусталёв, Л.А. Лыкова. - Пермь, 1996. - С. 116.
7. Из протокола допроса Р.М. Нахтмана. // Там же. - С. 183.
8. Показания господина Крумниса.// Там же. - С. 140-141.
9. Из воспоминаний М.Ф. Горшкова-Касьянова. // Там же. - С. 180-181.
10. Мясников Г.И. Указ. соч. - С. 48.
11. РГАСПИ. ф. 70, оп. 2, д. 266, л. 357-367. Копия.
12. ГАРФ. ф. 539, оп. 5, д. 1532, л. 49-50 об., 51. Подлинник.

В 1912 году великий князь Михаил Александрович Романов женился морганатическим браком на Наталье Вулферт, бывшей жене его подчинённого поручика Владимира Вулферта. В результате Михаил был уволен со всех должностей и постов, ему было запрещено возвращаться в Россию, и он жил с женой в Европе. С началом Первой мировой вернулся в Россию и возглавил Кавказскую туземную конную дивизию. Именно в его пользу Николай II отрёкся от престола, хотя первоначально планировал сделать это в пользу сына.

Когда все, то есть очень немногие , уже знали о грядущем отречении наверное, то столь же определенны были и в том, что будет оное в пользу Алексея при регентстве Михаила. Конечно вплоть до совершеннолетия Цесаревича. Такой вариант ничем не угрожал Династии, ведь сын не откажется исполнить волю отца, а регенства и вовсе не бежишь, ни по родственности племяннику Алеше, ни по долгу и присяге династическим.
По данным Рузского еще 1 марта Николай подготовил телеграмму, впрочем неотправленную:

"В тяжелую годину ниспосланных тяжких испытаний для России мы, не имея сил вывести Империю из тяжкой смуты, переживаемой страной перед лицом внешнего врага, за благо сочли, идя навстречу желаниям русского народа, сложить бремя врученной нам от Бога власти. Во имя величия возлюбленного русского народа и победы над лютым врагом призываем благословение Бога на сына нашего, в пользу которого отрекаемся от престола нашего. Ему до совершеннолетия регентом назначаем брата нашего Михаила Александровича".

Уверенность стала вполне определенной, когда в середине дня 2-го Марта Государь принес Рузскому еще две телеграммы. Первая председателю Государственной Думы:

«Нет той жертвы, которую я не принес бы во имя действительного блага и для спасения родимой матушки России. Посему я готов отречься от престола в пользу моего сына, с тем, чтобы он оставался при мне до совершеннолетия, при регентстве брата моего Михаила Александровича. НИКОЛАЙ»

Вторая – генералу Алексееву:

«Во имя блага, спокойствия и спасения горячо любимой России, я готов отречься от престола в пользу моего сына. Прошу всех служить ему верно и нелицемерно. НИКОЛАЙ».
Наконец, в депешах генералов с разных фронтов оговаривался именно вариант передачи власти Алексею.
Даже приехавшие вечером думцы, Гучков и Шульгин, определенно предполагали именно такой вариант. Однако именно они услышали иное - из протокола совещания Николая с представителями Гос. Думы:
Его величество: «Ранее вашего приезда и после разговора по прямому проводу генерал-адъютанта Рузского с председателем Государственной думы, я думал в течение утра, и во имя блага, спокойствия и спасения России, я был готов на отречение от престола в пользу своего сына, но теперь, еще раз обдумав положение, я пришел к заключению, что ввиду его болезненности мне следует отречься одновременно и за себя, и за него, так как разлучаться с ним я не могу».
Член Г[осударственного] с[овета] Гучков: «Мы учли, что облик маленького Алексея Николаевича был бы смягчающим обстоятельством при передаче власти». (ГАРФ, Ф 601. Оп. 1. Д. 265. Л. 66–67.)

Ответ Гучкова ясно показывает – чего они ожидали. Но так или иначе, ночной, окончательный текст отречения, был составлен в пользу Михаила. Что же за полдня могло переменить столь серьезное и заведомо продуманное решение? В дневнике самого Николая ничего об этой перемене, а в дневнике Марии Федоровны, приехавшей в Ставку 4-го Марта лишь подчеркивается естественность такого хода:

4/17 марта 1917 г. ...в 12 часов прибыли в Ставку в страшную стужу и ураган. Дорогой Ники встретил меня на станции... Горестное свидание! Он открыл мне свое кровоточащее сердце, оба плакали...
Бедный Ники рассказал мне обо всех трагических событиях, случившихся за два дня. Сначала пришла телеграмма от Родзянко, в которой говорилось, что он должен взять все с Думой в свои руки, чтобы поддержать порядок и остановить революцию; затем - чтобы спасти страну - предложил образовать новое правительство и... отречься от престола в пользу своего сына (невероятно!) Но Ники, естественно, не мог расстаться со своим сыном и передал престол Мише! Все генералы телеграфировали ему и советовали то же самое, и он... подписал манифест. Ники был неслыханно спокоен и величествен в этом ужасно унизительном положении.
(ГАРФ. Ф.601. Оп.1. Д.1297. Л.131-135.)

Один из возможных факторов к перемене преемника приведен в книге начальника охраны царя – А.И. Спиридовича:

С.П. Федоров [врач при Николае и Алексее, 1869-1936] пошел к Государю и вот какой произошел у них разговор, как передавал мне лично Сергей Петрович летом 1918 года.
На слова удивления по поводу отречения, Государь сказал. - «Вы знаете, Сергей Петрович, что я человек - «тэрр а тэрр». Это было сказано по-французски. Я, конечно, не смотрел на Распутина, как на святого, но то, что он нам предсказывал - обычно сбывалось. Он предсказал, что если Наследник проживет до 17 лет, то он совершенно выздоровеет. Правда ли это? Будет наследник здоров или нет?» Сергей Петрович отвечал, что чудес в природе не бывает. Наука же говорит о болезни Наследника следующее: «Может быть Его Высочество проживет и дольше, чем мы с вами, Ваше Величество, но может и умереть каждую минуту от самой простой незначительной случайности. Таково свойство его болезни».
Государь стал говорить, как он будет жить с Наследником после отречения. Сергей Петрович высказал сомнение, чтобы новое правительство согласилось на оставление Алексея Николаевича в семье Государя и высказал предположение, что, по всему вероятию, ему придется жить в семье регента - В. К. Михаила Александровича. Государь выразил крайнее удивление, что это может случиться и затем решительно заявил, что он никогда не отдаст своего сына в руки супруги Великого Князя, причем выразился о ней очень резко . [Курсив мой].
На этом разговор и окончился. Расстроенный, с глазами красными от слез, Сергей Петрович вернулся в свой вагон и сказал кое-что из своей беседы с Государем и о его твердом решении отречься. Но самому С. П. Федорову было уже ясно, что Государь откажется от престола и за сына, чего свите, конечно, он не счел возможным сообщить.
(Спиридович А.И. Великая Война и Февральская Революция 1914-1917 гг. - Нью-Йорк, Всеславянское Издательство, 1960-62. (1, 2 книги - 1960, 3 книга - 1962)).

Возникает естественный вопрос – почему столь резко вспылил Николай?
Жена Михаила - женщина с пятью именами и тремя мужьями. Наталья Сергеевна, урожденная Шереметьевская, по первому мужу Мамонтова, по второму мужу Вульферт, по третьему мужу Брасова. Титуловалась - графиня Брасова, княгиня Брасова и светлейшая княгиня Романовская-Брасова. Имеется довольно литературы о Брасовой, ее браках и детях (См. напр. Википедию).

