Константин Васильев - яркий, самобытный, ни на кого не похожий художник, чья жизнь трагически оборвалась в застойные годы советской эпохи. Основная тема, лейтмотив, стержень, пространство, воздух картин Васильева - это Русь. Древняя Русь. Полотна, явившиеся истинным откровением в семидесятые, собирающие неисчислимые выставки в восьмидесятые, продолжают волновать, восхищать, будоражить осознанием своего забытого начала - тысячи и тысячи граждан сегодняшней России.

В 1994 году, благодаря неимоверным усилиям энтузиастов, в Москве, в Лианозово, открылся музей творчества Константина Васильева. В 2009 - был поджёг музея. Как живется музею сегодня и главное - что стало с картинами? Об этом рассказ Анатолия Ивановича Доронина, директора Музея славянской культуры имени художника Константина Васильева.

Творчество художника Константина Васильева стало широко известно зрителю только после его гибели. Первую выставку картин художника мы вместе с моим другом, полковником Юрием Михайловичем Гусевым, организовали в 1978-м году в выставочном зале ВООПИ и К (Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры), что на улице Разина, ныне Варварке. Теперь здание, где проходила выставка, возвращено церкви и известно как Знаменский собор.

В то советское время казалось невероятным открытие выставки неизвестного тогда живописца, даже не члена Союза художников, в самом центре Москвы. Но видимо высшие силы помогали нам.

И произошло чудо. День ото дня число посетителей выставки множилось в геометрической прогрессии. Москва загудела, словно встревоженный улей. Такое взрывное вхождение художника в сознание людей отечественная история вряд ли припомнит.

Потом состоялись выставки в академических городках - Пущино, Обнинске. Ученые мужи и простые люди с восторгом принимали творчество талантливого русского художника. Из месяца в месяц спираль нескончаемых выставок картин К. Васильева раскручивалась по районным, областным городам пока не объяла практически весь Советский Союз.

Вывозили мы картины и за рубеж - в Болгарию, Югославию, Испанию.

Восторженный поток эмоциональных зрительских откликов материализовался сотнями книг отзывов, в которых неизменным рефреном звучала пушкинская фраза: «…Здесь русский дух, здесь Русью пахнет!».

Водоворот этих событий продолжался десять лет и, не скрою, потребовал от нас, двух офицеров советской армии, огромного напряжения сил, поскольку лишил каких бы то ни было выходных дней и какого-либо свободного времени. Ведь кроме непосредственной организации и проведения выставок зрительский голод на информацию о жизни и творчестве самобытного художника потребовал от нас исследовательской работы.

В эти годы мне пришлось написать несколько книг о художнике, в том числе - «Руси волшебная палитра» в издательстве «Молодая гвардия», и там же выпустить книгу в серии «Жизнь замечательных людей». Мы добились выхода в свет комплектов открыток с репродукциями картин К. Васильева в издательствах «Правда» и «Изобразительное искусство». Это было уже официальное признание живописца!

Но колоссальная нагрузка на картины не могла не вызывать беспокойства за их сохранность. Матушка художника Клавдия Парменовна, доверившая нам картины, совершенно обоснованно поставила вопрос о создании музея или картинной галереи для творческого наследия ее сына. При этом она попросила обеспечить ее жильем в том городе, где найдут свое пристанище картины.

Решая эту задачу, мы столкнулись с трудностью в соблюдении этих двух условий.

В Подольске, например, открывался прекрасный выставочный зал и власти города готовы были передать его под постоянную экспозицию картин Константина Васильева. Однако о предоставлении жилья и подмосковной прописки не хотели даже и слушать! В городе Видное, напротив, готовы были прописать и обеспечить жильем, но помещения под картины найти не могли.

Наконец, в городе Коломне, где мы провели очередную выставку, председатель исполкома Николай Редькин предложил под экспозицию картин К. Васильева старинный двухэтажный дом замечательного русского писателя позапрошлого столетия, современника Александра Сергеевича Пушкина, Лажечникова. На одном этаже здания планировалось открыть музей художника, на другом - литературный музей. Семье Васильевых город выделил четырехкомнатную квартиру, куда вскоре и перебралась Клавдия Парменовна со своей семьей.

В благодарность за это мать Константина Васильева передала в дар городу семь работ своего сына из серии «Русь былинная».

Перед нами же стояла задача реставрировать за счет собственных средств дом Лажечникова под музей. Какие-то деньги у нас накопились от реализации входных билетов на предыдущих выставках картин. Неожиданно на помощь пришли комсомольцы города, предложив открыть счет для сбора дополнительных средств на реставрацию здания. Такой счет они открыли. Мы аккумулировали там все свои накопления и стали широко размещать информацию о сборе пожертвований на строительство музея художника Константина Васильева. Люди активно откликнулись на наш призыв: банковский счет быстро пополнялся.

Но через какое-то время меня пригласил к себе вышеупомянутый председатель исполкома и рассказал о визите к нему творческой интеллигенции города во главе с художником Михаилом Абакумовым. Эти люди недвусмысленно высказывали свое общее «возмущение» по поводу того, что «какому-то варягу» , а не местному художнику, город решил передать здание под музей. Извинившись, Редькин отобрал у нас выделенное им прежде помещение, сказав, что семья Васильевых теперь устроена, а здание под музей мы сможем купить на собранные средства.