Волею судеб наша семья была знакома с Натальей еще с конца 19-го века и здесь лишь средствами семейных хроник дадим штрихи к реальному портрету. Отчасти такая попытка уже состоялась (см. Б.С. Стечкин «Подходит крейсер – неизвестно какой» // Природа, 2009, №7.)

Вера Николаевна Абрикосова (в замужестве Шилова) была однокашницей и подругой Натальи еще с гимназической поры и свои дружеские отношения они поддерживали вплоть до отъезда последней в эмиграцию. В семейном архиве сохранились материалы, отражающие эти отношения. Приведем некоторые из них с минимальными комментариями.

В.В. Кандинский(?) и его ученица, В.Н. Абрикосова, Тарасовка, 1895-1896.

Жених, впрочем тоже из купеческой среды, но уже полностью отдавшийся науке, мягко назидал невесте из Германии, где стажировался у Оствальда:
В Вашем письме меня заинтересовал один вопрос, о котором я с удовольствием поговорил бы с Вами серьезно, если только он не представляет случайного оборота речи. Вы пишите: «протанцевала до 7 часов утра, было очень весело, мне хотелось бы знать, как Вы на это смотрите» .
Прежде всего в этих словах я вижу громадную искренность: Вам было весело и Вы прямо говорите это, а так как своим удовольствием Вы решительно никому не принесли вреда, то нужно быть остолопом (pardon за выражение), чтобы позволить себе осуждать, как Вы это, по-видимому, думаете. Что же касается моего личного мнения, то, если оно Вас, действительно, интересует, то я охотно скажу его Вам откровенно, но предупреждаю, что оно касается лично меня и я не только его никому не навязываю, но буду рад от души, если Вы будете спорить и докажете мою неправоту. По моему, как в выборе дела, так и в выборе удовольствия, человеком должно руководить сознание, что он не только не пожалеет проведенного времени, но и вспомянет его добрым словом, что дело даст желанное удовлетворение, а удовольствие принесет отдых и оставит приятное впечатление; сколько раз ни приходилось мне бывать на разных вечерах и балах, в громадном большинстве случаев я скучал и удирал, поэтому – и только поэтому – я предпочитаю доставить себе более приятное времяпрепровождение, когда чувствую потребность в отдыхе и имею на него право.

Апрель 1897 года, Москва. Свадьба В.Н. Абрикосовой и Н.А. Шилова. Стереофотографии Шилова.

1903-1904. Прогулка в Петровском парке, В.Н. Шилова, Н.С. Мамонтова, С.И. Мамонтов, К.Н. Игумнов, Н.А. Шилов. Стереофографии Шилова.

Игумнов и Мамонтов были музыкальными деятелями, так что период первого брака для Натальи был «музыкальным».

В 1910 году у Натальи и Михаила родился сын Георгий. 13 ноября 1910 г. российский император подписал Указ Правительствующему Сенату, который не подлежал обнародованию. В нем предписывалось: “Сына состоявшей в разводе Наталии Сергеевны Вульферт, Георгия, родившегося 24 июля 1910 года, всемилостивейше возводим в потомственное дворянское Российской империи достоинство, с предоставлением ему фамилии Брасов и отчества Михайлович”.
Лето 1911 года проводили в имении Брасово. Приезжали в гости Рахманиновы. (См. «Брасовский альбом».) Вместе с сестрой Натальи, Ольгой, ездили в гости к Шиловым в их подмосковную Прусы близ Пушкино. Дом строил Шехтель.

В следующем, 1912 году выехали за границу, где бежав надзора русской полиции, сочетались церковным браком. Последовала бурная переписка (см. Октябрь, 1998, №11), итогом которой стало решение проживать за границей. 15 декабря 1912 г. царь подписал Указ Правительствующему Сенату о передаче в опеку имущества Михаила Романова, а 30 декабря с него были сняты обязанности “правителя государства”, которые ранее возлагались на великого князя до совершеннолетия цесаревича Алексея в случае кончины Николая II. Великий князь Михаил Александрович был вынужден жить со своей семьей за границей как частное лицо. В конце концов обосновались в Англии, что устраивало, особенно Михаила, бывшего «англоманом».

Летом 1913 года в Англии побывала мать Михаила, Мария Федоровна. Она писала Николаю II: «Миша приехал в Лондон и оставался несколько дней с нами… Я была счастлива увидеть, что он остался таким, каким всегда был: милый, добрый и даже более ласковый, чем когда-либо … Бедный Миша! Ужас как грустно думать, что он, такой милый и честный, попал в такие когти, потому что она никогда его не отпустит от себя. Моя единственная надежда, что она ему надоест, дай Бог!» [Возможно Михаил приезжал в Москву на празднования 300-летия Дома Романовых, но это судя лишь по нечетким кадрам кинохроники торжеств. Вообще, к сожалению, некоторые дневники Михаила пока недоступны.]
Обосновавшись в поместье Knebworth House, к северу от Лондона, вели жизнь нескучную. В архивах поместья хранятся некоторые материалы о том периоде. Здесь впервые воспроизводим один из них.

С мая 1914 года Н.А. Шилов работал в Лаборатории Резерфорда в Манчестере, ожидая приезда в начале июля Веры со старшей дочерью Ириной. Причем в письме предупреждал:

«По твоим письмам боюсь, что ты увлекаешься туалетами. Не советую этого. Помни, что надо сделать минимум. Наталью все равно не перещеголяешь и ничем не удивишь. Чем ты будешь проще в туалетах, тем ты больше подчеркнешь нежелание тягаться с другими и лезть не в свои сани. Минимум необходим, но и только. Не больше».

Как конкретно текли дни, видно из записной книжки Н.А. Шилова за 1914г.
Июль [даты по новому стилю]

18. В 10 ч. у. встретились с Верушей и Ириной. Быстро доехали до Лондона. На автомобиле в Knebworth.
20. Приезд в Knebworth Карсавиной и певиц.

21. Зоологический сад.

22. Cambridge с Шлейфер и Ириной. Отлично прокатились. Праздество в Knebworth. Призы, песни. Очень мило и непринужденно.

23. Oxford на автомобилях. Красивая дорога.

24. Лондон. По улицам с Ириной. Магазины с Шлейферами.

25. Кэмбридж с Натальей Сергеевной и Шлейферами.

26. Виндзор на автомобилях. Осмотр дворца.

27. Knebworth. Отъезд Шлейферов. Прогулка и теннис.

28. Лондон. British museum. По улицам.

29. Knebworth. Отъезд Добровольской. Поездка в dogcart.

Но увы, мирное житье кончилось… Началось хлопотное, трудное и опасное возвращение домой, в Россию.

30. Лондон. Хлопоты с билетами. Тревога с войной.

31. Knebworth. Напряженное состояние.

1. В автомобиле в Bowness. Громадный переезд, добрались ночью.

2. Тревожные вести. Ночевка в Манчестере. Война России и Германии.

3. Возвращение в Knebworth. Путь в Россию отрезан.

5. Объявление войны Англией. Подъем духа.

6 – 10. Knebworth. Поглощены известиями о войне и о вариантах возврата.

11. Лондон. Встреча с Устинов[ым]. […]нее решение. Телеграмма Вер. Ник. и их решение.

12 – 14. Сборы и споры. Молебен.

15. Отъезд в New-Castle в 2 часа. Роскошные вагоны, торжественные проводы. В 9 час. вечера в N.C. Масса русских. Пароход Venus. Маленькое суденышко. Бой за каюты. Проверка паспортов. Отъезд в 12 час. ночи. Всех загнали внутрь. Прожекторы. Мины. Покачивает.

16. Открытое море. Качает. Ира молодцом.

17. В 4 утра остановлены крейсером. Не знаем какой. Волнение. Радость, что английский (Thesens?). Спустили шлюпку, в нее посыпались матросы с поясами и вооруженные. Строгие, серьезные лица. Офицер . Пробыли 5 минут; тронулись. Через час показался другой корабль, повернулся к нам носом. Новые волнения. Оставил в покое. Видели еще 5 крейсеров. В 12 час. вошли в фиорд. В 2 подошли к Бергену. Шлялись по городу. Типичный, мирный, уютный. [Пока подходил крейсер, Наташа вилкой на какой то серебряной посуде в кают-компании нацарапала: Подходит крейсер, неизвестно какой ]

18. Берген. Прогулка. Дивный вид на фиорд. Поездка на авто вдоль фиорда. Отъезд 6 часов. Дорога изумительной красоты. Дикая и суровая природа.

19. Христиания. Шлялись по улицам. Мало характерно. Поездка на гору в авто. Чудный вид на город и фиорд. Широко. Отъезд вечером.

20. Стокгольм. Большой, красивый город. Поездка на авто. Отъезд в 6 час. Вагон-салон.

21 Поезд. Леса необозримые. Вроде Yellowston’a. Широкие реки. Затмение.

Встреча с Schmidt, Шишковским, Aro… и A…Вечером от Boden’a экстренный поезд – 2 вагона.

22. Субб. В Karungi конечный пункт железной дороги. Станция в пустынной унылой местности.

Гранитный пограничный столб. Без формальностей. Торнео. Завтрак. Все власти на ногах. Паром. Экстренный поезд. Отъезд в 4 часа.

23. Проснулся в Хапамяхах. Торжественная встреча в Улеоборге. Ночью Белоостров и приезд в Петербург.
24. Петербург. Визит к Шлейферам. Прощание и всей комп. вечером с Устиновыми в Москву.
25. Приезд в Москву.
Возвращение по такому маршруту называли тогда «северным коридором». Многих русских застала война в Европе и разными маршрутами, сливаясь в большие людские потоки, направлялись они домой. Так, в Стокгольме скопилось их довольно много, и иные почти без средств. Тогда Мария Федоровна оплатила их проезд по железной дороге, через Торнео.
Из дневника Николая. 11/24-го августа. Понедельник.
Отличный летний день. Погулял. Принял Григоровича, Горемыкина и Кривошеина. После прогулки в 4 ч. отправился с Мари и Анастасией на моторе на Елагин к Мама. Пил у нее чай с Ксенией. В это время вошел Миша, вернувшийся вчера ночью из Англии тоже через Норвегию и Швецию на Торнео. Радостно было встретиться! Вернулся в Ц. С. с ним. Он обедал у нас.
С этим возвращением связана одна тайна. По семейным сказаниям Михаил встречался с королем Швеции Густавом 5-ым, но по предположению Спиридовича, он перед выездом из Англии повидался 13 августа с королем Английским – Георгом 5-ым (В недавно вышедшей книге Розмари и Дональд Кроуфорд. "Михаил и Наталья", М.: 2013 , подтверждается ссылками на дневник Георга 5-го факт встречи Михаила с королем Георгом именно 13 августа). Из записей Шилова видно, что в Стокгольме они пробыли лишь один неполный день, и Королевский Архив Швеции не подтверждает такой встречи, которая, конечно, могла носить совершенно частный характер. Перед войной Германия сильно давила на Швецию, обещая даже ей Финляндию за участие на своей стороне. Поэтому основания для свидания были и очень серьезные.

Началась жизнь российская, для кого военная, для других обыкновенная. В отличие от Европы, где прониклись геополитической значимостью войны и ее исходов, в России к ней относились, как к большой, но исторически очередной военной кампании. Даже волны патриотизма не достигали уровня всенародной ответственности. Бытовая сторона жизни менялась почти незаметно, исподволь, как бы украдкой.

Натали с Михаилом устроились в Гатчине. Он занимался делами военными со своей Туземной (Дикой) дивизией; подолгу был на фронтах и армиях, лишь изредка появляясь в столицах, аккуратно вел дневник и старался регулярно писать теплые письма. Она же заботилась домашним бытом и в Гатчине и в любимом имении Брасово, и несколько раз приезжала к нему «на войну». Сохранившаяся переписка может поведать о бытовых обсуждаемых вопросах: присылка фотографий от хорошего мастера, смена автомобилей, покупка нового жилья и мебелей к нему, новая обстановка в любимом Брасове, о приглашении туда хорошего художника – и действительно, остались очень хорошие картины интерьеров брасовского дома. В общем, нормальная спокойная жизнь среды несколько выше среднего уровня. Оживления наступали с приездами мужа. Он появлялся с помощниками, адъютантами, начиналось активное приятное времяпрепровождение, охота, прогулки, выезды, визиты, небольшие приемы и просто гости.

Шилов так описывал одно такое развлечение в письме к Вере Николаевне:
…ездил на весь день в Гатчину к Наталье, да вчера вечером был приглашен к Шлейферам по случаю его дня рождения – немного кутнули. Наталья очень любезна, особенно у себя в Гатчине. Там была М.В. Шелапутина и Павел Трескин. Он нарядился кабардинцем, обвесился кинжалами и всякой всячиной. Но при его физиономии и фигуре не стал похож на кавказца, хотя и убежден в этом. Мы все ездили на автомобиле кататься по «зверинцу», там гуляли. День выдался очень хороший и я с удовольствием провел его вне города.
В начале 15-го года Шилов был в командировке в Петрограде, а Михаил оказался в Гатчине. И Шилов заехал к ним. Там были еще и Вяземские, все вместе поехали кататься – кто верхами, а кто в санях. Это аккуратно в своем дневнике записал Михаил и потом прислал карточки.

Н.А. Шилов, Н.С. Брасова и княгиня А.Г. Вяземская в гатчинском Зверинце 6 января 1915г., фото М.А. Романова (снимал с лошади)

Временами удавалось бывать в Москве, тогда подружки старались повидаться.

В.Н. Шилова и Н.С. Брасова, фото М.А. Романова, возможно, это их последнее совместное фото.
Видимо в одной из таких встреч Натали презентовала подруге сувенир в память о том, что им вместе пришлось пережить по пути из Англии.

Бонбоньерка уцелела, пережила войны и революции – немой свидетель непростого времени.
Примерно с середины войны отношения Наташи и Михаила стали несколько трансформироваться, это видно по письмам. Но вопрос их сохранения заместился вопросом сохранения жизней. У нее получилось.

Её муж, Михаил Александрович Романов, был арестован 7 марта 1918 года по постановлению Гатчинского совета, в связи с тревожной обстановкой и возможным наступлением немцев на Петроград. Был сослан в Пермь, где его убили местные большевики в ночь с 12 на 13 июня 1918 г.

Наталья Сергеевна Брасова после эмиграции из России жила в Париже, продавая те драгоценности, которые смогла вывезти с собой из Советской России; под конец жизни уже в большой бедности, без денег. Умерла от рака в благотворительной больнице Laennec в Париже 26 января 1952 года.