В черте города нам удалось найти частное, опять же двухэтажное, деревянное строение, выставленное на продажу. Его можно было снести и построить новое кирпичное. С этим предложением я пришел к Игорю Тарасову, отвечавшему за банковский счет открытый комсомольцами. Его ответ меня просто ошарашил:

Мы сами решим как и на что тратить деньги!..

…С Клавдией Парменовной мы долго размышляли о том, как же нам поступить теперь. Решили все начать сначала.

Это был 1988-й год, когда у меня, вместе с периодом службы на Сахалине, набралось двадцать пять лет выслуги и я принял решение уволиться, чтобы полностью посвятить себя одному делу. Уйдя в запас, создал при Московском городском отделении ВООПИ и К Клуб любителей живописи Константина Васильева и уже в Москве стал искать подходящее помещение для музея.

Тем временем, параллельно с этим, семь картин, подаренных городу Коломне, попали в руки тамошних «предприимчивых комсомольцев». Так коллекции картин Васильева был нанесен первый удар…

Клавдия Парменовна оформила нотариально передачу всех оставшихся картин Клубу, сохранив прежнее условие: она должна будет жить там, где разместятся полотна художника.

Чтобы решить данную задачу, Клуб выкупил у Васильевой две больших работы сына: «Валькирия над сраженным Зигфридом» и «Рождение Дуная». Выкупил потому, что иначе нельзя было в советское время просто снять со своего счета средства и передать их другому лицу. На тридцать восемь тысяч, перечисленных семье Васильевых, в то время можно было легко приобрести в ближайшем пригороде Москвы хороший, добротный дом. Но по каким-то причинам этого не случилось.

Вскоре в Тимирязевском районе столицы Клубу предложили взять на свой баланс разрушенный старинный особняк, что в двух шагах от Лианозовского ПК и О, и на собственные средства его восстановить под «наш» музей.

Десять лет ушло у нас на восстановление здания и долгожданного открытия в нем музея Константина Васильева. Недостаток собранных средств, большая часть которых ушла на приобретение Клубом двух картин, тормозил строительство.

К сожалению, матушка художника не дожила до счастливого дня музейного рождения. В 1994 году ее не стало…

С 1998 по 2008 год мы активно работали, привлекая почитателей таланта художника со всей нашей страны и зарубежья.

Директором музея была назначена сестра художника - Валентина Алексеевна. Она сразу же переехала жить в Москву и заняла офис Клуба - трехкомнатную квартиру, выделенную нам из нежилого фонда.

Городские власти в свое время обещали дать семье художника собственную квартиру по завершению строительных работ, но когда музей открылся, потребовали взамен передать городу часть картин художника.

Валентина Алексеевна согласилась подарить городу всю военную серию, плюс картины «Отечество» и «Рождение Дуная» с условием, что эти полотна останутся в музее художника. Комитет по культуре г. Москвы оценил десять переданных картин К. Васильева в 27 тысяч рублей. В качестве ответной акции город перевел из нежилого фонда в жилой наш офис и оформил это на семью Васильевых. Стоимость появившейся таким образом квартиры составляла 17 тысяч рублей.

Несмотря на разницу в ценах обмен состоялся. Картины по договору были оформлены в собственность Нового Манежа.

Тогда мы не могли даже предположить, представить никак не могли, что при первом же возможном случае город по формальной причине вывезет картины на время, но не вернет их потом уже никогда.

Так произошла вторая заметная утрата части картин, сильно травмировавшая коллекцию художника.

Поводом для вывоза картин послужил первый рейдерский захват музея в 2002-м году. Через три года рейдерская атака повторилась.

Ввиду особенности таланта художника, а возможно по другой причине, спокойной жизни у сотрудников музея не было никогда. Второй причиной постоянных атак на музей служила земля - два с половиной гектара территории, примыкающей непосредственно к музею и выделенной Клубу в 1993 году под строительство Центра славянской культуры.

Клуб подготовил и утвердил эскизный проект центра культуры, разработал первую очередь рабочего проекта, успел даже в рамках проекта построить детский фольклорный театр в виде бревенчатого русского терема. Но с 2002 года вся созидательная работа клуба приостановилась.

Мы были вовлечены в различные судебные тяжбы, отстаивая свои права. Самые тяжелые, драматические события разыгрались в 2009 году, когда в наследование картин по суду вступила сестра художника и потребовала передать ей всю коллекцию.

В соответствии с требованием судебных приставов Клуб должен был провести искусствоведческую экспертизу, подтверждающую подлинность картин. Это могло стоить немалых денег. Неожиданно оказать такую услугу бесплатно предложила одна юридическая фирма, с которой у нас установились давние дружеские отношения.

Нисколько ни сомневаясь в порядочности этих людей, я передал представителю их юридической конторы всю коллекцию картин и вручил ему приемо-передаточный акт, подписанный мною.

Выгрузив картины из машины и взяв акт он сказал, что подпишет его завтра у руководства, поскольку сегодня в фирме никого уже нет. Мне в качестве гарантии он начиркал какую-то расписку.

Каково же было мое потрясение, когда на следующий день мне сказали, что никаких картин фирма не принимала! Более того, мне предоставили поддельный протокол собрания Клуба, на котором меня якобы отстранили от занимаемой должности и потребовали передать новому председателю Клуба, сотруднику этой юридической фирмы, все учредительные документы нашей общественной организации.