В 1918 году писатель А.И. Куприн претерпел недолгое заключение в ЧК за публикацию своего фельетона "Великий князь Михаил Александрович", в котором дал следующее общественно психологическое представление Михаила (Цит. по: А.И.Куприн "Пестрая книга. Несобранное и забытое. Сост. и автор комментариев Т.А. Кайманова. Пенза, 2015.):

У меня не имеется никаких поводов питать к великому князю Михаилу Александровичу личную приязнь. Однако, я должен указать, что Михаил Александрович обладает необычным благородством. Он не властолюбив, не эгоистичен, не двуличен, мягкосердечен, необычайно добр и сострадателен. Еще очень давно я заинтересовался моментальным фотографическим снимком, где тогдашний великий князь был схвачен во время скачки, на очень трудном препятствии. И с тех пор все, что мне о нем приходилось слышать или читать, как-то невольно задерживалось у меня в голове и укладывалось там на определенную полочку.
Его брак с любимой женщиной, которая никогда не могла сказать словами покойного* недурного поэта К.Р. «что царская во мне струится кровь». Этот брак у многих еще жив в памяти. Михаилу Александровичу пришлось тогда, принимая во внимание его все-таки исключительное положение, – перенести настоящее мученичество. Он испытал угрозу лишения титула и высылки за границу и действительную ссылку в армейский полк. А он на это отвечал: «А я все-таки люблю, и вы со мной ничего не поделаете». На войне он зарекомендовал себя человеком стойкой храбрости: без тени рисовки, суетливости или задора. Всадники его дикой дивизии титуловали его «ва, султаном», «ва, падишахом», но, конечно, на «ты», а за глаза звали – «наш джигит Миша».

Обладая обыденным, но прямым и здоровым умом, он никогда не дилетантствовал ни в музыке, ни в поэзии, ни в истории, ни в военном искусстве. Все его сослуживцы, с которыми мне приходилось встречаться – солдаты и офицеры – отзываются о нем, как о человеке чрезвычайно вежливом и внимательном, светлом и простом в отношениях, добром товарище и хорошем строевом офицере. Его обычная скромность часто граничит с застенчивостью. Он нежно, без усилий, любит всех детей, любит цветы и животных. Он прекрасный семьянин. Вот и весь узенький круг его жизненных радостей. Он необыкновенно щедр и не отказывает ни в одной просьбе, помогая в нужде широкою рукою не только деньгами, но и другим, более тугим капиталом – личным влиянием. А главное – он совсем, окончательно, бесповоротно, безнадежно болен полным отсутствием властолюбия. Живя постоянно в Гатчине, но не видев до сих пор ни разу Михаила Александровича в лицо, я был почти свидетелем той беспредельной радости, которая им овладела, когда он узнал, что вместе с рождением Алексея от него отошла необходимость быть наследником. Тогда счастье, переполнявшее его, так и хлестало наружу, потому что он всех вокруг себя хотел видеть счастливыми в эти дни.

Его отказ в 1917 г. от принятия власти без воли народа звучит достоинством, спокойствием и любовью к родине. Мне говорят, что он продиктован Керенским. Форма – может быть, смысл – нет. Он, вероятно, охотно в силу естественного влечения, отказался бы тогда от всякой формы власти, как и от всяких титулов и всевозможных будущих благ, если бы это не было в его тогдашнем положении малодушием, граничащим с трусостью. А вот скажите вы мне, многие ли из тех, что довели Россию, – допустим из чистых идейных побуждений, – до черной гибели: найдут в себе мужество, отказавшись от власти, признаться: «Простите нас, мы ошиблись».

Великий князь Михаил Александрович (1878, Петербург - 12 июня 1918, близ Перми) - четвёртый сын Александра III, младший брат Николая II; российский военачальник, генерал-лейтенант, генерал-адъютант, германский адмирал (24 июля 1905); член Государственного совета.

В 1899 году, после кончины Георгия Александровича, стал наследником, но перестал им быть в 1904 году, когда у императора Николая родился сын Алексей.

Во время Первой мировой войны Великий князь Михаил Александрович был командиром туземной Дикой дивизии на фронте в Галиции.

Некоторыми историками считается последним российским императором ввиду того, что Николай II отрёкся в его пользу.

В 1907 году познакомился, а 16 октября 1912 года в Вене женился на Наталье Сергеевне (урождённой Шереметьевской), жене Владимира Владимировича Вульферта, лейтенанта гатчинского полка, над которым шефствовал Михаил, до этого бывшей жене Сергея Ивановича Мамонтова.

Имел сына Георгия, носившего с 26 марта 1915 года титул граф Брасов (погиб в автомобильной катастрофе в Бельгии в 1931 году).

Из-за морганатического брака, в который вступил Михаил Александрович, Николай указом в декабре 1912 года (опубликован в официальном вестнике 3 января 1913 года) отменил положение, согласно которому Михаил в случае кончины Николая до того, как Алексею исполнится 18 лет, становился бы правителем государства (регентом).Имения Великого князя находились под секвестром (государственной опекой) до начала мировой войны,когда Николай II официально не простил своего брата.

С рождения именовался Государем Великим Князем с титулом Императорского Высочества.

При утверждении в 1886 году новой редакции Учреждения о Императорской Фамилии было решено, что древний титул «Государь» отныне будет применяться лишь к императорам и императрицам. Все великие князья, великие княгини и великие княжны утратили эту прибавку к своим титулам.

На другой день после крещения третьего ребенка Николая Второго – третьей подряд дочери скоропостижно скончался отъ лёгочного кровоизлияния Наследник Цесаревич и Великий Князь Георгий Александрович. В печальном манифест говорилось: «ближайшее право наслѣдованія Всероссійскаго Престола, на точномъ основаніи Основнаго Государственнаго Закона о престолонаслѣдіи, приналежитъ Любезнѣйшему брату Нашему Великому Князю Михаилу Александровичу», с оговоркой «доколѣ Господу не угодно еще благословить Насъ рожденіемъ Сына».

Нового титула пожаловано не было, поскольку решили, что пожалование в 1894 году было ошибочно, и что титул цесаревича должен принадлежать только прямому наследнику, а не предполагаемому. И в самом деле, все цесаревичи до Георгия Александровича были наследниками прямыми, за исключением Константина Павловича, чье пожалование было сочтено наградой не в пример на будущее время. С другой стороны, все наследники Престола с 1762 года, прямые и предполагаемые, носили титул цесаревича. Поэтому жаловать или не жаловать этот титул Михаилу Александровичу было вопросом выбора. Возможно, что последнее слово принадлежало императрице, которая еще надеялась подарить России прямого наследника.

Тем временем, хотя Михаил Александрович и был провозглашен наследником, он не был пожалован этим титулом. Тем не менее по ошибке титул наследника начал использоваться в церковных молитвах и вдовствующая императрица добилась дополнительного указа о пожаловании сыну титула Наследника, когда путаница стала принимать скандальный характер. Для смягчения удара Михаил Александрович был одновременно пожалован возрожденным титулом государя и назывался Его Императорским Высочеством Государем Наследником и Великим Князем. Манифест был дан 7 (19) июля 1899 года.

В день рождения сына Николай Второй повелел вернуться к прежнему титулованию брата.

1 марта 1917 года подписал «Манифест великих князей»: в манифесте, составленном от имени императора, говорилось о том, что в России вводится конституционная монархия, что «прерванные Указом нашим занятия государственного Совета и Государственной Думы» возобновляются; планировалось передать манифест Николаю II и убедить его опубликовать этот манифест.

2 марта Николай II, под давлением генералов и иных из своего окружения, отрёкся от престола в его пользу. Манифест об отречении заканчивался так «…в согласии с Государственной Думой признали Мы за благо отречься от Престола Государства Российского и сложить с Себя верховную власть. Не желая расстаться с любимым Сыном Нашим, Мы передаем наследие Наше Брату Нашему Великому Князю Михаилу Александровичу и благословляем Его на вступление на Престол Государства Российского…».

Михаил Александрович не согласился с отречением Николая II и не принял власти. На следующий день, 3 марта, в своем ответе на манифест отречения Николая II он писал, что примет верховную власть только в случае, если народ выразит на то своё волю, посредством всенародного голосования на Учредительном собрании.

Признал власть за Временным правительством и передачи ему всей полноты власти на время до созыва Учредительного собрания.

Большевики не дали провести Учредительное собрание, разогнали многотысячные демонстрации в поддержку Учредительного собрания и издали декрет о его роспуске. В последующем большевики казнили 13 из 32 членов дома Романовых по мужской линии, в том числе Михаила Александровича, и ни у кого не осталось прямых прав на Российский престол. После этого можно считать окончательным захват власти большевиками в России.

Некоторыми историками считается последним императором России, царствовавшим только день (брат обратился к нему в телеграмме как к «императору Всероссийскому Михаилу Второму», то есть Михаилом I считался царь Михаил Фёдорович).

В ночь с 12 на 13 июня 1918 года был похищен из гостиницы Королёвские номера в Перми и расстрелян большевиками в районе местечка Малая Язовая.

Отсутствие официальных публикаций о расстреле (в отличие от брата) породило слухи о судьбе Михаила. Существовали самозванцы, выдававшие себя за него (об одном из них упоминает Солженицын). Некоторые авторы, выступающие от лица Катакомбной церкви, отстаивают версию, отождествляющую Михаила с епископом Истинно-Православной церкви Серафимом (Поздеевым) (16 мая 1971).

В июне 2009 года Генеральная прокуратура РФ пояснила: установлено, что с ноября 1917 года Романов Михаил Александрович - младший брат императора Николая II - в соответствии с решением Петроградского Военно-революционного комитета находился в Гатчине под домашним арестом; Гатчинским Советом рабочих и солдатских депутатов Романов Михаил Александрович и его секретарь, гражданин Великобритании Джонсон Николай Николаевич (Брайан), 7 марта 1918 года были арестованы и доставлены в Петроград в Комитет революционной обороны для решения вопроса о дальнейшей судьбе; по решению Совета Народных Комиссаров спустя два дня они были высланы в Пермскую губернию до особого распоряжения; под конвоем были доставлены в Пермь, где Пермским исполнительным комитетом Совета рабочих и солдатских депутатов 20 марта 1918 года помещены под арест в камеры одиночного заключения в тюремной больнице, а через 5 дней освобождены под надзор Пермского Чрезвычайного комитета по борьбе с контрреволюцией, спекуляцией и саботажем (ЧК); расстрелян в Перми 13 июня 1918 года.

Великий князь Михаил Александрович был русским императором всего лишь с 10 часов утра до 6 часов вечера 3 марта 1917 года. Ему даже номера не успели дать, а так, по всем правилам, он должен был считаться Михаилом II. Парадоксально, но правление Дома Романовых началось с Михаила Федоровича, Михаилом Александровичем и закончилось. Михаил родился в 1878 году и, как это обычно бывает с младшими детьми, пользовался в семье большой любовью. Отец называл его Мишкин и уделял ему много внимания. С детских лет его ближайшей подругой стала сестра Ольга, называвшая его по-английски Darling floppy (лопоухий милашка).

Хотя Михаил и был сыном царя, но в воспитании на это не делалось никаких скидок - с 7 лет ежедневные уроки по разным предметам, а позже служба в гвардии. Отца он просто боготворил, но с матерью отношения были посложнее. Мария Федоровна не забывала, что она царица даже в детской комнате. Она занималась главным образом светским воспитанием детей. А лучшей школой такого воспитания она считала английскую - никаких сюсюканий, никаких муси-пуси, а только безукоризненное послушание, простота в быту, непритязательность в еде («овсянка, сэр!»), гимнастика и неизменные водные процедуры.

Отец же брал сына с собой на рыбалку, в зверинец, они жгли костры, пекли картошку в золе, убирали снег, пилили деревья. Он учил Михаила читать звериные следы, управлять лодкой, другим важным наукам, которые должен знать мальчик. Смерть отца в 1894 году потрясла Михаила.

Михаил вырос физически крепким человеком - от отца он получил невероятную физическую силу и иногда забавлялся тем, что шутя разрывал колоду карт. Однажды во время учений в Гатчине он так размахивал саблей, что у нее отлетел клинок. Он был добросердечным и веселым парнем. Его отличала отменная храбрость, которую он проявил в годы Первой мировой войны. Был прост в общении с людьми. От матери он получил невероятное обаяние, очень любил музыку и играл на нескольких музыкальных инструментах, интересовался историей, лихо водил автомобиль и пользовался громадным успехом у женщин. Он не нажил себе врагов, никому не делал зла и не заводил интриг. В армии его обожали за удаль и храбрость, за чувство юмора и умение поддержать любую компанию.

Михаил был очень правдив. Для лиц его круга это был скорее недостаток, и его откровенно тяготила придворная жизнь с обязательными приемами, раутами, суарэ, торжественными «выходами» и официальными «присутствиями». Михаил чувствовал себя не в своей тарелке и, чтобы избавиться от этой тягомотины, предпочитал пропадать в войсках. Один современник так отозвался о великом князе Михаиле: «Я никогда в жизни не встречал человека, подобного ему, настолько не испорченного и благородного по натуре... Он напоминал взрослого ребенка, которого учили поступать только хорошо и порядочно». Никто по-настоящему не принимал всерьез этого славного парня.

Михаилу уже исполнился 21 год, когда судьба преподнесла ему поворот. Как мы уже говорили, у него было два старших брата - Николай и Георгий, последний считался наследником престола (до появления у Николая собственного сына). В 1899 году брат Георгий умер от чахотки, и теперь Михаил стал наследником престола. Это событие принципиально изменило положение великого князя. Хотя у Николая II к этому времени уже было трое детей, но это были девочки. Корона могла перейти только к наследнику мужского пола. Самым близким к монарху по степени родства являлся Михаил. Целых пять лет ему пришлось исполнять роль цесаревича, доставшуюся ему совершенно случайно. А это значит, что нужно было влезать в государственные дела и заниматься политикой. Он не думал, что это надолго, и собирался лишь временно помогать брату. Правда, эта помощь сводилась главным образом лишь к представительским функциям.