Естественно я подал в милицию заявление о преступлении и вместе с другими членами Клуба пытался вразумить руководство фирмы. Безрезультатно.

Через несколько дней новоявленный председатель Клуба сам позвонил мне и предложил встретиться. С надеждой, что человек одумался и решил не грешить против совести, и не нарушать законов, я помчался на встречу. Там мне был вручен ультиматум, в котором перечислялись все те документы, что я должен передать этим мошенникам. А в последнем абзаце звучало грозное предостережение о том, что если я до 22-го сентября не исполню их «просьбу», буду иметь тяжелые последствия.

Естественно я жестко отреагировал на подобную угрозу.

Все члены Клуба и Попечительского совета Клуба, а также люди близкие нам по духовным устремлениям включились в борьбу за возвращение картин. Порой неизвестные мне работники телевидения, журналисты газет звонили, указывая на след похищенных картин. Я сообщал об этом следователю, ведущему уголовное дело по факту кражи полотен, но - тот все плавно «спускал на тормозах». Было очевидно, что дело ангажировано, что юридическая фирма выполняла чей-то «высокий» заказ и - была защищена в правовом отношении.

Мы забросали письмами Генеральную прокуратуру, ФСБ и даже направили письмо Президенту страны, в то время Д. Медведеву, за подписью членов Попечительского совета Клуба: Валентина Григорьевича Распутина, Михаила Ивановича Ножкина, Владимира Николаевича Крупина.

Это письмо видимо возымело резонное действие, поскольку руководитель злосчастной юридической фирмы стал лихорадочно звонить уважаемым людям из Попечительского совета и, угрожая им судебной расправой, нагло требовал отозвать свои подписи на письме, направленном Президенту. К чести этих достойных людей, они не испугались угроз и не изменили своей позиции.

В конце концов усилиями многих людей и решениями судов мы сокрушили бастион злоумышленников. Все картины были обнаружены, арестованы и переданы правопреемнице - Васильевой Валентине Алексеевне.

Долгое время родные опасались публично выставлять картины. Однако, спустя некоторое время они всё же были выставлены в самом центре города Казани, по адресу: улица Баумана, д. 8.

На творческой родине К. Васильева к его наследию относятся действительно трепетно, предоставив в самом центре особняк для постоянно действующей выставки живописца! К этой экспозиции присоединилась и та часть коллекции, которая ранее принадлежала друзьям художника. Будем надеяться, что биография наследия Васильева получит свое дальнейшее развитие.

Нам же, в московском музее, остается довольствоваться тем, что имеем. Это - полотно «Валькирия над сраженным Зигфридом», ряд ранних и детских работ К.Васильева, ну и, конечно, копии его картин.

Музей славянской культуры имени Константина Васильева объединяет теперь под своей крышей художников, работающих по славянской тематике и близких по духу творческому наследию гениального русского живописца, сумевшего пробудить нашу генетическую память и зажечь надеждой наши сердца.

К 90-летию со дня рождения художника в Национальном историческом музее молдовы открылась выставка его произведений.

Моего отца, худжника Алексея Александровича Васильева, нет уже 22 года (1907 — 1975). За это время разница в возрасте между мною и им живым сократилась до 10 лет. Но мне по-прежнему столько надо у него спросить…

Я кружу и кружу по выставке, радуюсь встрече, волнуясь и тоскуя. многие его картины были вехами и нашей жизни.

Послевоенные пейзажи, быстро потемневшие,все небольшого размера. Не было масел, холстов, рам. жизнь кистям он продлевал, вытягивая щетину. Для того, чтобы писать даже в районах будущей остановки Докучаева, Комсомольского озера, — нужно было специальное разрешение.

Город стоял в черных руинах. Но хотелось писать весну и тихие закаты. «Вечер», «Весна», «На окраине Кишинева», «В старой Бессарабии»… Выбранные мотивы очень просты, а все время по-разному повторяющаяся дорога — с человеком, распятием или медленно ползущей кэруцей — создает тоскливое настроение оглушенной войной провинции.

Самой войне посвящены картины «Заложники», «Молдавский чебан», «У могилы героев»,а потом —

«Рыбницкая трагедия», «Дорогой подвига», «В партизанском лесу». Меня удивляет, когда отец успевал?

На 1-ом съезде художников и на нескольких последующих он избирался председателем Союза. Этой должности он отдавал много энергии, о чем свидетельствуют и вновь созданный и открытый через два месяца после войны Художественный музей, и организованные худфонд и мастерские, и восстановленное училище.

Однажды он купил на базаре овальную раму и усадил меня позировать, развлекая сказками.Портрет получился удачным. Фоном ему послужил наш дворик. Когда-то тут писала натюрморты ученица Репина

Е. Малешевская. Именно ей принадлежали и двор, и дом, и мастерская. В ней, по приглашению хозяйки, папа останавливался перед войной, приехав из Москвы в качестве начальника ИЗО управления по делам искусств МССР. Вскоре художница умерла. После войны мы жили в этом доме 16 лет. Говорят в нем бывали Шаляпин,Рахманинов… Но и у нас гостил сейчас известный, а тогда опальный художник Р.Р.Фальк, знакомый папе по годам учебы в прославленном ВХУТЕИНе.Там у отца были сильные учителя — Фаворский,Кончаловский, С.Герасимов… Гостил у нас и А.А. Федоров — Давыдов,»старого письма» человек, папин учитель по искусствоведческой аспирантуре в Третьяковке. Много интереснейших людей, книги,споры, запах красок и маминых пирогов наполняли нашу жизнь гармонией и уютом.