Сам же Николай II не питал никаких иллюзий насчет государственных способностей младшего брата. Когда в 1900 году в Крыму он заболел тяжелой формой брюшного тифа и его здоровье внушало большие опасения, то царедворцы предложили ему пригласить Михаила «для замещения Его Величества на время болезни». На что царь ответил: «Нет-нет. Миша только напутает в делах. Он такой легковерный». Однако находились люди, не разделявшие эту точку зрения. Всесильный министр финансов С. Ю. Витте, кстати, преподававший Михаилу Александровичу курс экономики, напротив, чрезвычайно высоко отзывался о его способностях. Примерно такое же мнение имел о нем и германский кайзер Вильгельм II. После того как в 1902 году Михаил гостил у него в Берлине, император написал Марии Федоровне восторженное письмо, в котором восхищался ее сыном. Сама же мать разделяла точку зрения Николая II, считая Михаила легковерным и легкомысленным. Такое впечатление у нее усилилось после поездки Михаила в Англию на похороны королевы Виктории в 1901 году, которые он умудрился прозевать, увлекшись прогулкой по Лондону.

Наконец в 1904 году у Николая II родился сын Алексей, ставший вместо Михаила наследником русского престола. Теперь, как говорили в высшем свете, «Михаил Александрович получил отставку».

Сам же он не только не грустил по этому поводу, а наоборот, радовался. Великий князь Константин Константинович по этому поводу сделал такую запись в своем дневнике 2 августа 1904 года: «В пять часов мы с женой поехали навестить вдовствующую императрицу и пили у нее чай... Был и отставной наследник Миша; он сияет от счастья, что больше не наследник».

Ему было от чего сиять. Михаил превратился в обычного великого князя, хотя и оставался возможным претендентом на трон (но лишь после Алексея). А так он получил звание «условного регента» при своем племяннике. Но эти мысли он выбросил из головы, и они его больше не занимали. Его интересы теперь располагались в другой плоскости - после того, как он сложил с себя полномочия цесаревича, он решил жениться. Законы гласили, что наследник должен жениться только на принцессе, и он этому правилу был готов следовать; а теперь он решил жениться по любви.

На жизненном пути великого князя Михаила Александровича пути встретилась дочь адвоката Наталья Шереметевская. Она родилась в 1880 году в поселке Перово, в 1902 году вышла замуж за представителя известной купеческой семьи Сергея Mамонтова и родила дочь Наталью. Этот брак не был удачным, и в 1905 году супруги развелись. В том же году Наталья Мамонтова вышла замуж за поручика Владимира Вульферта, служившего в Петербурге в лейб­гвардии Кирасирском полку.

Михаил тоже служил в кавалерии. На одном из гатчинских приемов он с первого взгляда влюбился в мадам Вульферт. Их роман развивался стремительно. Связь с замужней, к тому же в прошлом уже разведенной женщиной, естественно, не обрадовала царскую семью. Но это была взаимная, горячая и искренняя любовь.

В июле 1910 года Наталья родила сына, названного Георгием. Николай II вошел в положение брата - дозволил носить мальчику отчество Михайлович; он был возведен в дворянское достоинство. Также ему и матери была присвоена фамилия Брасовы - по названию имения в Орловской губернии, которое принадлежало Михаилу.

В 1911 году появилась информация, что Михаил высказал желание жениться на Наталье. Зная импульсивный характер брата, Николай II приказал установить за ним полицейскую слежку. Жандармский генерал А. Герасимов получил указание предупредить все русские православные духовные миссии за рубежом о том, чтобы их священники не венчали великого князя Михаила Александровича с Натальей. Однако влюбленные уехали в Вену и там в сербской православной церкви Святого Саввы обвенчались.

Скрыть от общественности факт женитьбы Михаила не было никакой возможности. Пришлось наложить на него обычное, полагающееся в таких случаях взыскание - Михаила лишили всех династических прав, запретили въезд в Россию, уволили со службы, лишили званий (он в то время был командиром эскадрона) и учредили опеку над его имуществом. Но Михаил был этому только рад. Первоначально он с семьей поселился на юге Франции, затем перебрался в Англию, где арендовал большое поместье.

В воздухе уже пахло войной, и она разразилась в августе 1914 года. Все опальные Романовы получили прощение своих грехов и засобирались домой. Не остался в стороне и великий князь Михаил Александрович. Сердечные отношения между братьями восстановились. Его брак был признан официально. В Петроград вернулась и Наташа с сыном, а в марте 1915 года император пожаловал Георгию титул графа Брасова, но ее саму так и не приняли при дворе. В России семья Михаила проживала в основном в Гатчине.

Михаил ушел на фронт. Он получил чин генерал­лейтенанта и вступил в командование Кавказской туземной конной дивизией, получившей в армии название «Дикая дивизия». Она была сформирована исключительно из горцев­мусульман, в ней только офицеры были русскими, она состояла из шести полков (Черкесского, Ингушского, Кабардинского, Дагестанского, Чеченского, Татарского), Осетинской пешей бригады и 8­го Донского казачьего артиллерийского дивизиона. Генерал А. И. Деникин позже вспоминал, что целью формирования такого уникального соединения стало «стремление к изъятию с территории Кавказа наиболее беспокойных элементов». Иначе говоря, в Дикой дивизии воевали в основном разбойники-­абреки. В боях дивизия отличалась невиданной храбростью и жесткостью, «граничившей с первобытными нравами и Батыевым изуверством».

Горцы никого в плен не брали, а поступали с противником так, как недавно в Чечне: живым отрезали головы, вспарывали животы и тому подобное. Немцы и австрийцы тут же разбегались с поля боя, как только узнавали, что на них в наступление идет Дикая дивизия. Согласитесь, что управлять этими абреками мог только человек очень сильной воли, каким и был великий князь Михаил. Благодаря заботам командира, жалованье в Дикой дивизии было самым высоким в русской армии - 25 рублей в месяц получал рядовой (подпоручик в других частях получал 35 рублей). Горцы очень уважали своего командира, были безгранично преданы ему и даже обращались на «ты». Им очень импонировало то обстоятельство, что в бой их водит сам брат царя. Михаил же на полях сражений показал себя храбрым и мужественным командиром. В феврале 1916 года он получил повышение - стал командиром 2­го кавалерийского корпуса, а потом генерал­инспектором кавалерии.

Военная карьера великого князя развивалась успешно, но впереди его ждали тяжелые испытания. Февральские события 1917 года застали его в Гатчине. 27 февраля 1917 года председатель Госдумы М. Родзянко вызвал Михаила в Петроград. Он попросил его связаться с Николаем II, находившимся в Ставке, и уговорить брата сформировать «правительство народного доверия». Однако разговор его с царем не дал никакого результата, и Михаил Александрович отправился в Зимний дворец, но так как там ночевать было опасно, то он переселился на квартиру князя П. Путятина.

События развивались стремительно. 1 марта к нему явился посланец от дяди, великого князя Павла Александровича, и принес на подпись Манифест, в котором великие князья Павел Александрович и Кирилл Владимирович от имени императора поручали Думе сформировать такое правительство. Михаил долго колебался, но все же поставил свою подпись.На следующий день, 2 марта 1917 года, он узнал, что Николай II отрекся от престола за себя и своего сына в его пользу.

Формально, из­-за своего скандального брака, Михаил не имел права на престол, но эти тонкости уже никого не волновали. Отречение брата произвело на Михаила удручающее впечатление. Присяжный поверенный Н. Иванов вспоминал: «Нежелание брать верховную власть, могу свидетельствовать, было основным его желанием. Он говорил, что никогда не хотел престола и не готов к нему. Он примет власть царя, если все ему скажут, что отказом он берет на себя тяжелую ответственность, что иначе страна идет к гибели... Он переживал сильные колебания и волнение. Ходил из одной комнаты в другую... Он осунулся за эти часы. Мысли его метались...»