Каждый раз отец с нетерпением ждал окончания зимы. Самым счастливым для него временем были поездки на этюды. Они исключали собрания, газеты, телефон и быт. Работал с рассвета до темноты.Писал пойму Днестра, виноградники, холмы, покрытые кодрами, голубые дали и заросшие пруды. Исколесил с этюдником почти всю Молдавию.

В одной из таких поездок родилась мысль о картине «Зарастают военные тропы». Освещенный вечерним солнцем,заросший травами ДОТ стал привычным для глаза, как дерево или холи.Но не следует забывать о его былой смертоносности. В этом идея произведения.

Больше всего отец любил писать осень. Не только за «багрянец и золото». Поредевшая листва давала возможность «нащупать» дали, обагатив этим пейзаж. «Краски осенней природы», «Вечер в Леушенах»,

«Лес в Каприянах», «Осень в Молдавии»… Ими художник говорит: как прекрасно то, что много раз видели, но не замечали. Он как-то записал: «А ведь нужен не колористический талант, не одаренность в чувстве композиции, а талант в умении любоваться жизнью, одаренность в душевной щедрости»…

Часто отец писал и дома. Интересно было наблюдать этот сложнейший поединок художника со своим произведением. Память сохранила туго натянутый холст, который постепенно наряжался «божественной смутой цвета».

«Холст должен дышать»,- говорил он. Поэтому кое-где сохранял зерно тонированного холста, удачные мазки и подтеки подмалевка. Применял много приемов обработки поверхности, считая, что краски должны лежать на холсте широко и богато — «натруженно».

Он говорил: «…когда пишешь форму предмета, надо смазать второстепенные места и вдруг ударом кисти, широким мазком, как молнией,завершить лепку». Так он писал «Утро Молдавии.Детство», и «Сказ о Молдавии», и «Рожденные летать», и «Горе и гнев Вьетнама».

Но он учился не только у природы и жизни. Он умел поразмыслить и у картин любимых художников.

Например, он записал о Матиссе: «Меня потянуло к нему. Он умеет лучше других петь на языке красок. Они у него музыкально чисты, гармоничны. Они спектрально ярки и вместе с тем великолепно оркестрованы.»

Листая его многочисленные записные книжки, я вижу мысли,созвучные нашим дням.

«Искусство не управляет миром, но управлять миром легче тому, кто понимает искусство». Или «На прошлое мы смотрим с точки зрения настоящего, а почему мы не можем смотреть на будущее с точки зрения прошлого?»

Отец писал в Киргизии и на Чукотке, в Узбекистане и в Сибири, в Карпатах и Крыму, в Китае и Египте.

Картины Федора Васильева представлены в Русском музее, Третьяковской галерее, в музеях Ялты и Одессы. По воспоминаниям современников, он был очень трудолюбив, от его «магического карандаша» не могла ускользнуть ни одна деталь.

Если бы ни его упорство и страсть к живописи, то мир искусства мог бы и не узнать его фамилии. Мальчик родился в семье бедного петербургского почтового чиновника. Из-за нехватки денег юноша в 12 лет пошел работать в главный почтамт, но, тем не менее не забросил свое увлечение рисованием. Когда ему исполнилось 15 лет, он поступил в Рисовальную школу Общества поощрения художеств, где познакомился с выдающимися художниками.

Его хорошим другом стал Иван Крамской. Несмотря на разницу в возрасте (Иван Иванович на 13 лет был старше Федора), они стали очень близки. Сохранилось письмо живописца, в котором он признавался Васильеву: «Жизнь моя не была бы такая богатая, гор-дость моя не была бы так основа-тельна, если бы я не встретился с Вами в жизни... Вы - точно часть меня самого, и часть очень дорогая, Ваше развитие - мое развитие. Ваша жизнь - отзывается в моей...»

Автопортрет Федора Васильева. Фото: Public Domain

Немалую роль в становлении Васильева как художника сыграл и Иван Шишкин. Он учил юношу переносить увиденное на холст с предельной точностью, рассказывал о мастерстве рисунка. Со временем они даже стали родственниками: Шишкин женился на Евгении Васильевой, сестре Федора.

Сохранилось несколько писем, которые молодой художник отправлял чете Шишкиных. Одно из них от 11 августа 1872 года было написано из Ялты, куда художник перебрался из-за болезни легких.

«Я работаю, как и всегда, только приходится работать из-за денег, что меня всегда весьма огорчает; великий князь Владимир Александрович, который уже получил одну мою картину, заказал еще четыре, от которых я не мог отделаться, хотя и пробовал; еще, к довершению печали, эти картины нужно окончить к сроку, к 24 декабря; так что начатые картины так, значит, и пропадут даром, да и на конкурс в нынешнем году не удалось написать, так как время остается только январь да февраль будущего года, а Вы небось опять такую штуку выдвинете, что опасно мне и рассчитывать писать».

Довести работу до конца ему не удалось: через два месяца, 6 октября 1873 года, он скончался..

«Волжские лагуны», 1870 год

Картина «Волжские лагуны» привлекла большой интерес на посмертной выставке картин Фёдора Васильева. Фото: Public Domain

В 1870 году 20-летний Федор Васильев отправился в путешествие по Волге вместе со своими художниками Ильей Репиным и Евгением Макаровым. Годы спустя Илья Ефимович в своей книге «Далекое близкое» писал, что молодой человек поразил спутников своей манерой работы и стал для старших товарищей «превосходным учителем»: «Не прошло и недели, как мы взапуски, рабски под-ражали Васильеву и до обожания верили ему. Этот живой блестя-щий пример исключал всякие спо-ры и не допускал рассуждений; он был для всех нас превосходным учителем».

По его словам, «его тон-ко заостренный карандаш с быст-ротой машинной швейной иглы черкал по маленькому листику его карманного альбомчика и обрисо-вывал верно и впечатлительно це-лую картину крутого берега с по-кривившимися над кручей доми-ками, заборчиками, чахлыми де-ревцами и остроконечными коло-кольнями вдали...»

Этюды, сделанные во время поездки, в дальнейшем послужили основой для нескольких картин, в том числе «Волжские лагуны».

В будущем полотно попало в собрание Павла Третьякова. Он забрал ее после посмертной выставки картин художника в 1874 году в счёт долга, который Васильев не смог выплатить меценату из-за своей болезни и смерти.

«Вид на Волге. Барки», 1870 год

В настоящее время полотно экспонируется в Петербурге в Русском музее. Фото: Public Domain

Эта картина также была написана после путешествия по Волге.

Через год после смерти художника ее выставили на всеобщее обозрение, где на нее обратил внимание Третьяков. Сохранилось его письмо Ивану Крамскому, в котором он писал, что должен иметь ее своей коллекции.

«Я решил, что для известной уже Вам моей цели, мне непременно нужно иметь Васильева пейзаж с барками, так как этот экземпляр дает понятие, какой бы он также был замечательный маринист; и вот я вчера послал Вам телеграмму; я уверен, что Вы сочувствуете моей такой усиленной любви к произведениям Васильева…», - писал он.

Однако его планам не суждено было сбыться. В настоящее время полотно экспонируется в Петербурге в Русском музее.

«Оттепель», 1871 год

Великий князь Александр Александрович заказал Васильеву авторское повторение картины «Оттепель». Фото: Public Domain

«Картина «Оттепель» такая горячая, сильная, дерзкая, с большим поэтическим содержанием и в то же время юная (не в смысле детства) и молодая, пробудившаяся к жизни, требующая себе право гражданства между другими, и хотя решительно новая, но имеющая корни где-то далеко», - так описал эту работу Васильева Иван Крамской.

«Оттепель» впервые была представлена на суд зрителей в ходе конкурсной выставки Общества поощрения художников, на которой она удостоилась первой премии. В том же 1871 году ее смогли увидеть и москвичи: она участвовала в выставке МОЛХа -Московского общества любителей художеств.

Искусствоведы отмечают, что это полотно сделало Васильева по-настоящему знаменитым. Молодому человеку стали предлагать сделать авторские копии картины. Одному из заказчиков он не смог отказать - великому князю Александру Александровичу, будущему императору Александру III.

Пейзаж, выполненный несколько в другой цветовой гамме, украсил Аничков дворец, откуда в 1872 году отправился на Лондонскую ежегодную международную выставку. У англичан картина удостоилась восторженных отзывов.

Сейчас копия, сделанная для Александра III, представлена в Русском музее. Оригинал же можно увидеть в одном из залов Третьяковской галереи.

«Мокрый луг», 1872 год

Картина участвовала в конкурсной выставке Общества поощрения художников. Фото: Public Domain

Работая над «Оттепелью», Васильев подорвал здоровье. Вскоре врачам стало понятно, что они имеют дело не с простой простудой, а с туберкулезом. Для поправки здоровья Федору предложили поехать в Крым.

Уже на полуострове Васильев создает картину «Мокрый луг», написанную им по его воспоминаниям. В 1872 году полотно было представлено на выставке Общества поощрения художников, где заняла второе место, уступив работе его шурина - Ивана Шишкина.

«Мокрый луг» был приобретен Павлом Третьяковым, который специально приехал в Петербург еще до начала выставки.

«В Крымских горах», 1873 год

«Настоящая картина — ни на что уже не похожа, никому не подражает — ни малейшего, даже отдаленного сходства ни с одним художником, ни с какой школой, это что-то до такой степени самобытное и изолированное от всяких влияний, стоящее вне всего теперешнего движения искусства, что я могу сказать только одно: это еще не хорошо, даже местами плохо, но это — гениально», - такую восторженную характеристику дал полотну Иван Крамской.

По его мнению, глядя на татарскую повозку, запряженную волами, зритель невольно попадает внутрь этой истории: «покорно стоит под соснами, слушает какой-то шум в вышине над головою».

Эта картина стала одной из последних работ Васильева. Известно, что изначально он планировал использовать широкое полотно, но потом передумал, выбрав вертикаль. Тем самым, считают искусствоведы, он хотел подчеркнуть высоту гор и устремленность вверх.