Наконец, он пришел к выводу, что один он ничего предпринять не может, так как ему надо посоветоваться с депутатами Думы. Наутро, 3 марта 1917 года, в квартиру князя Путятина ринулись думские деятели и стали уговаривать Михаила, чтобы он тоже отказался от престола. Под их сильным давлением в 6 часов вечера он составил Манифест, в котором попросил граждан России довериться Временному правительству вплоть до созыва Учредительного собрания, которое должно было принять решение о способе правления Россией: республика или монархия? Как известно, в январе 1918 года большевики разогнали Учредительное собрание, которое не успело принять никакого постановления по этому поводу.

Подписав отречение, Михаил уехал в Гатчину к своей семье. Он там тихо жил с женой и двумя детьми (дочь от первого брака Натальи Михаил тоже считал своим ребенком). Его образ жизни разнообразили лишь прогулки на «роллс­ройсе» и редкие пикники на природе с друзьями. 31 июля 1917 года ему было разрешено свидание с братом Николаем II, который содержался под арестом в Царском Селе. Встречу на 10 минут устроил Керенский, который и присутствовал при разговоре. Михаилу даже не разрешили увидеть племянников. Это была последняя встреча братьев - Михаил вышел после нее со слезами на глазах, а наутро узнал, что брата вместе с семьей увезли в Сибирь. Больше они никогда не виделись.

Впереди Михаила Александровича ожидали еще более тяжелые испытания. В конце августа 1917 года его вместе с супругой посадили под домашний арест. Он сильно удивился такому повороту событий, но подчинился. Все­таки он отдал власть Временному правительству, а с ним поступили так бессовестно. Во время октябрьских событий великого князя недолго продержали в Смольном, но потом отпустили в Гатчину. В ноябре 1917 года он уже сам явился туда к управделами большевистского правительства В.Бонч­Бруевичу и попросил «узаконить» его положение. Здесь ему была выдана справка на официальном бланке о том, что он может «свободно проживать» как гражданин Республики.

Несмотря на это, 7 марта 1918 года Гатчинский совет арестовал Михаила Романова. По предложению М. Урицкого (председателя Петроградской ЧК), Совет Народных Комиссаров постановил выслать его в Пермь.

В Перми Михаила Александровича поселили в так называемых Королёвских номерах - гостинице, построенной купцом Королёвым. Во дворе гостинцы был гараж, в котором стоял «роллс­ройс» Михаила. Никакого караула возле номеров не было. Михаил Александрович мог свободно разъезжать по городу на своем лимузине, прогуливаться по набережным, кататься на лодке по Каме, встречаться с местными жителями, ходить к ним в гости, посещать театр (где публика устраивала ему овации) и церковь. Михаил Александрович вел жизнь свободного человека, за одним лишь исключением - с первых месяцев пребывания в Перми он должен был ежедневно отмечаться - сначала в милиции, а с мая 1918 года и в Губчека. К этому времени он заболел, и Наталья Брасова в конце мая поехала хлопотать в Москву за него (речь шла о выезде на лечение за границу). До этого она неоднократно навещала детей, оставшихся в Петрограде. В один из таких приездов ей удалось достать фальшивые документы и отправить сына в Данию.

В Москве она встречалась с Лениным, но ее хлопоты оказались безрезультатными, и она уже хотела возвратиться к мужу, когда получила известие, что Михаил «похищен неизвестными». Наталья Сергеевна в это не поверила, так как ссыльные жили под постоянным контролем. В состоянии крайнего раздражения она прорвалась к Моисею Урицкому и потребовала у него объяснений. Она обвиняла его в убийстве «родного Миши». В ответ он обвинил саму Брасову, что это, мол, она организовала «побег» мужа! Ее тут же арестовали и отправили в тюрьму, где она провела почти десять месяцев.

На самом деле Михаила Александровича вместе с его английским секретарем Джонсоном в ночь с 12 на 13 июля местные большевики вывезли за город и расстреляли, инсценировав это как похищение. Пермская ЧК даже отправила в Москву телеграмму: «Сегодня ночью неизвестными в солдатской форме похищены Михаил Романов и Джонсон. Розыски пока не дали результатов, приняты самые энергичные меры». Эта была дезинформация - акция по уничтожению Романовых была задумана в Москве; через несколько дней, в ночь с 16 на 17 июля 1918 года, был расстрелян Николай II со всей своей семьей, а днем 17 июля последовала казнь Романовых в Алапаевске. Михаилу Александровичу было всего 39 лет. Его могила не разыскана до сих пор.

Итак, Наталья в тюрьме. Через 10 месяцев она, симулируя сильную простуду, добилась перевода в тюремную больницу. В один из дней ее посетила дочь, и в ту же ночь ей удалось незаметно исчезнуть из больницы. С помощью фальшивых документов, под видом сестры милосердия, она с дочерью смогла добраться до Киева. Из Киева они перебрались в Одессу, а затем на британском корабле навсегда покинули Россию.

В эмиграции Наталья Брасова сначала жила в Англии, затем перебралась во Францию. За границей ей пришлось несладко. Она надеялась на помощь могущественных родственников, ведь английский король Георг V приходился кузеном Михаилу Александровичу. Но очень скоро она поняла, что здесь рассчитывать не на что и не на кого. Никто из европейской родни мужа не собирался ей помогать; с ней даже не желали встречаться. Чурались Натальи и русские родственники ее мужа - те, которым удалось бежать из России. Даже императрица Мария Федоровна, мать Михаила, не смогла преодолеть антипатию к ней и ни разу не встретилась со своей невесткой и внуком.

Первые годы Наталья не испытывала особых материальных затруднений. У нее сохранились кое­какие счета в банках, кое­какие из драгоценностей она смогла вывезти в эмиграцию. Их продажа стала основным источником доходов вдовы. Однако всему приходит конец. Бриллианты с жемчугами закончились. Наступило время бедности, а затем и полной нищеты. Но еще больше подкосила ее смерть сына - он погиб в автомобильной катастрофе летом 1931 года.

Эта ветвь Романовых, наследников царской власти в России, пресеклась навсегда...

Редакция Переклички

«Ангел Александр»

Вторым ребёнком великого князя Александра Александровича и Марии Фёдоровны был Александр. Он, увы, умер ещё во младенчестве от менингита. Смерть «ангела Александра» после скоротечной болезни тяжело переживалась родителями, судя по их дневникам. Для Марии Фёдоровны гибель сына стала первой потерей родственников в жизни. Ей же меж тем судьба уготовила пережить всех своих сыновей.

Александр Александрович. Единственная (посмертная) фотография

Красавец Георгий

Некоторое время наследником Николая II был его младший брат Георгий

В детстве Георгий был более здоровым и сильным, чем его старший брат Николай. Он рос высоким, красивым, жизнерадостным ребёнком. Несмотря на то, что Георгий был любимчиком матери, он, как и другие братья, воспитывался в спартанских условиях. Дети спали на армейских кроватях, вставали в 6 часов и принимали холодную ванну. На завтрак им, как правило, подавали кашу и чёрный хлеб; на обед котлеты из баранины и ростбиф с горошком и запечённым картофелем. В распоряжении детей были гостиная, столовая, игровая комната и спальня, обставленные самой простой мебелью. Богатой была только икона, украшенная драгоценными камнями и жемчугом. Семья жила в основном в Гатчинском дворце.