Творчество в высшей степени одаренного художника, рано ушедшего из жизни при невыясненных обстоятельствах, вызывает ожесточенные споры. Искусствоведы отмахиваются от его работ, а публика, которая посещает его музей в Москве в Лианозовском парке, совсем другого мнения: картины Константина Васильева околдовывают и обвораживают, погружая в совсем иные миры.

Творчество К. Васильева

В наследии художника, который работал всего пятнадцать лет, сохранилось более четырехсот произведений. Можно выделить основные направления, которые затрагивают душу:

• Картины Константина Васильева об Отечественной войне.
• Темы русских былин, песен, сказок.
• Скандинавский эпос.
• Пейзаж.
• Портрет.

Картины Константина Васильева настолько необычны и удивительны, что их невозможно перепутать с произведениями других художников.

Вечная тема - война

Люди не перестают воевать, у них остается только мечта о мире. Герои полотен К. Васильева выходят на бой, чтобы защитить родной очаг, своих близких. При этом неважно, в какое время это происходит, кто пришел на русскую землю. Для захватчика вставший на защиту дорогой сердцу земли народ оставит место только для его могилы. У воина, обнажившего меч или взявшего автомат или винтовку, нет страха смерти, какими бы жуткими ни казались враги. Пафос русского героического народа отражают картины Константина Васильева с названиями: «Прощание славянки», «Парад сорок первого», «Унтер-ден-Линден в огне», «Поединок Пересвета с Челубеем», «Илья Муромец освобождает узников», «Бой со змеем». Особняком стоит «Нашествие».

В нем под свинцовым небом шествуют маршем колонны, которым нет конца, уже по разоренной русской земле. В разрушенном ими храме на руинах алтаря встали строем святители земли русской. Они вместе с солдатами, которые отдадут за Родину всю кровь до последней капли, помогут освободить Отечество в эту тяжкую годину для каждого русского, когда вражьи силы стремятся не только физически уничтожить народ, но сломить его дух, искоренить культуру. Наш воин спокоен в смертельном бою, хотя смерть кружится над ним, но любимая верит в него, и эта вера спасала от смерти, от свистящей пули.

«Парад сорок первого»

Вся сила духа русского народа отражена в этом полотне. В сорока км от Москвы идут тяжелейшие бои за каждый кусочек земли, за каждую высоту. Им на помощь прямо с парада на поле боя пойдут другие русские патриоты, которые зачастую не умеют даже стрелять и никого в жизни не убивали, даже котенка или щенка. А теперь настало время, когда надо сразиться с черной ордой. Художник взял ракурс сверху не случайно. Крупным планом стоят люди, защитившие Родину в Смутное время от польской интервенции: мещанин Козьма Минин и князь Дмитрий Пожарский. Их образы слились в единое целое в исторической памяти народа. Именно они благословляют людей, идущих в бой, а не «вожди», которые спрятаны за трибунами еле видного Мавзолея.

Холодные полотна

Картины Константина Васильева часто называют холодными. Но видно изнутри идущий, еле сдерживаемый огонь. Внимательно присмотритесь к репродукциям, которые были даны. Картины Константина Васильева, фотографии которых появятся ниже, разве можно назвать безжизненными и холодными? Мы живем не на востоке, а на суровом севере, который сформировал наш менталитет: вечная борьба со скудной природой, которая не дает достаточно еды для выживания. Морозы, которые приходят уже ранней осенью, а весной не собираются отступать. Какие же люди выросли на этой земле? Твердые, стойкие, не любящие выражать эмоции, скрывающие свою боль и слезы, смеющиеся над своим положением, каким бы безнадежным оно ни казалось. Яркость и тепло, игривость можно найти у французских или итальянских мастеров, а Константин Васильев, художник, картины с названиями которого мы рассматриваем, совершенно иной. Посмотрите на «Северного орла». В лютый мороз, в распахнутом полушубке, без шапки, прикрытый копной волос на голове, суровый зрелый мужчина сейчас разогреется до того, что сбросит и полушубок, заготавливая дрова. Если же подойдет лихоимец, то топор его остер. Велика сила его человеческого духа.

«Нежданная встреча»

А какой может быть встреча двух гордых людей? Внешне они бесстрастны. Идет молчаливый разговор глазами. Если женщина решит, что мужчина достоин ее, то она не посмотрит на условности. На такую ручкой не махнешь: «Иди, мол, не до тебя», и за пояс ее не заткнешь. Два характера, один круче другого, написал К. Васильев, изобразив прекрасную внешне пару. Оба образа завершены. У картины можно стоять часами.

Русские легенды и предания

Художник Васильев Константин картины писал очень спорные. Возьмем, например, полотно «Илья Муромец - борец с христианской чумой».

В католические добрые времена его бы сразу отравили на костер, православные помедлили бы с недельку, но тоже бы не постеснялись с расправой. А так добрый молодец борется за родные отеческие установления. И что ж он делает? Посшибал золотые маковки с киевских церквей, исполненный веры, что борется за правое дело. Грозен его лик. Он осматривается, куда еще приложить свою силушку. Он уверен в своей правоте, силе, нравственной и житейской мудрости. На пиру он рассердился на князя Владимира, попал за дерзость в темницу, вышел и начал мстить за несправедливое поругание. Илья Муромец - это неукротимая вольная русская душа, которая еще долго будет отрекаться от насильственного крещения, вспоминать своих исконных богов, молиться им, прячась в глухих северных лесах.

Скандинавские саги

Скандинавские сюжеты хорошо освоил Константин Васильев. Картины «Валькирия», «Вотан», рисунки «Скандинавский воин», «Зигфрид» являются воплощением воинской стойкости.

«Валькирия»

Перед нами стоит над убитым ратником совершенная в своей красоте Валькирия. Позади нее - ее верный белоснежный конь. От нее исходит сияние. Ее фигура статична, как и недвижим погибший, который крепко сжимает свой меч. Еще несколько минут задумчивости, и дева заберет его в Вальхаллу.

Дева прекрасна и сильна. Ее глаза твердо смотрят вдаль, а доспехи и меч говорят, что она даст отпор любому, кто посмеет к ней приблизиться. Отдельный портрет Валькирии крупным планом показывает ее голубые, как льдинки, глаза. Из-под крылатого шлема выбились золотистые кудри, их разметал ветер. Прекрасна в своей невозмутимости дочь Одина.

Завещание

Последняя картина, написанная Васильевым, - «Человек с филином».

Мудрый старец стоит на фоне заснеженной равнины. Он поднял руку с кнутом, и на нее сел огромный филин. В правой руке он держит зажженную свечу, когда она истает, то догорит и пергамент с алой надписью «Константин Великоросс 1976». Таким именем часто называл себя Васильев. Как случилось, что он предсказал год своей смерти вместе с гибелью пергамента в огне? Этого уже никто не узнает. Но дым от костерка превращается в растущий дубок, которому суждено стать могучим древом.

Закончив это полотно, К. Васильев сказал другу, что теперь он знает, как надо писать. Но мы уже не дождемся его новых работ.

Судьба бывает жестока и отпускает слишком мало лет жизни подлинным талантам. Фёдор Васильев должен был вырасти в талантливейшего пейзажиста, но ему было отпущено всего 23 года жизни. Даже за столь короткий срок, когда другие только учатся азам живописи, он успел написать картины, вошедшие в золотой фонд Российского искусства.

Болото в лесу.Осень.1872

Фёдор родился 22 февраля 1850 года в небольшом городке Гатчина под Петербургом в семье мелкого чиновника Александра Васильева. Точнее, он был внебрачным сыном, так как в то время его родители еще не обвенчались. Вскоре семья перебралась в столицу, но жизнь её от этого лучше не стала. Отец часто пил, а деньги, которые не успевал пропить, проигрывал в карты. Чтобы как-то поддержать семью двенадцатилетний Фёдор пошёл работать на почтамт, а затем устроился помощником писца в Адмиралтейство. Он страстно любил рисовать, но времени для любимого занятия катастрофически не хватало.

Кроны деревьев.

В 1865 году окончательно спившийся отец умер, и в 15 лет Фёдор стал главным кормильцем семьи: матери, старшей сестры и двух младших братьев. Чтобы быть ближе к любимому делу, Васильев устроился учеником реставратора в Академию художеств, а по вечерам стал заниматься в Рисовальной школе Общества поощрения художеств. Одаренный ученик быстро обратил на себя внимание художников. Юношу взял под свою опёку уже известный пейзажист Иван Шишкин, незадолго до этого вернувшийся из заграничной пенсионной поездки.

Пейзаж со скалой и ручьём.1867

Рассвет.1873

Летом 1867 года Шишкин пригласил Васильева в поездку на Валаам писать этюды. Работа рядом с опытным мастером много дала Фёдору, но, как ни странно, он тоже оказал какое-то влияние на своего старшего друга, вскоре женившегося на его сестре. Искусствоведы считают, что именно под воздействием Васильева живопись Шишкина стала немного лиричнее. От того периода сохранилась небольшая картина Шишкина, на которой кладбищенский пейзаж на Валааме «оживляет» сидящий на траве Васильев.

В церковной ограде.Старое кладбище Валаамского манастыря.1867

Федору удивительно везло на хороших людей. Его покровителем стал известный меценат граф Павел Сергеевич Строганов, купивший одну из вааламских картин начинающего художника. Он стал приглашать Федора в свои имения в Харьковской и Тамбовской губерниях, где освобожденный от забот о хлебе насущном живописец мог самозабвенно отдаваться творчеству. Немаловажно, что у Строганова он мог общаться с элитой российского общества, впитывая светский лоск и манеры поведения. Друзья художники даже иногда в шутку называли его «графом», хотя чаще величали «гениальным мальчиком». А строгановские гости стали покупать у молодого художника картины, что было очень кстати, ведь на иждивении Федора оставались мать и братья.

Деревья.Этюд.1870

Волжские лагуны.1870

Изба.

В этот период тон в русской живописи задавала знаменитая «Артель художников» Ивана Николаевича Крамского, который был преподавателем Васильева. Естественно, что вскоре молодой художник тоже влился в артель. Любопытно, что среди живописцев с академическим образованием он не выглядел дилетантом. Позднее Илья Репин вспоминал: «К этому счастливцу всех тянуло, и сам он зорко и быстро схватывал все явления кругом». С удивлением наблюдали опытные художники за стремительным профессиональным ростом молодого собрата.