Семья императора Александра III (1892 год). Справа налево: Георгий, Ксения, Ольга, Александр III, Николай, Мария Фёдоровна, Михаил

Георгию прочили карьеру на флоте, но затем великий князь заболел туберкулёзом. С 1890-х Георгий, в 1894-м ставший цесаревичем (наследника у Николая ещё не было), живёт на Кавказе, в Грузии. Врачи даже запретили ему ехать в Петербург на похороны отца (хотя он присутствовал при кончине отца в Ливадии). Единственной радостью Георгия были визиты матери. В 1895 году они вместе ездили к родственникам в Данию. Там с ним случился очередной приступ. Георгий долгое время был прикован к постели, пока наконец не почувствовал себя лучше и не вернулся в Абастумани.

Великий князь Георгий Александрович за письменным столом. Абастумани. 1890-е гг.

Летом 1899 года Георгий ехал от Зекарского перевала в Абастумани на мотоцикле. Внезапно у него открылось кровотечение из горла, он остановился и упал на землю. 28 июня 1899 года Георгий Александрович скончался. На секции было обнаружено: крайняя степень истощения, хронический туберкулезный процесс в периоде кавернозного распада, легочное сердце (гипертрофия правого желудочка), интерстициальный нефрит. Весть о смерти Георгия была тяжёлым ударом для всей императорской семьи и особенно для Марии Фёдоровны.

Ксения Александровна

Ксения была любимицей матери, да и внешне на неё походила. Первой и единственной её любовью стал великий князь Александр Михайлович (Сандро), друживший с её братьями и часто бывавший в Гатчине. Ксения Александровна была «без ума» от высокого, стройного брюнета, считая, что он лучше всех на свете. Свою любовь она хранила в тайне, поведав о ней лишь старшему брату, будущему императору Николаю II, другу Сандро. Александру Михайловичу Ксения приходилась двоюродной племянницей. Они поженились 25 июля 1894 года, и она родила ему за первые 13 лет брака дочь и шестерых сыновей.

Александр Михайлович и Ксения Александровна, 1894 год

Бывая с мужем за границей, Ксения посещала с ним все те места, которые можно было бы считать «не вполне приличными» для царской дочери, даже испытывала фортуну за игровым столом в Монте-Карло. Однако супружеская жизнь великой княгини не сложилась. У мужа появились новые увлечения. Несмотря на семерых детей, брак фактически распался. Но на развод с великим князем Ксения Александровна не согласилась. Любовь к отцу своих детей она, несмотря ни на что, сумела сохранить до конца своих дней, искренне переживала его кончину в 1933 году.

Любопытно, что после революции в России Георг V позволил родственнице поселиться в коттедже неподалёку от Виндзорского замка, при этом мужу Ксении Александровны появляться там было запрещено из-за измен. Из других интересных фактов — её дочь, Ирина, вышла замуж за Феликса Юсупова, убийцу Распутина, скандальную и эпатажную личность.

Возможный Михаил II

Великий князь Михаил Александрович был, пожалуй, наиболее значимым для всей России, если не считать Николая II, сыном Александра III. До Первой мировой войны, после женитьбы на Наталье Сергеевне Брасовой, Михаил Александрович жил в Европе. Брак был неравным, более того, к моменту его заключения Наталья Сергеевна была замужем. Влюблённым пришлось венчаться в Сербской православной церкви в Вене. Из-за этого все имения Михаила Александровича были взяты под контроль императором.

Михаил Александрович

Некоторые монархисты называли Михаила Александровича Михаилом II

С началом Первой мировой, брат Николая попросился в Россию, воевать. В итоге возглавил Туземную дивизию на Кавказе. Военное время отмечено множеством готовившихся заговоров против Николая II, однако Михаил ни в одном не участвовал, будучи верным брату. Впрочем, именно имя Михаила Александровича всё чаще упоминалось в различных политических комбинациях, составляемых в придворных и политических кругах Петрограда, причём сам Михаил Александрович не принимал участие в составлении этих планов. Ряд современников указывали на роль супруги великого князя, которая стала центром «салона Брасовой», проповедовавшего либерализм и выдвигавшего Михаила Александровича на роль главы царствующего дома.

Александр Александрович со своей супругой (1867 год)

Февральская революция застала Михаила Александровича в Гатчине. Документы свидетельствуют, что в дни Февральской революции он пытался спасти монархию, но не из-за желания самому занять престол. Утром 27 февраля (12 марта) 1917 года его по телефону вызвал в Петроград председатель Государственной думы М. В. Родзянко. Прибыв в столицу, Михаил Александрович встретился c Временным комитетом Думы. Те убеждали его по сути узаконить государственный переворот: стать диктатором, отправить правительство в отставку и просить брата создать ответственное министерство. К концу дня Михаила Александровича удалось убедить взять власть в самом крайнем случае. Последующие события выявят нерешительность и неспособность брата Николая II заниматься серьёзной политикой в экстренной ситуации.

Великий князь Михаил Александрович с морганатической супругой Н. М. Брасовой. Париж. 1913 год

Уместно вспомнить характеристику, данную Михаилу Александровичу генералом Мосоловым: «Он отличался исключительной добротой и доверчивостью». По воспоминаниям полковника Мордвинова, Михаил Александрович был «характера мягкого, хотя и вспыльчивый. Склонен поддаваться чужому влиянию… Но в поступках, затрагивающих вопросы нравственного долга, всегда проявляет настойчивость!»

Последняя великая княгиня

Ольга Александровна дожила до 78 лет и скончалась 24 ноября 1960 года. Она пережила старшую сестру Ксению на семь месяцев.

В 1901 году вышла за герцога Ольденбургского. Брак был неудачным и окончился разводом. Впоследствии Ольга Александровна вышла за Николая Куликовского. После падения династии Романовых уехала в Крым с матерью, мужем и детьми, где они проживали в условиях, близких к домашнему аресту.

Ольга Александровна как почётный командир 12-го Ахтырского гусарского полка

Она — одна из немногих Романовых, спасшихся после Октябрьской революции. Жила в Дании, затем в Канаде, пережила всех прочих внуков (внучек) императора Александра II. Как и отец, Ольга Александровна предпочитала простую жизнь. За свою жизнь написала более 2000 картин, доходы от продажи которых позволяли ей поддерживать семью и заниматься благотворительностью.

Протопресвитер Георгий Шавельский так вспоминал о ней:

«Великая княгиня Ольга Александровна среди всех особ императорской фамилии отличалась необыкновенной простотой, доступностью, демократичностью. В своем имении Воронежской губ. она совсем опращивалась: ходила по деревенским избам, няньчила крестьянских детей и пр. В Петербурге она часто ходила пешком, ездила на простых извозчиках, причём очень любила беседовать с последними».

Императорская чета в кругу приближенных (лето 1889 года)

Генерал Алексей Николаевич Куропаткин:

«Следующее мое свидание с вел. княгиней Ольгой Александровной было 12 ноября 1918 года в Крыму, где она жила со вторым своим мужем, ротмистром гусарского полка Куликовским. Тут она ещё более опростилась. Незнавшему её трудно было бы поверить, что это великая княгиня. Они занимали маленький, очень бедно обставленный домик. Великая княгиня сама нянчила своего малыша, стряпала и даже мыла белье. Я застал её в саду, где она возила в коляске своего ребёнка. Тотчас же она пригласила меня в дом и там угощала чаем и собственными изделиями: вареньем и печеньями. Простота обстановки, граничившая с убожеством, делала её ещё более милою и привлекательною».