Гатчина.1850-1873

Уже в 1868 году Васильев представил на выставку работы «Возвращение стада», «Деревенская улица», «После грозы», которые продемонстрировали, что в России появился новый пейзажист-лирик, тонко чувствующий природу и умеющий передавать в своих работах прелесть родного русского пейзажа.

Деревня.1869

После грозы.1868

После дождя.Просёлок.1867-1869

Лето следующего года Васильев провел с Репиным на Волге. Великая русская река и необъятные просторы центральной России покорили художника. Он с упоением пишет, стараясь передать в эскизах и рисунках не просто красоту природы, а её изменчивость и настроение. Итогом этой поездки стало несколько картин, но наибольший восторг товарищей по профессии и зрителей вызывала «Вид на Волге. Барки». Картина буквально обволакивает зрителей полуденным покоем, одновременно передавая раздолье мощной реки, покорившейся человеку, вынужденному тяжелым бурлацким трудом зарабатывать свой хлеб. Все отмечали удивительное мастерство, с которым художник изобразил небо, занимающее более половины полотна.

Вид на Волге.Барки.1870

"Молодой, сильный, всего пять лет живший как художник, достигший высоты громадной,.. он открыл живое небо, он открыл мокрое, светлое, движущее небо и те прелести пейзажа, которые он выразил в сотне своих картин."

(Ге Н.Н.)

В 1871 году Васильев пишет удивительную картину «Оттепель». Современники отмечали, что можно пересказать словами все, что изображено на полотне, но передать словами его своеобразное очарование - невозможно. Картину купил для своей галереи П.М. Третьяков. Общество поощрения художеств присудило картине первую премию. Любопытно, что вторую премию получил за «Печорский монастырь» Саврасов, бывший уже признанным пейзажистом. Великий князь Александр Александрович (вскоре он станет императором Александром III) заказал художнику повтор этого полотна. На следующий год в Лондоне «Оттепель» была представлена на Всемирной выставке, получив премию и восторженные отзывы в прессе.

Оттепель.1871

К этому времени Васильев уже был серьезно болен, врачи нашли у него прогрессирующий туберкулез. Требовалось срочное лечение и смена климата. Общество поощрения художеств выделило ему деньги для поездки в Крым, но сначала Васильев поехал в харьковское имение графа Строганова. Возможно, именно в тот приезд на Украину он увидел где-то на тихой речке старую мельницу. Позднее уже в Крыму он напишет одну из самых поэтичных своих картин «Заброшенная мельница». В ней есть что-то сказочное. Кажется, что по ночам к этому заросшему камышом и осокой берегу приплывают русалки, а в зарослях ивняка живет леший.

Заброшенная мельница.1871-1873

На Украине Васильев оставался недолго, по настоянию врачей он переехал в Крым. Буйная южная природа не произвела на него впечатления. Он тоскует по бескрайним русским полям и трепещущим на ветру березам. «Тоскую по России и не верю Крыму», - жалуется он в письме Крамскому. В Крыму Васильева навестил Айвазовский, бывший в тот период на вершине славы. Мэтр с интересом рассматривал картины и эскизы Федора, делился опытом изображения моря и южной природы. Но южная яркая природа не вдохновляет художника, он пишет картины по старым эскизам и зарисовкам.

Эриклик.Фантан (Крым).1872

Здесь родилась одна из лучших его картин «Мокрый луг». За неё Общество поощрения художеств присудило ему премию. Произошло и еще одно важное событие, Академия художеств заочно присудила Васильеву, который не сдавал экзамены за академический курс, звание «классного художника первой степени». Это звание позволяло баллотироваться на официальные должности, а при поступлении на государственную службу получить чин 12 класса.

Мокрый луг.1872

Вечер в Крыму.1871-1873

Постепенно художник привыкает к местной природе и начинает её писать, но жизненный путь Васильева уже заканчивается. Его последней большой работой стала картина «В крымских горах».

В крымских горах.1873

6 октября 1873 года Фёдор Александрович Васильев умер. Друзья художника устроили его посмертную выставку. Удивительно, но все выставленные на ней работы, включая эскизы и зарисовки, были раскуплены еще до её официального открытия. Только Павел Третьяков приобрел для своей галереи сразу 18 картин.

"Он прожил короткую, но прекрасную творческую жизнь. «Ему суждено было внести в русский пейзаж то, что последнему недоставало и недостает: поэзию при натуральности исполнения",

Написал о нём Крамской.

И.Н.Крамской.Портрет художника Ф.А.Васильева

Под большим шатром
Голубых небес -
Вижу - даль степей
Зеленеется.

И на гранях их,
Выше темных туч,
Цепи гор стоят
Великанами.

По степям в моря
Реки катятся,
И лежат пути
Во все стороны.

Посмотрю на юг -
Нивы зрелые.
Что камыш густой,
Тихо движутся;

Мурава лугов
Ковром стелется,
Виноград в садах
Наливается.

Гляну к северу -
Там, в глуши пустынь,
Снег, что белый пух,
Быстро кружится;

Подымает грудь
Море синее,
И горами лед
Ходит по морю;

И пожар небес
Ярким заревом
Освещает мглу
Непроглядную...

Это ты, моя
Русь державная.
Моя родина
Православная!

Широко ты, Русь,
По лицу земли
В красе царственной
Развернулася!

@Иван Никитин